Помоги проекту - поделись книгой:
У меня что, крыша едет? Солнечный удар? Так ведь солнца ещё толком не было! Что это за херня? Что вообще происходит?!
Я моргнул. Как будто кто-то резко выдернул из проектора один слайд и заменил другим. Чёрт исчез. Исчезло покрывавшее тётку дерьмо. Вернулись звуки. Хриплый лай собаки. И ещё что-то добавилось…
Повернув голову, я увидел Виталия. Упав на колени, он блевал на траву. Тётка-собачница расхохоталась.
Четвёртый круг
— Да и пошёл ты! — воскликнул я в сердцах и нажал «крестик» в правом верхнем углу.
Предложение сохранить изменения не появилось. Я только что полтора часа просидел перед открытым файлом и не написал ничего. Вот уже неделю одно и то же повторялось каждый вечер. Вот уже неделю я не выходил на пробежку…
Странное видение немного потускнело в памяти, но всё равно я то и дело вздрагивал. Вспоминался то голос чёрта, то запах его дерьма, то взгляд… Жёлтый, бешеный, даже близко не человеческий. Я, конечно, писатель, но придумать такое… Будь я художником — ещё может быть, но я-то привык думать словами, текстом.
И всё-таки надо было признать, что это — мой глюк и больше ничего. Нет, я не материалист на всю голову. Я верю в загробный мир. Но в то, что его населяют черти из детских сказок — нет, не верю. Приземлись на площадке летающая тарелка, я бы ещё сомневался, но чёрт?! Извините, это бред.
Неделю я тщательно следил за собой. Старался подмечать любые странности, но не подметил ни одной. Я был прежним, окружающий мир — тоже. Я ходил на работу, я сидел перед компьютером. Ел, пил, спал — всё было обычным.
Сдаваться психиатрам не хотелось. Поэтому мало-помалу я убедил себя в том, что у меня просто кратковременно помутилось сознание. Сон наяву — бывает же такое. Кажется… В общем, не повод для паники. Первый раз — не шизофреник.
Успокоив себя таким образом, я завёл будильник на половину пятого и утром вышел в полной боеготовности. Однако возле самой калитки, ведущей на площадку, сердце запрыгало. Ноги сами собой прошли мимо. И я побежал по обычному тротуару. Дрожащей рукой нащупал кнопку гарнитуры, нажал. В уши ударил рок.
Я не люблю перемен. Я — консерватор уровня «бог». Меня не обрадовала ни новая «трасса», ни меняющийся пейзаж перед глазами. Все выбоины на асфальте были незнакомыми. Навстречу то и дело попадались люди. А то и машины.
Вдоль дороги к удовольствию добавился запах выхлопных газов. И я понял, что выдыхаюсь. Выдыхаюсь гораздо быстрее, чем раньше. Как будто что-то вытягивает из меня силы.
Кое-как описав вялый круг по району, я отметил полчаса и вернулся шагом к подъезду. Возя электронным ключом по считывателю, поймал себя на том, что мне больше всего не хватало их.
Лены и Виталия.
На следующий день я пробежал чуточку лучше. Через день — ещё лучше. Но вместо приятной усталости теперь меня валило с ног какое-то опустошение. Мысли метались в голове, как стая ос, в чьё гнездо кто-то метко запустил камнем. Вернулась боль в боку. Пришла одышка.
И всё-таки я бежал. Как автомат, как робот, которому ввели такую программу. Бежал — и не понимал, зачем. Через неделю начали ныть колени…
Тогда я решился. Вечером отыскал на балконе палку в локоть длиной. Балкон — это уникальное образование. При желании там можно отыскать всё, что угодно, хоть зенитно-ракетный комплекс. А на следующее утро, в половине пятого, я отважно вошёл в калитку, помахивая палкой, и губы сами собой растянулись в улыбке.
— Чё лыбишься? — грубо буркнула Лена. — Скучал тут без нас?
Они с Виталием стояли, будто бы ждали меня.
— Да я уж две недели не был. Ну, с тех пор, как… — Я осекся. Упоминать чёрта не хотелось.
Лена и Виталий переглянулись.
— Мистика, — пробасил толстяк, разведя руками.
— Где мистика? — спросил я.
— Да бесит! — воскликнула Лена. — Нас будто привязали друг к другу. Во сколько ни приди — вы тут торчите. Две недели отдыхала — и вы тоже. Прихожу — нате вам, пожалуйста, всё те же рожи.
Она пыталась тоном и жестами изображать раздражение, но чувствовалось другое. Кажется, Лене было страшно и непонятно. И хотелось, чтобы всё это как-то объяснилось.
— Такова жизнь, — философски заметил я. — Либо се ля вы, либо се ля вас.
— Чего? — скривилась Лена.
— Бывает, ты ешь медведя, а бывает — медведь тебя, — выдал я ещё более загадочную сентенцию и побежал, держа палку за середину. В конце концов, я ведь за этим сюда пришёл.
Мягкая пена приятно пружинила от асфальта. Уже не так приятно, как прежде. Наверное, скоро придётся сменить кроссовки. И, может, даже взять модель подороже. Теперь я к этому готов.
Под плотный гитарно-электронный саунд я вновь вернулся в то состояние, охота за которым и заставляла меня вставать в такую рань и тащиться на улицу. Я бежал, дышал, слушал и чувствовал, как покой и уверенность переполняют меня.
Я больше не был одинокой песчинкой во враждебной вселенной. Каждым шагом я будто подключался к миру, вносил в него недостающий порядок. Сердце размеренно стучало, воздух наполнял лёгкие, кровь бурлила от кислорода.
Мимо меня пронеслась Лена, сжимая смартфон, с безмятежной улыбкой на лице. Я обогнал пыхтящего Виталия. Вот сила воли у мужика! Я б давно забил. Мыслимо ли дело — такую тушу двигать? И отнюдь не похоже, будто тренировка доставляет ему радость. В отличие от меня и Лены, он не отдыхал и не проветривал голову. Он напряжённо работал, не получая от этой работы никакой видимой отдачи. Может, конечно, весы дома сообщали ему что-нибудь обнадёживающее…
Собачники появились минут через двадцать.
«Мистика», — вспомнились мне слова Лены.
По-другому не скажешь. Их было десять, и все они пришли одновременно, с двух сторон. Неведомая сила тащила их к беговой дорожке. Я обречённо нажал на кнопку гарнитуры, глуша музыку, и сбросил наушники на шею.
Поводков ни у кого не было. Собаки — большие, маленькие, средние — понеслись к нам, гавкая на разные голоса. Хозяева молчали. Тётка в халате казалась их предводительницей. Она застыла посреди дорожки в своей монументальной позе, со сложенными на груди руками.
— Опять припёрлись? — взвизгнула она.
Её псина, которая, казалось, ненавидела меня больше всех, бросилась ко мне. Я перехватил палку, размахнулся. Палка просвистела в паре сантиметров от собачьей морды. Взвизгнув, собака отпрянула.
— Ты охерел? — завопила тётка. — Я сейчас тебе знаешь, куда эту палку засуну?!
— Фу!!! — загремел Виталий, перекрикивая и тётку, и всех собак разом.
Взвизгнула Лена. Я резко повернул голову. На неё набросилась чёрная здоровенная псина. Действительно здоровая, повыше колена, наверное. Свалила девчонку с ног, кинулась к горлу. Лена подняла руки, вцепилась ей в шею, пытаясь защититься.
Я побежал к ней через поле.
— Да он играет просто, — послышался мужской голос. — Играет, вы не бойтесь. Он играет…
Как будто в бреду повторял одно и то же, не понимая смысла произносимых слов.
Я прыгнул, размахнулся и обрушил палку на хребет пса. Тот взвизгнул, соскочил с Лены. Она тут же поднялась на ноги. Я заметил кровь на её ладонях.
Пёс, глухо рыча, отбежал было, но тут же повернулся ко мне. На меня смотрела самая настоящая смерть. Отбиться от этого чудовища палкой было бы нереально, даже если забыть о ещё девятерых исчадиях ада.
— Он играет! — беззаботно говорил мужчина, переминаясь с ноги на ногу метрах в десяти от нас. — Не кусается, играет просто. Вы не бойтесь.
Пёс приготовился к прыжку. Всхлипнула, прячась мне за спину Лена. В этот момент меня перекрыло наглухо. Я сделал шаг навстречу псу, резко наклонился и уставился ему в глаза.
Пёс отпрянул.
— Пошёл вон отсюда! — прорычал я, и где-то в глубине души мне самому стало не по себе от этого звука. — Пош-ш-шёл, выродок!
Я не отпускал его взглядом, и пёс пятился, глухо ворча.
Справа послышалось частое дыхание, и тут же ногу пронзила резкая боль. Завопив, я долбанул палкой, не глядя. Удар, визг, и собака тётки-предводительницы отскочила от меня прочь.
Что-то затрещало, ещё одна собака завизжала. К нам ковылял Виталий, сжимая в руке фонарик-электрошокер. Не я один подготовился к забегу.
— Суки, да вы чё, вообще поехавшие, да? — дрожащим голосом крикнула Лена. — Я щас полицию вызову, мне насрать!
Руки у неё тряслись, она пыталась разблокировать смартфон, размазывала кровь по экрану.
— Зови! — донёсся визг. — Зови-зови! Давненько я ментовщинку не имел!
Только не это… Опять. Я видел его так же отчётливо, как собак, как их долбанутых хозяев, как Лену и Виталия, которые тоже, широко раскрыв глаза, смотрели на чёрта.
Он хохотал. Прошёлся колесом по полю, прыгнул, сделал сальто в воздухе, приземлился на копыта.
— Трахни-трахни мусорка́! — напевал он. — Раком, по-собачьи! Нехер было нос совать свой в дела чертячьи!
Чёрт подскочил к мужику, который продолжал лепетать о том, что его пёсик просто играет, легко нагнул его и, пристроившись сзади, начал показывать то, о чём говорил.
— Трахни-трахни мусорка́! — продолжал он распевать. — Уходите, детвора! Вон отсюда, кыш пошли!
Мне казалось, я чувствую, как седеют волосы. От этой глумящейся твари исходили волны ужаса. Сердце ныло, его будто стискивала невидимая рука. Лена выронила смартфон, я увидел, как брызнуло осколками стекло.
Собаки перестали нападать. Стояли, будто их поставили на паузу.
— Он играет, — улыбаясь, сказал мужик, зад которого таранил своими бёдрами чёрт. — Не кусается!
— Пошли отсюда! — Могучая рука Виталия стиснула мне плечо.
— Шишел-мышел, взял да вышел! — орал чёрт. — Нахер, дамы-господа, это прямо вон туда! — Он показал когтистым пальцем в сторону калитки.
Лену Виталий практически тащил, у неё ноги не шевелились. Я хромал сам. Бросил взгляд вниз. Крови не было, но штаны псина разодрала конкретно. Блин! О штанах, что ли, переживать сейчас?!
Невидимая рука отпустила сердце сразу, как я вышел за калитку. Привалившись к дереву, перевёл дыхание. Лена шлёпнулась на землю рядом со мной и заплакала. Виталий облокотился на другое дерево.
Мимо нас прошла женщина с сумочкой. С удивлением посмотрела и вошла в калитку. Все тут срезали путь к остановке через школу, я в том числе. Я напрягся, ожидая криков ужаса, но…
Я повернулся и посмотрел. Женщина шла через поле. Чёрт подскочил к ней, тряся достоинством такого размера, что любого африканского аборигена вогнало бы в депрессию. Женщина прошла сквозь него, и чёрт исчез, будто растворился в воздухе.
— Вы тоже его видели? — спросил я слабым и тонким голосом.
Лена всхлипнула. Побледневший Виталий кивнул.
— И в прошлый раз тоже? — не отступал я.
— Когда он той дуре на голову навалил, да, — снова кивнул Виталий.
— П**дец какой-то, — прошептала Лена.
Она подняла голову, посмотрела на меня, с каким-то совершенно невероятным выражением лица. Паника и истерика мешались там с яростью вселенского масштаба.
— Что это за херня? — крикнула она. — Что это за херня, а?!
Ни я, ни Виталий не смогли найти ответа. Вздохнув, я отшвырнул палку в сторону.
— Тебе в больницу надо, — сказал я. — Пошли, помогу.
Пятый круг
Звонок застал меня за завтраком. Я недовольно поднялся из-за стола. Кого там ещё чёрт принёс? Тут же холодный пот прошиб. Нет уж, от таких словесных оборотов надо отказаться. «Чёрт принёс», «к чёрту», «к чёртовой матери»… Теперь уже не до шуток. Мне кажется, или раньше у меня руки так не дрожали?
— Кто? — спросил я, не увидев через глазок в полутёмном подъезде ничего вразумительного.
— Здравствуйте, — послышался знакомый голос. — Извините, пожалуйста, за беспокойство, я ищу одного человека, его зовут…
Я открыл дверь.
— …Семён, — закончила Лена.
Видеть её вне стадиона было непривычно. Видеть без спортивной обтягивающей формы — ещё более непривычно. На ней были джинсы — правда, тоже в обтяжку — и белая майка с золотистым узором. На плече висела элегантная сумочка.
— Ты как меня нашла? — спросил я.
— Видела, как ты в этот подъезд заходишь. Начала сверху. Повезло на четвёртой квартире. Зайти-то можно?
Я поколебался. С одной стороны, заполучить в гости такую красотку, как Лена, было приятно. С другой… вряд ли она пришла предложить встречаться.
— Заходи, — вздохнул я. — Чай будешь?
— Не ходил? — спросила она, макая чайный пакетик в кружке.
— Нет, конечно, — фыркнул я. — Смеёшься?
— А похоже?
— Нет.
Поделиться книгой: