Операция «Возвращение». Том 1

Перед лицом промелькнуло что-то большое и черное. Боец стоявший рядом, в следующую секунду отлетел в сторону и упал на землю. Раствор, выделяемый плевуном, на холоде схватился почти мгновенно, и пошевелиться он уже не мог.

– Окна! Эта сука в окне! – заорал кто-то из солдат и в это же мгновение воздух разорвал вой десятков электромагнитных разгонников, перемешавшиеся с тихими хлопками гранатометов. Твари, побросав свои железяки рванулись вперед, прямо на минные заграждения. Началось.

Вдох. Рука с пистолетом медленно поднимается. Красная точка прицела на визоре неторопливо ползет навстречу одному из оскалившихся уродов, который сам бежит на встречу своей смерти. Выдох. Палец давит на спуск. Гудение, сразу же растворяющееся в общем гуле боя. Глаз твари взрывается кровавым фонтаном. Справа, на краю видимости мигает цифра. Одиннадцать.

– Воздух! – кричит кто-то. Взгляд невольно поднимается к низким тяжелым тучам и тут же выхватывает черный силуэт летающей бестии, со всех сторон облепленной клервинами. Тварь летит низко. Тяжело. Почти над нашими головами. Похоже, вынырнула из проулка. Рядом раздается гул мухобойки. Слишком поздно. Сверху уже падают серые туши местных обитателей, а обугленная туша горгульи врезается в противоположный небоскреб.

Одна из тварей приземляется рядом. Прямо на бойца, отстреливающего уродов, несущихся к минному заграждению. Рука сама собой рвется вверх, приставляя дуло прямо к башке ксеномяса, собирающегося впиться в бронеткань на шее одного из парней. Моих парней. Палец со всей силы вдавливает спуск и оскалившаяся тварь дергается. Раз. Другой. Третий. Тварь глядит на меня черным бессмысленным шариком своего глаза, все еще не понимая, что произошло, а из ран на ее морде уже толчками выплескивается черная, дымящаяся кровь. Мгновение и она обмякает, падая всем своим весом на лежащего под ней солдата. Справа загорается восьмерка.

Над головой пролетает еще одна черная капля. Пролетает и размазывается по превратившемуся в грязное месиво снегу, во мгновение ока покрывая его черной, горячей коркой. На этот раз мимо.

– Блядь, да снимите уже этого плевуна, – раздается в ушах крик Леннара, указывающего рукой куда-то в сторону серо-черного городского массива. Пытаюсь повернуться и посмотреть, но мир перед глазами неожиданно покачивается, а затем  превращается в серое пятно грязи и снега, облепившего окуляры визоров.Над головой раздается рычание одной из тварей. Рычание, прерываемое гулом электромагнитной винтовки и скулежом, переходящим в хрипящее бульканье. Туша мертвой твари скатывается куда-то в сторону, чья-то рука одним мощным рывком поднимает меня на ноги, а перед глазами появляется лицо Ани. Лишь на мгновение.  А потом оно сменилось лицом Леннара.

– … поднимайтесь! В желудке у тварей отдохнете! – успеваю разобрать я, а потом он вскидывает винтовку и начинает поливать иглами прорвавшихся через минное заграждение уродов.

Гляжу на Ани. Девушка снова склонилась над дронами. Рядом с ней уже красуются два черных пятна и одна, разорванная выстрелами туша твари, под которой неподвижно лежит один из наших бойцов.  Мертв. С девушкой остался только один, и тот держит робота. Быстро открываю панель отряда и пробегаюсь взглядом по иконкам. Пять посерели. Потерян контакт или признаки жизни. Еще трое покраснели. Тяжелое состояние. От обороны осталось двадцать человек.

Внезапно виски пронзает острая, всепоглощающая боль, отдающаяся ударами крови в ушах. Мир проваливается в темноту, а перед глазами остается лишь сгорбившаяся фигура в динном коричневом балахоне, со светящимися фиолетово-белыми письменами. Она тянет к нам руки. Человеческую и уродливую, больше напоминающую клубок шевелящихся бледно-зеленых змей. Тянет и шепчет что-то. Не разобрать. Но от этого шепота по телу ядом разливается обессиливающий, всепоглощающий страх, а где-то на краю сознания начинает появляться мысль, что все потеряно и лучше сдаться. Проще. Безопаснее. К чему вся эта борьба. Стрельба. Ведь если флот не сможет наладить с нами связь то еще пять тысяч человек не поги… Стоп.

Я тряхнул головой. Затем еще раз. И еще. Мысли, пришедшие откуда-то со стороны, смешались, свалились в кучу и перепутались, так что их разобрать их теперь было уже невозможно. Зрение немного прояснилось и я увидел, как бойцы, отстреливавшие  тварей один за другим роняют винтовки и начинают падать на колени, хватаясь руками за шлем. Этот… Этот сектант  использует какой-то вид контроля разума. Навязывает нам мысли о сдаче, вбивает их в самую подкорку мозга, пытаясь разрушить нашу линию обороны. Нет. Нет, нет, нет, нет, нет… Так быть не должно. Если так и дальше пойдет, то весь отряд схарчат за пару минут. Зараза. Надо это прекращать. Но как? Я уже истощен, а больше никто из отряда ничего противопоставить этим сукам не способен. Зараза. Ну ладно. Все равно другого выхода уже нет.

Я закрыл глаза и попытался сосредоточится. Шум боя тут же отступил на задний план, а мир заменила мелкая цветная рябь, то и дело пробегавшая по всепоглощающей тьме. Лишь на мгновение. А затем он снова вспыхнул, но на сей раз черными и белыми красками, размытыми, смазанными очертаниями и теряющимися друг за другом контурами. Меня окружали едва заметно светящиеся точки, содединенные еще менее заметными линиями, сплетавшимися в причудливые клубки и постоянно шевелившиеся, перетекающие. Они вяло шевелились, то и дело передвигаясь с места на место. Но что-то с ними было неправильно. Что-то не так. Я попытался сосредоточиться, но в висках снова ритмично застучала кровь, а во рту появился солоноватый привкус. Надо. Иначе всех нас сожрут.

Внезапно из покрытого рябью мрака проступили темные, едва заметные нити. Они впились в светлые клубки и медленно, но верно меняли их окрас на серый, пустой и безжизненный. Высасывали энергию. Прямо как те твари на Омеге-3. И в то же время по-другому.  Впились почти во все. Кроме двух. Один из котрых – я сам. Нити вели к черному клубку, расположившемуся на приличном отдалении от остальных. Так мне показалось. Правда тут, в сером, зыбком и постоянно меняющим свои формы тумане, расстояние не имело значения. Никакого. Роль играло лишь время. И сейчас оно работало против нас.

Я мысленно послал вперед голубовато-белый отросток, вытянувшийся из моей руки, обхватил им одну из темных нитей и резко дернул на себя. Щуп сектанта натянулся, напрягся и… исчез, вспыхнув напоследок ярким, нестерпимым светом, от которого темный клубок покачнулся, а все оставшиеся нити заметно натянулись. Обжегся зараза. Сейчас мы тебе…

Я, не обращая внимания на усиливающийся вкус железа во рту, обхватил новую нить и с силой рванул ее. Все повторилось. Натяжение, вспышка, боль, прострелившая голову, кровь, кажется брызнувшая из носа, и черный комок, дернувшийся и съежившийся, будто в него ударили током.

Надо двигаться дальше. Продолжать. Пока еще есть силы. Обхватываю щупом еще три нити. Рывок. В грудь пронзает острая, нестерпимая боль, а мир начинает качаться. Молотки, колотящиеся в виски, сменяются каким-то странным далеким гулом. Будто бы шумом океана.

Сопротивление твари постепенно ослабевает. Она не выпускает новые нити, а темный комок уже заметно сжался и потускнел. Правда, и от меня самого мало что осталось. Еще один рывок и все. Главное… Устоять… На ногах.

Последний удар дался особенно тяжело. Сил почти не осталось, а из-за шума в ушах и постоянно нарастающей боли в груди долго не получалось сосредоточится. Почти вечность, как мне показалось. Но вечность закончилась, черный ком совсем потускнел, а я наконец-то смог открыть глаза.

Мир шатался и двоился, то и дело, рискуя провалиться в какую-то странную, серую хмарь. В ушах стоял монотонный, ритмичный гул, который словно сквозь густую вату пропускал через себя шум боя. Из носа хлестала кровь. Её же привкус был и во рту. А по телу словно яд, разливалась всепоглощающая слабость. Где-то на краю зрения замигало предупреждение, что в кровь введена максимальная доза стимуляторов и ее превышение повлечет за собой летальный исход. Но эффекта от них не ощущалось никакого. Моя иконка на панели отряда горела красным. Требуется срочное медицинское вмешательство. Удивления не было. Да и страха тоже. На них попросту не осталось сил. Лишь на краю сознания крутилась одинокая мысль о том, что я сам подписал свой приговор.

  Мимо пробежал боец, на ходу поливая иглами подобравшуюся близко тварь. За ним проследовал еще один. Раздался хлопок нарукавного гранатомета и в следующую секунду группа из трех уродов, чуть отставшая от нашинкованного металлом первого, превратилась в кровавую кашу, черными брызгами разлетевшуюся по округе. Мимо продымил еще один снаряд плевуна, опрокинув одного из бойцов на землю. Второй попытался ему помочь, но подобравшаяся сзади тварь повалила его на щебень, в который превратилась истоптанная стальными ботинками тротуарная плитка.

Рука сама собой рванулась вверх, а палец попытался вдавить спусковой крючок, но в этот момент мир в очередной раз качается. Пистолет упал на землю, а тварь впилась бойцу в горло, пытаясь прогрызть прикрывающую его бронеткань. Но в следующую секунду пропал и он, и залитая черной кровью земля. Осталось лишь затянутое серо-зелеными облаками небо, в которое вонзились черные кинжалы полуразрушенных небоскребов.

– Есть. У меня получилось! Получилось! – раздался где-то на границе слышимости голос Ани. А вслед за ним пришло странное облегчение. Будто-бы энергия, давившая на нас со всех сторон, пропала. Ушла. Растворилась в красновато-серых сумерках, вместе со странным зеленым свечением, в этот же миг пропавшим с неба.

А потом закончилась и мертвая тишина, до этого стоявшая в межгрупповом эфире.

– На связи группа «Гамма», кто-нибудь слышит нас? У нас контакт с противником. Потерь почти нет, но части тварей удалось отступить. Убили только проводника и нескольких…

– Это «Бэта». Нам нужна авиаподдержка! Уроды зажали нас на площади свободы. Коодинаты удара: 27, 35, 40. Пока еще держимся, но долго не протянем!

– Это «Альфа», – знакомый голос. Селлас все еще жив, – Тень, вы ловите наш сигнал. Укрепились на местности и атаку отбили, но нам нужны шаттлы для вывоза тяжелораненых.

– Mihte! Слышать вас, Альфа. Высылаем everhership, – кажется, у обычно спокойного Беньярта от волнения половина слов нашего языка просто вылетела из головы, – Всем группам, которые меня слышать. Отход в точку дельта четыре. Повторяю: отход в дельта четыре. Кто-нибудь kerhente… Контактировать с группой адмирала?

– Никак не… – начал было Селлас, но тут в эфир ворвался новый голос.

– «Волк-1», это «Волк-3». Вижу землю, повторяю, я вижу землю!

– «Волк-2» что у тебя? – раздается в ушах голос Берта.

– Аналогично «Волк-1». Небоскребы слева и справа, внизу какая-то дорога. И… Погодите, там же наши. И твари, сука, целая куча.

– Да, нам не помешала бы помощь, – крикнул в эфир Леннар, судя по гулу его винтовки продолжавший отстреливать уродов, – У нас тут адмирал. Это он вытащил наши и ваши задницы из этой ловушки!

– Шеф? Ты опять что-ли всех спасаешь? – вновь раздался в ушах удивленный голос пилота. Но сил отвечать уже не было

– Ладно, зажмите уши и откройте рты парни! – не дожидаясь моей реакции, продолжил Берт, – Сейчас тут никому мало не покажется.

Над головой пронеслись несколько черных теней, а затем, на тяжелых, низких облаках заиграли размытые, едва заметные оранжевые всполохи. Послышался грохот десятков взрывов, в котором тут же утонул визг сгорающих заживо тварей и вой обреченных на гибель сектантов.

– Дальше сами, парни! Нам надо лететь на выручку к «Бете». Передавайте привет адмиралу, а то он у вас какой-то неразговорчивый сегодня.

– Принято! –  глухим эхом отозвался Леннар, –  Товарищ…

– Алекс! Алекс, мать твою! – перебил его голос Ани, в котором отчетливо угадывались слезы. Такой далекий. Но все равно приятный. А потом перед глазами появилось ее лицо. За миг до того, как мир, окружавший меня, провалился в промозглую, густую тьму, прекратив свое существование.

Глава 15 «Ты умер»

Тьма отступила так же внезапно, как и нахлынула, обнажив мрачные громады небоскребов, впивающихся своими крышами в усыпанное звездами ночное небо. Под ногами все еще была старая, истертая дождями, ветром и временем, тротуарная плитка. Только снег, укрывавший ее толстым слоем, куда-то пропал. Словно бы его и не существовало вовсе.

Вокруг не было ни души. Ни бойцов, ни тварей, ни еще какой либо живности. Даже ветер, голодным волком завывавший в развалинах города-призрака умолк, уступив место глухой, тяжелой тишине, плотной стеной окружившей меня со всех сторон.

Боль ушла. Слабость тоже. Вкуса крови во рту больше не ощущалось, да и из носа она тоже перестала течь. Чувств вообще, как будто и не было. Только какая-то странная, немного пугающая легкость. Будто бы…

Я опустил взгляд, пытаясь осмотреть себя. Экзоброни не было. Винтовки тоже. Вместо нее я был одет в какую-то странно-знакомую серую форму. Куртка с длинными рукавами на магнитной полоске, чуть мешковатые  штаны, заправленные в черные высокие ботинки.

В памяти всплыла военная академия на Деймоне, в которой я провел десять лет своей жизни. Да… Именно там, я носил эту форму. Еще до того, как отдать присягу и стать частью вооруженных сил Директората. Как же давно это было… Но что она делает тут? Почему я – в ней? Куда подевался костюм?

Вопросы появились, и тут же утонули в прохладном, приятном и тихом мраке, в котором утопал окружающий меня город-призрак. Откуда-то пришло понимание, что все это теперь уже совершенно неважно. Да и в принципе, многое потеряло свой смысл.

Я попытался вызвать нейроинтерфейс. Никакого ответа. Впрочем… Возможно, так и должно быть. Почему-то кажется, что это – правильно.

Странно. Наверное, мне сейчас следовало бы обделаться от страха. Один, посреди жуткого, враждебного мира, населенного тварями, только и ждущими возможности оторвать от тебя свежий кусок мяса. Без оружия, без брони, без отряда. Но ужаса, сковывающего по рукам и ногам, хватающего за горло и душащего до потери сознания, не было. Откуда-то я знал, что местным тварям больше не интересен. От меня они уже ничего не смогут оторвать. Да и нет их тут. Просто нет.

Внезапно в голове вспыхнула странная мысль. Надо двигаться. Надо идти вперед. Но кому? Кому оно нужно? Мне? Зачем? Вопросы так и остались без ответа, медленно растворившись в прохладной мгле поздних сумерек, застывших на грани ночи. Но вот желание никуда не пропало.

Я медленно пошел вперед, повинуясь этому таинственному зову. Идти было легко. Ни одна мышца не болела и даже не отдавала нытьем, когда мои ноги касались земли. Но ощущение было странным. Вернее, странным было полное их отсутствие. Глаза видели, как ботинки касаются земли, но ноги совершенно этого не ощущали. Я будто бы просто медленно плыл вперед. Впрочем, это тоже уже было неважно.

Мимо проплывали дома. Мрачные и молчаливые, они пристально следили своими пустыми окнами-глазницами за каждым моим шагом. Но теперь в их взгляде не ощущалось никакой угрозы.Скорее было… Узнавание. Как будто теперь я для них стал чем-то знакомым, родным и понятным. Стал… Частью этого мира?

Впереди замаячил просвет. Улочка упиралась в небольшую площадь, посреди которой расположился сквер. Невысокие, скрученные деревья едва слышно перешептывались серыми, поблескивающими в бледном свете звезд листочками. С концов их веток свисали длинные, толстые лианы, едва касавшиеся земли. Плакальщицы.

Под одним из деревьев, прислонившись к толстому, темному стволу спиной сидел человек. Он был одет в старый, потрепанный экзокостюм, старого образца. На плече серой краской была изображена оскалившаяся голова лиса.

Я подошел к нему и сел рядом, оперившись спиной на покрытый мелкими темными чешуйками ствол. Некоторое время мы молчали, слушая, как шепчут деревья и наблюдая за утопающим во мраке, безмолвным городом. Впрочем, тьма, уже показавшаяся из подвалов и окон домов не думала расползаться дальше. Она застыла, собравшись по углам и узким проулкам в небольшие  пятна, с размытыми, едва  различимыми границами. Сумерки тоже не желали ей уступать свое место. Казалось, время просто замерло. Остановилось, законсервировав окружавший нас мир в его нынешнем состоянии.

– Еще одна душа, – одними губами усмехнулся лис, чуть скосив взгляд на меня. В голове пронеслась странная мысль о том, что он на этот раз забыл добавить слово «живая». Пронеслась и растворилась в окутывающих нас сумерках, – Давненько не виделись.

– Давненько, – кивнул я, – Давненько. У тебя, как я погляжу, получилось, наконец, отдохнуть?

– Да, – ответил лис улыбаясь, – Я уже почти дошел, куда хотел. Дошел бы и раньше, но уж больно много времени понадобилось, чтобы понять…

– Что понять?

– Куда мне надо и куда я иду, – вновь улыбнулся лис, прикрыв глаза, – Сейчас посижу немного, передохну и снова в путь.

«В последний путь» – пронеслось в голове. Впрочем, эта мысль, как и все остальные, не стала задерживаться там надолго, улетев с легким порывом ветра, едва ощутимо тронувшим мое лицо. Хм. А ветер чувствуется.

Я уже было хотел спросить «и куда», но серый лис, будто предвидя мой вопрос, сам поднял руку и указал направление. Направление, в котором влекло и меня.

– Туда, – сказал он.

Мы снова замолчали, наблюдая за блеском застывших на небе звезд и слушая тихий шепот ветра в ветвях сонных деревьев. Это продолжалось минуту. Две. Вечность. Не знаю.

– Ну, а ты как? У тебя все получилось, что задумывал? – наконец нарушил молчание Лис.

– И да, и нет, – пожал плечами я, – Мы вывезли с планеты всех, кого смогли. Дали им более-менее нормальную жизнь на год. А сейчас… Они вернулись сюда. Отвоевывать у тварей свой дом. И будущий дом для многих других людей, нуждающихся в помощи.

– Вот оно как обернулось, – задумчиво протянул серый лис, – пожертвовать несколькими, чтобы спасти многих. Трудный, наверное, был выбор.

– Не такой уж, когда идешь во главе жертвенной процессии, – хмыкнул я, – Впрочем, мы никого не заставляли. Все они – добровольцы. Думаю, не мне тебе рассказывать, как это бывает.

– Понимаю, – кивнул он, – Ну, по крайней мере, ты сделал все, что мог. Как и мы в свое время.  Теперь настал черед других впрягаться и вести их.

От этих слов по коже пробежал неприятный холодок. Других? Тоесть как это «других». Нет уж, я взвалил на себя эту ношу, и ее надо донести до конца, а не рассиживаться тут под деревом спокойно болтая с призраком про… Мысль снова оборвалась тихим шепотом листьев развеявшись по ветру. Вместо нее снова пришел зов. Странный, загадочный, немного пугающий, но в то же время манящий. Заставивший меня снова подняться на ноги.

– Тебе пора, – едва различимым шепотом произнес лис, – Я еще тут немного посижу. Нужно дождаться остальных моих парней. А потом тоже пойду. Уже вместе с ними. Прощай. Хотя… Может, еще увидимся.

Я лишь молча кивнул ему. Почему-то было такое ощущение, что вижу его в последний раз. Впрочем… Какая разница. Спустя двадцать лет он наконец-то дошел до конца своего бесконечного проспекта. Дошел и похоже, был абсолютно счастлив. Наверное, это и хорошо.

Ноги понесли меня дальше по улице. Навстречу таинственному зову. Мимо снова проплывали дома, провожающие меня своими взглядами.  Их вершины терялись в темном, усыпанном звездами небе. Дул легкий ветерок, шурша по улице опавшими листьями. На месте обгорелых и выкорчеванных пней теперь шумели серебристыми кронами деревья. А под деревьями стояли люди. Полицейские, ученые, военные и просто зеваки. Стояли и о чем-то тихо переговаривались.

Нить бесед уловить я не мог. Каждый раз, как пытался прислушаться, слова как будто ускользали куда-то в сторону. Во мрак проулков. Впрочем… Не так уж оно было и важно, на самом деле.

Внезапно, мое внимание привлекла одна странная фигура. Вроде бы доктора, судя по одежде. А может и бойца, закованного в экзоброню. Её очертания постоянно менялись и расплывались, и определить кто это попросту не получалось. Фигура стояла и что-то настойчиво объясняла второй.

– Остановка сердца уже три минуты. Еще немного и начнет отмирать мозг. Мы должны ввести ему…

– Мы ничего не можем сделать, – оборвала ее вторая, – Тут и так уже передозировка такая, что следующая инъекция будет смертельной.

– Но должен же быть хоть какой-то выход! – чуть ли не выкрикнула третья фигура, появившаяся будто бы ни от куда, – Сделайте хоть что-нибудь.

Ноги понесли меня дальше по улице. Прочь от этих странных фигур. Навстречу, таинственному зову, который с каждым шагом становился все сильнее. Не знаю, сколько это продолжалось. Минуту. Десять. Вечность. Время тут не имело значения. Никакого.

Впереди показался перекресток, на котором стояли два грузовых транспорта. Кажется, они столкнулись. От кузова одного, в небо уходила тонкая полоска черного дыма. У второго помяло бок. Рядом с ними стояли водители и о чем-то тихо переговаривались. Когда я подошел поближе они замолчали и повернулись ко мне. Что-то странное было в их взглядах. Что-то от чего по коже снова пробежал холодок.  Но это была не ненависть. И не угроза. А… Узнавание. Будто они меня уже где-то видели. Странно. Потому, что я их что-то не…

Взгляд зацепился за выцарапанный на кузове знак. Точно такой же, какой оставляли местные выжившие, когда еще были на этой планете.  Он обозначал путь от лагеря до убежищ зараженных неизвестной чумой. Я был тут. Год назад, когда одноглазый бросил меня с частью отряда на планете. И мы прятались в подвале, совсем недалеко от этого перекрестка. Может… Это тени погибших тут исчезнувших тут во время катаклизма, людей, которые изредка появлялись в настоящем мире? Они видели меня тогда, год назад? А сейчас узнали? Но почему…

Вопрос так и не успел сформироваться у меня в голове. Ноги понесли дальше по улице. Навстречу зову. Было ощущение, что осталось совсем чуть-чуть. Еще немного и я приду, туда, куда мне нужно. Туда, где ответят на все волнующие меня вопросы. Впрочем, вопрос был, по сути один. Все остальные – это не более чем его производные. Он настойчиво крутился на самом краю сознания, и мне никак не удавалось поймать его за хвост. Сформулировать. Осознать. Ничего. Это ничего. Когда дойду, у меня будет время подумать. Много времени.

В голове почему-то всплыл образ Шельки, а на душе стало тоскливо от странного осознания того, что я больше не увижу этого черного вечно удивленного пушистика. Жаль. Я уже успел привыкнуть к ней. Привязаться. Мы столько вместе прошли. Бои с тварями. Чумные подвалы. Расколотый мир. Побег с этой планеты. Бермута. И даже несмотря на то, что в последний год у меня почти не было на нее времени, она все равно ждала меня. И наслаждалась каждой минутой, что я ей мог уделить. Даже дралась за это время с Ани.

Ани. Образ зверушки чуть дополнился. Теперь она сидела на руках у девушки и они обе смотрели на меня. С сожалением, как будто. Или с обидой. На что? Я вроде бы ничего не сделал. Впрочем, мне и самому было обидно. Обидно от того, что я так и не нашел за весь этот проклятый год времени, чтобы сказать им о своих чувствах. Хотя-бы в ответ на то, что они говорили мне. Был постоянно занят. Уставал. Порой просто валился с ног от усталости. А они ждали. Сидели и терпеливо ждали, когда я, наконец, уделю им время. Теперь уже, наверное, поздно. Не знаю почему. Но ощущение именно такое.

Затем перед глазами появились образы парней, с которыми мы заварили всю эту кашу с операцией. Берт, Эдрих, Рейн, Дейм, Селлас, Рам, Анис, Беньярт. Они смотрели на меня. Смотрели с сожалением и пониманием. И хоть они оставались неподвижны, я отчетливо ощущал одобрительные хлопки по плечу. От каждого из них.

 Я хотел было сказать им, что все нормально, и мне нужно лишь немного передохнуть. Что вернусь и мы продолжим начатое с ними дело. Но их образы уже растворились  в густом вечернем тумане, окутывавшим город.

Почему-то очень захотелось завыть. Так же тоскливо и протяжно, как когда-то это делал ветер, мечась между разрушенных и покинутых небоскребов. Завыть от осознания… Чего? Мысль снова ускользала от меня, прячась в самых темных уголках сознания. Ускользала, оставляя после себя разрывающую изнутри пустоту, горьким комом подкатывавшую к горлу.

Впереди забрезжил свет. Улица снова упиралась в  просторную площадь. Посреди нее стояла довольно большая расколотая чаша. По всей видимости когда-то это был фонтан, но теперь над ней летали лишь крохотные светящиеся точки, отдаленно напоминавшие мух. Они мне тоже почему-то показались странно-знакомыми.  Вокруг чаши росли три дерева. Ствол четвертого лежал чуть поодаль.

На нем сидел человек, закутанный в коричневый, потертый плащ.  Нижнюю половину его лица скрывала серая тряпка, по которой расползлось и засохло какое-то черное пятно. Рядом лежал огрызок стальной трубы, явно служивший ему посохом. Человек сидел и смотрел на горящий костер, над которым в котелке булькало какое-то странное варево.

Зов прекратился. Прекратился так же внезапно, как и появился. Вместо него, пришло осознание, что шел я именно сюда.  К этому человеку. Но зачем? Что мне от него нужно? Или ему от меня?

Несколько минут я нерешительно мялся с ноги на ногу, глядя на то, как у него в глазах пляшут крохотные искорки отблесков костра. Он же и вовсе не обращал никакого внимания на меня. Молча сидел и смотрел на огонь, периодически раздуваемый порывами прохладного ветра.

Наконец я решился, подошел к нему и присел напротив, на высокий бордюр. Поднял взгляд и пристально вгляделся в лицо. Он сделал то же самое. Серые, колкие глаза показались странно знакомыми. Да и просвечивающий до самых костей взгляд напоминал вполне конк…

– Нейт? – вопрос сам собой вырвался из моей глотки.

Человек еще раз смерил меня взглядом, снял с лица повязку, помешал варево в котле какой-то палкой и наконец ответил.

– Да.

Мы снова замолчали, наблюдая за тем, как язычки пламени пляшут на серых, высохших ветках, то и дело выкидывая в ночное небо снопы светящихся мотыльков. Как булькает густое, странное варево. Как поднимаются над ним белые струйки пара. Слушали застывшую навсегда ночную тишину.

Нейт. Как он тут оказался? Я же точно помню, что он погиб. Умер, спасая нас. Умер, буквально у меня на руках. Как мы тащили его тело до лагеря. Как местный повар рассказывал про его возлюбленную оплакивавшую проводника прямо посреди какого-то праздника. Попытки устроить праздник.

Все эти вопросы вели к тому самому. Единственному. Важному. Который я никак не мог поймать и сформулировать. Но сейчас было такое чувство, что уже вот-вот. Совсем скоро он перестанет прятаться от меня. И я наконец задам его. И что самое главное – получу ответ.

Проводник достал откуда-то из карманов своего плаща кружку, зачерпнул из котелка варево и молча протянул мне. Я взял ее, поднес ко рту,  попытался принюхаться. Понять, хоть, что это. Но снова ничего не почувствовал. Сделал осторожный глоток, боясь обжечься. Снова ничего. Такое чувство, будто варева и не было вовсе. Странно. Но я ведь что-то глотал. Определенно. Второй глоток. Третий. У деревянной кружки показалось дно.

Когда она совсем опустела, я вернул ее хозяину и попытался собраться с мыслями. Как ни странно, в голове наконец-то прояснилось и вопрос, мучавший меня все это время сам собой сорвался с моего языка.

– Что со мной? – выпалил я, глядя в серые глаза проводника, в которых весело отплясывали отблески костра.

Нейт сощурился, смерил меня каким-то странным взглядом и спросил.