Чхандогья упанишада

5. И когда я сказал: «К „бхус“ я прибегаю», то [тем самым] я сказал: «К земле я прибегаю, к воздушному пространству я прибегаю, к небу я прибегаю».

6. И когда я сказал: «К „бухвас“ я прибегаю», то я сказал: «К огню я прибегаю, к ветру я прибегаю, к солнцу я прибегаю».

7. И когда я сказал: «К „свар“ я прибегаю», то я сказал: «К Ригведе я прибегаю, к Яджурведе я прибегаю, к Самаведе я прибегаю», — вот что я сказал.

Шестнадцатая глава.

1. Поистине, человек — жертвоприношение. [Первые] двадцать четыре года его [жизни] — это утреннее возлияние, ибо гаятри содержит двадцать четыре слога, и утреннее возлияние сопровождается гаятри. С этой [частью жертвоприношения] связаны васу. Поистине, жизненные силы — васу, ибо они побуждают жить все сущее.

2. И если в этот период жизни что-либо причиняет ему страдание, то пусть он произнесет: «Жизненные силы, васу! Продлите мое утреннее возлияние до полуденного возлияния. Да не погибну я — жертвоприношение — среди жизненных сил — васу!» — так он освобождается от этой [болезни] и становится здоровым.

3. Далее, [следующие] сорок четыре года — это полуденное возлияние, ибо триштубх содержит сорок, четыре слога, и полуденное возлияние сопровождается триштубхом. С этой [частью жертвоприношения] связаны рудры. Поистине, жизненные силы — рудры, ибо они заставляют плакать все сущее.

4. И если в этот период жизни что-либо причиняет ему страдание, то пусть он произнесет: «Жизненные силы, рудры! Продлите мое полуденное возлияние до третьего возлияния. Да не погибну я — жертвоприношение — среди жизненных сил — рудр!» — так он освобождается от этой [болезни] и становится здоровым.

5. Далее, [следующие] сорок восемь лет — это третье возлияние, ибо джагати содержит сорок восемь слогов, и третье возлияние сопровождается джагати. С этой [частью жертвоприношения] связаны адитьи. Поистине, жизненные силы — адитьи, ибо они берут себе все сущее.

6. И если в этот период жизни что-либо причиняет ему страдание, то пусть он произнесет: «Жизненные силы, адитьи! Продлите мое третье возлияние до полного срока жизни. Да не погибну я — жертвоприношение — среди жизненных сил — адитьев!» — так он освобождается от этой [болезни] и становится здоровым.

7. Поистине, зная это, Махидаса Айтарея сказал: «Зачем ты причиняешь мне страдание, если я от него не умру?». Он жил сто шестнадцать лет. Сто шестнадцать лет живет тот, кто знает это.

Семнадцатая глава.

1. Когда он голодает, когда испытывает жажду, когда воздерживается от удовольствий, то это его посвящение перед церемонией.

2. И когда он ест, когда пьет, когда предается удовольствиям, то он участвует в упасадах.

3. Далее, когда он смеется, когда веселится, когда производит совокупление, то он участвует в пении и чтении гимнов.

4. Далее, подвижничество, подаяние, честность, ненасилие, правдивость — это его дары [жрецам].

5. Поэтому говорят: «породит», «породил» — это его новое рождение. Смерть — это конечное омовение.

6. И, передав это Кришне, сыну Деваки, Гхора Ангираса — а он освободился от желаний — сказал: «Пусть в час смерти прибегают к таким трем [мыслям]: „Ты — негибнущее, ты — неколеблемое, ты — сущность жизни“».

Об этом — два рича:

7. Затем [они видят утренний свет, происходящий] от древнего семени, [который сияет под небом]. За тьмою видя высший свет, видя высший блеск. Мы достигли солнца, бога среди богов, света наивысшего, света наивысшего.

Восемнадцатая глава.

1. Пусть почитают Брахмана как разум — это относительно тела. Теперь — относительно божеств. Пусть почитают Брахмана как пространство. Таково двойное наставление: и относительно тела, и относительно божеств.

2. Этот Брахман имеет четыре стопы: речь — стопа, дыхание-стопа, глаз — стопа, ухо — стопа. Это относительно тела. Теперь — относительно божеств: огонь — стопа, ветер — стопа, солнце — стопа, страны света — стопа. Таково двойное наставление: и относительно тела, и относительно божеств.

3. Поистине, речь — одна из четырех стоп Брахмана. Она сияет и греет светом огня. Славой, почетом, светом божественного знания сияет и греет тот, кто знает это.

4. Поистине, дыхание — одна из четырех стоп Брахмана. Она сияет и греет светом ветра. Славой, полетом, светом божественного знания сияет и греет тот, кто знает это.

5. Поистине, глаз — одна из четырех стоп Брахмана. Она сияет и греет светом солнца. Славой, почетом, светом божественного знания сияет и греет тот, кто знает это.

6. Поистине, ухо — одна из четырех стоп Брахмана. Она сияет и греет светом стран света. Славой, почетом, светом божественного знания сияет и греет тот, кто знает это; тот, кто знает это.

Девятнадцатая глава.

1. Солнце — это Брахман, таково наставление. Вот его объяснение. Вначале этот [мир] был несуществующим. Он стал существующим. Он стал расти. Он превратился в яйцо. Оно лежало в продолжение года. Оно раскололось. Из двух половин скорлупы яйца одна была серебряной, другая — золотой.

2. Серебряная [половина] — эта земля, золотая — небо, внешняя оболочка — горы, внутренняя оболочка — облака и туман, сосуды — реки, жидкость в зародыше — океан.

3. И то, что родилось, это солнце. Когда оно рождалось, поднялись возгласы, крики и [поднялись] все существа и все желанное. Поэтому при его восходе и каждом его возвращении поднимаются возгласы, крики, и все существа, и все желанное.

4. Кто, зная это, почитает солнце как Брахмана, того быстро достигнут благие возгласы, тому они доставят радость, доставят радость.

Четвертая часть

Первая глава.

1. Ом! Жил некогда Джанашрути Паутраяна, правнук [Джанашруты], благочестивый даятель, много подававший, готовивший много пищи. Повсюду он выстроил приюты [с мыслью]: «Повсюду [люди] будут кормиться у меня».

2. И однажды ночью гуси пролетали мимо и один гусь так сказал другому: «Эй, эй, Добрый глаз, Добрый глаз! Подобно небу, распростерся свет Джанашрути, правнука [Джанашруты]. Не касайся его, чтобы тебе не сгореть!»

3. И тот ответил ему: «Как же это о нем, таком [человеке], ты говоришь, словно он — Райква с повозкой?» — «Кто же это такой — Райква с повозкой?»

4. — «Подобно тому как выбросившему [при игре в кости] криту засчитываются и меньшие [количества очков], так и к нему [Райкве] стекается все добро, которое делают люди. Я и сказал о нем — о знающем то, что знает [Райква]».

5. А Джанашрути, правнук [Джанашруты], подслушал это. И, едва поднявшись, он сказал стражнику: «Друг, ты говоришь [обо мне], словно о Райкве с повозкой». — «Кто же это такой — Райква с повозкой?»

6. — «Подобно тому как выбросившему криту засчитываются и меньшие [количества очков], так и к нему [Райкве] стекается все добро, которое делают люди. Я и сказал о нем — о знающем то, что знает [Райква]».

7. И стражник, поискав его, вернулся [со словами]: «Я не нашел его». [Джанашрути] сказал ему: «Где ищут брахмана, там ищи и его».

8. И [увидев] под телегой человека, расчесывающего струпья, он присел возле него и обратился к нему: «Почтенный! Ты ли Райква с повозкой?» — «Да, это я», — ответил тот. И стражник вернулся, [сказав]: «Я нашел его».

Вторая глава.

1. Тогда Джанашрути, правнук [Джанашруты], взял с собой шестьсот коров, золотое ожерелье, колесницу, запряженную мулами, и, придя [к Райкве], обратился к нему:

2. «Райква! Вот шестьсот коров, вот золотое ожерелье, вот колесница, запряженная мулами. Дай мне знать, почтенный, о том божестве, которое ты почитаешь».

3. И тот ответил ему: «Эй, шудра! Пусть остаются у тебя ожерелье и повозка вместе с коровами». Тогда Джанашрути, правнук [Джанашруты], снова взял с собой тысячу коров, золотое ожерелье, колесницу, запряженную мулами, [свою] дочь и пришел [к Райкве].

4. И он обратился к нему: «Райква! Вот тысяча коров, вот золотое ожерелье, вот колесница, запряженная мулами, вот жена [для тебя], вот деревня, в которой ты живешь. Обучи же меня, почтенный».

5. И, приподняв [рукой] ее [опущенное] лицо, [Райква] сказал: «Ты привел этих [коров], шудра, но лишь с помощью этого лица ты заставил меня говорить». А [Джанашрути отдал Райкве] те [деревни] под названием Райквапарна у жителей Махавриши, где тот жил. И [Райква] сказал ему:

Третья глава.

1. Поистине, ветер — поглотитель, ибо, когда огонь угасает, то он входит в ветер; когда солнце заходит, то оно входит в ветер, когда луна заходит, то она входит в ветер.

2. Когда воды высыхают, то они входят в ветер, ибо ветер поглощает их всех. Это относительно божеств.

3. Теперь — относительно тела. Поистине, дыхание — поглотитель. И когда [человек] спит, то речь входит в дыхание, глаз — в дыхание, ухо — в дыхание, разум — в дыхание, ибо дыхание поглощает их всех.

4. Поистине, это два поглотителя: ветер — среди богов, дыхание — среди жизненных сил.

5. Однажды, когда Шаунаке Капее и Абхипратарину Какшасени подавали еду, ученик попросил у них милостыни. И они не дали ему.

6. Тогда он сказал:

«Четырех великих поглотил один бог. Кто он — хранитель мира? Его, Капея, смертные не видят, Живущего во многих видах, Абхапратарин. Поистине, [вы] не дали эту пищу тому, кому она принадлежит».

7. И, размышляя об этом, Шаунака Капея ответил:

«Атман богов, творец творений, Златозубый, поедатель, истинно мудрый. Великим зовут его величие, Ибо, сам непоедаемый, он поедает то, что не поедают. Поистине так, о ученик, мы почитаем его». [И он сказал:] — «Дайте ему пищи».

8. И они дали ему. Поистине, эти пять и те пять составляют десять и это — крита. Поэтому во всех странах света десять — это пища и Крита. Это вирадж, поедатель пищи. Благодаря ему видно все сущее. Тому видно все сущее, тот бывает поедателем пищи, кто знает это, кто знает это.

Четвертая глава.

1. Однажды Сатьякама Джабала обратился к [своей] матери Джабале: «Мать, я хочу вести жизнь ученика. Из какой же я семьи?»

2. Она сказала ему: «Я не знаю, дитя, из какой ты семьи. В юности, когда я зачала тебя, я была служанкой, очень занятой, и вот не знаю, из какой ты семьи? Но мое имя — Джабала, твое имя — Сатьякама. Называй же себя Сатьякама Джабала».

3. И, придя к Харидрумате Гаутаме, он сказал [ему]: «Я хочу жить учеником у тебя, почтенный. Могу ли я приблизиться к почтенному?»

4. Тот сказал ему: «Дорогой! Из какой же ты семьи?» Он сказал: «Я не знаю, господин, из какой я семьи. Я спросил мать, и она ответила мне: „В юности, когда я зачала тебя, я была служанкой, очень занятой, и вот не знаю, из какой ты семьи. Но мое имя — Джабала, твое имя — Сатьякама“. Поэтому я — Сатьякама Джабала, господин».

5. Тот сказал ему: «Не брахман, не мог бы так объяснить. Принеси [жертвенное] топливо, дорогой, — я посвящу тебя в ученики. Ты не удалился от истины». И, посвятив его в ученики, он отобрал четыре сотни тощих слабых коров и сказал: «Следуй за ними, дорогой!» [Сатьякама] сказал, погоняя их: «Я не вернусь назад, [пока их не станет] тысяча». Так жил он в отдалении несколько лет. Когда же те [коровы] умножились до тысячи,

Пятая глава.

1. то бык обратился к нему: «Сатьякама!» — «Да, почтенный», — ответил он. «Нас стала тысяча, дорогой. Отведи нас в дом учителя.

2. и я поведаю тебе о стопе Брахмана». — «Поведай мне, почтенный». — [Бык] сказал ему: «Восточная сторона — часть [его стопы], западная сторона — часть, южная сторона — часть, северная сторона — часть. Поистине, дорогой, это четырехчастная стопа Брахмана, названная сияющей.

3. Кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как сияющую, тот становится сияющим в этом мире; сияющие миры приобретает тот, кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как сияющую.

Шестая глава.

1. Огонь скажет тебе о [второй] стопе [Брахмана]». На следующее утро он погнал коров дальше. И там, где они оказались к вечеру, он разжег огонь, согнал коров, подложил топлива и уселся за огнем лицом к востоку.

2. Огонь обратился к нему: «Сатьякама!» — «Да, почтенный», — ответил он.

3. «Я поведаю тебе, дорогой, о стопе Брахмана». — «Поведай мне, почтенный». [Огонь] сказал ему: «Земля — часть [его стопы], воздушное пространство — часть, небо — часть, океан — часть. Поистине, дорогой, это четырехчастная стопа Брахмана, названная бесконечной.

4. Кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как бесконечную, тот становится бесконечным в этом мире, бесконечные миры приобретает тот, кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как бесконечную.

Седьмая глава.

1. Гусь скажет тебе о [третьей] стопе [Брахмана]». На следующее утро он погнал коров дальше. И там, где они оказались к вечеру, он разжег огонь, согнал коров, подложил топлива и уселся за огнем лицом к востоку.

2. [Тут] подлетел гусь и обратился к нему: «Сатьякама!» — «Да, почтенный», — ответил он.

3. «Я поведаю тебе, дорогой, о стопе Брахмана». — «Поведай мне, почтенный». [Гусь] сказал ему: «Огонь — часть [его стопы], солнце — часть, луна — часть, молния — часть. Поистине, дорогой, это четырехчастная стопа Брахмана, названная светящейся.

4. Кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как светящуюся, тот становится светящимся в этом мире; светящиеся миры приобретает тот, кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как светящуюся.

Восьмая глава.

1. Нырок скажет тебе о [четвертой] стопе [Брахмана]». На следующее утро он погнал коров дальше. И там, где они оказались к вечеру, он разжег огонь, согнал коров, подложил топлива и уселся за огнем лицом к востоку.

2. [Тут] подлетел нырок и обратился к нему: «Сатьякама!» — «Да, почтенный», — ответил он.

3. «Я поведаю тебе, дорогой, о стопе Брахмана». — «Поведай мне, почтенный». [Нырок] сказал ему: «Дыхание — часть [его стопы], глаз — часть, ухо — часть, разум — часть. Поистине, дорогой, это четырехчастная стопа Брахмана, названная наделенной основанием.

4. Кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как наделенную основанием, тот наделен основанием в этом мире; наделенные основанием миры приобретает тот, кто, зная это, почитает четырехчастную стопу Брахмана как наделенную основанием».

Девятая глава.

1. [Сатьякама] достиг дома учителя, и учитель обратился к нему: «Сатьякама!» — «Да, почтенный», — ответил он.

2. «Поистине, дорогой, ты сияешь, как знаток Брахмана. Кто же обучил тебя?» — «[То были] не люди, — ответил он, — но я желаю, чтобы меня наставил почтенный,