Держи на Запад!

— Нет, — ответил я и показал размеры пишмашинки: — вот такая машина будет стоять на столе, и специально обученная барышня будет печатать текст писем и прочих документов.

— Барышня? А не мужчина-клерк? Женщина справится с машиной?

— А там большой физической силы и не надо, — ответил я. — На рояле ведь женщины играют? Ну так пишущая машинка не сложнее рояля.

Под конец меня со смехом спросили, не предвижу ли я появление механических учителей, я ответил, что не в ближайшую сотню лет, и покинул место докладчика. В комнате было тесно, и когда программа дня закончилась, я с удовольствием вышел на довольно свежий воздух.

Солнце уже зашло, а сумерки заметно омрачали низкие темные тучи. С неба сыпалось что-то вроде дождика, и было неуютно думать, что мне сейчас предстоит искать на пристани какого-нибудь перевозчика, чтобы перевез на лодке на тот берег, а потом еще топать по раскисшей дороге несколько миль. Хорошо еще, что на каких-нибудь бушвакеров по такой погоде вряд ли наткнешься. Я, правда, был вооружен, но развлекаться стрельбой мне не хотелось.

Мистер Делл, как я знал, собирался поприсутствовать и на втором дне конференции, поэтому я слегка удивился, когда обнаружил, что он тоже идет на пристань. Оказалось, ночевать он собирался дома, в Форт-Смите. Как известно, бешеной собаке семь верст не крюк, а тут до его дома было даже меньше; ну так и не проблема, полагал он, отмахать и завтра из Форт-Смита сюда и обратно.

— Тем более, — добавил он, глядя вперед, — что мы как раз успеем на пароход, и идти через лес нам не придется.

В самом деле, пароходик с громким именем «Принцесса» как раз подал последний гудок, и мы успели взойти на борт, чтобы проехать несколько миль с комфортом, не шарахаясь от тени какого-нибудь куста. Мне, правда, еще предстоял путь до нашей конторы по пустынной Пото-авеню, но полмили по знакомой дороге всяко лучше, чем три с половиной по незнакомой.

Мистера Делла вышел поприветствовать сам капитан: не столько из почтения к редактору местной газеты, сколько из желания узнать о последних новостях. Заодно и уточнить, где на Индейской территории находится какой-то Риверсайд. Капитан про этот Риверсайд никогда не слыхал, и понятия не имел, где ему высаживать направляющихся туда пассажиров — в Форт-Смите или в Форт-Гибсоне, а может, где-нибудь между ними. Мистер Делл тоже затруднился. Вроде как в новостях с Индейской территории такое название ему не попадалось.

Я сонно посматривал в сторону буфета, потому что было вроде как неприлично ни с того ни с сего оставить собеседников и ринуться заказывать кофе, но слова «Риверсайд» и «Индейская территория» все же дошли до моего сознания и соединились там в нечто осмысленное.

— Погодите, — сказал я. — Пассажиры до Риверсайда? Телеграфисты?

— Вы знаете, где это, мистер Миллер? — Обернулся ко мне Делл.

— Конечно. Это тот кусок Пото-авеню, который находится на Индейской территории, — объяснил я.

— Вот видите, все прояснилось! — обрадованно сказал капитан кому-то за моей спиной.

Я обернулся и понял, что загнать новоприбывших операторов на столбы монтировать линию вряд ли получится.

— Мисс Мелори, мисс Уильямс, этот джентльмен знает, где ваш Риверсайд!

7

Телеграф в то время был, пожалуй, чуть ли единственной возможностью для образованной женщины зарабатывать себе на жизнь.

Это в двадцать первом веке секретарь в офисе — почти всегда женщина, бухгалтерия — дамское царство, да и остальные офисные работники в большинстве не мужчины. А в 1865 году и производств-то таких не было, чтобы ради них держать большой штат конторских работников. Мелкому частному предприятию вполне хватало для конторской работы одного человека, и этим человеком обычно был сам хозяин или кто-нибудь из его семьи. Государственные структуры, вроде департамента казначейства, Патентного бюро, управления почт, от женского труда не отказывались, потому что им можно было платить меньше, чем мужчинам, но и сами эти конторы были сравнительно невелики, и много женщин принять не могли. Так что доля женщин в конторском персонале того времени была примерно 2 %.

Иное дело телеграф. Первые женщины-телеграфисты появились еще в 1840х годах, и с тех пор количество телеграфных операторов в юбках продолжало расти. Особенно женщины-операторы были востребованы в сельских районах, где можно было платить низкое жалование, а образованные мужчины искали места подоходнее. С началом войны заметная часть операторов-мужчин ушли в армию, и освободившиеся места начали занимать женщины. Однако не успела война закончиться, как у телеграфистов-мужчин возник вопрос: а справятся ли хрупкие женщины с тяжким трудом оператора? Вот раньше справлялись, а сейчас, когда они начали занимать должности с более высокой оплатой, — конечно, не справятся! Как раз сейчас, в 1865 году, в профильном издании «Telegrapher» велась полемика на эту тему. Наши телеграфисты с Пото-авеню, впрочем, повода для полемики не видели: почему не справятся, это ж не по столбам лазить? Джейк вообще считал работу на ключе чисто бабской (главным образом потому, что это у него плохо получалось).

Так что можно вернуться к рассказу Дэна.

* * *

Пока пароход неспешно полз до Форт-Смита, я мучительно пытался сообразить, что делать с новоприбывшими операторами, причем самым первым вопросом было: что делать с ними сразу по прибытии в город.

И пошлые шуточки можете оставить при себе.

Мне надлежало устроить их где-то на ночлег — а время было уже ночное. Черт, да даже извозчика сейчас уже не найдешь, так что Пото-авеню отпадала совершенно; одно счастье, что гостиница расположена рядом с пристанями, на Первой улице.

Однако стоило мне заикнуться о гостинице, как я увидел, что мистер Делл с сомнением повел носом.

— Не совсем подходящее место для дам, — пробормотал он. — Давайте попробуем устроить молодых леди у миссис Морз.

— Я ее практически не знаю, — возразил я. — Как я постучусь к ней в дом среди ночи?

— Я постучу, — предложил Делл.

— Погодите, — вмешалась мисс Мелори. — Как я поняла, этот Риверсайд на самом деле находится на окраине города? Почему мы не можем отправиться прямо туда? Форт-Смит не такой уж большой город, через полчаса, вероятно, мы будем на месте.

— Полмили по пустынной загородной дороге, — объяснил я.

— Ну…, — призадумалась на секунду мисс Мелори и решительно предложила: — Давайте все-таки пойдем в Риверсайд!

— О, пожалуйста! Давайте пойдем в Риверсайд! — воскликнула маленькая юная миссис Уильямс. — Мне так хочется добраться наконец до места.

Мы с Деллом переглянулись.

— Я вас провожу, — решил он.

И, когда пароход наконец добрался до форт-смитской пристани, поднял чемодан. На мою долю достались два саквояжа: один побольше, другой поменьше.

Пароход не собирался двигаться дальше вверх по Арканзас-ривер в темное время суток и особого шевеления на причале не вызвал: и завтра утром все дела сделать успеют. Поэтому моя слабая надежда найти хоть какое транспортное средство не оправдалась. Пришлось идти пешком.

Улицы были тихи и безлюдны. К тому же с уличным освещением в городе пока было хреново; редкие фонари попадались разве что около салунов, а в основном приходилось пробираться в потемках, чуть-чуть разбавленных освещенными окнами.

К нашему счастью, когда мы подходили к Третьей улице, из салуна вывалилась группа мужчин и двинулась впереди нас в том же направлении.

— Это не ваши ли работники, мистер Миллер? — резонно спросил Делл. — Вроде по говору — ирландцы.

Я окликнул ребят. Получилось громче, чем я хотел бы, но зато ирландцы меня услышали и остановились.

Да, это были именно те парни, кого нанял Джейк. Поскольку на завтра планировался выезд бригады на Индейскую территорию, они решили попрощаться с Форт-Смитом. Поскольку наличных средств не хватило, попрощаться как следует не получилось: ребята разве что немного разогрелись. Однако в кредит им не наливали, так что они потянулись обратно на Пото-авеню, где стояли фургоны, которые станут их домом на ближайшие недели.

Естественно, бушвакеров с таким сопровождением на пустынной дороге можно было не опасаться, ибо дорога, на которой распевают во все горло ирландские песни, пустынной не может считаться по определению.

С дамами, впрочем, ребята вели себя учтиво и деликатно, у меня, как у начальника, забрали саквояжи, да и Делл, отдав чемодан в могучие руки, мог с чистой совестью отправиться домой.

Собаки Макферсона услышали нас, еще когда мы не успели далеко отойти от кузни, и всю дорогу пению аккомпанировал недружный лай. Но зато когда мы миновали салун, все парни петь перестали, а начали усиленно шикать друг на друга и громогласно призывать к молчанию: люди спят. Люди, может, и не спали, но решили не возражать.

На ночлег рабочие располагались в нашем доме, в операционном зале, но нас с леди учтиво пропустили вперед, а потом уже, толкаясь и шепотом переругиваясь, ввалились все остальные.

Операционный зал сейчас напоминал ночлежку. Все телеграфное оборудование мы, собираясь уезжать, заранее укрыли фанерными футлярами, бумаги убрали в шкаф, мелкие вещи собрали в ящики и отволокли в кладовку. Так что сейчас на столе стояла кое-какая посуда, а на полу валялись вещмешки рабочих, теплая одежда и одеяла. Честно признаюсь, порядком в комнате и не пахло.

Дамы мои, увидев этот бардак, не дрогнули.

— Здесь по крайней мере тепло, — промолвила мисс Мелори и протянула руки к догорающей печке.

Из задней комнаты выперся в одних подштанниках Джейк. Гневную речь на тему, что ирландцы уже перебудили всю улицу и даже индейцев за рекой, он начал еще в коридоре, а вопрос: «Миллера там не видали?» он договаривал, уже в полной растерянности разглядывая дам.

Я, опомнившись, поспешно затолкал его обратно в коридор, а потом и в заднюю комнату.

— Кто это?? — в панике зашептал он, хватаясь за одежду и путаясь в брючинах.

— Операторов прислали, — сообщил я, поспешно собирая свои вещи.

Джейк выразился неподобающе для квакера.

— Ночевать они будут в этой комнате, — сказал я.

Джейк поневоле согласился. Другого варианта не было.

Надо сказать, дом наш первоначально предназначался для салуна, но в самый последний момент выяснилось, что граница индейской территории проходит примерно в ста футах дальше от реки Пото. Поэтому нам удалось задешево купить дом, а Джейми Макферсон и по сию пору сокрушается, что припоздал и дом ему не достался.

Дом нашей конторе великоват, в нем два этажа, но пользуемся мы только нижним. Самая большая комната на первом этаже запланирована была, естественно, для распивочной, но мы приспособили ее под операционный зал, а я еще и под свое конструкторское бюро. Заднюю часть дома делил напополам коридор, выходящий к задней двери. Слева от коридора была комната Нормана, а в его отсутствие мы с Джейком перетаскивали туда свои раскладушки. Себе под жилье мы присмотрели комнату справа, но как-то так получилось, что там все прибавлялось и прибавлялось ящиков, мешков и прочего имущества, а руки у нас не доходили все это разобрать, поэтому мы в присутствии Нормана использовали как спальню большую комнату: на ночь ставили раскладушки, а днем убирали. И Фокс ночевал с нами.

Второй этаж, где должны были по плану располагаться номера для проезжающих, а может быть, рабочие места практикующих при салуне шлюх, на отдельные комнаты так и не разделили. Там было голо, пыльно и неуютно. Здесь поселился Дуглас: поставил раскладушку около лестницы, стол и стул. Ящики из-под мясных консервов исполняли роль шкафчиков для вещей, несколько вбитых в стену гвоздей — роль вешалок. В отсутствие Дугласа постель плотно прикрывалась от пыли листами серой упаковочной бумаги, а щегольские костюмы — простынями. Разбираться с обустройством второго этажа мы собирались ближе к весне.

Ясное дело, что когда в последние дни похолодало, топить мы стали только в двух комнатах: в зале и у Нормана. Отсюда следовал вывод, что девушки будут ночевать в задней комнате, а нам следует выселиться в зал.

Джейк поспешно убирал наши пожитки, а я пригласил девушек перейти в заднюю комнату и в два приема перенес их вещи. Они смирно присели на койку Нормана и тревожно осматривались по сторонам.

— Это мистер Шерман, — запоздало представил я Джейка. Джейк выпрямился, не то коротко поклонился, не то боднул воздух, снова наклонился и поволок свою койку в коридор, роняя по дороге подушку и одеяла.

— Мы не ожидали вашего прибытия, — снова объяснил я, — а то бы приготовили вам жилье получше.

— О, мы понимаем, — певуче откликнулась мисс Мелори.

— Все прекрасно, — шепотом заверила миссис Уильямс.

Из зала слышался голос Джейка, который велел ирландцам расчистить место для двух раскладушек.

Я достал из шкафа стопку чистого белья. Слава богу, прачка на днях вернула из стирки, а то пришлось бы краснеть.

Появился Джейк, сгреб с раскладушки мою постель и унес.

В продуктовом ящике нашелся пирог с персиковым вареньем и кусок бекона — странное сочетание, но Джейк заботился, чтобы бекон у нас не переводился, а остальное — как бог пошлет. Ну вот сегодня послал так. Чайник на печке был горячий. Мы с Джейком обычно просто разбавляли в кипятке ложку сгущенки вместо чая, поэтому банку сгущенки я тоже поставил на стол. Проверил кружки — чистые. Дамам, конечно, надо бы не кружки, а чашки, но мы чашками как-то не запаслись.

Угощение получилось какое-то жалкое.

— О, мы не голодны, — соврала мисс Мелори.

Вошел Джейк со свернутой постелью и положил на пустую раскладушку; судя по белизне простыней, забрал с койки Дугласа. Он посмотрел на скромный ужин и удалился в зал, откуда после минутного перешептывания принес краюху хлеба и крохотный, в несколько дюймов, кусочек колбасы.

— Парни уже все сожрали! — доложил он мне гневным шепотом. — Открыть ящик в фургоне?

— Нам хватит, — твердо сказала миссис Уильямс.

Мы с Джейком пожелали спокойной ночи и покинули помещение. Джейк зачем-то отворил дверь в комнату напротив.

— Слушай, как бы намекнуть… — замялся он, нагнулся и вытащил в коридор ведро. Ведро было новое, почти не пользованное, с крышкой, и мне стало его жалко отдавать для таких нужд. Но ничего более подходящего на роль ночного горшка в нашем хозяйстве пока не водилось. Я взял ведро и постучался к девушкам.

— Для мусора, — сказал я отворившей дверь мисс Мелори.

— О, спасибо, — слегка покраснела она.

Застилая в зале свою раскладушку, Джейк спросил меня:

— Что делать будем? Отложим выход?

Я представил завтрашний день. Девушки, которых надо устраивать, ирландцы, которых надо занимать какой-то работой, а то они найдут на свою голову приключений…

— Ты выезжай с бригадой, — сказал я. — А я тут разберусь и потом вас догоню.

Остаток ночи прошел как единый миг: коснулся ухом подушки, натянул одеяло на плечи — а Джейк уже тянет одеяло с меня: «Утро, пора вставать!». Я попробовал открыть глаза. Мешала зажженная керосиновая лампа. Яркая, черт! Джейк оставил мое одеяло в покое:

— Подъем, подъем! Пора в поход, труба зовет! — обернулся он к спящим ирландцам и начал одеваться.

Я сел в постели, пытаясь проснуться.

— Ну что ж ты так орешь? — простонал я.

— А иначе вы будете до полудня спать, — объяснил Джейк. — Давайте, ребята, поднимайтесь! Сейчас погрузимся в фургоны — и можете спать дальше. Ну, кроме возчиков, конечно. Подъем! — Заорал он.

Den de lam’ ram sheep begin to blow,

Trumpets begin to soun’

Joshua commanded de children to shout

An’ de walls come tumblin’ down

Dat mornin’ — пробормотал я.

— Бог ты мой, Дэн, — обернулся ко мне Джейк. — Где ты этого набрался?

— Это разве не из библии?

— Нет! Это негры такое поют.

— Значит, набрался от негров, — заключил я, нашаривая штаны.