Проклятье Альбаторре

— Да. Но только после того, как их перестанут поить дурманом.

— Это я тебе обеспечу.

— И не сразу.

— А вот задерживаться здесь не хо… — под обжигающим взглядом обернувшегося Гешшара Паладин счел разумным не завершать реплику. — Сколько времени тебе потребуется? — спросил он взамен.

Как Джетта собиралась бороться с пойлом для драконов, он не знал, зато знал Джетту. Если та сказала, что сделает, значит сделает. Но спланировать время хотелось бы. И выяснить, как дела у Пусика и Чиро.

— Всё зависит от количества драконов и их самочувствия. Сейчас здесь находится еще шестеро. Если с ними не хуже, чем с этим — хотя не знаю, что может быть хуже, — то около двух недель, чтобы как-то привести их в чувство.

— Силен! — вырвалось у Паладина. По два дня на дракона!

— В комплиментах не нуждаюсь. На вашем месте я бы сейчас нашел себе занятие отсюда подальше. Не ровен час, сорвусь, нагрублю. Волосы вам потом наращивай, ожоги лечи…

— Гешшар, для того, чтобы избавиться от дурмана, мне будет нужна твоя помощь, — ровно произнесла Темная. Дракон кивнул. — И это будет только завтра ночью. — Дракон снова кивнул. — Как ты понимаешь, завтра тебя попытаются им напоить. Куда нам спрятать рвотное?

— Мне достаточно будет просто вспомнить дель Пьёро, — буркнул дракон, разводя и смещая ладони ниже, словно пытаясь на расстоянии охватить голову больного.

— Ну вот, столько копытня — и дракону под хвост, — не остался в долгу Паладин.

— Под хвост не стОит, а вот на хвост — это вариант. Примотай чем-нибудь, я наложу сверху иллюзию. При необходимости суну туда нос.

— Э-э-э… — потянула Джетта. — А хвост-то у тебя где?

— Сейчас будет. Только давайте так: копытень приматывайте и уходите. В драконьей ипостаси я сильнее и воздействовать буду широко, чтобы хватило на всех. Могу зацепить ненароком, к чему это приведет — сказать не могу, мы экспериментов над людьми не проводили. — Он замолчал ненадолго и тихо закончил: — Хотя, может и зря…

Пламя в камине освещало комнату, в которой жил Хонрадо. Дамиан первое время удивлялся порядку, царившему в ней, и шутил, не спутал ли Чиро бога. На что Темный отвечал, что порядок — это по-Темному, потому что за бардак иногда приходится дорого расплачиваться. Бывает, что и жизнью. Когда нужно делать ноги, например, или срочно найти спасительный амулет и снадобье. Хозяин комнаты лежал на кровати, заложив руки под голову, смотрел в потолок и молчал. Аквилеро сидел в резном кресле, вытянув ноги на подставку. Пара подушечек помогала смириться с неудобством жесткого сидения.

Приятное тепло расслабляло, хотелось спать, а не вести разговоры. На улице последние дни резко похолодало. В доме была общая система обогрева с помощью труб, но, учитывая количество жильцов, отопление отдельных помещений обходилось дешевле. Дамиан знал, что задняя стенка печки согревает воздух его комнаты, и предвкушал, как устроится на своем лежбище.

— М-да, ощущение, что не в доме Светлого работаю, а в каком-то Темном притоне, — разорвал молчание Чиро. — По шесть тайн на нос, и еще тройка сверху. Давай еще раз подумаем. Может, кто-то всё же отсеется.

— Ага. И прорастет! С кого начнем?

— Сведения противнику «слила» одна из женщин. Изабелла, — начал перечислять Темный. — Замечена в обновках, несмотря на скупость родителя. Источник денег неизвестен.

— Практический уверен, что «источник» мужского пола, — заметил Аквилеро.

— Почему? — собеседник заинтересовано повернул голову.

— Я пытался ее «прощупать», намекнул, что неравнодушен. Любая девушка в ее возрасте начала бы строить глазки или смущаться. Эта просто не заметила.

— Может, и правда не заметила?

Дамиан припомнил мимолетный разговор с дочкой хозяина. Ровная приветливая улыбка девушки, спокойный тон, участие гостеприимной хозяйки — и ни тени интереса.

— Нет, можешь мне поверить, ее сердце прочно занято. Вопрос: кем?

— Бенито? Не удивлюсь.

Неуловимого юношу Аквилеро разглядел, пока тот ремонтировал крыльцо вместе с Чиро. Тяга «бедного сиротки» к женскому полу была очевидна. Как и обратный процесс.

— Я тоже не удивился бы. Только откуда у пацана деньги на цацки? Экономка бы непременно отметила, если бы вещи были дешевыми.

— Ну, знаешь… Женщины — они такие ветреные: сердце может заполнять один, карманы — второй, — хмыкнул Чиро. — Тот же сеньор Монтеро, к слову.

— Не зна-аю, — с сомнением протянул Аквилеро. — Всё-таки она еще совсем юна. И я могу допустить, что казначей питает к девушке интерес. Однако, судя язвительным комментариям, которые он бросал в адрес Изабеллы, вряд ли этот интерес обоюдный. Поэтому, скорее всего, ее возлюбленный — посторонний мужчина.

— И вполне может быть связан с Лихом, — закончил мысль Темный.

— Может быть, может — не быть, но исключать такую возможность я бы не стал. Переходим к следующей, или по этой еще что-то есть?

Следующей в списке подозреваемых шла уважаемая сеньора Кортес.

— По словам Арселии, в молодости они были с графом любовниками, — сообщил Дамиан.

— Да, служанка соседей тоже намекала на какую-то давнюю историю между хозяином и экономкой. Но при этом к покойной графине «тетушка Мария» относится с огромным уважением и даже трепетом, что довольно странно, если сплетня правдива, — Чиро повернулся набок, и подперев голову рукой. — В рассказе Бенито звучали некие «внушительные» суммы, передаваемые ею в соседний город. Понятно, что в устах пацана «внушительные суммы» — понятие относительное, но факт остается фактом. Кому она передает деньги? За что платит?

— Слон, согласись, подозрительнее было бы, если бы деньги передавали ей, — возразил Аквилеро, тоже поменяв положение на кресле.

— Если только ее не шантажируют.

Шантаж — это серьезная причина, согласился про себя Светлый.

— Хотя, если честно, сеньора Кортес мне понравилась, — признался Слон. — Не хочется верить, что она замешана в этом деле.

— А вот сеньора Нуньес мне категорически не нравится, — признался Дамиан. — Какая-то она… мутная. Еще мутнее, чем граф. Что он в ней нашел?

— Как практик тебе говорю, — фыркнул Темный, — в любой женщине можно найти что-нибудь интересное. Особенно если искать в темноте и без одежды.

— Спасибо, что просветил! А то я бы так всю жизнь и маялся, не познав истины!

— Всегда знал, что вы, Светлые, темный народ. А если без ерничанья, что мы имеем против Арселии? — неожиданно серьезно спросил Чиро.

— А что имеем «за»? Непонятно, кто она такая вообще. — Аквилеро начал перечислять. — Глубоких чувств к сеньору вдова не питает, так что цель ее пребывания в этом доме очевидна. Думаю, даже его хозяину. И полагаю, его такое положение вполне устраивает. А вот сеньору — может не устраивать. В общем, — подвел итог Дамиан, — яснее ситуация не стала. Как доказать, кто из троих виновен в бедах Гильярдо, я не представляю.

— Знаешь, — вдруг с каким-то воодушевлением воскликнул Чиро, — я, кажется, придумал, как нам обнаружить вредительницу! Попробую завтра кое-что найти в городе, если ты меня отпустишь.

Аквилеро кивнул, осознавая, что просьба носит условный характер и озвучена исключительно из вежливости.

— Если повезет, то завтра вечером я всё тебе расскажу, — пообещал напарник.

Светлый насмешливо поднял бровь.

— Чтобы не сглазить, — пояснил Темный.

Да и ладно, подумал про себя Дамиан. Пожелав Слону спокойной ночи, он взял факел и на всякий случай обошел дом, проверил запоры и напоследок направился к спальне Гильярдо.

И обнаружил его, стоящего в коридоре в длинной сорочке и ночном колпаке. Дверь в спальню, также слабо освещенную сполохами пламени в камине, была распахнута.

— Что вы тут делаете? — спросил Аквилеро.

— С-стою, — ответил взъерошенный наниматель.

— А почему?

— П-просто т-так, — ответил Гильярдо.

И в этот момент из комнаты раздалось приглушенно-замогильное: «Ми-и-ге-ель! И-иди-и-и ко-о мне-е!» Граф вжался в стену коридора, обхватив себя руками.

— Вот, — выдохнул он. — Я же говорил. А мне никто не верит, — произнес он чуть слышно, словно боясь привлечь к себе внимание.

Джетту разбудили ни свет ни заря, что несколько огорчало, учитывая ночные похождения. Она отдавала себе отчет, что ожидание следующей ночи легким не будет. Причем, в данном случае дурная голова будет не давать покоя сама себе. После общения с менталистом она трещала, как спелый арбуз в руках покупателя. Поэтому Темная решила поберечь здоровье. А для этого нужно было, первое: избегать магистра, насколько возможно; второе: делать вид, что он уже достиг цели. Совместить это было непросто. Что там Сельмо говорил об идеале жены для монаха? Молитва, дети, рукоделие? Припрятанная с ночи булочка придала Джетте сил для реализации плана. Выйдя к завтраку, она изобразила скорбный вид и сообщила, что нуждается в покаянии. Нет, Каталина не может доверить это магистру, ей требуется уединении (кажется, этот пункт тоже стоял в перечне качеств Идеальной Жены). Храм Пресветлого не пугал. В конце концов, она здесь по милости этого самого Бога. И выполняет его волю. Так что пусть потерпит Темную в своих стенах. Да и прегрешений у нее накопилось… немало. Если каяться не торопясь, то недели на две-три хватит. Двух зайцев одной стрелой: и от Алейо спрячется, и отношения с Пресветлым наладит. Стоять на коленях было не очень удобно, но в Гильдии по молодости она и не на такие наказания влетала, а здесь подушечку дали. Хоть в чем-то фанатики Пресветлого оказались добрее Темных воров.

На обеде девушка присоединилась к монахам. Ансельмо, к сожалению, не было, он должен был найти телохранителей и выяснить, как у них дела. Алейо разливался соловьем о прелестях жизни в монастыре и вгонял ее в чувство вины перед драконом, которого она чуть было не погубила. Вступив в войско Пресветлого, вещал магистр, дракон никогда уже не станет прежним. Припомнив состояние, в котором вчера находился пациент Гешшара, «Каталина» согласно кивала, и на ее глазах выступили слезы. Магистр остался доволен профилактической беседой и, судя по состоянию, к магии не перебегал. Следующим пунктом в воспитательном процессе была экскурсия к «пострадавшему». Дракона рвало, как после пирожка недельной давности. Воняло в окрестностях нестерпимо, и Джетта чуть не опорожнила желудок за компанию. Магистр своевременно это понял и свернул демонстрацию того, к чему привела безответственная выходка девушки. Джетта-Каталина со всем пылом пообещала, что больше такого не повторится. Если повезет, ночью она избавит драконов от пойла, и Гешшарчику не придется так страдать. Затем, по плану, Джетте полагалось заниматься рукоделием. В монастырском приюте Девы Ночи, где она росла, учили вышивать и ткать гобелены. Чувствительные пальцы и умение различать мельчайшие оттенки цветов помогли воровке в ее карьере. Но с собой ни вышивальных нитей, ни канвы у Темной не было. Она пожаловалась, что не может ничего сделать для монастыря. Алейо щедро снабдил ее одеждой с прорехами, хорошо хоть чистой. До ужина от компании менталиста она была избавлена.

Вечером вернулся Сельмо. Магистр, похоже, чувствовал себя практически мужем и оставлять «невесту» наедине с посторонним мужчиной не желал. Какими методами его убеждал Паладин, осталось тайной, но на прогулку Алейо, скрепя сердце, их отпустил. Ха, забавно было бы посмотреть реакцию святоши, узнай он, какие отношения некогда связывали «названных родственников». Хотя, когда это было? И было ли вообще?

Паладин рассказал, что встретился в городе со Слоном. Веселая у них там история складывалась, Джетта даже заслушалась. Когда Сельмо сообщил, что ему нужно помочь ребятам, она согласно закивала. Светлому завтра предстояло выполнить основную миссию, и после он мог быть совершенно свободен. Но потенциальной свободе почему-то не радовался. Напротив, твердо собирался вернуться сразу после операции телохранителей. Джетта никогда не понимала этой тяги Светлых к подвигам и лишениям. Для нее лично Сельмо станет только обузой. Одно дело — рисковать собой, это привычно. Совсем другое — когда в результате твоей оплошности может пострадать другой человек. Даже если этот человек — Светлый. Но сегодня она не собиралась тратить силы на упершегося Паладина.

С аппетитом поужинав после прогулки, Джетта направилась к себе в келью. Незаметно для других, меж складок ее наряда исчезли несколько кусков хлеба — на утро и для дракона. Мало, но хоть это. Под покровом темноты она пробралась в хозяйственный чуланчик. Откуда, крадучись, выбралась на улицу. Тенью проскользнув мимо прогуливающихся после вечерней молитвы монахов, она пробралась к Гешшару. Чешуйчатый гад дрых с чистой совестью, вокруг звенела Завеса Тишины. Привычно пнула ящера и произнесла формулу обращения.

— Поесть принесла? — первым делом спросил Гешшар.

Ни тебе «здрасте», ни «как самочувствие». У Темной даже мелькнула мысль зажать хлеб, но совесть оказалась сильнее. Не иначе, стала входить в образ. Или концентрация Светлых вокруг сказывается. Хлеб с водой были проглочены, словно их и не было.

— Если ты такой сильный маг, почему не можешь наколдовать себе еду? — обиженно поинтересовалась Джетта.

— Энергия не берется из ниоткуда и не исчезает в никуда. Для того чтобы наколдовать настоящую еду, нужно потратить сил больше, чем можно будет получить, ее съев. Закон сохранения магической энергии, — пожал плечами блондин, всем своим видом показывая, что энергии ему не хватает просто жизненно.

— А откуда она берется в еде?

— Из солнца. Растения способны превращать энергию солнца в энергию пищи.

— А мы?

— Вы — нет.

— А вы?

— Мы можем превращать энергию солнца в магическую энергию, накапливая ее поверхностью тела.

— То есть еда тебе не нужна? Под солнышком полежал — и сыт.

— Магическая энергия нужна, чтобы магичить. А телу нужна еда, глупая женщина.

— Если я такая глупая женщина, почему ты обращаешься ко мне за помощью? — насупилась Джетта.

Мужчины — зло. Мужчины-Светлые — двойное зло. Светлые Блондины — зло абсолютное.

— Больше не к кому, — посетовал дракон. — Я, кстати, готов забрать свои слова про «глупую», если ты мне расскажешь, что придумала.

— Какое щедрое предложение…

— Не обижайся, я, когда голодный, жутко злой. И на таком пайке сдохну раньше, чем кого-либо спасу. Что ты хочешь сделать, и чем я могу тебе помочь?

Джетта вкратце изложила свой план и двинулась в сторону часовни, где хранились чан и Чаша. Воспользовавшись тем, что вокруг стояла Завеса Тишины, она не удержалась от пары вопросов:

— А как люди-маги восстанавливают магическую энергию?

Она ожидала, что дракон ответит на это что-нибудь едкое, но тот, словно терпеливый учитель, стал рассказывать:

— Магическая энергия, — энергия преобразования, — содержится повсюду: в порыве ветра, в потоке воды, в языках пламени, даже в преющей траве — хоть и совсем чуть-чуть. Мир, в котором мы живем, пронизан нитями энергии, которая заставляет крутиться стрелку компаса. Когда выхода нет, приходится подпитываться от этих источников. Но магическая энергия, как вода, сливается в особые потоки — Линии Силы. Они встречаются очень редко. Зато города, которые создаются на их пересечениях, просто обречены на процветание — к ним тянутся и люди, и деньги. В золоте и драгоценностях, кстати, тоже есть преобразующая сила, только слабая.

— Поэтому драконы собирают сокровища? Чтобы подпитываться магической энергией?

— Не такая ты глупая, если присмотреться поближе, — подмигнул Гешшар. — Через несколько шагов закончится Завеса, — предупредил он.

Джетта остановилась и развернулась к спутнику:

— Ты говоришь, что очень сильный маг. А почему сразу не почувствовал, что здесь стоит Завеса Тишины?

— Завеса Тишины — это барьер, который не пропускает ни звуки, ни магическую энергию. При желании можно поставить Завесу, которая даже свет пропускать не будет. Ничего. До тех пор, пока не попадешь внутрь, ее не почувствуешь.

— Но она же должна требовать уйму энергии для поддержания?

— Умница. Но Альбаторре основан на очень мощном Силовом Узле, и одна из Линий проходит как раз через монастырь. Тут Силой всё наполнено до краев. Я как маг полностью восстановился. Но есть хочу, как упырь-пятидневок.

— А кто такой «упырь»?

Что-то в лице Гешшара подсказало, что сейчас она опять услышит что-то неутешительное о собственных мыслительных способностях, поэтому воровка развернулась и споро шмыгнула за ближайшее укрытие. Уханье совы в ночном небе сообщило, что Завесу Тишины она уже покинула.

До нужной часовни они добрались без приключений. Замки легко вскрылись с помощью отмычек — работа для дилетантов. Но Джетта чувствовала, что всё не так просто. По полу привычно покатился камушек-амулет, и над ним алым цветом вспыхнули нити охранного заклинания.

— Сможешь снять? — тихо спросила Темная у дракона.

— Смогу. Но тот, кто его ставил, сразу об этом узнает.

— Эх, от вас, магов, никакой пользы. Одни проблемы.

Гешшар многозначительно фыркнул. Ну и огр с тобой. Всё сама, всё сама…

По полу покатился второй камушек, а Джетта стала запоминать расположение линий. Сбросив теплую накидку и заплечный мешок, она начала осторожно, по памяти, проскальзывать между нитями. Внезапно линии засверкали. Темная испуганно обернулась.

— Чем могу, — пожал плечами блондин и ослабил свечение.

— Спасибо, — поблагодарила наемница. Она могла бы пройти и по памяти, но так, безусловно, удобнее. Плетение было сложным, но проскользнуть между нитями было реально. Особенно теперь, когда они светились приглушенным красноватым светом. Самое сложное предстояло в конце, у дальней стены, где в нише стояла Чаша. Там нити складывались в частую решетку. Настоящий вызов воровской квалификации. Но не даром ее звали «Золотой ручкой», лучшей воровкой Гильдии. Такое умели единицы. Надев специальные перчатки, Джетта аккуратно вставила пальчики в пространство между нитями и бережно потянула их в стороны. Дыра расширилась. Темная беззвучно выдохнула и теперь столь же мягко потянула вверх и вниз. Главное — не делать резких движений. Уверенность и твердость. Снова в стороны. И вверх-вниз. Теперь между нитями можно было всунуть ладони, и дело пошло веселее. Джетта чувствовала, как растягиваются под руками светящиеся ленты-полосы. В этом был ее талант и ее маленькая тайна. Большинство воров попросту не чувствовали этой упругости, а потому не могли повторить ее фокус. Когда дыра в охранной решетке стала достаточно широкой, она аккуратно вытянула Чашу и осторожно двинулась к выходу.