Проклятье Альбаторре

— Теперь твоя часть, — сказала Джетта, протягивая позолоченный кубок Гешшару.

— Я могу создать чистую иллюзию, но без материальной основы она будет неустойчивой, — признался дракон.

— Такая материальная основа подойдет? — Темная вынула из мешка заблаговременно сворованный сосуд. В тишине послышался смешок.

— Идеально.

Последовало несколько пассов, и в руках Джетты были уже две Чаши, одинаковые, как близнецы.

— Не спутаешь? — поинтересовался блондин.

— Когда изменяет зрение, остается память, — Темная поставила копию на пол и потянулась к мешку, спрятать артефакт.

— Настоящая Чаша здесь, — Гешшар ткнул пальцем в основание кубка, опутанное золотой вязью. Золоченая филигрань послушно опустилась, открывая основание кубка. Тяжелая верхняя часть кубка пошатнулась, и Джетта едва успела ее поймать левой рукой. Оставшийся в левой руке артефакт, несмотря на корпус с металлическим блеском, был на удивление легким. Он напоминал небольшую посудину, вроде тех, что используют для меда, с толстыми стенками и дном.

— Вот и замечательно. Будем считать всё остальное моральной компенсацией, — убрала Джетта в мешок дармовые драгоценности и аккуратно замотала в тряпицу Чашу Грааля.

Теперь ей предстоял обратный путь. Самое сложное, на чем не раз прогорали ее коллеги (некоторые — в прямом смысле этого слова) — не расслабляться от ощущения победы. Поэтому наемница внутренне подобралась. Охранные нити, растягивание дыры, которая успела закрыться, осторожное размещение копии в нише, и опять охранные нити. Всё-таки Гешшар здорово помог, подсветив их.

Но и это было еще не всё. Следовало найти и обезвредить запасы драконьей тьмы. Увы, в поисках зелья дракон ей был не помощник — с обонянием у него, как помнила Джетта, проблемы. Дав спутнику знак оставаться на месте, она осторожно пошла вдоль стен, обнюхивая содержимое емкостей. Чан с настойкой нашелся быстро. Но для толпы драконов один чан — всего ничего. Где-то монахи должны держать запас. Обойдя часовню по периметру, воровка обнаружила люк, ведущий в подпол. Крышка оказалась тяжелой, но от короткого жеста мага она взлетела и зависла на высоте человеческого роста.

Вынув и активировав «светляка», Темная спустилась вниз. Оттуда тянуло холодом и затхлостью. На всякий случай воровка кинула камешек-амулет. Охранных заклинаний здесь не было. Зато было много бочек. Штук двадцать, на первый взгляд. Каждую предстояло обнюхать. Наверх Джетта выбралась довольной.

— Шесть бочек зелья, шестнадцать — отличного вина, — доложила она. — Как драконы относятся к благородным виноградным напиткам?

Оказалось, что благосклонно. Морок зелья лег на бочки с вином и наоборот. Оставался чан. Гешшар решил проблему просто и элегантно: послушная магу, посудина проскользнула меж охранных линий и опустилась в люк. Ее содержимое отправилось в початую бочку вина и наполнилось из другой емкости, после чего чан деловито пробрался на место и встал, будто никогда его не покидал. Маг тихо опустил крышку люка. Первый акт операции по освобождению драконов можно считать завершенным. Теперь осталось занести Чашу к Ансельмо, чтобы тот завтра вывез ее за пределы монастыря, и ждать, пока Гешшар приведет в соплеменников в нормальное состояние. И молится, молится, молится. Поскольку уж лучше молиться, чем штопать камизы и чулки монахов.

Чиро с утра был как на иголках. Весь вчерашний день прошел в подготовке. Задумка Темного была проста. Вчера сеньор Гильярдо под разными предлогами «проговорился» женщинам своего окружения, что вынужден отлучиться по делам. Но — т-с-с-с! — никому ни слова! Каждой женщине сообщался свой конечный пункт поездки. Поздним вечером, под покровом темноты, в невзрачной темной повозке граф должен выехать из дома, после чего его маршрут «растроится». Самая большая сложность заключалась в том, чтобы найти подходящее место. Решение подсказал наниматель. Затесавшееся в людном районе заведение «Полуночный приют» имело целых пять ворот. Каждые выходили на свою улицу, так что с одной не было видно тех, кто подъезжал или покидал постоялый двор из других. Хозяин не скрывал своей приверженности Деве Ночи, однако на количестве постояльцев это не отражалось. Даже в самом Светлом городе найдется местечко для Темных. Итак, к «Полуночному приюту» подъедет одна повозка, а выедут три. Третьей повозкой предстояло управлять Паладину. Объявившийся накануне Светлый был ответом на молитвы наемников. Если бы они молились. Хотя кто мог поручиться за Пусика?

«Тройная» вылазка, конечно, могла не дать эффекта. Времени для реагирования у потенциального противника оставалось немного. Зато и вероятность заподозрить подвох тоже была невелика. Гораздо больше Слона настораживало то, чему Пусик оказался свидетелем накануне. Услышанный голос не мог быть пьяным бредом, поскольку тем вечером они были трезвы как стеклышко. Гильярдо не мог это подстроить, поскольку рейд по дому не был запланирован заранее. Осмотр комнаты, а в дальнейшем и простукивание стен и полов не дали результата: внутри никто не прятался, скрытых ниш, где мог бы укрыться злоумышленник, в помещении не было. Темный не хотел верить в сверхъестественное вмешательство, но найти разумного объяснения голосам не смог.

Днем он проверил готовность повозок и встретился с Паладином, который под личиной амулета неузнаваемости устроился в том же «Полуночном приюте». Повозки были готовы и ждали своих ездоков. Первую, как и было запланировано, Чиро подогнал к заднему крыльцу дома графа. Тот, под прикрытием Пусика, устроился внутри. Шторы опустились. До постоялого двора добрались быстро, и никаких преград по пути ожидаемо не встретилось. Нанимателя спрятали в комнате Ансельмо. Далее каждому из одинаково одетых в темные накидки и длиннополые шляпы возниц предстояло ехать своим маршрутом. Аквилеро, который по части легкого оружия был лучшим бойцом, настоял на маршруте, сообщенном Арселии, поскольку считал ее самой вероятной злодейкой. Слон и Сельмо разделили «женщин» жребием: Сельмо поехал к месту, названному Изабелле, Чиро последовал дорогой, известной Марии Кортес. Темный гнал, как мог. Он благополучно добрался до конечной точки своего пути. Выхватил факел из рук поджидающего слуги и рванул на самый верх, к башне, где в окне должен был дать знак своим напарникам. В таком же окне через пару кварталов светился факел Пусика. В башне дома, куда должен был доехать Паладин, было темно.

Велев слуге стоять с горящим факелом, Темный рванул вниз. Он вскочил на приготовленную на такой случай лошадь и галопом помчался в сторону улиц, по которым пролегал путь Ансельмо. Дорога была перегорожена телегой. Светлый сражался с тремя противниками. Откуда-то сверху послышался свист. Нападающие рванули в стороны, как мыши от кота, и с крыши в повозку вонзилась горящая стрела. Следом полетели еще две, и темный силуэт стрелка исчез с крыши. Повозка полыхнула. Лошади испуганно заржали. Чиро едва сумел удержать животное под собой, а повозка рванулась, снося стоящую на пути преграду. Обезумевший от огня конь мчался вперед. Ему навстречу, с факелом в руке, скакал всадник. Аквилеро, понял Темный и спешился, чтобы помочь Паладину. Тот сползал по стене на мостовую. Беглый осмотр показал две раны: на бедре и левой руке, и два трупа неподалеку. Вдалеке догорала остановленная Пусиком повозка — он освобождал коня от упряжи.

В целом, операция закончилась успешно. Виновницу вычислили, все остались живы, ущерб минимальный. Гильярдо в отсутствие телохранителей отделался ошпаренной ляжкой, на которую пролил тарелку горячего супа. Всё, вроде, было нормально. Но Чиро не оставляло чувство какой-то неправильности происходящего. И что именно было неправильно, он никак уловить не мог.

Через день, после того как Ансельмо благополучно вывез из монастыря невзрачную металлическую «вазочку», на деле являвшуюся Чашей Грааля (и драгоценности с кубка, которые Джетта планировала при случае сбыть), магистр передал от него сообщение. На листке бумаги качественной выделки аккуратным, убористым почерком сообщалось, что отправитель стал жертвой нападения бандитов, из-за чего некоторое время будет ограничен в передвижении. Количество пострадавших бандитов в записке не указывалось, но, зная «жертву», Темная полагала, что как минимум парой жизней они за нанесенные раны заплатили. Напоследок Каталине рекомендовалось вести себя благоразумно и осмотрительно. Нет, в молитвах нужно знать меру, решила Джетта. Она, конечно, не хотела, чтобы Ансельмо возвращался в монастырь. Но не такой же ценой.

Причина настойчивого желания напарника не оставлять Темную в монастыре без присмотра стала очевидна практически сразу. Слова о благоразумности и осмотрительности Алейо трактовал в свою пользу и сказал, что теперь будет неотступно сопровождать гостью, оставшуюся без попечителя. На магистра не действовали ни слова о том, что за монастырскими стенами она в полной безопасности, ни намеки на то, что никто на него подобных обязанностей не возлагал. На возражения он ответил, что именно это дель Пьёро и имел в виду. Слышал бы его сейчас Паладин, с кровати бы рухнул. Или где он там сейчас врачует свои «ограничения в передвижении»? Впрочем, учитывая, что бандеровцы без зазрения совести присвоили подвиги, посвященные чужому Богу, от них вообще можно ожидать чего угодно.

К вечеру Джетта неожиданно поймала себя на том, что Алейо ей нравится. Очень. Позорно сбежав в свою комнатку, Темная попыталась привести свои чувства в порядок. Магия была тут не причем, во всяком случае, признаков приближающейся головной боли не было. То ли помогал порошок Паладина, то ли магистр ею не злоупотреблял. Методы охмурения были подвергнуты бесстрастному анализу профессионала. Эмоции слегка улеглись, подчиняясь доводам рассудка.

Ночью следовало прогуляться к дракону, чтобы узнать, как успехи, но, увы, сделать это не удалось. Проснулась Джетта только следующим утром, необычно бодрая и отдохнувшая. Только тогда она сообразила, что позволила себе за ужином несколько глоточков вина. Курица безмозглая! Из запудренного магистром мозга совершенно выветрилось, что в бочку, откуда монахи черпали вино, был вылит чан самого надежного в Империи снотворного.

Стоило «Каталине» появиться на завтраке, как рядом оказался Алейо. С трудом возвращенное самообладание взвыло в ужасе: Темная осознала, что мысленно называет магистра по имени. Это уже ни в какие рамки не шло! Рановато она отказалась от молитв. Может, не так всё было и плохо. Так она подумала к обеду, вновь поймав себя на том, что тонет в обаянии монаха. Спасало только то, что он безостановочно расписывал соблазнительные для Каталины перспективы жизни в монастыре. У Джетты они вызывали безрадостные воспоминания приютского детства, что слегка отрезвляло. Но только слегка. И это пугало. Следовало срочно переключить внимание. После трапезы она настояла на походе к дракону. Гешшар пялился на нее бессмысленными глазами абсолютно тупой скотины. Если бы не подлый шлепок хвостом по попе, пока магистр отвлекся, Джетта бы усомнилась в том, что проблему зелья для ящеров удалось решить.

Потом Каталина в ее лице выпросила воздушную прогулку. Белоснежный дракон безупречно слушался возницу, в роли которого выступал магистр. И вообще вел себя образцово. Джетта решила, что потом ему всё припомнит. Хотя к самому полету у нее претензий не было. Полет был восхитительным. На ужине Темная делала вид, будто пьет старательно подливаемое магистром вино. Это было непросто, учитывая, что выливать его было практически некуда. Полы были чистыми, свободных емкостей по близости не было. Пришлось неловко смахнуть локтем бокал, чтобы возле ног образовалось красное пятно. В процессе ужина пятно стало странным образом разрастаться, но вряд ли кто-то мог обратить на это внимание. А после ужина Алейо проводил соседку по столу до комнаты. И поцеловал. Что сказать? Это был поцелуй знатока. Разве можно было его сравнить с лобызаниями юного Сельмо? Джетта с невероятным трудом заставила себя остановиться и не перейти к более решительным действиям. Эй, там! Ау-у! Ты не Джетта, ты — девственница Каталина, отчаянно напоминала она себе. Алейо тоже слегка забылся. Или увлекся. Или сделал вид, что. Вырвавшись из объятий и закрывшись в комнате, Темная осознала, что завтра голова снова будет раскалываться: желанием «накачал» ее менталист. Не исключено, что своим. Не исключено, что нечаянно. Но всё равно было противно.

Ночью состоялся визит к дракону. Гешшар был сыт, доволен и слегка пьян. Или ей показалось со злости на весь мужской род? Ящер убедил наемницу, что всё идет по плану. Даже с опережением оного. Благодаря мощной Линии Силы восстановление его сородичей шло значительно быстрее, чем ожидалось. Сообщники оговорили детали операции по освобождению. Осталось дождаться последнее действующее лицо. Точнее, морду.

Утро выдалось гадким. Недовольный дель Пьёро, комнату с которым Пусик делил в "Полуночном приюте", стал невыносим. Причиной, как полагал Дамиан, были не раны. Напарник переживал за оставшуюся в монастыре Джетту. Нет, прямо он это не говорил, но догадаться было несложно. Беспомощность влияла на него плохо, и своей едкостью он разве что пол не прожигал. Дамиан целиком и полностью разделял опасения напарника. Но терпеть дурное настроение не желал.

Раненного привезли на постоялый двор. В тот самый номер, где их дожидался Гильярдо. Хозяин заведения послал за лекарем. Тот прибыл практически сразу, и по оброненным фразам было понятно, что здесь он привычный гость. Пока обрабатывали раны, граф тихо сидел в темном углу, стараясь не привлекать внимания. Но стоило постороннему выйти, разразился такой тирадой нелестных эпитетов в адрес дочери, что Дамиан стал опасаться за свои уши — они то сворачивались в трубочки, то норовили отвалиться. Сеньор Мигель грозился немедленно отправить ее в девичий монастырь, выдать замуж и продать невольницей в степь. Причем, всё это одновременно. Чиро с Пусиком с трудом смогли заставить его успокоиться и выслушать. То, что им удалось обнаружить информатора, лишь половина дела. Для того чтобы решить проблему, необходимо найти второе звено в цепочке — человека, которому Изабелла передавала сведения. Подумав, сеньор Мигель согласился временно отложить экзекуцию, и на этом этапе его попросили обождать в общей зале. На постоялом дворе была приличная охрана, так что за жизнь подопечного можно было не беспокоиться. А если он еще что-нибудь на себя выльет, так это не смертельно.

В комнате же началось самое веселье.

Злоумышленники ни в коем случае не должны были понять, что маршрутов было больше одного. Следовательно, нельзя было показывать, что в деле участвовал посторонний. По версии, которую собирались изложить домочадцам, у Гильярдо было запланировано две встречи. Он ошпарился во время первой, которая проходила на постоялом дворе. Дамиан поехал предупредить, что на вторую граф не приедет, но на него напали неизвестные бандиты. Теперь раненный телохранитель передвигается с огромным трудом и вынужден остаться в «Полуночном приюте» под присмотром лекаря. Дамиан пытался переложить эту миссию на Чиро. Но в процессе оказания первой помощи тот умудрился потерять шляпу и засветить лысину. Вряд ли такая выдающаяся примета ускользнула от бандитов. Поэтому играть роль «раненого» всё же выпало Пусику. Размещение в «Полуночном приюте» имело свои плюсы. В первую очередь, давало свободу передвижения. План был замечательный. И у него был только один противник — дель Пьёро. Он категорически не желал оставаться, хотя рана на ноге оказалась серьезной, и лекарь настаивал на жестком постельном режиме. Хотя бы первые несколько дней.

— Сельмо, скорее всего, нас вели после схватки, и теперь в зале торчат соглядатаи, — объяснял ему Слон.

— Меня они всё равно не знают, — возражал Паладин.

— Зато раны им могут показаться смутно знакомыми, не находишь? С такими заметными ранениями уехать по-тихому у тебя не получится. Ноге необходимо обеспечить покой. Руке, по возможности, тоже.

— Подумаешь, — фыркал дель Пьёро. — Будто я на клинок в первый раз напарываюсь. Сяду на коня, до монастыря вытерплю.

— Вытерпишь, — соглашался Дамиан. — Но после этого бессмысленного подвига окажешься привязанным к постели уже не два-три дня, а на две-три недели. Как ты думаешь, Джетта будет рада, если ее план полетит дракону под хвост?

Совместными усилиями упрямца убедили. И Дамиану второй день приходилось терпеть его несносный характер. К счастью, большую часть времени Пусик проводил на улице. Его способности к перевоплощению существенно уступали талантам Золотой Ручки, но он тоже кое-что умел. Он выбрал роль старьевщика. Неприметный, грязный оборванец с тележкой, закутанный, по случаю холодов в сто одежек с чужого плеча, не привлекал внимания. Таких сомнительных личностей по улицам ходило множество. С некоторыми из них Дамиану пришлось познакомиться: старожилы были недовольны появлением конкурента. Но пара ударов в челюсть, вывихнутое плечо и отбитый копчик вынудили их смириться с нынешним положением дел.

Сейчас Аквилеро собирался на «патрулирование», а Сельмо недовольно морщил нос по поводу амбре, что распространяла одежда побирушки. В дверь постучали. Посыльный передал от Гильярдо записку, в которой говорилось, что ему удалось договориться с магом. Тот зайдет после обеда осмотреть рану и по возможности ускорить заживление. Дель Пьёро заметно повеселел, и дальше сборы прошли практически в дружеской обстановке.

Вчерашний день завершился неудачей — сеньорита Гильярдо так и не показала носа из дому. Ей-то хорошо было в тепле, а Дамиан задубел даже несмотря на «сто одежек». Самым сложным, как оказалось, было не столько войти в образ, сколько не примелькаться местным обитателям. Аквилеро ныкался по подворотням, менял порядок своих "нарядов", головные уборы и модуляции противного голоса. Разбирая тележку после дня практики, новоявленный старьевщик обнаружил, что работка-то непыльная и даже доходная. Кое-что он сразу продал владельцу постоялого дома, выручив небольшие, но деньги. Кое-что пошло на «обновки». Кое-что отправилось на свалку. Однако посвящать себя открывшейся карьере Дамиан не собирался и очень надеялся, что сегодня ему повезет больше.

И действительно, повезло.

Он как раз собирался перекусить в укромном уголке, когда мимо промчалась счастливая Изабелла. Дамиан выругался по поводу скорости, которая совершенно не подходила его роли, но направился следом. Хвала Пресветлому, вскоре сеньорита Гильярдо сменила темп на спокойный, как и положено приличной девушке. Как назло, горожане вдруг решили осчастливить старьевщика барахлом, и он чуть было не упустил момент, когда девушка проскользнула в дверку самого обычного дома, какие нависали над улицей каменными стенами. Краем глаза ему даже удалось зацепить того, к кому она бросилась на шею. Это было несколько неожиданно. Хотя вполне логично. Если вдуматься. А если вдуматься хорошо, то и некоторые другие странности в истории вставали на свои места. Теперь можно с чистой совестью выбираться из этих вонючих тряпок, отмываться, заматываться повязками и с видом раненного, но непобежденного героя возвращаться в дом нанимателя.

— Эй, ты! Поди сюда, — окликнули Дамиана, и он, опустив голову ниже, побрел забирать у дородной горожанки потрепанного вида башмаки. Аквилеро поймал себя на мысли, что если поторговаться, их можно продать местному сообществу побирушек по неплохой цене. Мысли, совсем неподобающей благородному сеньору.

Джетта проснулась со знакомой головной болью. Словно в ее череп всунули огромную крысу, которая никак не могла найти себе место и теперь упорно пыталась прогрызть выход наружу. Через лоб. Между глаз. Глупая тварь! Там же самая твердая кость, ругала ее Темная. Крыса не слушала и продолжала свое занятие. Переставала, только когда рядом оказывался Алейо. Тогда она начинала вертеться, пытаясь устроиться поудобнее. То сворачивалась клубком, то тыкалась носом в темечко или затылок. Будто принюхиваясь: а не лучше ли погрызть здесь? Саму Джетту в присутствии менталиста словно окутывало облако спокойствия и радости. Видимо, она слишком поспешно сбежала после поцелуя, и маг посчитал, что напугал ее своим напором. Теперь он, похоже, пытался снять последствия своих необдуманных действий, чем вызывал еще большую панику.

Вчера закончился волшебный порошок Ансельмо. Сам он тоже не появлялся. Кто бы мог подумать, что она будет так жаждать его возвращения, будучи в здравом уме и твердой памяти? Про здравый ум, пожалуй, она преувеличила. Крыса внутри зашевелилась и, примериваясь, сделала пару контрольных надгрызов.

Сегодня Джетта вновь пряталась от мага в небольшом помещении для покаяний. Оказалось, в монастыре есть и другие женщины. Одна из них, изрядно беременная, сидела на коленях рядом и истово, с надрывом молилась. Завершив общение с Пресветлым, она повернулась к соседке. На худощавом лице местной обитательницы лежала печать бескомпромиссности. По позвоночнику Темной пробежала стайка знакомых мурашек. Даже крыса затаилась, не ожидая ничего хорошего.

— Доброе утро! Хвала Пресветлому, наконец-то магистр нашел свою второю половину! — обратилась к воровке женщина. — Рада приветствовать тебя в обители, сестра.

Степная гадюка тебе сестра, подумала Джетта, но вслух вежливо поздоровалась и скромно сказала, что рада за магистра. Хвала Пресветлому.

— Когда ожидается свадьба? — твердо, будто вбивая гвозди, потребовала ответа собеседница.

Крыса испуганно вжалась в дальнюю стенку черепа. Темная сама бы к ней присоединилась.

— Не знаю, — честно сказала она.

Лично ей ни про какую свадьбу не говорили.

— Не беспокойся, приданное тебе мы уже готовим, — утешающее заявила беременная, чем окончательно напугала.

Нарядный, благоухающий и светящийся неземной радостью Алейо поджидал Джетту-Каталину в обеденной зале. Темная ощутила, как незримые челюсти этого хищника сжались на ее горле, и душа рухнула куда-то в пятки. Крыса навострила уши. К счастью, магистр всего лишь предложил прокатиться на драконе. Сердцебиение стало постепенно восстанавливаться. Пока всё идет по плану.

Гешшар уже привычно изображал предмет мебели с крыльями и безропотно донес седоков до живописной долины. Через бурлящий поток горной реки был перекинут каменный мост. По берегам вечнозеленой хвоей чернели ели. На их фоне светлели сохранившие остатки золотистого наряда лиственные деревья. Воздух звенел чистотой и прозрачностью. Обреченность осени сквозила в каждом мазке окружающего пейзажа. Алейо повел ее в сторону реки и остановились на мосту. Топить собрался?

— Каталина, — магистр взял Джетту за руку, — мне очень жаль, что я не могу это сделать, как положено. — Он опустился на колено и продолжил: — Я видел в своей жизни много женщин, но ты одна поразила мое сердце, — говорил он, глядя в глаза. Крыса в панике завертелась в мозгу. — Я впервые говорю эти слова женщине: Каталина, будь моей женой.

Сейчас крыса будет грызть. Не на жизнь, а на смерть, поняла Джетта. И прежде чем загнанная тварь впилась в череп, быстро ответила:

— Да.

Крыса в изнеможении рухнула. Темная боялась пошевелить головой, чтобы не потревожить мучительницу.

— Что «да»? — удивленно и даже разочаровано спросил магистр. Интересно, он ожидал, что «невеста» ему на шею от счастья бросится?

— Буду, — пояснила она и тут же добавила: — Если папенька разрешит.

На лице магистра мелькнуло растерянное выражение. Казалось, события развиваются вовсе не так, как ему виделось. Крыса из последних сил поднялась на усталые лапы. Да что же ему еще нужно-то?! Джетта, словно пытаясь найти выход, обвела взглядом округу.

— Черные драконы потрясающе красивы! — внезапно задохнувшись от восторга, прошептала она.

Магистр побледнел лицом.

— Никогда не видел черных драконов, — осторожно произнес он, медленно поднимаясь. Видимо, посчитал, что избранница двинулась рассудком от нежданного счастья.

— Я тоже раньше никогда не видела, — призналась Темная.

Дракон лежал на берегу, и в его сверкающей, отливающей синевой чешуе, казалось, отражались река и лес. Вглядевшись, Джетта поняла, что это не отражение: ящер словно просвечивал по краям. Гламор! Это сползающий гламор! Невероятно. Джетта, словно зачарованная, обошла своего «жениха» и двинулась к дракону. Тот приподнял голову, настороженно разглядывая гостью. Она подняла руки с открытыми ладонями, демонстрируя миролюбивость намерений. Дракон чуть склонил голову набок. Когда до морды оставалась буквально пара шагов, сзади раздался отчаянный вопль:

— Каталина, там дракон!

То есть всё это время, пока она спускалась, Алейо его не видел, дошло до Темной. Он реально думал, что невеста рехнулась.

— Я знаю, — с улыбкой обернулась она. — Ты очень красивый. — Это уже относилось к ящеру. — Может быть, даже красивее Гешшара. — Джетте показалось, что на морде появилось самодовольное выражение. Может, Алейо и не так ошибается, сомневаясь в ее душевном здоровье. Тем более, она сама не так давно в нем сомневалась. — Ты здесь, чтобы полететь с нами?

Сзади слышались осторожные шаги.

— Главное, не делай резких движений, — негромко говорил магистр. В его голосе звучало с трудом сдерживаемое беспокойство.

— Не беспокойся, это Рассет. Он хороший. Обратно я полечу на нем, — ответила Джетта, поворачиваясь. — Замечательный подарок! — улыбнулась она.

— Да, — рассеянно согласился монах.

Скорее всего, если бы сейчас у магистра спросили: «Что «да»?», он бы затруднился с ответом.

Но Темной на это было плевать. Гешшар держит слово. Вот он, еще один шаг к свободе. Хотелось бы надеяться, что крыса останется в монастыре и не последует за ней.

Обещанный Паладину маг явился только под вечер. Маги — они люди занятые, понятное дело. Однако для Паладина это оправданием не являлось. Аквилеро думал, что маг после высказанных ему претензий развернется и уйдет. И он бы ушел, наверное, если бы пациент не представился настоящим именем. Магический дар среди людей — явление крайне редкое, поэтому свободе и здоровью его носителя ничего не угрожало. Но мало ли других способов испортить жизнь может придумать власть имущий? Зачем создавать себе проблемы? Так объяснил себе Дамиан поведение мага. Что думал маг на самом деле, осталось тайной. Осмотрев раненого, он сообщил, что потребуется как минимум три процедуры. В отместку, не иначе. Дель Пьёро взвыл. Улещеванием и обещаниями баснословного гонорара ему удалось выторговать себе целый день: маг соизволил согласиться подойти на следующий день дважды: утром и вечером. Это была максимальная уступка с его стороны. И действительно, пришел следующим утром. Вместо того чтобы радоваться близости выздоровления, привязанный к постели Ансельмо весь извелся. Ему казалось, что время остановилось. Дамиану тоже так казалось — слишком уж долго тянулся день в компании соседа, который не находит себе места, не в состоянии сдвинуться с кровати.

Вторую половину дня несколько скрасило появление Гильярдо с дочерью и Слоном. Официально они приехали проведать раненого телохранителя. На самом деле — учинить допрос, пристрастия которому добавлял желчный Паладин. Дома у графа, в опасной близости от злодея, устроить разговор не представлялось возможным. Сеньорита краснела, бледнела, зеленела, но в итоге покаялась в связи с Бенито, который оказался воплощением девичьих грёз — бесстрашным благородным разбойником, прямо как Роберто Добродетельный. Граф поморщился. На вопрос, известно ли ей, чем занимается «благородный разбойник», девушка поведала, что он несет радости жизни тем, кому они не доступны. На этой фразе наемники переглянулись, и Дамиан с трудом сдержал смешок. Работает Бенито на Лихого Кого-то-там, точно Изабелла не запомнила, но который самый лучший контрабандист Империи. Лицо сеньора Гильярдо перекорежило. Если до этого момента он в процесс практически не вмешивался, то здесь его прорвало. Он высказал дочери всё, что думает о Лихо и его месте в имперском сообществе контрабандистов, о ней самой, о неблагодарном щенке Бенито, и, наверное, еще многое, что сказал бы, но тут в дверь постучали. Вошедший маг попросил освободить помещение для лечебных процедур сеньора дель Пьёро. Побагровевший за время монолога Гильярдо перевел взгляд на раненого, которого, разумеется, настоящим именем не представили, и стал белее монашеского нарамника. Сын Первого советника снисходительно сообщил, что обязательно побеседует с графом, а пока тот может быть идти. Под охраной его друзей, вскользь добавил Ансельмо. Маг взглянул на схватившегося за сердце Гильярдо, вздохнул, и сказал, что позже заедет. К счастью, Аквилеро, учитывая обстоятельства, позволили остаться, и слушать, что граф думает о своих телохранителях, ему не пришлось.

Примерно через четверть часа дель Пьёро выскочил из комнаты, будто за ним гналось стадо огров. Монахи, держитесь. Дамиан начал собираться. Он насыпал в сапог мелких острых камешков, и теперь наступать на замотанную ногу стало практически невозможно. Условно раненная рука легла в перевязь. В правую он взял палку-трость. Сделал несколько пробных шагов. Получилось на диво похоже. Закинув в заплечный мешок немногочисленные пожитки, временно перекочевавшие на постоялый двор, он поковылял к спутникам.

До дома компания ехала молча. Каждый думал о своем. О чем, можно было лишь догадываться. Гильярдо, наверное, размышлял, стоило ли избавление от «проклятия» грозящей теперь виселицы. Понурая Изабелла обдумывала свое поведение и предстоящую совместную жизнь с сеньором Монтеро, замуж за которого в воспитательных целях ее решил выдать отец. Чиро, судя по поджатым губам, костерил длинный язык подставившего их дель Пьёро. Аквилеро же наслаждался тишиной и благодарил Пресветлого за Темных, с которыми его свело божественное проведение. Иначе бы Ансельмо ни за что бы не выполнил свою миссию. Где-нибудь на полпути телохранитель бы его придушил.

Прибыв домой, Пусик похромал к себе в комнату, а граф вызвал казначея и дочь. Что происходило за закрытой дверью, достоверно неизвестно. Сам Но, по словам Чиро, Монтеро из кабинета вышел довольный, как кот. Невесту тут же отправили в дом какой-то дальней родственницы — негоже проводить ночь перед свадьбой под одной крышей с женихом. И это хорошо. Теперь девчонка точно никому не проболтается.

Пока обитатели дома укладывались спать, Дамиан пробрался на чердак и спрятался. Тогда, на улице, у него в голове словно сошлись части разорванной картинки. Печное отопление… Бенито, пропадающий «с книгой» в укромных уголках дома… На чердаке, прямо над комнатами, имелись дверцы для прочистки печных труб. Внутри изогнутого змейкой дымохода звуки искажались, создавая «замогильные» подвывания. Решение было очевидно. Странно, что сеньор Гильярдо не сообразил, что звук исходит от камина. Но спросонья и со страху тяжело соображается.

Дамиан не надеялся на скорую удачу, но Боги были к нему благосклонны. Через пару часов на скрипучей чердачной лестнице послышались шаги и скрежет сдвигаемой крышки люка. Темнота расступилась перед магическим «светлячком» в руке Бенито. В другой его руке был свернутый в трубку лист плотной бумаги. Сейчас можно будет взять парня с поличным. Однако со стороны лестницы послышался скрип. Светильник потух.

— Нито, ты здесь, паршивец?! — послышался приглушенный голос Арселии. Юноша молчал. Сеньора Безутешная вдова зажгла своего «светлячка». Недовольный Бенито стоял у стены и смотрел на женщину из-под бровей. — Я же тебе сказала сидеть тихо и не высовываться, — выговаривала она шепотом.

— Этот гад выдает Изабеллу замуж! — запальчиво прошептал юнец.

— А тебе какое дело?

— Но, мама…

Вот те раз!

Продолжение Дамиану услышать не удалось, поскольку на лестнице вновь раздался скрип. Не чердак, а проходной двор какой-то! Реакция Арселии оказалась хуже, чем у ее сына. Светлячок угаснуть не успел. Над полом показалась лысая голова Чиро.

— А вы тут что делаете? — полюбопытствовал Темный, переводя взгляд с сеньоры на юношу. Видимо, он не слышал разговора.

— Ах, сеньор Хонрадо, вы же не станете рассказывать Мигелю об этой невинной шалости, — заюлила Арселия, намекая на интрижку с красавчиком-юношей. — Вы же понимаете, что…

— Да, теперь понимаю. До меня вдруг дошло, что было не так с нападением, — сообщил Темный, медленно поднимаясь.

— Каким нападением? — недоуменно спросила вдова. Очень натурально, следует признать.

— Разбойники упорно дрались с возницей, — продолжал Чиро, — хотя могли просто поджечь повозку. — Наемник показался в полный рост, нависая над вдовой. — Но не сделали этого. Потому что знали: внутри никого нет. Вам было известно, что это ловушка. Но вы решили избавиться от одного из нас и заодно подставить Иззи. — Пальцы Бенито сжались в кулаки. — Блестящий ход Лиха. Не отпирайтесь. Мальчишка проболтался Изабелле, а она всё рассказала нам.

— Бестолочь! — прошипела сеньора сквозь зубы в сторону сына. — Безмозглый придурок! Когда ты научишься держать язык за зубами!

Юноша вжал голову в плечи.

— Мама, я не говорил ей, что ты Лихо, — испуганно произнес он.

А вот те два…

— Вы — Лихо?! — проговорил Чиро потрясенно. — Вы — его мать?.. — Темный повернул голову в сторону Бенито.

— Да! Да, будь он трижды неладен! — Вдова в сердцах швырнула светлячок в сторону Бенито. — Внешностью удался в папашу, да хоть бы каплю моих мозгов взял! Его отец мне ребенка заделал и сбежал за очередной юбкой. — В ее голосе появились оправдывающиеся интонации. — Вот я выкручивалась, как могла.

И впрямь, Лихо-то оказалось залетное… Арселия потирала правой ладонью кисть второй руки, словно пытаясь сдержаться. Но в следующий момент к ногам Чиро полетело кольцо, и глаза ослепила короткая вспышка.

— Толкай его, и уходим, — скомандовала Лиха сыну и кивнула в сторону чердачного люка. — Это заклятье недвижимости, и его хватает не надолго.