Мой невероятный мужчина (СИ)

— Фисса, вы не пострадали? — Вопрос звучит едва слышно, я разобрала его только потому, что ожидала. Всякий раз, стоило мне покинуть дом — поначалу в сопровождении сестёр, а затем и одной, — Гай-Ре следовал за мной. Он не спешил навстречу всякой выходящей особе, вообще большей частью неподвижно сидел в тени дерева напротив окон апартаментов Нирваа, у которой меня поселили на время обучения.

— Я же просила не подходить ко мне! Как осмелился ты ослушаться?! — отвечаю грубо, не сумев сдержать злых интонаций.

Почему? Да потому, что мне меньше всего хочется завтра наблюдать, как этого смелого и отзывчивого мужчину будут терзать и унижать. Моя резкость, возможно, заставит его уйти.

— Простите. Я бы не посмел выказать свое присутствие, но ваше лицо… встревожило меня.

Он и не представляет, насколько меня тревожит его мир! И особенно его «прекрасная» половина! Как тут выжить, если вернуться к своим возможности нет? Мне даже не поверят, если признаюсь, ведь выгляжу как идарианка, с их оливкового цвета кожей, вьющимися тугими кудряшками волосами и приплюснутым носом.

Всё быстрее и быстрее шагая по ровной дорожке в сторону рощи, за которой, это мне уже известно, находится берег широкой реки, я стараюсь не думать о грустном.

Бум!

Едва не припечатав основательным ударом, у самого моего лба замирает толстая ветка дерева. Уйдя в себя, я не заметила опасности и неминуемо получила бы по лбу, если бы не охотник. Молниеносно возникнув рядом, он отвёл беду, выставив на пути ветки палку.

— Спасибо.

Одно слово. Сухо и безразлично. Хотя злюсь я больше на себя: неужели нельзя не попадать в переплёт?

— Вы… — он мнётся. — С вами так часто что-то… случается.

Наблюдательный… Но рассказывать мне о собственной невезучести смысла нет — больше никто из личинок не переместился на Идариан.

— Я знаю.

— Не ходите никуда одна, — говорит он так быстро, словно старается произнести на одном выдохе.

— А что так?

Первое, что мне сообщили новообретённые сёстры: ни один мужчина этого мира не смеет навредить или ослушаться женщины. Страшнее преступления нет, а кары за него ужаснее.

В последнем, познакомившись с кровожадными фантазиями жительниц дома, я даже не усомнилась.

— Вдруг что-то… случится.

Вот опять заикается на каждом слове. И это при том, что в пустыне болтал за двоих! Ещё и смотрит нервно, ежесекундно отводя взгляд и снова возвращая его ко мне, словно не имея сил заставить свои глаза смотреть куда-то ещё.

— А вы возложили на себя миссию по опеке? Я не в долине смерти, в этой части Идариана мне ничто не угрожает. — В моём голосе снова ирония, даже цинизм. Ведь подобное могут позволить себе только мужья. Идарианец опускает глаза, но не отвечает, плавно убирает палку, едва я отступаю в сторону.

Понимая, что тема исчерпана, я шагаю дальше.

— Совсем скоро… будет дождь, фисса, вернитесь, — тихий шёпот мне в спину.

— То что надо!

— Почему?

— Закипаю. Холодный душ будет в самый раз.

Зачем ему отвечаю? Сама не знаю. По местным устоям положено презрительно игнорировать. Или наказать. Поэтому даже за пределами Дома Счастья можно ничего не опасаться — никто не рискнет своей жизнью. Никто, но не…

Добравшись до ближайших деревьев и теперь сосредоточенно следя за ветками, я не замечаю корень, торчащий из земли. Зацепившись носком и заскользив гладкой подошвой туфель, вдруг чувствую, что съезжаю вниз по уклону.

— А-а-а…

Вскрикнув, неловко взмахиваю руками, инстинктивно пытаясь за что-нибудь ухватиться. Но лишь рассекаю воздух. А в следующий миг позади появляется большое и твердое тело, сильные руки обхватывают, удержав в вертикальном положении, а мужские ноги тормозят, останавливая движение.

Стоит мне отдышаться, обнаруживаю, что идарианец успел поймать меня едва ли не в шаге от обрыва реки. Мне становится по-настоящему стыдно.

— Спасибо. Зачем ты делаешь это?

— Помогаю?

— Нет. Сидишь. Караулишь. Ходишь за мной.

— Я понимаю, что шанса… стать избранником… нет.

Отвечает он не сразу. И выпускает тоже. На очень долгий миг прижимает меня к себе, прежде чем легонько оттолкнуть.

Гай-Ре снова молчит, но я чувствую, что задаётся многими вопросами.

— Ты можешь спросить, — предлагаю, понимая, что он ждёт разрешения.

От сестёр я знала, что Гай-Ре допросили сёстры-патронессы — местные старушки, дожившие до возраста, когда и самые изощренные развлечения уже не привлекают. Именно эти дамы и контролируют всё в этом мире, управляя младшими сёстрами, а через них — мужчинами. Идарианец не смог рассказать им ровным счётом ничего, кроме того, что я сообщила мужчинам в лагере на границе смертоносной пустыни.

— Ваш облик… Вы же выглядели иначе… изначально…

Так и есть — он размышлял о переменах во мне. Я в эти дни много думала над возможным ответом. И теперь мне не потребовалось много времени.

— Жизнь в пустыне не очень-то красит. А мы… Ты большей частью видел меня или в потемках, или замотанную в шкуры. Когда же появилась возможность отъесться и приодеться, то… я и стала привлекательнее.

Вру? А что мне остаётся? Не про личинок же ледвару и необъяснимое перемещение на другую планету ему толковать?

— Хорошо.

Ответ лаконичный. Возможно, охотник не захотел стыдить меня, указывая на множество белых пятен в моём объяснении. Трудно поверить, что он мог не заметить радикальную смену цвета волос и кожи… Но безоговорочно принял мой ответ! Всё же в местном преклонении перед женщинами есть плюсы.

— Ваш облик… — он снова запинается. — Вы изначально должны были такой стать?

Ах! Так его смущает моя идентичность его знакомой!

— Я вам кого-то напоминаю?

Уверена, невиннее выражения лица, чем у меня сейчас, не бывает в природе.

— Не то чтобы… знакомую. — Гай-Ре сглатывает и опускает взгляд, пряча глаза. Чем дальше, тем тише звучит его голос. — Мою мечту! Мой идеал. Я даже имя ей придумал… А вы его приняли.

После этого признания я осознаю, что порой лучше смолчать. В самом деле, мне сложно объяснить такую схожесть и уж тем более причины обретения именно этой внешности. Однако охотник не ждёт ответа, а продолжает, пробуя зайти с другой стороны:

— С вами случилась… беда? Вы… поэтому оказались в опасных землях?

Он смущается, но, при своей стеснительности, разговаривает со мной куда нормальнее, чем все другие мужчины этого мира. Будь то грубые охотники в лагере, или заискивающие избранники местных дам Доме Счастья, или ремесленники, толпящиеся снаружи в надежде заменить кого-то из сплоховавших мужей.

— Не помню, как оказалась там.

— А что дальше? Вы планируете избрать себе мужей, когда наступит день выбора? — С каждым новым вопросом, его голос обретает уверенность и всё меньше сбивается.

Не ответив, я отворачиваюсь от Гай-Ре и осматриваюсь. По другому берегу реки, что скрывается в дымке, я гуляла в прошлый раз. А сейчас мне хочется осмотреть поселение, в которое меня доставила Нирваа. Тогда, впервые встретив темноволосую стройную красавицу с обворожительным голосом, прилетевшую за мной на местном воздушном транспорте, я была очарована. Но всё впечатление испортили местные дамы, под миловидным обликом которых скрывался орден коварных и безжалостных правительниц. При этом они отлично устроились, превратив представителей сильной половины практически в рабов.

С берега открылся прекрасный вид на поселение, раскинувшееся чуть ниже прибрежной рощи. Небольшой посёлок, центром которого стал огромный Дом Счастья. Несколько улочек с однотипными двухэтажными домами из какого-то пористого зеленоватого минерала. Здесь имелись централизованные коммуникации, система подачи воды и генерации энергии, летательные аппараты, средства дистанционной связи — между собой общались дамы из разных домов и даже получали новости с других планет империи… Развитой мир.

Но ведь всё это создано руками местных мужчин! Стоит рискнуть, не все же они бесхребетные мазохисты? Возможно, есть и другие, такие, как Гай-Ре. Резонно, что они становятся отверженными.

— По-другому быть не может? Женщины не живут иначе… И даже не летают к звёздам?

— Да, все живут так. А при чём тут звёзды? Или вы… размышляете о чём-то плохом?

— Вот и ответ, — вздыхаю я, игнорируя вторую часть его вопроса. Даже если они хоть иногда путешествуют на другие планеты, для меня это бессмысленно. Мне нужно на Леду, а она очень далеко от империи. Остаётся жить по правилам этого мира.

Не получив нового вопроса, я шагаю вперёд — к деревьям. На Леде все растения бледные, полупрозрачные, серовато-тусклого цвета — как и другие личинки, я знала об этом от воспитателя. Здесь же целое буйство красок. Осторожно, стараясь не пораниться, скольжу ладонью по шероховатой коре.

— Вам нравится?

— Не знаю… пока.

Рассказать о чём-то из жизни с другими личинками я не могу, а о местном мире знаю недостаточно.

— Скажете, как узнаете? — Охотник кивает, словно мой ответ совершенно нормален. Словно он понял его.

Обещать ему я не рискую. Где-то в глубине души ещё теплится надежда, что меня сумеют отыскать и вернуть на родную Леду.

— У вас прекрасные наряды. Откуда все эти красивые ткани? Кто делает их?

— Ткачи.

Значит, тоже мужчины. Оно и понятно, ведь каждая женщина выбирает себе мужа-ткача, мужа-крестьянина, мужа-врача и так далее. И все они живут ради того, чтобы обеспечивать потребности супруги. А она им ничего не должна. Если пожелает — одарит своим вниманием или — о, чудо! — наследником. Не пожелает — не одарит. Тем более любой Дом Счастья предлагает для своих обитательниц массу дополнительных развлечений. И почти все — в обществе свободных мужчин.

— Как вы все тут ещё не вымерли… — срывается с языка.

— Это небольшое поселение. Здесь один Дом Счастья. Сто восьмой. Но есть поселения, где их по три и больше.

— Сто восьмой?

— Это название посёлка.

Предсказуемо. У них всё крутится вокруг этих женщин. Смысл всего в служении им. Прогресс — чтобы делать это лучше и лучше. Философия и религия — в жертвовании всем ради женщин. Но ценят ли они это? Понимают? Может быть, когда-то давно, когда в этом мире установили такие порядки, так и было. Но сейчас…

— Я возьму себе мужей, когда назначат день выбора, — неожиданно даже для себя самой отвечаю на заданный им ранее вопрос.

— Вы можете… — он снова начал запинаться, признаки волнения проступили на лице, — выбрать меня… тоже…

— Такая скромная просьба! — Я не удерживаюсь от смеха. Весёлого и заразительного. Этому мужчине удается пробуждать во мне лучшее даже в таком сложном положении, как сейчас. Качнувшись, всем телом я опираюсь на ствол соседнего более тонкого деревца.

— С вами постоянно что-то случается. Подумайте! Вам нужен кто-то для… безопасности. В этом мой облик и неумение делать комплименты не так важны, значимее сила и ловкость… Вы же знаете, я справлюсь.

В этом он прав. И этим тоже отличается от других — никто не ослушался моего запрета, а Гай-Ре, вопреки всему, пошёл следом, заговорил. Точно понял, что я не из числа их женщин. Что же он тогда думает обо мне?

— И ты сможешь жить в Доме Счастья?

Он хоть представляет, что там творится?

— Мужья редко остаются в доме надолго. Жёны призывают их по необходимости. Или же вовсе только присылают за дарами, не позволяя явиться лично.

На лицо мне падает капля. Затем ещё одна и ещё… Помня об ужасе испепеляющего жара пустыни, я поднимаю лицо навстречу дождю. Как же прекрасно ощущать эти прохладные, полные жизни капли!

— Вот же! Я ожидал дождь ближе к закату, — удивлённо признаётся идарианец, одновременно подталкивая меня под развесистую крону большого дерева.

— Я — Таймин. Называй меня по имени. Так ты живешь в этом поселении?

— Мужчине нельзя обращаться по имени к женщине, — ответ звучит назидательно. Как если бы Гай-Ре был недоволен плохо выученным уроком. — Так вы точно допустите оплошность. И да — здесь есть мой дом.

Дождь со страшной силой бьёт по листве над нашими головами, рассекая её острыми струями.

— Сроду не видел в этой местности такого ливня, — волнуется охотник. — Мы вымокнем до нитки. Есть у вас другая одежда? Ведь пока некому заботиться об этом?

— Нет.

Тут он прав: Нирваа выделила мне лишь один наряд. Наверняка с расчётом, чтобы я поскорей начала самостоятельную жизнь.

— Я бы пригласил вас в свой дом, там можно обсушиться и сменить одежду, но не решусь. — Гай-Ре мнётся, разворачиваясь так, чтобы своим телом прикрыть меня от косых струй.

— А я бы не отказалась.

— Вот оно как…

И тут же, не давая передумать, идарианец подхватывает меня на руки и срывается на бег. Определённо, у него нет права носить меня на руках, но он предпочёл забыть об этом, прижав, как и прежде, к груди.

* * *

— Непогода избавила нас от любопытных глаз. Я надеюсь… Жители должны были разойтись по домам.

Устроив меня возле обогревателя, напоминающего лопасти вращающейся спирали, хозяин крайнего к лесу дома спешно покидает комнату, оставив мне пушистое полотенце и стопочку шелковистой одежды. Такую яркую, дорогую и непрактичную в этом мире носят лишь женщины.

— Если ты обречён остаться в одиночестве, откуда этот наряд? — спрашиваю, не сумев сдержать любопытства, и с трудом стягиваю насквозь влажные лоскуты. Уж точно охотник не отошёл далеко и слышит меня.

— Готовлюсь на случай, если вы решитесь меня выбрать.

Гм…