Помоги проекту - поделись книгой:
— Подождите, но я вовсе не это имела в виду, — перебила Миранда. — Если вы не верите в любовь, это вовсе не означает, что в нее не верю также я.
Миранда открыла глаза и тут же увидела сияющее лицо Рут, той самой соседки по купе, ехавшая со своим супругом, Стефаном. Миранда невольно огляделась по сторонам, она так сильно погрузилась в свои мысли, что, действительно, не слышала разрывающийся сигнал мобильного телефона, лежащий на столике возле пакета с печеньем. Девушка точно знала, кто именно может звонить ей в эту самую секунду, поэтому ни на мгновенье не задумываясь и даже не глядя на экран, Миранда нажала кнопку отбоя вызова. Но тишина царствовала не долго: за одним вызовом последовал следующий, за следующим еще один, и так до тех пор, пока Миранде не пришлось полностью отключить телефон.
— Да что вы знаете… — обиженно произнесла Миранда, переводя взгляд куда-то в пол.
— Сколько вы в браке? — немного помолчав, спросил Артур. — Года два?
Миранда ответила на поставленный вопрос, слегка кивнув головой.
— Тогда зачем вы сдаетесь?! Зачем бежите?! Чего не боритесь?! Что вам мешает? — мигом посыпались вопросы, на которые Миранда так и не нашла подходящих ответов.
— Просто сейчас вы сомневаетесь, — спокойно попытался закончить мысль Артур.
Миранда осталась одна. Вернее, она так думала, но на самом же деле, в купе был еще один человек, который незаметно для девушки тихо лежал на верхней полке и слышал каждое сказанное до этого слово. Он не так давно сел в этот поезд и, возможно, когда Миранда выходила курить, он и занял свое положенное место. Как только Рут ушла, человек неуклюже спустился с верхней полки, тем самым немного напугав Миранду, и, не обращая на это никакого внимания, он сел прямо напротив девушки. Это был мужчина приблизительно пятидесяти лет, в шерстяном полосатом свитере и в очках, с небрежно выбритым подбородком. Миранде он с самого начала не внушил нужного доверия, с первого взгляда возникла даже какая-то неприязнь к этому человеку. Она глядела на него с опаской. Он же держался весьма спокойно.
— Простите? — послышалось в ответ.
— Вы знаете, а я с вами абсолютно солидарен, — произнес мужчина приятным чистым голосом, глядя Миранде прямо в глаза.
— А что, если там что-то серьезное? — осмелилась вмешаться не в свое дело Рут.
— Такой маленький срок и уже такие глобальные трудности, — со вздохом начал рассуждения Артур. — Знаете, я никогда не принимал такие понятия как брак, семья… Мне кажется, они таят в себе пустые надежды и зря потраченные силы. Ведь на самом деле интерес возникает только вначале, а потом, когда вы со своим избранником живете совместно шесть, семь и больше лет, то все чувства друг к другу превращаются ни во что иное как в привычку, и тут начинается битва за отношения, от которых в принципе практически ничего уже и не осталось.
Когда собеседник Миранды наконец-то ушел, девушка почувствовала облегчение. Ей откровенно неприятен был ни тот человек, ни его присутствие, ни совместный с ним разговор.
— Я не хочу этого… Не желаю ничего предпринимать. Пусть все течет своим ходом. Как будет, так и будет. Я так решила. И хватит мне советовать, пожалуйста, — закончила Миранда и отвернулась лицом к окну. Рут больше не стала ей перечить. Произнеся одиночную фразу: «Стефан куда-то запропастился…», она покинула купе, плотно заперев за собою дверь.
Миранда глубоко вздохнула.
Короткий путь
Два часа ночи. Над Ванкувером царит мрак. Одинокий месяц отражается в лужах на асфальте. Моросит мелкий дождь. Слегка завывает ветер. Деревья, как приведенья, двигаются то в одну, то в другую сторону. Редкие и тусклые фонари на улицах иногда на время гаснут, теряя напряжение и создавая светомузыку под звуки дождя.
По Китченер Стрит в полном одиночестве неуверенным, но довольно быстрым, шагом идет мужчина лет тридцати. Он, нервозно поглядывая по сторонам, шагает по лужам, не обращая внимания на свои промокшие ноги. Вдруг где-то залаяла собака. Говард резко остановился. Дрожь пробежала по всему его телу от прохладного ветра. Он медленно провел взглядом обе стороны улицы. Затем, приподняв воротник своей куртки, глубоко вздохнул и поспешно свернул в соседний проулок между двумя домами из темного кирпича. Говард точно знал, что выбранный им путь сократит его дорогу домой на целых двенадцать минут. И даже не смотря на то, что проулки были очень узкими и абсолютно неосвещенными, Говард все же предпочел потерпеть и сделать все, чтобы быстрее покинуть улицы города. Дождь усилился. Его капли неприятно били Говарда по лицу, но он не обращал на это никакого внимания. Лишь изредка спотыкаясь, он почти на ощупь продолжал свой путь. Да, сегодня ему пришлось задержаться в больнице дольше обычного. Отец так не хотел его отпускать, но ведь Говарду завтра на работу. Он за сегодня очень устал, и единственное о чем сейчас мечтал, была любимая кровать. «Терпи, Говард, терпи. Еще чуть-чуть. Уже скоро…» — подбадривал он самого себя.
— Слышишь, друг, да если я захочу, ты у меня будешь обувь драить, понял? Так что заткнись!..
— Мне очень надо, — наконец нарушил тишину Сэм. — Прошу тебя, выручи.
— Говард, так что на счет денег?
— Да, конечно, без вопросов, сейчас приеду.
— Говард, у меня проблема. И она может перерасти в катастрофу, если ты мне не поможешь.
По-прежнему было очень плохо видно. Говард на секунду потерял направление, не зная, куда ему идти, он немного замешкал. Затем, вновь сориентировавшись, направился вперед.
— Да, черт возьми! — закричал Сэм. — Я проверил и перепроверил сотни раз! И каждый раз результат получался один и тот же!
Телефон, лежащий на самом видном месте, прямо на папке с бизнес-планом, противно и умоляюще разрывался. Говард, наконец, поднял трубку. Сразу послышался знакомый голос его соседа. Это был Сэмюель Кайп. Невысокого роста, плотный мужчина в возрасте сорока пяти лет, с довольно приятной наружностью и высоким голосом. Он проживал в квартире напротив с женой Розалиной и сыном Тедом. Сэм был достаточно умен, работал бухгалтером в одной из компаний Ванкувера и постоянно жаловался на свою скромную заработную плату. Сэм отличался своей справедливостью и удивительным чувством юмора.
— Да… Вернее… — настала пауза, затем послышался громкий кашель. Сэм был астматиком, поэтому очень часто, когда нервничал, у него начинался приступ.
Сэм снова достал ингалятор. Говард ничего не отвечал. Он еще раз взглянул на своего взволнованного, жалкого и поникшего от безысходности приятеля, и тот взгляд все сказал за него: «Шесть месяцев, Сэм. Шесть долгих месяцев…»
Человек, которого Говард так уверенно и смело оттолкнул в сторону, закричал:
— Мне надо с тобой поговорить. Дело важное. Ты не мог бы зайти ко мне? Я уже дома.
— Пропусти, — тихо и спокойно произнес Говард.
Говард присмотрелся. Действительно, на часах была огромная трещина, закрывающая цифры 5, 6, 11 и 12.
Наступила двухминутная пауза. Сэм по-прежнему смотрел в пол. Глаза его выражали печаль и страх. Говард, стоя у серванта и рассматривая посуду, размышлял, морща лоб. Он водил глазами от одного ряда тарелок до следующего, пока, наконец, не достиг последнего, где рядом с набором справа что-то вдруг засверкало. Говард присмотрелся. В открытой коробке с подушечкой лежали с коричневым кожаным ремешком золотые часы. Желтый металл блестел от попадавших на них лучей солнца, а циферблат показывал ровно час дня.
— Сэм, это не маленькие деньги… Я даже не знаю, чем я могу помочь, — ответил Говард, поднимаясь с дивана и подходя к серванту с фарфоровой посудой. — Такую сумму так сразу и не достать. В моей-то семье такие деньги точно не водятся…
— Го… Говард… Я хотел узнать, когда ты будешь дома?
— Черт… — раздалось от человека, который получил удар в живот. — Мои часы! Ну ублюдок, теперь тебе не жить! — прошипел он хриплым простуженным голосом.
— А… Алло?… — послышался серьезный голос Сэмюеля. — Алло, Говард, ты меня слышишь?
Говард медленно кивнул головой, после чего спросил:
— Хорошо… хорошо… — Сэм снова закашлял. — Дело вот в чем… Как всегда в конце месяца я составил отчетность нашей компании, и обнаружил, что в ее бюджете не хватает значительной суммы. Понимаешь, что это значит?
И не закончив своей мысли, он почувствовал толчок с правой стороны. Не удерживая равновесия, ему пришлось отодвинуться ближе к стене дома. Говард в эту же минуту, снова направился вперед, преодолевая препятствие.
— Начальство требует, чтобы я возместил утраченную сумму, иначе возбудят уголовное дело.
Говард не отрывал взгляда от серванта.
Мужчины остановились. И тот, что стоял ближе, раздраженно, обращаясь к своему другу, сказал:
— И сколько с тебя требуют?
— Пропусти, — по-прежнему спокойно повторил Говард.
Немного успокоившись, он добавил:
— Нет, это нормально?! Людям уже спокойно по улице нельзя ходить, — и хотя в той обстановке невозможно было что-либо разглядеть, бросив взгляд на Говарда, он продолжил, — обязательно найдется какая-нибудь сволочь, которой будет мало места! Что, друг, пространства не хватает? А?
— Извините, — негромко произнес Говард.
Говард ничего не ответил. Лишь попытался обойти тех, кто загородил ему дорогу.
Говард слегка вздрогнул, услышав неожиданный звонок своего мобильного телефона. Возвращаясь в реальность, он поспешно осмотрел все, что находилось вокруг него: ничего нового — все тот же кабинет на десятом этаже, который был с Говардом последние четыре года. Судя по тому, что за дверью было очень тихо, рабочий день, должно быть, уже закончился, и все без исключения разбежались по домам, оставляя Говарда в гордом одиночестве. Но это все осталось им незамеченным. Полностью погрузившись в прошлое, он вдруг вновь вспомнил историю почти десятилетней давности. Все так явно стояло перед его глазами, как будто бы он снова оказался в том же темном проулке и с теми же людьми. Говард вспомнил, как долго он еще пролежал там между двумя кирпичными домами на мокром асфальте в грязи и крови. Он вспомнил, как его доставили в больницу, где он провел целых шесть месяцев своей жизни. Вспомнил, как из-за этого сорвалась его командировка в Португалию. Да, целых шесть месяцев были выброшены на помойку. Та ночь вышла Говарду боком.
— Я — главный бухгалтер. Я несу полную ответственность за финансовые операции. На мне каждая копейка. И если что-то пропадает, то подозрения сразу же падают на меня. Но я не знаю, поверь, я не знаю, куда могла деться такая сумма денег. В одном я уверен точно… я ничего никогда не воровал… но отвечать все же придется мне…
— Это должно быть семейная реликвия, да? — не желая закрывать начатую тему, продолжал интересоваться Говард.
— Да, да, я слышу тебя, Сэм. Говори.
— Двадцать пять тысяч долларов до четверга, — произнес Сэм и опустил глаза в пол. — Говард… я прошу тебя… помоги мне.
— Когда ты взял вину на себя, выгородив сына? — тихо и равнодушно спросил Говард.
— А ты уверен? Ты точно все хорошо проверил?
— Что же теперь? — сочувственно спросил Говард.
— Это твои часы? — вдруг последовал вопрос.
— Да, что случилось? Объясни ты толком! — не выдержал Говард.
— Дедушкины часы… Подарок на двадцатилетие… Ублюдок… Советские золотые часы… Гад, получай…
— Слышишь, братан… Давай снимай свои счастливые часы, сейчас будем этого козла учить как надо с нами разговаривать. Сейчас мы ему морду-то разукрасим…
— Я их давно не ношу, — перебил его Сэм. — В них стекло треснуло. Прямо посередине.
— Чего?! — закричал все тот же собеседник, стоявший напротив. — А больше тебе ничего не сделать? Нет, ну ты видел такого, ублюдка? — спросил он у своего приятеля.
Вдруг впереди на дороге появились два человека. Лиц не было видно, но очертания тел и хрипловатые голоса давали ясно понять, что это были мужчины. Они не спеша брели навстречу Говарду, слегка пошатываясь, и придерживая друг друга. Говард замедлил. Затем, приглядевшись и убедившись в том, что это были вовсе не грабители, а всего лишь парочка друзей, возвращавшаяся с какой-то вечеринки в подвыпившем состоянии, он снова ринулся вперед. Двое друзей, подходя к Говарду вдруг замолчали, а проходя мимо него неожиданно свернули в сторону так, что Говард, не успев отреагировать, задел одного из них плечом.
— Почему-то я их никогда не видел на тебе…
— Куда?! — громче и очень резко спросил все тот же человек, отталкивая Говарда назад. — Нет, ну это вообще хамство, уходить, когда с тобой разговаривают. Слышишь, чего ты наглеешь?
— Минут через двадцать. Я уже собирался выходить, — ответил Говард. — А что, что-то случилось?
Сэм кивнул.
Как обещалось, ровно через двадцать минут Говард сидел на диване в квартире своего соседа. Сэмюель на удивление был очень бледен, его вечный румянец на щеках сегодня вдруг куда-то исчез. Глаза его нервно бегали из стороны в сторону. Он загибал пальцы так, как делал это всегда, когда волновался. Затем, видно собравшись с мыслями, Сэм произнес:
Сэмюель вздохнул, и снова его глаза забегали по квартире.
— Держи его, братан! Урода этого, держи!
С тех пор как Говард переехал в новую квартиру, единственным человеком, с которым он стал общаться, и с которым у него сложились приятельские отношения, был Сэм. Жена Говарда любила временами посплетничать с Розой, часто бывала у них и нередко приглашала к себе в гости. Иметь хорошие и дружеские отношения с соседями иногда является большой редкостью, поэтому Говард был доволен таким истечением обстоятельств.
— Я жду, — сухо произнес Сэм и повесил трубку.
После небольшой паузы он, поворачиваясь к человеку, стоящему чуть левее, у стены дома, уже менее раздраженно сказал:
— Именно. Ведь мне дали срок условно. Говард… Если на меня заведут… уголовное дело… то я… тогда сто процентов… сяду в тюрьму! — Сэмюелю было трудно говорить. Он, тяжело дыша, вытащил из кармана ингалятор. Нажав на него два раза и глубоко вздохнув, он сразу почувствовал облегчение в легких. — Мне тогда придется отсидеть тот срок… А это… это целых… целых…
— Но ведь у тебя есть друзья, знакомые… Говард, я прошу… Ведь у меня кроме жены и сына никого нет. Мне не к кому больше обратится. И если я завтра не выплачу эту сумму, то…
Вдруг Говарду снова перегородили дорогу. Это вновь был тот, с кем он вел диалог. Приглядевшись, Говард увидел в его руке толстую палку и вмиг попятился назад. Но сзади препятствовал второй противник, струшивая пыль со своей одежды. Говард ничего не успел сделать, понимая, что он окружен: сильные удары обрушивались со всех сторон. Его били по всем частям тела. Невыносимая резкая боль переполняла чувство страха. Говард не в силах был кричать, разум медленно покидал его. Единственное, что он слышал, был все тот же хриплый простуженный голос, который время от времени яростно твердил:
Говард почувствовал сильный удар со спины. Это был второй мужчина, не проронивший ни слова, но решивший отомстить за своего друга. Он снова сделал размах правой рукой, на которой что-то заблестело. Но Говард, опередив его, ударил противника в живот так, что тот отпрыгнул назад, но, оступившись, с шумом упал на какие-то ящики, стоявшие по-над стенкой кирпичного дома.
— Да сдались тебе эти часы! Что ты в них уцепился? — не выдержало терпение у Сэмюеля. — В них нет ничего интересного! От деда мне достались они. Вот храню, выбросить жалко, ведь они советские… Но знаешь, мне сейчас не до часов. Ты главное реши… Ты ведь поможешь мне?… В… Ведь так? Говард! Ты поможешь? Ты ж ведь не бросишь? — Сэм почти кричал, страх заполнил его глаза. — Ты помнишь, то дело с Тедом?
Откашлявшись, он продолжил:
Что же ты хочешь
Пустые улицы. Безумный город как будто вымер. Не мудрено, ведь на часах уже почти половина двенадцатого, а это значит, что осталось всего полчаса старой жизни, ровно тридцать минут, чтобы оставить что-то в прошлом, и больше никогда к нему не возвращаться, начиная новый этап, с перемен, надежд и своих маленьких желаний. Жители разбрелись по своим уголочкам, каждый в своем знакомом и родном кругу друзей и родственников, в своей сложенной атмосфере с нетерпением ожидают наступления нового года.
Местный транспорт временно отстранился от выполнения своих служебных обязанностей. Светофоры горят лишь для нескольких машин, водители которых безумно спешат покинуть улицы города. Кое-где еще открыты продуктовые магазины, хотя работники торговли уже давно находятся в зоне празднования и мало кто беспокоится об отсутствии клиентов. Дома зажгли свои огни. Мерцают фонарики, включены телевизоры, готово шампанское. Всё находится в ожидании.
— Кроме того, что всюду хвостиком бегает за ним? Трудно сказать, — Тереза на секунду задумалась. — Ну вообще, насколько я знаю, она пробует себя в качестве модели. Но я тебе скажу, что если у нее и есть какие-то предложения, то это только заслуга Майкла. Без него, как это негрустно, она никто.
— Майкл был женат?! — удивленно воскликнула Долорес, возбужденно опрокидываясь на спинку стула.
— Что касается Майкла Троуфера, я знаю абсолютно все! Я близкая подруга его бывшей жены, которая за столько лет совместной жизни с ним научилась добывать информацию об этом человеке. До меня же сведения доходят по старой дружбе. Я как ходячая энциклопедия. Так что если хочешь навести какие-то справки на его счет, тогда это только ко мне!
Что же касается Кристин, то она, поднимая свой бокал, думала не о новой одежде, не о золоте и бриллиантах, не о новых поездках, не о прекрасных странах и даже не о своей модельной карьере. Нет. Она думала о нем. В ту самую секунду, когда рождался новый год, а старый безвозвратно уходил в прошлое, Кристин желала одного, чтоб он был счастлив. «Господи, пусть он будет счастлив», — произнесла про себя девушка, глядя на своего кавалера. «Пусть не со мной… Но главное, чтоб был счастлив».
Тереза с неким призрением провела взглядом сверху вниз по тридцатидвухлетней девушке в шикарном алом платье, держащую Майкла под руку и дарящую милые улыбки окружающим людям.
Возле бара ближе к углу медленно попивая красное шампанское, сидели на высоких стульях две молодые женщины, обе очень ухоженные, изящные, в красивых вечерних платьях. Одна из них была женой известного художника, Андре Луини, в последнее время все чаще упоминавшегося в средствах массовой информации; другая, с каштановыми кудрями — Долорес Пинстон, третья жена достаточно успешного спортсмена в прошлом и на сегодняшний день небезызвестного тренера бейсбольной команды.
— Да, в последнее время они появляются на людях вместе. Хотя, если честно, я не знаю, как долго это еще будет продолжаться. С некоторых пор у Майкла вошло в привычку менять женщин как перчатки. Так что я бы на месте этой пигалицы сильно уж не обольщалась! — ответила Тереза и ехидно улыбнулась.
— Это его новая пассия? — спросила Долорес, при этом немного щурясь и морща лоб.
Сидящая рядом с мужем Долорес, не отрывая глаз от Кристин Лоренс, представила себе Рим, Мадрид. Она вдруг поняла, что у нее никогда не было таких возможностей, а главное, свободы, что есть у новой пассии Майкла Троуфера. Долорес настолько привязана к мужу и настолько зависит от него, что она уже даже и не помнит, как это брать инициативу в свои руки. И вот сейчас, находясь в преддверье нового года, ей бы хотелось, чтобы впредь побольше вещей зависело все же от ее решения, чтоб муж подстраивался под нее и чтобы, в конце концов, она тоже побывала в Токио.
— Ой, милая моя, — перебила ее миссис Луини, — она такая только из-за шмоток и драгоценностей, которые он ей покупает. А убрать это все, и там ничего не останется. Вообще, Кристи, конечно, хорошо устроилась! Мне кто-то говорил, что в прошлом месяце они вдвоем были в Риме, а вот недавно вернулись из Мадрида. Также Кристи, манипулируя Майклом, сделала так, что он свозил ее в Токио… Короче говоря, красиво живет эта пигалица!
— А как он ее нашел?
Ровно через пять минут все сели за один огромный стол, наполняя свои бокалы шампанским, каждый продумывал то, что бы ему хотелось получить от наступающего года. Так, например, Майкл осознал, что ему хотелось бы определенности. Он хотел бы понять, что ему нужно. Он вдруг взглянул на Кристин и понял, что с ней он пробудет еще недолго. Он такой человек: как спичка мгновенно возгорается и быстро тлеет. Кристин постепенно становится для него скучной, и он хочет чего-то нового, еще непознанного и безумного. Он мечтает быть веселым, жизнерадостным и наслаждаться тем, что с ним происходит, как делает это та удивительная девушка, у которой все есть и ей ничего не нужно.
2007 г.
— А я тебе о чем? Так это при том, что они вместе не так давно, — произнесла Тереза, допивая свое шампанское. — А все-таки знаешь, Кристин, конечно, можно похвалить: у нее есть цели и она их добивается. Молодец, выжимает из Майкла все, что можно.
— Ты только посмотри? кто к нам пожаловал! — иронично произнесла Тереза Луини, бросая взгляд на только что появившуюся пару, стоящую у самого входа и приветствующую знакомые лица. — Майкл Троуфер! Собственной персоной! Еще и не один…
— И кто же она такая, ты не знаешь? — решила полюбопытствовать Долорес, слегка прокручивая ножку своего бокала с шампанским.
Поделиться книгой: