Держи на Запад!

Буффало Билл

5

Завтраками нашу контору снабжала миссис Макферсон; ничего такого особо изысканного, но мы, в конце концов, не в Париже живем, а для Форт-Смита еда были нормальная: то яичница с беконом, то оладьи с патокой, а то и просто разогретые остатки вчерашнего ужина — чего еде пропадать. Главное, что за умеренную плату заботу об утренней трапезе с нас снимали, а горячим кофеем или кипяточком у соседки можно было разжиться в любой час светлого времени суток. Мы же у себя, пока тепло, печку топить не собирались. Ночами уже было прохладно, но не до такой степени, чтобы не спасло дополнительное одеяло.

Норман дал мне спокойно позавтракать, а потом уж осведомился:

— Послушайте, Миллер, что вы сотворили с казенной аппаратурой? На ней же теперь работать невозможно.

— Наоборот, — возразил я. — Именно сейчас с ней стало возможно работать нормально. Просто я ее пока отсоединил от линии.

Я сел за свою клавиатуру, положил перед собой номер «Сайентифик американ» и в бодром темпе настучал несколько абзацев из журнала. Норман, который сосредоточенно слушал звуки морзянки, озадаченно спросил:

— Это сколько же слов в минуту?

— Не мерил, — сказал я. — Не так уж и много, я все-таки не виртуоз. Просто идет выигрыш во времени за счет того, что клавиши расположены компактно. А на этом рояле, — я с презрением ткнул в клавиатуру аппарата Юза, — слишком много уходит времени на движение руки от одной буквы к другой.

— Это великолепно, — заявил Норман и потыкал пальцем в клавиши на моей клавиатуре. — Надо брать патент.

— Угу, — сказал я. — А принимать кто с такой скоростью будет? Аппарат захлебывается, — я показал в сторону приемной части аппарата Юза. — А человек записать не успеет тоже. Запатентовать, конечно, надо, но без принтера толку от этого патента… а как сделать принтер, я пока не знаю.

Услышав слово «принтер», подошел Дуглас.

— А принтер обязательно для ленты делать? — спросил он, показывая на узкую полоску, заправленную в приемный аппарат Юза. На этой полоске пишущий узел печатал текст телеграммы, потом ленточка наклеивалась на бланк.

— Необязательно, — сказал я. — Наоборот, будет гораздо лучше, если текст можно будет печатать на листе бумаги. Тогда можно будет использовать аппарат как пишущую машинку.

— А покажи-ка еще раз, как ты это делаешь, — просил он.

Я отстукал еще пару абзацев и показал Дугласу, какие именно.

— Очень интересно, — заявил он, отодвинул меня и сел на мое место. Естественно, у него не получилось так ловко перепечатывать текст, потому что расположение литер он запомнил не сразу, да и навыка печатать всеми пальцами у него тоже не было. Тем не менее минут пять спустя он оторвался от этого занятия с явным сожалением.

Потом мы с Норманом увлеклись обсуждением вопросов, связанных с конструированием принтера, и Дуглас, потеряв к нашей беседе интерес, переключился на Фокса:

— Я напишу про тебя роман!

— На хрена это? — с подозрением спросил Фокс.

У Дугласа наступило что-то вроде каникул: в Форт-Смите были завершены переговоры с вождями с Индейских территорий, и агент Маклауд временно освободился от роли племенного дипломата и переводчика. Пока ему никаких ЦУ начальство из Департамента внутренних дел не присылало, зато издатель из Нью-Йорка высказал пожелание увидеть серию книжек про героические будни фронтира. Вот Дуглас Фокса на роль героя и присмотрел.

— А ничего, что я бушвакер? — кинул Фокс.

— Ничего, — ответил Дуглас. — Даже романтичнее будет: непонятый изгой…

— Чего-чего? — скривился Фокс.

— Сирота. Вендетта. Пони-Релай. Мобилизация и потом бушвакерство.

— Угу, — меланхолично добавил Джейк. — Как с Даном встретились, обязательно надо написать. Считай, своих перестрелял.

— Ничего не своих, — возразил Фокс. — Эти, что с Даном были — они, знаешь, тоже не ангелочки. Покуражились бы над дезертиром да повесили. А то я их не знаю.

— Путешествие до Денвер-сити не забудь, — напомнил я, вставляя огрызок карандаша в удлинитель. — И побольше приключений по дороге, а то вы с Джейком как-то слишком легко отделались.

— И квартеронок каких-нибудь добавьте, Маклауд. — вставил Норман, листая справочник. — В романе главное — любовная линия.

— Рано ему еще квартеронок, — сурово заявил Джейк.

— Ничего не рано! — возразил Фокс.

— Во-первых, как стрелять всяких Такманов — так не рано. А во-вторых, есть куча отличных романов без любовной линии, — встрял я.

— Например? — спросил Дуглас.

— «Остров сокровищ», — бухнул я.

— Кто автор? — заинтересованно спросил Дуглас.

Я сообразил, что ляпнул что-то не то.

— Э-э… не думаю, что вы это читали. «Робинзон Крузо», вот! — заявил я, лихорадочно пытаясь вспомнить, когда был написан «Таинственный остров» — тоже ведь нет любовной линии, разве нет?

— О да, — согласился Дуглас. У меня появилось впечатление, что «Робинзона Крузо» он за шедевр классики не считает.

— Но вообще, — продолжил я. — Предположим, у нас есть герой сериала… серии книг. В каждой книге он расследует какое-нибудь преступление. Если еще в это расследование и любовную линию вводить, получится, что он или в каждой книжке должен себе новую девушку заводить, или же мусолить отношения с одной и той же без какой-либо надежды для читателя, что он когда-нибудь на ней женится…

Я с ненавистью посмотрел на карандаш: снова сломался. Эх, где вы, механические карандаши двадцать первого века! В девятнадцатом веке механические карандаши тоже были, но на мой вкус, ими было неудобно пользоваться. А бросить все и изобретать цанговый карандаш я не был готов. Нет, конструкцию я представлял себе отлично, но вот кто, извините, мне все это делать будет? Ручки у меня так себе, не очень умелые, а упрашивать Джейка помогать в изобретательстве… да ну, не настолько мне тот цанговый карандаш и нужен, пусть лучше Джейк мне принтер поможет сделать. Так что я взял ножик и ножиком начал затачивать все подвернувшиеся огрызки карандашей. Точилки для карандашей уже тоже существовали, но отдавать кровных десять баксов за такую фигню у меня рука не поднималась.

— Чего б такого нашему Фоксу расследовать? — призадумался Джейк. — Да и следователь из него… эх, висельник! Его самого расследовать надо.

— Нечего во мне расследовать, — огрызнулся Фокс.

— Да необязательно преступление, — попробовал успокоить его Норман. — Просто каких-нибудь приключений в романе описать. Вот, например, в Денвер-сити ты съездил…

— Угу, — заметил Джейк меланхолично. — Попадется потом книжка начальству из «Вестерн Континентал», и погонят нас всех со службы поганой метлой: нас с Фоксом — за то, что в самоволку смотались за тридевять земель, мистера Ирвинга — за то, что нас покрывал… а Дэна — за то, что казенный аппарат Юза раскурочил.

— Да я аккуратненько, — заверил Дуглас, строча что-то в блокнотике. — Начальство носу не подточит: даром я, что ли, столько отчетов написал. Маршрут-то от переправы Кольбера до Форт-Флетчера пройден? Пройден. Отчет начальником принят? Принят. Вы даже какую-то премию получили.

Хваленый маршрут от Ред-ривер до Форт-Флетчера был совершен единственно с той целью, чтобы Фокс, который нашел среди вещей покойного Дана квитанцию денверского банка, смог добраться до Колорадо. Вернувшись из Колорадо, Фокс смущенно отмалчивался, что он там в банке получил.

— Кстати, а что там в Денвере-то было? — спросил я, орудуя ножиком.

— Да ничего ж! — воскликнул Фокс. — Я ведь говорил.

— «Ничего» бывает разное, — возразил я. — После того, как ты банду Дана пострелял, у тебя в «ничего» часы попали и несколько золотых колец.

— Да там действительно фигня! — вскинулся Фокс. — Неужели вы думаете, что если б там действительно что ценное было, я бы не поделился? Джейка вон ранили из-за меня, а вы с мистером Ирвингом нашу самоволку прикрывали… Но там в самом деле ничего ценного не оказалось. Бумаги, карта и горсточка самородков.

— Золотых?

Все-таки слово «самородок» имеет магическую силу: мы все уставились на Фокса.

— Если бы! — буквально взвыл он. — Даже не серебряных! Платина и какой-то падалиум.

— Как-как? — переспросил Норман, наклонив голову.

У меня в мозгах всплыло: «Металлы платиновой группы: рутений, родий, палладий, осмий, иридий».

— Палладий, наверное, — уточнил я.

— Это что-то вроде платины, — вспомнил Норман. — Даже не знаю, на что он пригоден. Разве что на посуду для химлабораторий, как и платина.

— Не так уж и плохо, — сказал рассудительно Дуглас. — Если, конечно, несложно организовать разработку.

— Оно где-то у черта на рогах в Монтане, — пояснил Фокс. — Мужик несколько лет околачивался там среди кроу около горы Медвежьи зубы, серебро искал, но все что нашел — карман с этой вот обманкой. Кармашек!..

— Да, негусто, — пробормотал Норман. — Была б там жила… Да и жилу имело бы смысл разрабатывать, если бы она очень богатая была. Платина ведь дешевая, предложение превышает спрос.

— В общем, зря я съездил, — подвел итог Фокс.

— Бумаги все-таки не выбрасывай, — посоветовал я, снова возвращаясь к черчению. — Платина будет в цене повышаться, в следующем веке карта может пригодиться.

— Ты думаешь? — пробормотал Дуглас, тоже уже делая какие-то пометки в блокноте.

— Химическая промышленность будет развиваться, посуды для нее понадобится много. Опять же ювелирка…

— Да кому нужны платиновые украшения? — спросил Норман. — Она же некрасивая, примерно как сталь.

— Ничего, — отмахнулся я. — Вопрос моды. Вот придет кому-нибудь в голову, что платиновый портсигар или зажигалка — это очень мужественно, брутально и вообще круто, и все городские франты кинутся их покупать.

— Хорошая идея, кстати, — Дуглас поднял голову от блокнота. — Я как раз ломаю голову, что бы такое двоюродному дедушке подарить…

— Дикое, но симпатичное? — не удержался я.

— Вот-вот, — кивнул Дуглас. — Закажу-ка я портсигар из платины… — поразмыслил он вслух.

— Обязательно с гравировкой, — подсказал я, — чтобы индеец в перьях и с трубкой мира.

— Индеец — это само собой, — согласился Дуглас. — И навру, что собственноручно намыл эту платину в Монтане.

— Про Монтану бы я все-таки помолчал, — проговорил я, — на всякий случай.

— Вообще-то Монтана большая, — заметил Дуглас, — но ладно, скажу, что намыл в Орегоне.

* * *

Если читатель уже предвкушает, что Дуглас щас запустит моду на ювелирку из платины, а наши герои сядут на месторождение в Монтане и начнут его усиленно разрабатывать, то Автор сразу сообщает: фигушки!

То есть, конечно, в британских аристократических кругах потихонечку пошли в ход всякие ювелирные цацки из брутальной платины, но вот насчет монтанского месторождения у героев при всем желании не срастется. К сожалению, в Монтане платина прямо по поверхности земли не рассыпана, и сейчас, в 21 веке ее добывают в довольно глубокой шахте, причем не так уж давно, всего лет двадцать или тридцать. Увы, но Фоксова добыча была всего лишь случайным карманом.

Так что портсигар для Дугласа сделают, скорее всего, из русской платины — именно Россия в девятнадцатом веке более всего платины добывала (примерно до 95 процентов мировой добычи) и почти все продавала за границу. Что с этим металлом делать — в России пока не знали. Сначала платину, встречающуюся на Урале рядом с золотом, попросту выкидывали. Сибирские и уральские охотники увесистый металл использовали вместо дроби. Потом в России наладили выпуск платиновых монет — в 3, 6 и 12 рублей достоинством. Потом выпуск монет прекратили, а платину начали сбывать в Европу.

На Западе находили все больше и больше способов применения платины в промышленности, не только как химпосуды, но и в качестве катализаторов.

До второй половины девятнадцатого века из-за сложностей обработки ювелиры практически не обращали на платину внимания; однако научный и технический прогресс на месте не стоял — платина становилась все более знакомым металлом, и ей находились самые разные применения.

Где-то около 1900 года стоимость платины сравнялась с золотом. Теперь ювелиры с чистой совестью могли предлагать изделия из столь же драгоценного металла, как и золото. Вид платины пока не всем нравился, но реклама на что? К тому же ювелиры использовали сплавы платины с золотом, палладием, иридием, медью, получая разные оттенки белого металла. Платина вошла в моду.

В первую половину двадцатого века половину потребляемой платины забирали ювелиры.

Кстати сказать, в двадцать первом веке ювелирам идет только около трети добываемой платины. Остальное потребляет промышленность.

6

Наши каникулы быстро закончились. Сначала нам наконец дали добро на работы в землях чокто, и мы начали подготовку к работе. В нашем дворе начали накапливаться фургоны, ящики, бочки, а нанятые ирландцы накапливались в основном в салуне по соседству. Денег у них было мало, а аванс Норман не выдавал, поэтому все рабочие пребывали в относительно трезвом состоянии и раздражали салунщика своей слабой покупательной способностью: шума много, а толку чуть.

В это время как-то незаметно исчез Дуглас, успев, правда, перед этим снарядить в Новый Орлеан мистера Квинту. За последние месяцы снабжение в Форт-Смите заметно улучшилось, и пристойный костюм для нашего торгового представителя удалось без проблем купить в городе. Теперь он бродягу не напоминал и казался темной личностью более высокого полета. Господа Шиллер и Джонс дали ему в дорогу семь только что сделанных вентиляторов, и два он сумел пристроить на каких-то сомнительных условиях еще по дороге: один в Наполеоне, другой в Натчезе.

С первой бригадой на территорию чокто должен был отправиться я, а Норман тем временем собирался нанять еще ирландцев и двинуться за мной, но буквально в последнюю минуту это переиграли: в Ван-Бюрене собиралось что-то вроде форума по вопросам образования, куда должны были прибыть гости из Литл-Рока, и мое присутствие показалось желательным. Насколько я понимаю, местная интеллигенция собиралась похвастаться моими футурологическими лекциями. Меня попросили подготовить небольшой доклад на тему, как я вижу образование в будущем веке. Мне очень хотелось ответить, что в гробу я его видал, но Норман сказал, что людей подводить нельзя. Фокс выразился в том духе, что главное — научить человека стрелять, а Джейк возразил, что если парня выучить стрелять, остальному можно уже не учить — грабить и убивать он сам научится.

В общем, Норман, прихватив Фокса, отправился в земли чокто вместо меня, а я остался готовиться к докладу. Поскольку моим способностям нанимать ирландцев Норман не доверял, это и прочие хозяйственные проблемы он возложил на Джейка. Потом я прочитаю доклад и со второй бригадой ирландцев двинусь на помощь Норману: из-за этой волокиты с рабочими все сроки телеграфизации Индейских территорий давно полетели к черту.

Наш дом на Пото-авеню опустеет, и мы заранее договорились с Макферсоном, чтобы он присматривал за домом и прогонял всех, кто пожелает в пустом доме поселиться. Кроме Дугласа, само собой. Если Дуглас снова объявится — ему в доме жить можно.

Перед самой отправкой Нормана из центрального офиса нам прислали уведомление, что в Форт-Смит едут три оператора для организации телеграфных пунктов на Индейских Территориях. Норман, прочитав сообщение, призадумался и сказал, что чувствует какой-то подвох.

— Ничего, — оптимистично заявил Джейк. — Загоним на столбы — и пусть линию монтируют.

Норман согласился и отбыл за реку Пото.

Между делом я научил принтер аппарата Юза поспевать за моей клавиатурой, но на этом мои конструкторские подвиги пришлось закончить. Правда, письмецо в Патентное бюро насчет клавиатуры я оформить успел.

От Нормана несколько дней спустя из Скалливиля пришла депеша: «Ради бога, наймите повара!» Надо полагать, тот мужик, который тут уверял, будто готовит так, что пальчики оближешь, на самом деле оказался не способен даже бобы сварить. Я озаботил Джейка и этой проблемой, а сам сел сочинять доклад для учительского форума.

Господа Джонс и Шиллер сделали еще пять вентиляторов. Из Натчеза пришла заявка на две штуки. Мистер Квинта, не успев добраться до Нового Орлеана, затребовал еще двадцать: то, что у них там на югах называлось зимой, в других, менее благословенных местах сошло бы за лето, и вентиляторы вполне оказались к месту. Шиллер вяло начал подумывать о расширении мастерской. Джонс приехал ко мне посоветоваться насчет механизации производства.

Пришлось посвятить пару дней технологическим тонкостям, и я, к удивлению моему обнаружил, что идея разделения труда пока еще мелкими американскими промышленниками не овладела: у Джонса изготовлением приводного механизма занимались два человека, причем каждый делал механизм от и до, а у Шиллера было то же самое: двое работников каждый от и до изготавливали вертушку, а потом еще и упаковочные ящики сами делали. Я честно вспомнил все, что знал о принципах организации производства, потому что о механизации говорить пока было рано. Так или иначе, а предприятие все равно придется расширять: при тех темпах, которыми вел продажи мистер Квинта, медленное наращивание производства с десяти вентиляторов до двадцати в месяц, которое предполагали изготовители, представлялось неуместной роскошью. И это ведь самое прохладное время года. Что же начнется весной? А поскольку я отдал Шиллеру и Джонсу патент не за конкретную сумму, а за долю в будущих прибылях, мне прямая выгода была в том, чтобы они производили вентиляторов побольше. Конвейерной линии, разумеется, мы пока наладить не могли, но технологический процесс на отдельные операции разбили и выяснили, где нужен более или менее квалифицированный работник, а где хватит и мальчишки-подмастерья. Вот по одному подростку в каждую из мастерских и наняли: и платить меньше, чем взрослому, и уволить можно без особых объяснений. А там уже после рождества посмотрим, как дело у мистера Квинты дальше пойдет.

Город Ван-Бюрен, куда мы с мистером Деллом отправились на учительскую конференцию, отстоит от Форт-Смита на такое плёвое расстояние, что в двадцать первом веке, наверное, города уже слились в одно целое: пару-тройку миль по почтовой дороге, паром через Арканзас-ривер — и мы уже на месте. Чисто теоретически это был главный город округа и именно здесь находился суд, где должны были судить Фокса, если бы, конечно, его до Ван-Бюрена довезли живым. Фактически же народу в городке было в два или три раза меньше, чем в Форт-Смите, и местная школа, где проходила конференция, была настоящим сараем. Когда-то давно, задолго до войны, здесь преподавал знаменитый местный поэт, адвокат и масон Альберт Пайк. Об этом мистере Пайке я уже много наслышался, хотя лично встречать не приходилось. Был он страстным агитатором за дело Юга, и, возможно, именно благодаря ему индейцы так называемых цивилизованных племен вступили в войну на стороне Конфедерации. Пайк был назначен бригадным генералом и получил под командование три индейских кавалерийских полка, но с военными подвигами у него не заладилось: в битве при Пи-ридж его разбили. У Пайка и в молодости, когда он принимал участие в американо-мексиканской войне, были проблемы с субординацией — он дуэлировал с собственным командиром; вот и во время гражданской войны началось тоже самое: его арестовали, обвиняя в неправильном использовании средств, в том, что его подразделение оставило позиции — в общем, он мог неплохо огрести за неповиновение и государственную измену, но на его счастье, ему удалось доказать, что все эти обвинения необоснованны. Тем не менее он подал в отставку еще в 1862 году и с той поры занимался исключительно политикой. Ну и индейцам продолжал головы дурить, само собой.

Мое присутствие на учительской конференции было воспринято с вежливым безразличием. Ну подумаешь, телеграфист! Зато белый. На конференцию съехались представители учителей со всего западного Арканзаса и Индейской территории, так что в числе делегатов были индеец-врач и индианка-учительница. Афроамериканцы тоже присутствовали: черный священник и очень светлая мулатка, которая не так давно закончила образование в Огайо и вернулась на Юг. Учительницей она ни дня не работала, но была полна решимости.

Естественно, что уровень грамотности был ниже всего именно среди негров: на Юге обучение грамоте рабов было преступлением; получать образование могли только свободные «цветные», да и то не везде.

Зато лучше всего с грамотностью обстояло, как ни странно, у индейцев: например, до войны на территории чероки действовало тридцать общественных школ, при этом, если исключить черных рабов, на этой территории проживало примерно 18 тысяч человек. И, замечу, только чтением и письмом, будь то на языке чероки или английском, обучение у индейцев не ограничивалось: в семинарии неподалеку от Тахлеки, столицы земель чероки, изучались греческий, латинский, немецкий и французский языки, химия, ботаника, зоология, геология и астрология, география, история, политическая экономия и философия. Преподавателей приглашали из Йельского университета. Разумеется, такой уровень образования давался не в каждой индейской школе; у чикасо, не мудрствуя лукаво, в основном предпочитали давать школьникам прикладные знания, пригодные для ведения сельского хозяйства. Однако незадолго до войны на индейских землях начался экономический кризис, правительство США задерживало выплаты, и часть школ пришлось закрыть. В войну же закрылись все школы. Школу в Форт-Кофе, которая находилась недалеко от Форт-Смита, отдали под казармы, а потом она сгорела во время военных действий. В Академии Армстронга (на Западе слово «академия» означает не совсем то, что в русском языке), расположенной неподалеку от Ред-ривер, сейчас обосновалось правительство нации чокто. В общем, всю работу по образованию среди индейцев придется разворачивать заново.

Мой доклад сенсацией конференции не стал. Особо в футурологию я вдаваться не стал, просто обратил внимание присутствующих на поступь технического прогресса, и подчеркнул, что даже простому рабочему понадобятся некоторые технические и научные познания для работы на новейших машинах и оборудовании. Когда я сказал, что довольно скоро в конторах все делопроизводство будет вестись не записями от руки, а с помощью пишущих машинок, меня недоверчиво спросили: «Это что же, в каждой конторе будет своя типография?».