Отражение (без редактуры)

Даже отсюда было понятно: никакого единого плана застройки Китая-2 никогда не было. Двух-, трёх-, четырёх– и где-то дальше от площади более этажные коробки строились и достраивались без всякого плана и по технологии «кто во что горазд». Именно коробки – ни одной настоящей крыши я не увидел – везде верх домов оканчивался площадкой, часто густо заросшей разномастной зеленью (заставленной ящиками с растениями?). И люди, то есть разумные, ничуть не смущались заниматься разными делами на открытом воздухе. Лично меня подкосил вид четырёхъярусных (!) лежанок-нар вдоль стены одного из строений, выходивших фасадом на местный автовокзал, – судя по чудом увиденной вывеске, это была гостиница (!!) для ожидающих нужный рейс. Видимо, владельцы этого, с позволения сказать, «сервиса» рассудили, что клиентам так будет удобнее – идти далеко не надо и сразу увидишь свой автобус, особенно заняв полку повыше. Кстати, организация места отдыха таким странным образом тут была явно не «ноу-хау»: всего за несколько минут я успел заметить три (три!!!) гамака, натянутых между стенами построек прямо над узкими ущельями улиц на разных высотах, а в одном месте – висящую на цепях двуспальную кровать.

– В таком случае, развлекайся, – хмыкнул я. – Позови, когда вы будете выходить.

После нескольких минут неторопливой, размеренной беседы я чувствовал себя выжатым лимоном. Разговор продолжался на русском: повезло, не знаю, как выкрутился бы в другом случае. И так пришлось приложить все силы и всё внимание, чтобы контролировать свою речь – и это при том, что директор школы не пытался ничего такого вызнать, а просто хотел вежливо и доброжелательно пообщаться с ранее знакомой только заочно будущей ученицей.

Руке после разговора на площади как в рот воды набрала, да и Мирен не рвалась поговорить с родительницей. Наверное, сейчас стоило бы попытаться дожать старшую суккубу, или хотя бы расспросить о месте, где мы сейчас находимся… Но даже я не чувствовал в себе желания говорить с Роксаной. И к тому же не был уверен, что в ответ она не использует свой замечательный препарат – раз уж она его засветила, чего стесняться?

– Мать тебе так и не сказала, кем работает, – подлил я масла в огонь, – и эти её постоянные недомолвки и сбегание от ответов…

– Деньгами, или договариваюсь на обмен…

– Димыч, привет! – Макс Сумских догнал меня посреди коридора, застав за мучительным обдумыванием: идти на лекцию по истории органической химии или хрен с ней.

– Ну… может быть, конечно… – Ми объяснение тоже показалось натянутым. – Ой!

– Как я тебе и обещал, девочка.

На Роксану и Мирен обращали внимание – но так, очень сдержанно, и в основном мужчины. Никто не попытался подойти и заговорить, никто не скривил лицо: «фу, суккубы». Некоторые попутчики излучали негатив – но безадресно, другие – так же внутренне веселились или лучились довольством, но большинство просто впадали в меланхоличную «транспортную спячку», хорошо мне знакомую по вечернему или утреннему метро. Собственно, больше всего беспокойства проявила Руке, когда в салоне набралось человек двадцать: демонесса-мать некоторое время посматривала на дочь, ожидая, как на неё подействует прессинг чужих эмоций. Убедившись же, что никак не действует (недаром же мы с Ми тренировались!), старшая суккуба окончательно успокоилась и опять уткнулась в свою книгу. Кстати, это оказался «Сборник любовной лирики» 1886 года издания. Надо было тоже в дорогу какую-нибудь книгу взять…

– Готова. – Нам пришлось на секунду поменяться местами, и ответ прозвучал немного пришибленно, но Кабуки, думаю, списал всё это на неизбежное волнение новоявленного студента.

Руке упорно молчала, смотря в сторону. Автобус, стоящий рядом, медленно тронулся, обдав нас ароматами выхлопных газов.

– По крайней мере – попробуй, – не стал отговаривать я, уступая контроль над телом хозяйке.

– Ну… ладно. – Ми всё равно украдкой оглядела себя и вынуждена была признать мою правоту: повседневная одежда не выглядела заношенной. Тем более всё равно нужно надеть ботинки и пальто – начало марта в Румынии даже внутри холда, где никогда не выпадает снег и температура ни разу не падала ниже ноля, отнюдь не курортный сезон.

– Тебе волноваться больше не о чем. Идём, не будем заставлять Маô ждать. Тебе ещё в комнате устраиваться.

– Мама, скажи, мне всё ещё нельзя… выходить из дома? – отложив фундаментальное доказательство существования собственного государства колдунов и демонов, в лоб спросила Мирен, поймав взгляд родительницы. – Я ведь хорошо научилась себя сдерживать. Мне нужно научится чему-то ещё? Мам, обещаю, я не буду пороть горячку и буду выполнять все твои указания!

– Только она – неуправляемая! – Окина осёкся под насмешливым прищуром шефа. – Ладно, ладно, я всё понял…

А ещё нужно добавить, что читала Ми моими глазами и на языке оригинала, а не в переводе, разумеется. В холде Родика тоже нашлись образцы этого… своеобразного жанра, но нам-то нужна была самая свежая информация, а не устаревшая лет на тридцать-сорок.

– Более-менее. Сам знаешь, нас никто не торопит: когда начнём, тогда и начнём. Время ещё есть. – Закрыв очередную смету, Кабуки наконец отвернулся от дисплея и посмотрел на подчинённого.

– Спокойно! – Я отслеживал ситуацию и не прозевал момент, вовремя успел виртуально сдавить плечи Ми, не давая эмоциям партнёрши вырваться из-под её контроля. Не хватало только показать Роксане, что опасения по поводу дочери до сих пор имеют под собой основание. – Всё по плану.

Низкий, рокочущий хохот на грани слышимости преследовал порядком раздражённого зама по административной части до самого выхода – и никакая звукоизоляция не помогла. А теперь ещё и вместо того, чтобы с чувством выполненного долга лечь спать, придётся медитировать чуть ли не пару часов, пытаясь найти ответ на дурацкий и подспудно раздражающий вопрос, который шеф без всяких усилий вогнал в подсознание подчинённого на манер занозы под кожу. Теперь будет «чесаться», пока не выдернешь: излюбленный метод обучения сенсея. Ну идиотский же вопрос: зачем разумному – власть? Очевидно же. Каждому. Только вот как ответить? И как ответить: зачем власть нужна лично ему, Окине Маô? Ксо!1 Похоже, парой часов обойтись не получится – тут и пары дней будет мало…

– Мирен Родика прибыла. Приём.

– Перевозчики – это водители рейсовых автобусов, – недоумённо ответила мне Руке и только после этого задумалась. – Организация? Ну… наверное.

– Ты не выспался, что ли? – Гений наблюдательности смог-таки сделать потрясающей сложности вывод из моих гримас. – Что ты такое делал ночью?

…Правда, прокатывало это не всегда. Блин.

– Даже логично: тоннель же, – нервно хихикнула младшая суккуба, и я покрепче «обнял» её.

– …и лёгкий наркотик, – изменившись в лице, призналась женщина, опустив глаза.

– Пойдём, – кивнула она в сторону ближнего края площади. – Нам нужно пересесть…

Правда, кое-что необычное в салоне всё-таки было… Точнее, следует сказать «были» и «кое-кто». Пассажиры. Всего трое, и на первый взгляд – обычные люди, но только на первый. Идя вслед за матерью, Ми во все глаза рассматривала попутчиков – всё-таки первые разумные магического мира после полузабытых встреч в далёком детстве… И, как выяснилось, сделала она это не зря!

– Ми…

Действительно, ни пассажиры, ни водитель вообще никак не отреагировали на смену обстановки, каждый продолжая заниматься своими делами.

– Ты должна была почувствовать, как это… происходит. – А вот теперь какие-то оттенки эмоций появились. Руке подняла голову и наконец-то посмотрела дочери глаза в глаза. – Почувствовать и запомнить. Запомнить, против чего борешься сама с собой. Все… мы проходим через это. Я должна была тебе показать.

Нет, была бы лекция важной для понимания предмета или хотя бы для контроля посещаемости – и вопроса бы не стояло. Но наш преподаватель сразу сказал, что у кафедры есть замечательная методичка за авторством завкафедры со всеми материалами и если её купить… В общем, я купил её прямо на первом занятии и уже успел убедиться, что доцент начитывает материал по книге чуть ли не дословно: то ли человеку повезло с памятью, то ли он сам и был настоящим автором, уж не знаю.

– А чем ты там расплачиваешься?

– Укладываемся по срокам? – вместо этого спросил он.

– Перевозчики не берут денег, – улыбнулась суккуба, и тут же выставила ладошки перед грудью, не дав мне и рта раскрыть. – Только не спрашивай – почему. В конце концов, их автобусы – единственный транспорт между холдами.

– Но сказать, зачем, всё равно не может. – Младшая демонесса всё ещё не до конца успокоилась.

Женщина осторожно кивнула.

«Старшая школа „Карасу Тенгу“. Памятка ученика». Обычный лист обычной бумаги формата А4, на котором на принтере отпечатан убористый текст. Разве что не буквами, а иероглифами – но тут тоже ничего удивительного: школа-то заявлена как японская. Впрочем, на обороте напечатан английский текст сходного содержания – для тех, кто не освоил язык страны Ямато.

– Тебе ещё ран… – Руке осеклась под взглядом дочери и внезапно ссутулилась. – Пойдём домой. Это… нужно долго объяснять.

– Суккуба-социофоб. Кому сказать – не поверят, – скривилась Мирен, но я почувствовал, что ей стало легче. – Ну спасибо, что не социопат!

– Жаль, что твоя мама не смогла приехать вместе с тобой, – сказал директор глубоким, заставляющим вибрировать детали интерьера, но при этом на удивление мелодичным низким басом. Этакая органная труба нижней октавы регистра… Жесть! – Но я понимаю, неотложные дела… Хорошо добралась, Мирен?

Раньше у неё, да и у меня, как-то не возникало вопросов по поводу доходов семьи Родика – что объёма, что источника. С одной стороны, потому, что мы оба до последнего времени жили на шее у родителей, и я только за последние полгода распробовал, что такое вести самостоятельное хозяйство. Да и то лично мне только лишь пару месяцев назад удалось отмотаться от еженедельных визитов родителей, придирчиво инспектирующих мой холодильник на предмет, чем питается их ребёнок. И аргументы, что я вообще-то уже самостоятельный человек, не особо действовали даже под шармом…

– И что, так каждый может? – осторожно спросила Мирен.

Ощущения собственного тела, лежащего на не таком уж мягком, как мне раньше казалось, диване вызывали острое, физически ощутимое удовольствие. Сквозь неплотно прикрытые веки тускло просвечивал прямоугольник окна. Можно просто не двигаться и ни о чём не думать. И, главное, никакого давления на многострадальную голову. Ох…

– Это было наше совместное решение, – немного растерялся я – в первый раз видел, точнее, ощущал свою подругу такой.

Ха! Или я что-то не понимаю в экономике, или одна часть разумных здесь делает неплохой доход на другой, завозя промышленно произведённый в разных странах товар в холды, а затем толкая за золотые ляны. С другой стороны, полной изоляции магически отделённых от остальной территории Земли мест Силы тоже ожидать было бы глупо: тупо негде вырастить нужное количество продуктов… гм, или как раз наоборот – есть где? Ведь что-то же тут должны такое ценное делать – товарооборот не может идти в одну сторону… или всё-таки может? Магия ведь «снаружи» в принципе не работает…

– Пусть только попробует! – От Ми пришла совершенно нехарактерная для неё волна холодной ярости. На моей памяти партнёрша ещё ни разу настолько не выходила из себя. Нервничала, боялась (в основном – за меня), переживала – да, но такой, как сейчас, я видел её впервые. – На меня её способности не действуют, а без них ещё посмотрим, кто кого!

– Конечная, Китай-два! – Голос перевозчика прозвучал так, будто он наклонился к уху Ми, младшая суккуба аж подпрыгнула.

– Можно. – Руке вздрогнула, возвращаясь к реальности, но, осознав вопрос, немного расслабилась. – Самые дальние конечные у наших маршрутов – Индия и Китай. В Америку только с пересадкой.

Аморально или нет вот так манипулировать людьми? Ну, думаю, окружающие очень обиделись бы, если бы узнали, что на их решения регулярно влияют. Одна из причин, по которой суккубов многие колдуны и другие демоны, мягко говоря, не очень любят. С другой стороны, люди всегда влияют друг на друга: жесты, слова, демонстрируемые социальные маркеры, угрозы скрытые и явные, лесть – только малая часть этого арсенала. Я для себя вывел следующее правило: если человек после единократного применения очарования не начинает испытывать дискомфорт при общении со мной – черта не преступлена. Эгоистично? Три раза «ха-ха»: после того, как я насмотрелся на учителей и учеников в экстернате, редкие сомнения меня мучить и вовсе перестали. Ну и не стоит забывать, что без шарма я никогда не уговорил бы родителей разрешить мне забрать документы из школы и подать на заочное обучение. Более того, поступив в вуз, мне удалось убедить отца и мать снять мне квартиру поблизости от места обучения – всего полчаса на автобусе, по московским меркам почти шаговая доступность.

– Прости, что я такая…

– Что? – Мне показалось, что я ослышался. – Вообще? Куда угодно?

– Теперь – на пересадку, и в школу. – Старшая Родика, будто разом прибавившая лет десять возраста, повернулась в ту сторону, куда изначально собиралась идти.

После Китая-2 я убедился, что бывают по-настоящему большие холды, но, честно говоря, не ожидал увидеть такой у школы, рассчитанной на максимум шестьдесят учеников, пусть даже и постоянно проживающих в ней. В наступивших сумерках уходил куда-то в тень высокий купол свода, а противоположный край я не смог разглядеть за группой строений впереди, стена, тянувшаяся в обе стороны от ворот, сколько хватало глаз, терялась за тёмными кронами деревьев. А этот самый Куроко Кабуки не просто крут, а неимоверно крут – отжать такую жилплощадь у прежних владельцев на месте Силы, наверное, было не проще, чем в обычном мире где-нибудь в Москве в пределах МКАД. Хотя… рано торопиться с выводами.

…Что я могу сказать в наше оправдание? Что невероятная сила духа главы академии «Карасу Тенту» приплющила не только мозги Мирен, но и мои? Что нельзя быть всё время настороже? Что у каждого человека есть предел потрясений и переживаний, после которого острота ума заметно притупляется, а сегодня нам пришлось порядком понервничать? Всё это так, но ни один из приведённых аргументов не извиняет того, что мы добровольно, даже ничего не разузнав, влезли в магический ритуал, который неизвестно как работает, и ни у меня, ни у моей партнёрши не возникло даже попытки подумать, как эта самая блокировка реализуется и, самое главное, отразится на нашей с ней связи разумов! М-да. Ну, видно, недаром говорят, что дуракам и простакам – везёт…

Можно было и самостоятельно догадаться, наверное: чем одна эмоция принципиально отличается от других? Гм… а действительно, чем же? Если подумать, то шарм – сложносоставная штука, вызывающая, в зависимости от силы воздействия, от лёгкого расположения к собеседнику до нестерпимого желания всегда быть рядом и как можно ближе. Ну Руке и даёт: и ведь даже ни словом не обмолвилась, что способна на «узкие» воздействия! Хотя, мама Ми много о чём даже словом не обмолви…

– Ты так говоришь, будто дети – не люди. Тем более, мы же не ясли набираем, а уже вполне сформировавшихся подростков.

– Это верно. Молодые демоны часто не до конца контролируют свои способности, а юные ведьмы и колдуны далеко не всегда представляют себе результат своего заклинания. Именно поэтому в среде одарённых практикуется домашнее обучение – обычно до совершеннолетия. Или школы принимают детей, скажем так, по принципу… гм, совместимости возможностей и способностей. Управляющих огнём нельзя учить среди легко воспламеняемых материалов, например, а тех, у кого поглощённая Сила укрепляет тело, – среди хрупких предметов. Понимаешь?

– Не очень, – улыбнулась Руке, умилившись серьёзной мордашке дочери. После памятного разговора неделю назад в общении суккубов наметился серьёзный прорыв: старшая демонесса стала более охотно общаться на разные темы и заметно менее уклончиво отвечала на вопросы, даже если они ей не нравились. Правда, Ми за всё это время так ни разу и не покинула родной холд, но в свете информации об отношении общества к представителям её рода – не очень-то и хотелось. – Куроко-сама только в прошлом году стал директором школы, и потому набирает сейчас только детей друзей и знакомых. Он сказал, что первый его выпуск будет особым. Лучшие учителя, лучшая программа обучения, и он сам будет преподавать. Потому я так хочу, чтобы ты пошла учиться туда!

О как. Маô. Ещё одна замечательная фамилия. Если её адекватно перевести на русский, то получится «господин Дьявол», ну, или «Князь Тьмы, повелитель демонов» – это развёрнуто, а не в одно слово. Физрук, похоже, засёк лёгкое замешательство суккубы, или просто привык уже к подобной реакции, и, поманив Ми за собой в ворота, пояснил:

Руке застыла, а потом медленно отвела взгляд.

Ах да, ну и напоследок: весь этот выплеск строительного креатива в разных направлениях пересекали и оплетали трубы, провода и кабели. Много труб, проводов и кабелей. Настоящая паутина! Коммуникации, обязательные для современного мегаполиса, то ли никто даже не попытался закопать в землю, то ли это просто не представлялось возможным – потому все они были «брошены по воздуху». Я помню, как лет пять назад из нашего московского двора убирали «временные» трубы горячего водоснабжения – это было печальное, чуть ли не годовое по времени мероприятие, после которого газоны и пешеходные дорожки городским службам пришлось восстанавливать, не иначе как сверяясь с генеральным планом столицы. Здесь же «временными» коммуникациями было сделано буквально всё. Жесть.

– Как расплачиваюсь? – похоже, наш разговор окончательно сбил демонессу с толку.

– Конечно нет, моя маленькая, – приторно елейным тоном и гораздо громче, чем нужно – чтобы Роксана с гарантией услышала, – ответила мамаша малышки, излучая вокруг почти физически видимые флюиды злорадства. – Суккубы не пользуются косметикой, они и так невероятно, невозможно красивы! А эта тётя… просто тётя.

– И они занимаются ещё чем-то, кроме обеспечения связи между холдами? – продолжил мысль я, и тут меня осенило: – Они что, регулируют и возможность выхода наружу?

– Нет… – Руке остановилась, потом оглянулась через плечо. – В школе Кабуки-сама никто из учеников не может причинить вред другому.

– Д-да… – Голос вновь предательски дрогнул, и я постарался взять себя в руки. – Спасибо, всё хорошо.

А спустя буквально пару минут я получил подтверждение, что мои выводы годятся не только для сохранения семейных отношений между матерью и дочерью.

– Всех ненормальных в одно место? – вырвалось у Окины.

– Извини! Меня трясёт что-то…

– Но я же справилась! – Ми до сих пор не могла поверить, что родная мать могла так с ней поступить. – Я тренировалась! И у меня – получилось!

– То есть пешком – нельзя? – глупо переспросил я.

– Несколько штук. О школах, в основном, – не стал я перечислять названия полутора десятков новелл, в переводе на русский звучащих особенно по-дурацки.

– Вот именно!

Мы отвлеклись буквально на мгновение – слишком важная для нас была тема, а вот старшая демонесса, оказывается, ещё не договорила.

– Школа «Карасу Тенту», – объявил перевозчик, опять оставив впечатление, что сказал это прямо на ухо. Похоже, как раз таки пресловутая магия в самом что ни на есть бытовом применении – микрофоном водитель не пользовался, да и названия предыдущих остановок я не слышал, зато, видимо, слышали те, кто на них выходил. Занятно…

– Да? – усомнился учитель.

– Не совсем поняла, что ты пытаешься выяснить, – призналась мне Ми. – Если есть магическое государство, это что-то резко меняет?

Надо сказать, жизнь в коттедже Родика во многом отличалась от привычной городской, больше напоминая мне летние поездки на дачу. Сказывалась изоляция от внешнего мира – даже электричество для работы электроприборов в холде приходилось получать от дизель-генератора. «Своя» в доме была только вода – её подавал в водонакопительный бак электронасос из артезианской скважины. Из-за чего, например, если приходилось вставать ночью, суккубы привычно пользовались аккумуляторными фонарями, а вечерние посиделки при свечах и вовсе были нормой. Генератор запускали с наступлением темноты на три-четыре часа (когда более всего было востребовано электрическое освещение помещений), и за это время нужно было прогнать на машинах циклы стирки и мойки посуды. Не слишком удобно на первый взгляд, но по сравнению с полным отсутствием бытовых удобств – сами представьте.

– Уехала. – Ми очень хотелось добавить пару-тройку более… сильных слов, но сдержалась, ограничившись только уточнением после ответа на поклон-приветствие: – На том же автобусе.

– Дима, привет!

– Я пришлю тебе полный список ссылок, моя любимая коллекция! Раз ты так заинтересовался!

– Спрашивай.

Последний довод подействовал, и девушку начало «отпускать». И пока Ми окончательно приходила в себя, решил растрясти Роксану на некоторые немаловажные подробности.

– Ну да. Я же учитель физкультуры, – ещё раз зачем-то повторил японец.

На самом деле меня больше интересовало, как весь этот фанерно-каркасно-картонный (ладно, ладно, гипсокартонный) муравейник не выгорает периодически от случайного короткого замыкания или неосторожного обращения с огнём? Пожарная машина по улицам тут точно не проедет… А в некоторых местах – и пожарная сумка-тележка на колёсиках. Но, видимо, тут вместо борцов с огнём работает пресловутая магия. Хорошо устроились, короче.

– Привет, – вяло отозвался я, пожимая руку и стараясь удержать широкий зевок.

– Однако… – Ми даже обернулась проводить взглядом эту троицу прохожих. – Теперь понятно, зачем мать учила меня пользоваться косметикой и заставила накраситься перед поездкой…

– Но м… но я уже выбрала! – в сердцах выпалила Ми явно гордящейся обеспеченным для дочери ближайшим будущим Руке. – И я не хочу в школу! Мне нужно в мир людей!

– Что-то типа того, – одними губами улыбнулся Куроко. – Заодно и подружатся, может быть.

Да, Руке что-то такое говорила о ремонте школы… и о жилье для учеников, кажется, тоже.

Попытки расспросить Роксану закончились тем, что она сунула дочери этот листок и виновато пожала плечами: ничего о школе, куда она сосватала дочь, кроме личности директора, она не знала.

Руке как-то странно на меня-Ми посмотрела, опять задумалась и согласилась: