Мой невероятный мужчина (СИ)

— Таймин?.. — синхронно звучит сдавленный голос Гай-Ре.

Вот и имя у меня есть. Замечательно.

Прижав покрывало руками, я глубоко вдыхаю, готовясь произнести свои первые слова. Сейчас, после завершения трансформации, моё тело получило возможность для этого типа общения. Мало того, теперь и мои способности эмоционального воздействия основываются не на тактильном контакте, а на голосовых модуляциях. Я стала взрослой ледвару. Я больше не личинка!

— Да… — говорить у меня получается не лучше, чем у Гай-Ре. Про эмоциональную наполненность можно вообще не упоминать. Кашлянув, пытаюсь вновь, надеясь, что хоть слова начнут звучать более отчетливо. — Ты спас меня в… э-э-э… опасных землях и привёл сюда.

— Что?! — Покачнувшись, охотник вскрикивает настолько ошеломлённо, насколько и удручённо. Не надо заглядывать в его душу, чтобы понять: моя новость его потрясла… раздавила. — Как такое возможно?! Умоляю, объясните… фисса.

Он тоже назвал меня фиссой? Странно… Только что звал по имени. Но сейчас важнее не это, а то, что он спрашивает о переменах, не о причинах, по которым я оказалась на его пути.

— М-м-м… Это долгая история. Можно ли попросить прежде какую-нибудь одежду? Моя… пострадала.

Не понимая, как проще объяснить ему своё появление в пустыне и смену облика, я решаю тянуть время. А ещё пытаюсь вложить в интонации побольше спокойствия, чтобы скорректировать эмоциональное состояние мужчин. Однако по их реакции понимаю — безуспешно. Видимо, нужно время, чтобы организм настроился на новый способ воздействия.

— Конечно! Немедленно! Мы найдем для вас лучшее из того, что есть в этом недостойном вашего присутствия месте. И как можно скорее доставим вас в ближайший Дом Счастья. Там вы получите всё истинно достойное вас, — тараторит громила, выползая задом из юрты.

— Еда… — Голос Гай-Ре звучит едва слышно, тускло. Он всё так же смотрит на меня, не двигаясь с места, не делая попыток выполнить мою просьбу. Его слова предназначаются исчезающей голове гостя. — Скорее принеси много еды и воду.

— Нет, нет. — Я невольно взмахиваю руками, не отводя взгляда от охотника. Покрывало этим тут же пользуется, и мне приходится его спешно ловить. Гай-Ре так явственно бледнеет, что я начинаю опасаться: не упал бы он в обморок. — После вчерашнего ужина я всё ещё сыта.

Во взгляде идарианца вижу неверие. А дальше… он отводит взгляд, уставляясь себе под ноги. Мне очень хочется объяснить всё этому мужчине, поблагодарить, но я не могу найти слов. Да и он, кажется, не готов их слушать.

— Фисса! Примите этот дар, — отвлекает меня голос возмутителя нашего сонного уединения, а я снова смотрю на входной проём, где рухнувший на колени гость протягивает мне свёрток. — Я владелец этого приюта. Это лучшее, что есть в моём хозяйстве.

Решив, что топать к нему, укутанной в покрывало, неловко, умоляюще смотрю на Гай-Ре.

— Можешь передать?

Охотник судорожно трясёт головой, одновременно начиная пятиться к выходу. Взгляд от меня он старательно отводит.

— Фисса… — в воздухе повисает потрясённый выдох гостя. — Просить о чём-то такого, как он… Вам?! — Хозяин палаток указывает рукой на отступающего с совершенно понурым видом Гай-Ре, в котором сейчас нет ничего от того несгибаемого спутника, что не один день нёс меня на руках. А громила уже грозно ему кричит: — Убирайся отсюда. Это же надо, посметь уснуть с ней рядом. Немыслимо! Ещё и меня обманул. Уж я уверен, тебя накажут.

Опускаю взгляд на стопочку одежды, что возложил рядом коленопреклонённый хозяин, а когда поднимаю глаза — обоих мужчин уже нет в шатре. Полотно на входе откинуто, позволяя свету проникать внутрь. Спеша скорее уберечь своего спасителя от незаслуженной кары, сбрасываю покрывало. Лишь мгновение любуюсь смуглым оттенком гладкой кожи — такой контраст с белёсым покровом личинки! Моё тело точно не выглядит старым — это обнадёживает.

Одежда чем-то напоминает широкую пижаму. Спешно натянув её, босая, я выскакиваю из юрты и обнаруживаю ещё пятерых мужчин. Все смуглокожие, со слегка приплюснутыми носами и сверкающими искорками чёрными глазами, с одинаково выжидательными выражениями лиц, они полукругом выстроились напротив входа. Вот только Гай-Ре среди них нет! Стремительно оглядевшись, замечаю его позади всех. Он сгорбившись сидит на камне, закрыв лицо руками.

— Фисса, мы послали сообщение о вашем появлении. Скоро за вами явятся, чтобы проводить…

— Я могу поговорить с Гай-Ре?

У присутствующих округляются глаза, а объект моей недавней связи ошеломлённо отнимает руки от лица и в буквальном смысле с раскрытым ртом заваливается на бок. На кого же я похожа, если он так потрясён, увидев мой новый облик при свете дня?

— Что вы! Не стоит вам осквернять свои глаза этим ничтожным зрелищем. Гай-Ре больше и близко к вам не приблизится.

— Он спас мне жизнь!

— Как же получилось, что вы оказались в опасных землях?

Спросить решается один из местных, но во взглядах остальных этот вопрос тоже мелькает.

— Я заблудилась!

Не стоит пока вдаваться в подробности. Кажется, с женщинами тут не очень-то спорят, но мало ли…

— Совсем скоро вы обретете дорогу в свой новый дом!

Поскольку мужчины подобострастно кивают, остаётся предположить, что на Идариане матриархат… Ах нет — не все склонили головы. За спинами других в явном ступоре замер Гай-Ре. Именно с ним я встречаюсь взглядом. Несколько секунд мы вглядываемся в глаза друг друга, прежде чем мужчина вздрагивает и, словно опомнившись, также склоняет голову.

Но всё же я успеваю заметить в его взгляде запредельное потрясение — он никак не может поверить своим глазам, горечь и… вожделение. Сильнейший голод собственника мерцает в глубине тёмной радужки, а руки подрагивают, как если бы он сдерживал себя, чтобы не броситься ко мне и не схватить в охапку.

Вот не повезло! Я планировала успеть обсудить с ним реалии этого мира и сгладить удивление от таких вопросов. Но планы спутали и поспешность, с которой я оказалась в эпицентре внимания, и то, как быстро нас разделили. Но всё же я решаю рискнуть.

— Прежде я бы хотела поблагодарить своего спасителя.

Я не ошиблась. Ни с выводом относительно статуса женщин, ни с повелительными интонациями. Мне не запретили и даже возразили не слишком решительно:

— Гай-Ре никто бы не удостоил подобной чести…

— Мне будет удобнее говорить с ним, пока я буду переодеваться! — Не слушая возражений, я разворачиваюсь к шатру.

В полутьме помещения, шагнув в сторону, укрытая от взглядов мужчин, поспешно перебираю сложенную в стопку одежду. Возможно, мне надо надеть что-то ещё?

— Ты не посмеешь войти!

Этот гневный крик звучит не из одного горла. Но того несгибаемого охотника, которого я встретила, не удержат ничьи негодования. Ему требуется лишь время, чтобы преодолеть потрясение — это я понимаю. И Гай-Ре оправдывает мои ожидания. Когда я, с трудом разобравшись в завязках, втискиваюсь в нечто, похожее на кофту-распашонку, свет в дверном проёме загораживает высокая фигура охотника.

Прямо перед этим мне почудилось снаружи что-то похожее на потасовку — несколько хлопков, что-то треснуло, невнятные хрипы, пара сдавленных ругательств. Я бы не удивилась, узнав, что мой спаситель только что снес вставших у него на пути противников визита.

— Ты же не мечтаешь, никчёмный, что она за это сделает тебя мужем?!

Злая фраза, брошенная кем-то в спину мужчины, заставляет его споткнуться. Однако идарианец, невыразимо плавно сделав следующий шаг, разворачивается лицом ко мне и опускается на колени.

— Я… вы… фисса… простите мои заблуждения и поведение… Я и помыслить не мог… не понял сразу…

Н-да… Шагал он решительно, а говорит обескураженно. Удивительно, насколько взрослый мужчина может быть настолько смущён присутствием женщины.

— Прежде я не могла говорить, — шепчу тихо-тихо, так, чтобы расслышал лишь он, не желая обижать его чувства мыслями об обмане. Да, о причинах не сказала, но зато дала понять, что не просто так молчала все эти дни.

— А-а-а… — В чёрных глазах рождаются знакомые голубые искры, а вот внятности речи не прибавляется.

— Помогите мне, пожалуйста. Эти тесёмки должны быть на спине?

В самом деле, как они ещё не спятили от такой неудобной одежды!

Идарианец, испуганно вздрогнув, бросает на меня нервный взгляд.

— Фисса… хочет…

— Да! Да! Да! Вы же помогали мне обернуться в шкуру боргха, когда звали Заморышем. Вот и сейчас — подсобите?

При упоминании клички, которой нарёк «питомца», идарианец бледнеет. Я не свожу с него глаз, обернувшись через плечо. Медленно поднявшись, он шагает ко мне. Прежде чем взяться за мою одежду, ещё несколько мгновений собирается с духом. А когда наконец касается кромки тесьмы, дышит так рвано, а руки его дрожат так очевидно, что я осознаю, насколько он потрясён. Возможно, я напоминаю ему кого-то? Превратилась в двойника? Такое запросто может выбить из колеи.

— Это… — глубокий вдох и долгий выдох, — мужская… одежда.

Он заикается, словно самый стеснительный субъект мироздания. Впрочем, при всём своём потрясении делает именно то, о чём я попросила.

— Скажите, что меня ждёт?

— Разве вам не извест… — начинает Гай-Ре и обрывает себя на полуслове. И верно, было бы известно — не спрашивала бы. — Вас отведут в Дом Счастья, где живут женщины. А там… вы вольны будете сделать то, что пожелаете… Слышите? — Идарианец отступает, едва завязывает последнюю пару тесёмок, и вновь опускается на колени чуть в стороне. — Они прилетели.

Я прислушиваюсь. На фоне шёпота снаружи действительно различаю монотонный гул. Взволнованная этим, спеша успеть сказать всё, я шагаю к Гай-Ре, не глядя, и запинаюсь о балку — одну из опор, благодаря которым юрта стоит на земле. Видимо, выбиваю как раз несущую, поскольку в следующий миг сооружение складывается как карточный домик.

Я успеваю испуганно вскрикнуть, когда начинают падать травяные пластины, лежащие на каркасе жилища. Но прежде чем всё окончательно обрушивается, Гай-Ре молниеносным движением вскакивает на ноги и, повалив меня на плотно утрамбованную поверхность земли, закрывает собой. Исключительно по этой причине дождь из балок и прессованной травы валится не на мой хребет, а на спину охотника.

— Как вы?!! — От волнения его голос едва ли не вибрирует, но свой вопрос он произносит шёпотом, благо, укрыв меня от обвала собой, лицом почти уткнулся в мой затылок.

— Жить буду, — нервно буркнув в ответ, я прислушиваюсь к собственным ощущениям. Кажется, оцарапала локоть. Колено саднит. Но это мелочи. — Спасибо! И за то, что спасли меня там, в долине смерти, — торопливо благодарю, понимая, что другого шанса не представится. Вокруг творится дикая суета — целая какофония из криков и возгласов. Нас определённо спешат «откопать».

— Фисса, — голос хозяина лагеря звучит драматично, — пощадите! Ума не приложу, как такое могло произойти. Никогда ещё у нас не случалось подобной беды… Отпусти её, ничтожество!

Едва наши тела показываются из-под обломков, каждый из мужчин ударяет в плечо Гай-Ре. Но охотник и не думает реагировать, заботливо укрывая меня до последнего. Лишь одна я знаю, чего ему это стоит. Все его чувства заслоняет ощущение утраты. Невыносимо мучительное настолько, что я не выдерживаю, вкладывая в краткое «спасибо» сокрушительную волну тепла и одобрения.

И у меня получается! Гай-Ре вздрагивает, ощутив прилив новых эмоций. В его взгляде появляется изумление, а в глубине глаз проступает задумчивость и даже… подозрение. Но спросить он не успевает.

— Сестра! — Мягкий и ласковый женский голос звучит совсем рядом. Оглянувшись, я вижу его обладательницу — темноволосую, прекрасную, разодетую в изумительные одежды. — Я пришла за тобой.

* * *

— Какие развлечения запланируем на завтра? Может быть, общее купание?! Я их так люблю…

Нирваа, вальяжно развалившись поверх покрывала на необъятной кровати, сопровождает свои слова томным выдохом. К слову, размер спального ложа изумил меня лишь поначалу, потом я поняла, что при образе жизни и порядках местных дам иного и ожидать не стоит.

Мысленно поёжившись при воспоминании о мероприятии, меньше всего призванном служить гигиене, я энергично мотаю головой: только не это!

— Ну да… В самом деле… Мы же позавчера почти весь день провели в купальнях. Хотя… — Она с задумчивым видом качает ногой, обвитой лентами, идущими от колена к узкой тапочке, расшитой руками несомненно талантливого мужа. — Я говорила тебе, что сестра-патронесса старается почти ежедневно пополнять ряды жаждущих? Если тебе никто не приглянулся в прошлый раз, это не означает, что и сейчас не найдётся мужчин на твой вкус. И кто-нибудь из них тебя наконец-то нормально накормит! А то ведь в одиночестве и аппетита никакого, — в голосе появляется приторная патока.

Стараясь сдержать брезгливое шипение, я плотнее сжимаю губы. Не так просто за пару недель освоиться в новом, неведомом мире. Способность к самостоятельности тут считается лишней. К чему утруждаться, если в твоём распоряжении тридцать мужей, прямой обязанностью которых является забота обо всех потребностях единственной супруги и стремление угодить ей в любой мелочи?

— Запланируем прогулку! — предлагаю я.

Владелица апартаментов морщится, переворачивается на живот и зевает. Томно тянется и обиженно признаётся:

— Обучать тебя жизненной мудрости оказалось утомительным. А поначалу я полагала это забавным. Но ты так упряма! И почему тебе так нравится где-то ходить? Лежать и наслаждаться сладкой страстью — куда приятнее.

Хм… Тут все так полагают. Огромный дом — необъятный дворец со множеством отдельных личных апартаментов для обитательниц и общих, для совместного досуга. Последний тут сводится исключительно к всестороннему ублажению этих самых обитательниц — это я поняла в первый же день по прибытии. Причём варианты блаженства предусмотрены на любой вкус. А предпочтения у местных женщин своеобразные — от невинных и легкомысленных до внушающих трепет и ужас.

— Для фигуры полезно, — парирую я вполне резонным аргументом.

— Да кому важна твоя фигура, — снова зевает Нирваа.

Тут не поспоришь. В этом мире, если ты женщина, больше ничего и не требуется. Вот в буквальном смысле! Мужья почитают за величайшее счастье исполнить малейшее желание жены и до одури боятся оплошать, чтобы она не пожалела о выборе — желающих оказаться на их месте множество.

— Мне важна, — выдыхаю я едва слышно.

— Ты такая неразумная. Вот что значит — выросла одна. Дикарка! Если бы тебя, как и положено, воспитали вместе со всеми в Доме Счастья… — продолжать Нирваа не стала — за эти несколько дней я уже успела прославиться своими безмолвными «протестами». — Надо всё же выяснить, кто твоя родительница. Должно быть, она не смогла смириться с решением о твоей внешности. Пусть сейчас ты и красотка, но малышкой могла не понравиться патронессам.

Вот ещё один жуткий обычай этого мира. Когда-то давно, сообразив, что оставаться необходимым для выживания меньшинством выгодно, местные дамы начали искусственно поддерживать свою минимальную численность. На Идариане, как и в любом другом мире империи, рождается примерно одинаковое количество детей обоих полов. Вроде бы даже девочек больше. Но эти… «прелестницы» уничтожают большую часть новорождённых малышек, выбраковывая их как недостойных. Придираются к любой мелочи, к малейшим недостаткам облика. Так и получается, что местные дамы тем прекраснее, чем суровее душой.

— Не могу знать, — отвечаю я, зыркнув на шестерых мужчин, что кинулись к Нирваа, едва она поманила их. До сего момента они смирно сидели в отдалении, поедая свою супругу взглядами и ожидая сигнала.

У их жён напрочь отсутствует материнский инстинкт. Растить и заботиться о детях тут прерогатива отцов. Даже девочки возвращаются к мамашам лишь по достижении пятнадцати лет. А дальше дочерям достаточно просто наблюдать, чтобы быстро усвоить: их задача в этой жизни — лениться, капризничать и тиранить мужей. Неприятный мир. Хоть нас и учили, что стандартов не бывает, всё равно противно.

— Не смущайся, — смеётся Нирваа над моим порывом поскорее отвернуться от намечающейся на гигантской кровати оргии, — ты можешь остаться и понаблюдать. Это тоже популярное развлечение. И как бы ещё наши дочери узнавали о том, как вести себя с мужьями? А тебе совсем скоро предстоит выбирать своих и начать самостоятельную жизнь.

Вопрос насущный. Нас, личинок, воспитатель держал в строгости, взращивая в сознании в первую очередь ответственность. Жить по местным устоям для меня станет нескончаемой мукой. А ещё в обязательном порядке положенные по статусу тридцать мужей? Иначе кто будет меня кормить, одевать и обеспечивать прочим? И все эти кошмарные развлечения… Нет, я не смогу.

За время, проведённое в окружении местных владычиц, я поняла — с возвращением на Леду мне никто помочь не сможет. Идарианцы о ней ничего не знают. Они и об империи-то не слишком хорошо осведомлены — лишь пару лет назад вступили в состав Объединённых территорий.

— Требуется время, чтобы научиться всему, — повторяю я.

— Ты нерадивая ученица, — с прерывистым стоном откликается Нирваа. — Иди к нам, ты быстро всему научишься. Или возьми уже, наконец, себе несколько мужчин на пробу.

— Не хочу пока. Лучше погуляю. Заодно подумаю, с чего начать.

Я вскакиваю на ноги и, не дожидаясь ответа от сладостно застонавшей наставницы, иду к выходу из апартаментов.

— Погоди! — Вскрик хозяйки комнат останавливает меня уже в дверях. — А что с тем уродцем? Он всё ждёт?

— Понятия не имею.

Желания говорить с ней о Гай-Ре нет никакого. И выказать к своему спасителю хоть толику интереса я опасаюсь. О том, что его кандидатура в мужья даже не рассматривается, мне категорично заявили сразу, так что привлекать к несчастному лишний раз внимание этих лишённых совести и морали особ не стоит. И без того доставила охотнику проблем.

— Я вдруг сообразила, что с ним же тоже можно устроить развлечение! Он такой угрюмый, что его будет не жалко, — отчего-то взвизгнув, как-то гадливо хихикает Нирваа. Я же слушаю, по-прежнему стоя к ней спиной, не находя в себе сил обернуться. — Сообщи ему счастливую весть. Пусть приходит завтра, его пропустят! Мы сделаем его мишенью в метании дротиков. Он же огромный. Спорим, я попаду в него с закрытыми глазами?

Сглотнув, я молча покидаю спальню. Из-за прикрывшихся дверей теперь слышится сальный шёпот, а я, зажмурившись, стараюсь сдержать приступ дурноты. Жуть… Какому нормальному разумному существу придёт в голову мысль втыкать в себе подобных острые иглы дротиков? Такой жестокости я не видела ни в одном из обучающих фильмов об империанах, что показывал воспитатель.

Спеша по длинным коридорам к выходу, я стараюсь не отрывать взгляд от пола, ничего не слышать и изгнать из головы все мысли. Здесь за каждой дверью, даже в общих залах, творится что-то тошнотворное. Развращённые вседозволенностью, праздностью и потаканием своим желаниям, местные женщины вытворяют невообразимое.

— Не нуждаюсь в сопровождении!

Вскрик получается напряжённым — Нирваа умудрилась взвинтить меня, зато результативным — бросившиеся ко мне мужчины, в неизменном ожидании своего шанса ежедневно приходящие к воротам и толпящиеся вокруг каждого такого дома, тут же расступаются с общим вздохом разочарования.

Отдаляясь, я чувствую множество вожделеющих взглядов, устремленных мне в спину. Волей Гай-Ре я превратилась в истинно прекрасную по местным меркам жительницу.

Стоит мне вспомнить об идарианце, как я сразу нахожу его в толпе. Охотник стоит позади скучившихся у самого входа мужчин. Нет, мужчинок, как мне постоянно хотелось их назвать. В сравнении с тем же Гай-Ре, в своём унижении они смотрятся… жалко. Ведь могли бы проявить характер и растащить всех этих психопаток по домам!

Оставив за спиной стоянку с принадлежащими обитательницам Дома Счастья летательными аппаратами, я иду к виднеющейся неподалёку роще. Пусть ни до чего нет дела женщинам, погрязшим в бесконечных развлечениях, но местные мужчины всё же создали вполне комфортный мир.