Я не твоя волчица

— Вообще-то я уже совершеннолетняя, — поджала губы и твердо встретила пронизывающий испепеляющий взгляд мамы. — И могу принимать решения самостоятельно. И если они не противоречат интересам стаи, даже папа не сможет мне помешать. Попробуете, пойду к Духам.

— Выросла, значит? Совершеннолетняя? — прищурилась мама. — В этом доме правила устанавливаю я. Ясно? Папа пусть в стае порядки наводит, а дома будет так, как я сказала. И ты будешь слушаться. А не нравится, выходи замуж и устанавливай там свои порядки.

— Да лучше замуж, чем так! — вспыхнула я. Вздернула подбородок и рванула в свою комнату. Такого поворота разговора я не ожидала.

— Ты не выйдешь за порог без сопровождения охраны! — ударился мамин голос мне в спину.

Ух! Пронесло! Значит, покидать родные стены мне все же можно. А охрану я как-нибудь переживу. Я даже улыбнулась своей маленькой победе.

— А насчет замужества, я тебя услышала! — фыркнула мама, и я тут же скривилась. Мама мне этой оговорки не забудет.

И вот, выиграв битву с мамой, но отложив основное сражение за свободу на другой раз, я влетела в ванную и скинула одежду. Рука зудела просто кошмарно! Кисть, несколько пальцев и запястье были исполосованы. Линии, словно заклятие Вилла плетью по моей руке, точки, которые пылали на фоне неповрежденных участков кожи. Хотелось взять пилочку для ногтей и отпилить себе руку. Другого инструмента под рукой не оказалось. Хотя нет, вот на полке и ножницы маникюрные на полке сверкают лежат. Я едва не выла от того, как все чесалось. Хотелось разодрать все до костей. Врубила холодную воду и запустила под нее руку. Пустила толику своей силы и создала водяную перчатку. Хорошо — то как! Даже стон сдержать не сумела. Вилл — урод. Все же зацепил меня. Вот чувствовала я, что не мог он без пакости обойтись. И его спокойствие в ответ на мою подколку теперь понятно. Чем лечить эту гадость? К маме идти бесполезно, она сейчас из — за малейшей царапины меня на цепь посадит, еще и намордник натянет, чтобы не вякала.

Ощущение было, что завтра я проснусь без руки. Но стоило только вытащить руку из потока живительной прохлады, как мучительные ощущения возвращались. Да к тому же из-за переутомления, стресса и еще хрен знает чего у меня магия начала сбоить. Пока держу руку под потоком — все отлично, но стоит только убрать руку от струи, как водяная перчатка истончалась или перетекала туда, куда я ее точно не направляла.

— Вот дерьмо! — выругалась я. Умылась и присела на край ванной. Помыться и выспаться.

А потом обдумывать.

Пришлось тащить к кровати таз. Попробуйте когда-нибудь пронести таз мимо бдительной родительницы незаметно. То еще удовольствие. Но мне удалось. И вот я расположилась на постели, сунула руку в таз, прикрыла глаза и…

— Ришка, какого художника произошло? — дверь грохнула о стену. В мою комнату ворвался взъерошенный братец. Даже не постучал, засранец. Я только поглубже зарылась в подушки, надеясь, что Кир намек поймет и свалит. Но куда уж там. Он приземлился на мою кровать так, что меня подбросило на пару сантиметров. — Рассказывай, зараза такая, куда опять вляпалась, какого хрена случилось, причем здесь Анита, и нахрена тебе таз?

— Чтобы охлаждать пыл наглым братьям и отбиваться им в случае, если вода не поможет, — из-под подушек проворчала я. — Кир, отвянь, сейчас вообще не вовремя.

— Я когда пришел, тогда и вовремя. Что с рукой?

Пришлось выдернуть конечность из цепких лап брата, набраться сил, мысленно попрощаться с отдыхом и рассказать обо всем. Кир, душка, даже сгонял до аптечки, припер мне мазь от ожогов, охлаждающую и успокаивающую. Прелесть. Жизнь налаживалась. Зуд не исчез, но уже не сводил с ума. А братец все же свалил, когда я, к нашему общему удивлению, вырубилась посреди разговора. Он сжалился, ушел, а я, наконец, смогла уснуть.

Утром я чувствовала себя просто отвратительно. Кое-как соскребла себя с кровати и дошла до ванной. Из зеркала на меня смотрела взлохмаченная голубоглазая девица с черными кругами под глазами. Ощущение было, что я вчера выкачала из себя весь резерв и схлопотала сильнейшее магическое истощение. Руки дрожали, ноги подкашивались, постоянно зевала и была готова уснуть даже стоя. Только бы точку опоры найти.

Следы на руке стали ярче. Я бы сказала, что немного потемнели и приобрели насыщенный коричнево-бордовый цвет. Рука до локтя была усеяна следами. Как-то я даже поверить не могла, что упустила момент, когда рой смертельной магии так хорошо коснулся меня. Неужели шок был настолько силен? Но, по крайней мере, зуд больше не сводил с ума. Чувствовалась лишь легкая пульсация и даже щекотка.

После утренних процедур снова намазала руку толстым слоем добытой Киром мази и решила выпустить волчицу на волю. Так и мое состояние быстрее придет в норму, и ей нужно немного проветриться. Но вспомнила о запрете мамы. Уныло вздохнула, решила наплевать на учебу и все равно остаться дома. Пусть погулять не выйдет, но восстановиться необходимо. Потому что ощущение, что меня размазали по полу тонким слоем, а потом в баночку собрали, встряхнули и сказали: «И так сойдет!», — мне не нравилось.

Плотненько поела. Для восстановления. Поднялась к себе, прикрыла глаза и обратилась к своей животной сущности. Волчица заскулила. Я чувствовала ее тревогу, беспокойство, какую-то странную тоску, и в то же время радость… А еще, как бы я не пыталась приблизиться к ней вплотную, у меня ничего не получалось. Она держалась на расстоянии.

— Это что еще за хрень! — вслух выругалась я.

И попыталась расслабиться, отдать бразды правления волчице. Но ничего! Ничего не вышло. Волчица грустно посмотрела на меня и растворилась в моем сознании. Она не исчезла, я чувствовала ее, но не приближалась ко мне. Паника медленно меня захлестывала. Нехорошо! Очень нехорошо! Так можно и вовсе потерять связь с волчьей частью себя. Нам про это рассказывали. На фоне сильного стресса иногда такое случалось. А у меня этих стрессов, хоть задницей жуй в последнее время. Но ведь с этим надо что-то делать! Спокойствие и положительные эмоции! Книга, много еды и мягкая комната. Та самая, в которой весь пол — одно сплошное мягкое спальное место.

Три дня на радость маме я не выходила из дома. От занятий меня освободили, никто не беспокоил, и только Кир приходил, чтобы поделиться новостями. Об Аните знали, что она все еще без сознания. И больше ничего. А Вилл прошел суд Духов. Они подтвердили, что волк действовал спонтанно, инстинктивно и никаких целей, кроме защиты не преследовал. Только по словам Кира, Духи сказали Виллу что — то еще и долгое время не выпускали из круга. И это что-то сделало волка замкнутым, раздражительным и необщительным. Что-то творилось в наших кругах. Казалось, что кто-то намеренно пытается посеять между нами всеми раздор. И довольно успешно.

А волчица моя за эти три дня не стала ближе. Мне казалось, что еще больше отдалилась. Мне становилось страшно. Но пожаловаться даже Киру не решилась. Потеря животной сущности — это трагедия для любого из нас. Те, кто смог справиться с этим ужасным состоянием, уходят в титрессы и служат Духам. Другие же, кому не хватило сил пережить эту огромную потерю сходили с ума, убивали себя. Как признаться в своей беде близким? Для них это станет ударом. Сильнейшим.

Вскоре, к своему ужасу, я поняла, что и мой запах изменился. А значит, дело принимало необратимый процесс. Родные стали замечать изменения. И мне пришлось вернуться в академию. К тому же, надо было найти лекаря и узнать, что с моей рукой. Линии оставались на месте. И не светлели, как шрамы. Они наоборот темнели. Как бы не лишиться еще и руки.

— Кир! — воскликнула я, заметил макушку родного брата. Помахала ему рукой и рванула, не обращая внимания на хмурого типа с тонким шрамом на подбородке, который все дни следовал за мной по пятам. Охранник. — Кир, — схватила брата за руку и потащила к свободному подоконнику. — Ты мне позарез нужен, — состроила печальную мордочку. — Кир, мне капец, — склонилась к его уху, чтобы никто не услышал. — Мне к лекарю надо. Срочно. Объясню все по дороге. Но этого, — мотнула головой в сторону охранника, который докладывал маме обо всех моих передвижениях, — надо скинуть. А он не отстанет, если я без тебя буду.

— Что случилось? — нахмурился Кир, оглядел меня встревоженно, потянул носом и покачал головой.

Мы волки очень много значения придаем запахам. А уж как пахнут родные, знаем точно. Не заметить, что я меняюсь, Кир не мог.

— Свободен на сегодня, — обратился брат к охраннику. — Спасибо. Домой ее доставлю сам. Зарк кивнул и растворился в потоке студентов.

— И? — требовательно посмотрел на меня брат.

— Не знаю, Кир, — прошептала я и опустила голову. К глазам подступили слезы. Кир ухватил меня за подбородок и заставил взглянуть в глаза.

— Что с тобой, мелкая? Ты что, реветь собралась? — потрясенно смотрел на меня братец. Шмыгнула носом и покачала головой. Не буду реветь.

— К лекарю, а потом все объясню.

Глава 15. Узоры судьбы

Глава 15

— Выглядишь ты чудовищно, — брат первым не выдержал гнетущего молчания.

Дворники мельтешили перед глазами, сметая с лобового стекла крупные снежинки. На улице бушевала метель. Примерно то же творилось и в моей душе. Чем ближе мы подъезжали, тем страшнее становилось. Я боялась услышать страшную правду. Боялась настолько, что едва не попросила брата повернуть и поехать домой.

— Я и чувствую себя так же, — слабо улыбнулась и отвернулась. Не выдержала его серьезного, обеспокоенного взгляда. Он по-настоящему за меня волновался. А что будет с родителями, если… нет. Тряхнула головой. Об этом даже думать не стоит.

— Не хочешь поделиться? Ришка, ты же знаешь, я — могила. Даже родителям ничего не скажу.

— Знаю, Кир, — тяжело вздохнула и опустила голову, уставившись на крепко сцепленные пальцы. — Мне вообще с тобой повезло, — усмехнулась, — ты самый лучший брат, — голос сорвался. В горле встал ком, который не удавалось проглотить. Если я потеряю волчицу, мне придется уйти от семьи. В резервацию. Лишиться друзей, потерять брата, родителей. Мы будем всегда рядом, но уже из совершенно разных миров.

— Ришка.

— Нет, Кир, — покачала головой и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы немного успокоиться. — Мои догадки, они. Ужасные. Не хочу даже вслух это произносить, пока не поговорю с лекарем.

Светлое здание с большими прямоугольными окнами, показалось издалека. Перед входом по бокам от дорожки, ведущей к лестнице, раскинулся сад. Сейчас ветви деревьев уже совсем потеряли свою листву и укрылись под белыми снежными шубками. Здесь было так светло, что слепило глаза. А еще сказочно красиво. И тихо. Только зеленый лист над входом был единственным ярким пятном.

Мужчины и женщины в светло-зеленых костюмах с листами на груди мило улыбались и кивали в ответ на наши приветствия. Кабинет, который нам указали на стойке, оказался одним из самых дальних.

Коридоры пустовали. Пациентов было не так уж и много в этом крыле. Здесь принимали жителей центрального района, а они предпочитали доплачивать и вызывать лекарей на дом.

— Да помогут мне Духи, — прошептала я, улыбнулась Киру и постучала в дверь.

В кабинете сидел аритр Дайрис. Не высокий, немного полноватый мужчина с серьезными серыми глазами и губами, уголки которых были опущены вниз, оставляя на лице мужчины вечный отпечаток печали.

— Оу, младшая ритресса Грогас, рад приветствовать, присаживайтесь, — уважительно, но довольно сухо проговорил мужчина и указал на стул.

— Доброго дня, аритр, — кивнула я и сразу перешла к делу. — Не так давно на турнире, который проходит в академии я попала под удар своеобразно измененного заклинания «Темный воздух». — Задрала рукав и продемонстрировала руку. — С тех пор со мной творится что-то странное.

Мужчина склонился над столом, взял мою руку и повертел, внимательно разглядывая.

— Хм, — он нахмурился.

Почувствовала тепло и легкое покалывание, когда зеленые искорки заскользили по руке, повторяя линии повреждения.

— Хм, — вновь повторил лекарь. И мне даже показалось, что второй раз это прозвучало более озадачено. — Вы уверены, что это был «Темный воздух»?

— Абсолютно. Это даже зафиксировано комиссией академии.

— Допустим, — мужчина откинулся на спинку стула и внимательно на меня посмотрел. — Опишите все свои ощущения, расскажите, почему не обратились сразу к лекарям, и что вас сейчас беспокоит.

Я для этого сюда и пришла. Выложила все. Едва ли не по часам. Начиная от того, что не сразу почувствовала, что рука вообще пострадала, и заканчивая тем, что в данный момент чувствую присутствие волчицы, но не могу с ней контактировать.

— Что ж, давайте сделаем экспресс-тест анализа крови, и осмотрим вас на кушетке.

Мужчина набрал немного моей крови в пробирки. На столе у окна проделал с кровью какие-то манипуляции и указал мне на кушетку.

Легла и прикрыла глаза. Как и всегда. Волна тепла с щекочущим покалыванием омыла меня и успокоила. Лекари особенные люди. Их дар исцеления — это что-то невероятное. Такие тонкие энергии, и такое потрясающе точное управление ими.

— Арина, — спустя некоторое время позвал меня аритр. Открыла глаза и села. Смотрела выжидающе. Сердце заходилось от волнения. — Так… Никакой «Тёмный воздух» вас не касался, в этом я уверен.

— А это? — пораженно уставилась на мужчину и приподняла пострадавшую руку.

— У меня есть некоторые соображения на этот счет, но это не мой профиль, поэтому озвучивать их вам я не стану. Советую с этим обратиться к Духам или духовному наставнику.

— Но я чувствую себя отвратительно, — от нервного напряжения начала повышать голос.

Что за бред?

— Успокойтесь, ритресса. Ваше самочувствие — вполне объяснимо. Вы перенервничали, в ближайшем прошлом были перенапряжены энергетически и, — он протянул мне стеклянную палочку, которая сияла синим цветом, — вы беременны. Именно поэтому, ваша волчица отдалилась. Организм блокирует животное начало на время вынашивания ребенка.

— Что, простите? — я поморгала и уставилась на лекаря.

— Вы беременны. Срок еще совсем маленький, но организм уже начал перестройку.

Я рассмеялась. Громко. Истерически. В руках сжимала синюю стеклянную палочку. Если бы результат был отрицательным, она была бы зеленой. Но поверить в это? Нет! Этого быть не может. Я ведь даже не замужем! У нас дети вне брака не рождаются.

— Сходите к Духам. Думаю, и природа узора на вашей руке станет яснее.

— У-узора? — выдохнула я, как громом пораженная и уставилась на свою руку.

— Да, узора. Я с таким впервые сталкиваюсь. Но, думаю, это брачный рисунок.

— Быть такого не может, — выдохнула я. Уставилась на свою руку так, словно на ней шестой палец вырос внезапно. И седьмой. И, может быть, даже двенадцатый. — А, может, мое желание отрубить руку не такое уж и плохое? — пробормотала себе под нос.

— Что? — вскинулся лекарь.

— Я п-пойду, — хмыкнула, усмехнулась, глядя на положительный тест. — Бред. Этого не может быть. Это невозможно, — шептала и смотрела перед собой. Правда, ничего не видела.

Состояние было таким, словно меня кто-то сильно приложил головой о стену… Или приложился чем-то о мою голову. Гул и пустота. Я вообще не соображала, что произошло. Я ехала прощаться со своей привычной жизнью и волчицей, а получилось.

— Ришка, — подскочил с лавочки Кир, когда я открыла дверь.

— Пф-ф, — глядя на старшего брата, рассмеялась. Меня накрыла вторая волна истерики. И она была гораздо сильнее первой. В какой-то момент все вокруг помутнело, размылось и внезапно утонуло во тьме.

Очнулась я вновь в кабинете. На кушетке. Перед носом оказалась вонючая дрянь, которая и вернула меня в сознание.

— Что с ней? — орал мой брат на лекаря. — Плевать мне на ваши тайны идиотские, я хочу знать, что с моей сестрой. Если вы сейчас же мне не расскажете, я вызову сюда отца. Уж ему-то вы не ответить не посмеете.

— Кир, — поморщилась я и схватилась за голову. В виски словно иголки молотком вбивали.

— Прижми жопу и не истери.

— Риш, ты дура? Ты сознание потеряла, я едва поймать тебя успел? Какого хрена творится?

— он присел на кушетку, совершенно нагло сдвинув в сторону мои ноги и уставился немигающим взглядом прямо мен в глаза.

— Я? Дура! И неудачница. И я в глубокой заднице, Кир. Я беременна, — прошептала, потому что произнести эту фразу громко вслух казалось мне ужаснейшим действием. Будто, если я заявлю об этом громко — это точно станет правдой, а пока есть шанс, что все это ошибка. Шутка. Бред. Болезнь, сбой. Все, что угодно, но не беременность.

— К-как? — Кир был в шоке. Он даже рот приоткрыл от удивления.

— Хрен знает, — голос задрожал, а глаза наполнились слезами, которые тут же покатились по вискам и закатились в уши. Неприятно. — А еще я, кажется, замужем, — сорвалась. Подбородок задрожал, губы пришлось сжать. А слова с трудом удавалось проговаривать.

— Я не понимаю… Как? Это невозможно. Никакого ритуала. Но… Нет. Не понимаю.

Этого не может быть. Что делать-то теперь?

— Охренеть. Это просто охренеть. Невозможно. Я. Я. Охренеть, Риш! А кто? Кто отец-то?

— Отец? — хохотнула я зло. — А муж мой, наверное. Только я не знаю, кто. Лесс или Вилл.

Но кто бы из них не оказался отцом моего ребенка, я поняла, что воротит меня от обоих одинаково. И от этого стало еще страшнее и обиднее.

— Нет, Лесс не может быть. Вы друг другу не подходите, — покачал головой Кир, глядя куда-то сквозь меня.

— Ага. А брак без ритуала может? А беременность без брака? — выплевывала я фразы с дикой озлобленностью.

— Дела, — протянул Кир и взлохматил волосы. — Надо к Духам пилить. Пусть разъясняют, что к чему, и где жениха искать теперь.

— Жениха, — скривилась я. — Мужа, Кир. Мама будет счастлива. Какого, а? Почему так? Разве это возможно? Я ведь не давала согласия. Никаких ритуалов. Я не понимаю.

— Собирайся. Хватит сопли на кулак мотать. Поднимайся, давай. Двинем сразу к титрессам, а потом к Духам, — Кир взял себя в руки, поднялся и протянул мне раскрытую ладонь.

— Я не хочу замуж, — поднимаясь с кушетки, прохныкала я. — Вообще. Ребенок. Даже не верю, что он будет. Но, наверное, хочу. А замуж нет. Ни за что. Так нечестно. Я найду способ расторгнуть этот неправильный брак. Мне ни тот, ни другой не нужен. Тоже мне, мужья на повестке дня.

— Хватит бормотать, как ненормальная. Все узнаем, а потом уже решим, что делать и как быть. Родителям пока ни слова?

— Конечно! — воскликнула я. — Только не знаю, как скрыть это, — показала узор, который судя по всему был еще не завершен, а значит шанс на расторжение существовал, — и запах. Он меняется.

— Что-нибудь придумаем. Одевайся теплее. Тебе теперь беречься надо, — хмыкнул Кир и вновь покачал головой. Он, как и я, поверить не мог в то, что я стану мамой.

Глава 16. По жизни мне идти наощупь