Помоги проекту - поделись книгой:
— Ты что, считаешь меня лжецом? — зарычал майор Саранч, нависая над молодым солдатом, который посмел об этом спросить.
— Ты что, считаешь лжецом короля? — следом за ним рявкнул лорд Треплоу.
Солдат не посмел усомниться в словах короля, поэтому он лишь испуганно замотал головой. Капитан Добрэй, который был лучшим другом майора Беззаботса, ничего не сказал. Однако смотрел он так недобро и подозрительно, что Саранч тут же приказал ему пойти и разбить палатки на твёрдой земле, и побыстрее, потому что коварный туман может и возвратиться.
Никогда ещё Фред не ночевал в таких кошмарных условиях (несмотря на то, что у него был соломенный матрац, а у солдат отобрали одеяла, чтобы устроить повелителя поудобнее). Король устал, промок, вывалялся в грязи, но прежде всего он был напуган до глубины души.
— Что если Икабог придёт за нами, Никчэм? — прошептал Фред из темноты. — Что если он выследит нас по запаху? Он уже отгрыз кусок от бедняги Беззаботса. Что мы будем делать, если он вернётся за остальным?
Никчэм попытался успокоить короля.
— Не беспокойтесь, ваше величество: Саранч приказал капитану Добрэю караулить вашу палатку. Если что, вас съедят только в самую последнюю очередь.
Вокруг было очень темно, поэтому король не увидел, как мрачно скалит зубы в ухмылке Никчэм. Лорд не собирался успокаивать короля: наоборот, он хотел сыграть на его страхах. Весь план Никчэма строился на том, что король не только верил в существование Икабога, но и боялся, что жуткая тварь может покинуть болото и погнаться за ним.
На следующее утро королевский отряд отправился обратно в Цинандал. Накануне отъезда Никчэм послал гонца сообщить мэру Цинандала о том, что на болоте произошёл трагический случай, поэтому королю не нужно никаких приветственных фанфар и пробочных залпов, так что город встретил отряд короля гробовым молчанием. Горожане прижимались лицами к оконным стёклам и выглядывали из дверей. Они были поражены тем, каким грязным и несчастным выглядел король, но ещё сильнее их потрясло печальное зрелище — тело майора Беззаботса, завёрнутое в плащи и привязанное к его серебристо-стальному жеребцу.
Когда всадники доехали до гостиницы и спешились, Никчэм отвёл хозяина в сторону.
— Нам нужно какое-нибудь холодное и безопасное место — например, подвал, где мы могли бы держать тело ночью. Ключ должен быть только у меня.
— А что случилось, милорд? — спросил трактирщик, когда Саранч нёс Беззаботса по каменным ступеням в подвал.
— Раз ты так хорошо о нас заботишься, то я, так и быть, расскажу всю правду, добрый человек. Но учти — никто больше не должен об этом узнать! — тихо ответил Никчэм, сохраняя серьёзное выражение лица. — Икабог существует на самом деле. Он жестоко расправился с одним из наших людей. Ты ведь понимаешь, почему это надо держать в секрете, правда? Если узнают, сразу же возникнет паника. Сейчас король срочно возвращается во дворец, где он и его советники — включая меня, разумеется, — сразу же начнут думать, как обеспечить безопасность нашей страны.
— Неужели Икабог и правда существует? — спросил хозяин трактира с удивлением и страхом.
— Ещё как существует, — подтвердил Никчэм. — А ещё он очень мстительный и злобный. Но об этом, как я уже сказал, не должна узнать ни одна живая душа. Общая паника никому не нужна.
На самом деле Никчэм как раз и хотел вызвать общую панику — от этого зависел следующий этап его плана. Как он и ожидал, хозяин еле дождался, пока гости лягут спать, и всё выложил жене. Та сразу же побежала рассказывать об этом соседям, и когда на следующее утро королевский отряд двинулся в путь к Брынзбургу, в оставленном ими городе воцарилось всеобщее смятение; население шумело и бурлило, как шипучее вино.
Никчэм заранее отправил к сыроделам гонца с распоряжением не устраивать шумиху по поводу прибытия короля, поэтому когда гвардейцы ехали по улицам города, вокруг было непривычно тихо и темно. Через оконные стёкла виднелись испуганные лица. К тому же оказалось, что час назад в город прибыл торговец из Цинандала, чья лошадь отличалась особенной резвостью, поэтому слухи об Икабоге распространились по всему Брынзбургу ещё до прибытия короля.
Никчэм снова потребовал предоставить ему погреб для тела майора Беззаботса и ещё раз шепнул хозяину по большому секрету, что Икабог убил одного из людей короля. Проследив, чтобы погреб с телом Беззаботса надёжно заперли, Никчэм поднялся наверх и начал готовиться ко сну.
Лорд как раз втирал мазь против водянок в свой многострадальный зад, когда ему доложили, что его срочно желает видеть король. Самодовольно ухмыляясь, Никчэм натянул штаны, подмигнул Треплоу (тот как раз с удовольствием перекусывал бутербродом с сыром и маринованными огурцами), взял с собой свечу и направился по коридору к спальне короля Фреда.
Король свернулся в постели калачиком; свой шёлковый ночной колпак он натянул до самых ушей. Как только лорд закрыл дверь спальни, Фред торопливо заговорил:
— Никчэм, я всё время слышу эти шепотки про Икабога. О нём сегодня сплетничали не только конюхи, но даже горничная, которая только что прошла мимо моей спальни. Как такое может быть? Откуда они могли узнать, что случилось?
— Увы, ваше величество, — вздохнул Никчэм, — я надеялся скрывать от вас правду, пока мы не вернёмся во дворец, Однако мне следовало помнить о том, что проницательность вашего величества просто безгранична... С тех пор, как мы покинули болото, Икабог, как вы и опасались, стал намного злее и опаснее.
— Только не это... — прошептал король.
— Боюсь, что именно это, ваше величество. Но, в конце концов, а как ещё могло закончиться нападение на такого страшного хищника?
— И кто же на него напал? — испуганно спросил Фред.
— Ну, вообще-то именно вы, ваше величество... — пожал плечами Никчэм. — Саранч рассказал мне о том, что убегающее чудовище ткнули в шею вашим мечом... простите, ваше величество, вы что-то сказали?
Король что-то промычал под нос, но тут же отрицательно затряс головой. Сперва он решил было поправить Никчэма (Фред был уверен, что рассказывал эту историю несколько иначе), но в изложении лорда рассказ о трагедии в тумане звучал гораздо лучше: оказывается, Фред не бросил меч и не удрал, а начал биться с Икабогом, не отступая ни на шаг, и в конце концов заставил его спасаться бегством.
— Но ведь это ужасно, Никчэм! — прошептал король. — Что же будет со всеми нами, если чудовище рассвирепеет ещё сильнее?
— Ничего не бойтесь, ваше величество, — сказал Никчэм, подходя к кровати короля. Пламя свечи осветило снизу его длинный нос и безжалостную улыбку. — Отныне дело всей моей жизни — защищать вас и ваше королевство от Икабога.
— Спасибо тебе, Никчэм! Ты настоящий друг!
Король был тронут до глубины души. Высвободив руку из-под пухового одеяла, он пожал руку хитроумному лорду.
Глава 15. Возвращение короля
На следующее утро, к тому времени, когда король собрался выезжать в Эклервилль, слухи об убийстве человека Икабогом не только распространились по Беконстауну, но и добрались до столицы благодаря сыроделам, выехавшим ещё на рассвете.
Однако Эклервилль не только находился дальше других городов от северных болот: здешние горожане знали намного больше и получали гораздо лучшее образование, чем жители других городов Раздолья, поэтому, когда волна паники достигла столицы, она разбилась о стену недоверия.
В тавернах и на рынках города не утихали оживлённые споры. Самые недоверчивые высмеивали нелепую мысль о существовании Икабога, в то время как их противники утверждали, что если человек никогда не был в Торфяндии, то грош цена его мнению.
Чем дальше к югу, тем менее достоверными становились слухи о чудовище. Одни рассказывали, что Икабог растерзал сразу троих, другие — что он просто оторвал кому-то нос.
Однако к азарту споров, развернувшимся в Городе-в-Городе, примешивалась некоторая тревога. Жёны, дети и друзья королевских гвардейцев беспокоились за них, но никаких известий пока не приходило. Родным и близким оставалось лишь утешаться мыслью о том, что если бы кого-нибудь убили, то гонец уже рассказал бы им об этом. Когда Берт, испугавшись слухов, ходивших среди школьников, пришёл на дворцовую кухню к госпоже Беззаботс, она поделилась с ним этой мыслью.
— Король наверняка сообщил бы нам, если бы что-то случилось с папой, — утешала она Берта. — Ладно, смотри, какой я тебе гостинчик припасла.
К возвращению короля госпожа Беззаботс приготовила «Небесные Надежды», и Берту достался не совсем ровный и поэтому забракованный кусочек знаменитого десерта. Он радостно ахнул (пирожное «Небесные Надежды» ему обычно удавалось попробовать только в день рождения) и вонзил в него зубы. Необычайный, потрясающий вкус наполнил его рот и заставил забыть обо всех невзгодах. На глаза Берта навернулись слёзы счастья. Мальчик с радостным волнением представил, как его отец возвратится домой в своей шикарной форме и как завтра он сам, придя в школу, окажется в центре внимания, потому что будет точно знать, что случилось с гвардейцами в далёкой Торфяндии.
Сумерки уже ложились на Эклервилль, когда на дороге появился королевский отряд. На этот раз Никчэм не посылал к горожанам гонца с распоряжением не выходить из дому. Он хотел, чтобы король в полной мере ощутил смятение и страх, которые непременно охватят жителей Эклервилля при виде того, как его величество возвращается в свой дворец с телом королевского гвардейца.
Горожане сразу заметили, что на изнурённых лицах возвращающихся солдат застыло скорбное выражение, и теперь молча наблюдали за приближающимися всадниками. Потом они увидели неподвижное тело, укутанное в плащи и переброшенное через седло серебристо-стального коня, и в толпе то здесь, то там начали раздаваться потрясённые возгласы. Провожая взглядами королевский отряд, двигавшийся по узким мощёным улочкам Эклервилля, мужчины снимали шляпы, а женщины приседали в реверансе, и непонятно было, то ли они оказывают уважение королю, то ли воздают последние почести покойному.
Дейзи Паркетт одной из первых сообразила, кого не хватает среди всадников. Протиснувшись между взрослых, она тут же узнала коня майора Беззаботса. Девочка сразу же позабыла о том, что они с Бертом в ссоре и не разговаривают друг с другом со времени драки на прошлой неделе. Сбросив с плеча руку отца, она начала пробиваться через толпу, отчаянно размахивая тёмными косичками. Дейзи очень хотела добраться до Берта, прежде чем тот заметит тело, лежащее поперёк седла; она должна была предупредить его. Но люди стояли так плотно, что девочка не успевала за бредущими лошадьми.
Берт и госпожа Беззаботс, стоявшие возле своего домика в тени дворцовой стены, услышали доносящиеся из толпы ахи и охи и поняли, что произошло нечто ужасное. У жены майора возникло тревожное предчувствие, но она всё ещё надеялась, что её красавец муж вот-вот появится перед ней. Ведь король обязательно сообщил бы ей, если бы с ним что-то случилось...
Вереница конников понемногу заворачивала за угол, а госпожа Беззаботс всё искала глазами майора, лихорадочно переводя взгляд с одного гвардейца на другого. И лишь когда она поняла, что никого больше не увидит, лицо её залила мертвенная бледность, а когда взгляд женщины упал на тело мужа, привязанное к седлу его серебристо-стального жеребца, она потеряла сознание, так и не выпустив руки Берта.
Глава 16. Берт прощается с отцом
Никчэм заметил, что неподалёку от дворцовой стены творится какая-то неразбериха, и вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что происходит. Оказалось, что на земле лежит женщина, а вокруг неё хлопочут сердобольные эклервилльцы. И тут лорд внезапно понял, что у его плана осталось слабое место, которое может привести к полному провалу: это вдова майора! Проезжая мимо небольшой кучки горожан, помогавших госпоже Беззаботс прийти в себя, Никчэм решил, что с долгожданным погружением в горячую ванну придётся обождать ещё какое-то время, и его хитрый мозг снова начал работать на всю катушку.
Как только королевский отряд заехал во двор и слуги поспешили помочь слезть Фреду с коня, Никчэм отвёл майора Саранча в сторону.
— Ты про вдову Беззаботса подумал или нет? — прошипел он. — Почему ты не сообщил ей о смерти мужа?
— Да мне это просто в голову не пришло, милорд, — честно признался Саранч. Он был слишком занят — всю дорогу до дома думал о драгоценном мече: как подороже продать его и не лучше ли разрезать его на куски, чтобы никто не узнал такое приметное оружие.
— Чёрт побери, Саранч, ну почему если я сам обо всём не позабочусь, то никто не позаботится? — рявкнул на него Никчэм. — Иди размотай эти грязные плащи, перенеси тело Беззаботса в Голубую гостиную и накрой его знаменем королевства. У двери поставь стражу, а после этого отведи госпожу Беззаботс в Тронный зал. Да, и ещё: отдай приказ, чтобы эти солдаты не уходили домой и не беседовали со своими домашними, пока я с ними не поговорю. Надо, чтобы мы все рассказывали одно и то же! А теперь поторопись, дурень, поторопись: вдова Беззаботса может всё испортить!
Закончив отдавать распоряжения, Никчэм подошёл к коню лорда Треплоу, с которого как раз снимали его владельца.
— Держи короля подальше от Тронного Зала и Голубой гостиной, — прошептал он на ухо своему приятелю. — И вообще, лучше сделай так, чтобы он побыстрее заснул!
Треплоу кивнул. Никчэм взбежал по мраморным ступенькам и припустил во весь дух по тускло освещённым дворцовым коридорам, по пути сбрасывая с себя пыльный сюртук для верховой езды и громогласно требуя от слуг чистую одежду.
Оказавшись в пустынном Тронном зале, Никчэм натянул на себя новый камзол, а затем приказал горничной зажечь светильник и принести ему бокал вина. Некоторое время он сидел в ожидании. Наконец раздался стук в дверь.
— Войдите! — крикнул лорд.
В зал вошёл майор Саранч; его сопровождали бледная госпожа Беззаботс и Берт. Никчэм шагнул к вдове и взял её за руку.
— Дорогая госпожа Беззаботс ... Драгоценная моя госпожа Беззаботс... — произнёс лорд голосом, полным участия. — Король попросил меня сообщить вам, как сильно он сожалеет о произошедшем. Я соболезную вместе с ним. Это такая трагедия... такая ужасная трагедия...
— П-почему мне никто не сообщил? — всхлипнула госпожа Беззаботс. — П-почему мы обо всём узнали лишь увидев моего бедного... тело моего бедного мужа?
У неё вдруг закружилась голова, и Саранч поспешно усадил её на позолоченный стульчик. Горничная по имени Хэтти принесла Никчэму вино; пока она его наливала, лорд заметил:
— Уважаемая госпожа, на самом деле мы всё сделали вовремя. Мы отправили гонца — не так ли, Саранч?
— Именно так, милорд, — подтвердил майор. — Мы послали молодого парня по имени... по имени...
Тут Саранч замялся: с воображением у него всегда было туговато.
— ...Нобби! — наконец выпалил Никчэм, называя первое пришедшее в голову имя, — ну да, нашего маленького Нобби... Нобби Пуговку, — закончил он, глядя, как мерцающее пламя светильника отражается в одной из позолоченных пуговиц Саранча. — Именно так, малыш Нобби Пуговка вызвался добровольцем и тотчас отправился в путь. Неужели с ним что-то случилось? Саранч, — повернулся к майору Никчэм, — приказываю немедленно выслать следопытов на поиски Нобби Пуговки!
— Вышлем немедленно, милорд, — ответил Саранч, низко поклонился и вышел.
— Как умер мой муж? — еле слышно спросила госпожа Беззаботс.
— Сейчас расскажу, мадам, — начал Никчэм. Он понимал, что должен следить за каждым своим словом: его рассказ в дальнейшем будет считаться официальной версией, и ему придётся доказывать, что всё так и было на самом деле. — Как вы, возможно, слышали, мы отправились в Торфяндию, потому что нам сообщили, что Икабог утащил к себе в логово собаку. К сожалению, почти сразу после нашего прибытия чудовище напало и на нас.
Сначала оно бросилось на короля, но он сражался как лев и даже поразил чудище мечом в шею. К сожалению, для Икабога с его толстенной кожей это было как комариный укус; он разъярился и начал нападать на гвардейцев. Хотя майор Беззаботс бился как настоящий герой, в конце концов он пал смертью храбрых, отдав жизнь за короля.
И тогда лорду Треплоу пришла в голову прекрасная мысль выстрелить из пистолета, и этот выстрел отпугнул Икабога. Мы вынесли бедного Беззаботса из болота и спросили у солдат, найдётся ли среди них доброволец, который сообщит семье майора о его гибели. Наш малыш Нобби Пуговка вызвался сразу же; он вскочил на лошадь и ускакал. Пока мы не добрались до Эклервилля, я и подумать не мог, что он так и не прибыл и не предупредил вас об этой ужасной трагедии...
— Могу ли я... могу ли я увидеть своего мужа? — всхлипнула госпожа Беззаботс.
— Конечно, конечно, — засуетился Никчэм. — Он в Голубой гостиной.
Лорд провёл госпожу Беззаботс и Берта, вцепившегося в мамину руку, по коридору и остановился у дверей гостиной.
— Мне очень жаль, — развёл он руками, — но мы не можем снять знамя, которым он сейчас накрыт. Его ужасные раны — слишком тягостное зрелище. Сами понимаете — клыки, когти, всё такое...
Госпожа Беззаботс снова покачнулась, и Берт вынужден был поддержать её. В этот момент в зал вошёл лорд Треплоу, держа в руках целый поднос пирожных.
— Король уже в постели, — сообщил он Никчэму, громко чавкая. — О, какие люди! — добавил лорд при виде госпожи Беззаботс: её, в отличие от других работников, он всегда узнавал, потому что именно она пекла пирожные. — Мне так жаль майора, — промычал Треплоу с набитым ртом, обдав госпожу Беззаботс и Берта целым фонтаном крошек. — Он мне всегда нравился.
С этими словами он вышел из зала. Никчэм тем временем открыл перед вдовой дверь Голубой гостиной: посреди неё лежало тело майора, укрытое знаменем Раздолья.
— Неужели я не могу хотя бы поцеловать его в последний раз? — со слезами в голосе спросила госпожа Беззаботс.
— Боюсь, это совершенно невозможно, — вздохнул Никчэм. — Всё его лицо покрыто ранами.
— Поцелуй руку, мама, — вдруг сказал Берт, до этого не проронивший ни слова. — Думаю, против руки никто не будет возражать.
И прежде чем Никчэм смог остановить мальчика, Берт высвободил из-под знамени руку отца, на которой не было ни царапины.
Госпожа Беззаботс опустилась на колени. Она целовала руку снова и снова, пока та не заблестела от слёз. Затем Берт помог ей подняться на ноги, и они молча покинули Голубую гостиную.
Глава 17. Сомнения Добрэя
Проводив Беззаботсов, Никчэм поспешил в комнату стражи, где уже сидел Саранч, наблюдавший за остальными гвардейцами. На стене комнаты в окружении мечей висел портрет короля Фреда, чьи глаза, казалось, следили за всем происходящим.
— Они понемногу начинают роптать, милорд, — вполголоса сообщил Саранч, кивая на измученных и грязных от дорожной пыли солдат. — Они хотят отправиться по домам, к своим семьям, и побыстрее завалиться спать.
— Ну так и отправятся, вот только немного побеседуем — и пусть идут, — тихо ответил ему Никчэм, подходя к гвардейцам.
— Есть ли у кого-нибудь вопросы о том, что случилось в Торфяндии? — спросил он людей.
Солдаты переглянулись. Некоторые из них украдкой покосились на Саранча, когда тот отступил к стене и начал неторопливо начищать ствол ружья. В конце концов капитан Добрэй поднял руку, за ним — ещё двое.
— Почему тело Беззаботса завернули в плащи так поспешно, что никто из нас и посмотреть на него не успел? — спросил капитан.
— Я хочу знать, куда попала та самая пуля, которой выстрелили, — потребовал второй солдат.
Поделиться книгой: