Проклятье Альбаторре

Дамиан неотрывно наблюдал за графом. Явный намек на противоправные занятия он проигнорировал, однако мысль о конкуренте Старого Лиса заинтересовала.

— В смысле, проклял? — спросил тот.

— Как бы проклял, — поправил его Аквилеро.

Тут Гильярдо задумался.

— То есть вы хотите сказать, что это вовсе не проклятие? — удивился он. Весьма правдоподобно. А может, и вправду удивился. — А как же?.. — он замолчал, на минуту вновь погрузившись в размышления. — Впрочем, почему нет? — выдал он наконец, видимо, найдя ответы на все свои сомнения. Увы, делиться с наемниками и первыми, и вторыми он не спешил. — Предположим, вы правы. И что вы намерены делать дальше?

— Узнать, кто мог выдать сведения о ваших планах сопернику, чтобы тот мог подстроить «несчастные случаи», — ответил Дамиан.

Он ожидал продолжения сцены «как вы смеете их подозревать-2», но получил лишь цепкий взгляд. От маски рассеянного идиота не осталось и следа.

Вот тогда Аквилеро поверил в новую версию Чиро.

После короткого, но содержательного разговора выяснилось, что в окружении графа необходимой информацией обладали трое. Трое женщин: сеньора Кортес, сеньора Нуньес и сеньорита Гильярдо. С одной стороны то, что все подозреваемые — женщины, дело упрощало. С другой стороны, когда имеешь дело с женщинами, ничего простого не бывает.

Когда телохранители покинули кабинет графа, Дамиан поделился своими размышлениями с Темным:

— Я не верю, что виновница — кем бы она ни оказалась — пошла на это из-за денег.

— Согласен, — кивнул Чиро, приСЛОНяясь к стене. — Она пошла на это из-за очень больших денег.

— Слон, я не об этом. Мы же говорим о Светлых женщинах. Значит, у предательства должна быть очень веская причина.

— Месть?

— Возмездие, Чиро. Возмездие. Или что-то еще. Какая-то цель. Миссия.

— Какие вы, Светлые, мутные, — буркнул Слон.

— А вы, Темные, прозрачны, как вода в горном озере, — беззлобно фыркнул Дамиан.

— Нам положено. — Темный улыбнулся.

Ну, вот. Половина дела сделана, — думал Аквилеро, приглядываясь к обитателям дома во время обеда. То, что никакого проклятья у Гильярдо нет, они с Чиро вроде как доказали. Себе, во всяком случае. Однако жизнь клиента была по-прежнему в опасности, и перед ними стояла вторая часть миссии — найти и обезвредить информатора Лиха. А если получится, и самого предводителя вражеской шайки контрабандистов. Теперь нужно было сориентироваться на местности. При этом, так сказать, не заблудиться в трех дамах. Напарники легко договорились, что Чиро берет на себя «обработку» экономки. Аквилеро досталась более тонкая работа по обаянию любовницы графа: задача не из легких, поскольку нужно было и в доверие влезть, и палку не перегнуть. Гнев Гильярдо им был совершенно ни к чему. По этой же причине в отношении Изабеллы наемники решили подчеркнуто держать дистанцию. Даром что оба практически ей в отцы годились — кто этих девиц знает, что у них на уме? В памяти Дамиана свежи были размышления Паладина о способах добычи артефактов.

После трапезы Гильярдо традиционно отправился принять послеобеденный сон. Хотя, в свете недавно всплывших фактов, кто его знает, чем он там занимается эти три часа на самом деле? Свободное время телохранители решили использовать для более тесного знакомства к подозреваемыми.

— Сеньора Арселия, — окликнул Дамиан «несчастную вдову», которая поднималась по лестнице, видимо, в сторону третьего этажа, на котором располагались спальные комнаты. — Второй день не могу отделаться от мысли, что ваше лицо мне смутно знакомо. Мы не могли с вами встречаться раньше, при других обстоятельствах?

Он тщательно, словно на лекарских весах, отмерил улыбку: открытость, интерес с толикой восхищения и легкой нотой мечтательности. Арселия Нуньес ее заслуживала. По внешним данным, во всяком случае. Но выражение брезгливости, опускавшееся на лицо, стоило сеньоре отойти от Гильярдо, и слишком волевой взгляд лишали ее шансов попасть в постель Дами, будь она хоть трижды свободна.

— Вряд ли мы могли с вами сталкиваться, — ответила любовница графа с прохладцей в голосе.

— Возможно, на каком-либо приеме, где вы были с вашим супругом?

— Мы с сеньором Нуньесом вели замкнутую жизнь. Супруг был намного старше, — Арселия смахнула несуществующую слезу, — и сначала меня ревновал, а последние несколько лет сильно болел. Да приютит Пресветлый его в своих Чертогах.

Аквилеро легко поднялся по ступенькам, оказавшись вровень с сеньорой.

— Как я вам сочувствую, — он вынул из кошеля чистый платочек, дабы ей было сподручнее изображать скорбь. — И давно это случилось?

— Около четырех лет назад, — собеседница задумалась, брать ли сомнительный предмет из рук наемника, но всё же не решилась отказать. — Пресветлый так и не благословил наш брак ребенком, а имение, принадлежавшее мужу, являлось майоратом. В итоге я осталась без содержания, и только милостию сеньора Гильярдо не пошла по миру с протянутой рукой. Он так добр! — она вновь утерла непролитую слезу, на сей раз — умиления, надо полагать, и стала подниматься вверх в попытке избавиться от собеседника.

Дамиан намек проигнорировал.

— Для вас его проклятие, наверное, стало тяжким ударом? — продолжал он сопереживать несчастной жертве рока, двинувшись бок о бок.

— О, да, как вы правы. — Сеньора поняла, что от него так просто не избавиться, и замедлила шаг. Аквилеро подумал и решил добавить во взгляд чувственности и томности. Пусть считает его навязчивым кавалером, павшим жертвой ее неземного очарования. — Мигель, — вскользь подчеркнула она свою близость к хозяину дома, — правда, не рассказывает о несчастных случаях, зная, как я переживаю, но слухи доходят и до меня. Если бы я могла ему помочь! — На лице Арселии появилось выражение бессилия.

— Мы сделаем, всё, что в наших силах, чтобы сохранить ему жизнь, — уверил вдову Дамиан, зорко наблюдая за ее мимикой.

— Ах, боюсь, этого может быть мало, — сеньора украдкой взглянула в глаза собеседнику и вновь промокнула сухие глаза.

— Сеньора, вы ввергаете меня в пучину отчаяния. Может, у вас есть подозрения, кто мог навести проклятие на сеньора Гильярдо?

— Вы мне всё равно не поверите, — очень тихо произнесла любовница графа.

— Как вы можете так говорить?! — «обиделся» Дамиан.

— Это всё подлая карга Кортес. Мария не может простить, что Мигель предпочел меня!

— О чем вы? — выразил живейшее недоумение Пусик.

— Как?! Вы не знаете?! — Арселия изобразила крайнюю степень удивления. — В молодости, — сеньора Нуньес придвинулась к собеседнику и заговорила на порядок тише, — Мария был влюблена в хозяина как кошка! Когда он женился, сеньора Гильярдо быстро поняла, чем это пахнет, и спровадила шуструю служанку в дальнее имение, замуж за кузнеца. Но когда супруга Мигеля безвременно покинула сей мир во время родов вторым ребенком, Мария Кортес вернулась сюда и стала обхаживать своего кумира. Представьте ее потрясение, когда в доме появилась я. Она разве что ядом не плюется в мой адрес. Ну, вы же видели? — сеньора обиженно надула губки. — Уверена, она не простила меня бывшему возлюбленному и теперь решила ему отомстить. Ох, — Арселия коснулась запястьем лба, — все эти разговоры плохо действуют на мое самочувствие…

— О, да, вы побледнели! — подыграл ей Дамиан. — Как бы не случился обморок! Позвольте, я донесу вас до кровати.

— Ах, право, моя боль — это моя ноша, и мне самой с нею справляться, — поставила Нуньес трагическую точку в разговоре.

Аквилеро решил не спорить. Ему и так уже было над чем подумать.

Джетта проснулась от холода. Нет, на самом деле, в пещере похолодало не сильно. Но когда спишь между двумя мужчинами — это одно, а когда одна — совсем другое. Контраст ощущается. На ситуацию не влияло даже то, что один из соседей по лежбищу лишь создавал видимость, что он мужчина, а на деле являлся холоднокровным гадом.

Светлые вполне миролюбиво беседовали возле костра. В огне потрескивали ветки, в котелке шипела, закипая, вода. Идиллия. Если забыть о том, что троица заговорщиков, фактически, объявила войну боевому ордену монахов. Ходики часов беспощадно отмеряли последние часы вынужденного перемирия, а чудо-оружие всё еще не было найдено. Точнее, его не нашла Джетта. Поскольку только коварство Темных могло справиться с прямолинейной мощью воинов Пресветлого.

— Доброго вам утра, — сказала наемница спутникам и, дождавшись кивков, направилась из пещеры по утренним надобностям. Утро, может, и было добрым, но уж больно морозным. Голой попой это ощущалось особенно. Если их еще ищут, то, скорее всего, с целью предать земле заледеневшие трупы. Всё же им нечеловечески повезло с местом падения Гешшара.

Зябко потирая руки и стуча зубами, Джетта вернулась в тепло пещеры. Проснувшийся голод заставил девушку заметить разделанные тушки каменных рябчиков, лежащие кучкой возле костра. Она прикинула количество дичи:

— Вы их что, всю ночь ловили?

— Не, Гешшар каким-то чутьем нашел несколько гнезд, — ответил Ансельмо. — Так что у нас, как в приличных домах, на завтрак будет деликатесный бульон с вареным яйцом.

— Ну вот, хоть какая-то польза будет от этого приключения — деликатесов поем, — проворчала Темная. — Я вот думала…

— Тс-с-с! — вдруг оборвал ее Гешшар и подошел ближе к выходу. — Сюда летит дракон.

Сколько Джетта не прислушивалась, никаких подозрительных звуков не уловила.

— Может, тебе показалось? — спросил Паладин. Выходит, он тоже ничего не услышал.

— Он пока далеко. Будет здесь минут через десять, — объяснил человеко-ящер.

— Ты начал, — Темная пыталась подобрать слово, — ощущать их мысли?

— Нет, я слышу. У нас очень хороший слух. И свист драконьих крыльев я ни с чем не спутаю.

Джетте стало неловко за утреннее оправление нужд — при таком слухе она с тем же успехом могла присесть в противоположном углу пещеры…

— Гешшар, вали на улицу и превращайся в ящера! — приказным тоном влез в разговор Паладин. — Если мы хотим вернуться, изображая невинность, нас должны найти.

Блондин согласно кивнул и направился к выходу. На полпути он обернулся и сделал чуть заметный пасс рукой — теплая накидка, снятая с дракона и до сих пор согревавшая Джетту, исчезла. А грубоватый тюфяк на полу превратился в гору веток. Только тут до наемницы дошло, почему ей так сладко спалось: ночью лапник был превращен в более удобный вид лежака, а измотанное неожиданными приключениями сознание спросонок на этот факт внимания не обратило. В голове смутно забрезжила некая идея…

— Гешшар! — тот остановился почти у самого выхода. — Ты всё, что угодно, можешь заколдовать так, что никто не заметит подмены?

Дракон кивнул.

— Кроме Чаши. Она из мира Богов и на нее магия не действует, как я уже говорил, — он продолжил свой путь наружу.

Разрозненные куски в голове Темной внезапно сложились в единую картинку. Она бросилась к выходу.

Успела.

— Как сказать: «Превращайся в человека»?

— Конвертирсе эн омбре, — блондин понимающе кивнул и отвернулся.

— Гешшар!

— Ну что еще?!

— Что действует на дракона как рвотное?

— Копытник. Теперь всё?

Получив утвердительный ответ, блондин сделал шаг с уступчика возле входа в пещеру, и рухнул на тропинку уже в облике ящера. Всё еще спящего.

На плечи Джетты легли горячие руки Паладина.

— Ты слышал про копытник?

— Да.

— Искать его в городе придется тебе. Я буду изображать безутешную деву.

Ее губы задрожали, а на глаза навернулись слезы.

— Ты чего? — испуганно спросил Сельмо, прижимая девушку к груди.

— Представилачто сейчас прилетит какая-то скотина из этого Светлого воинства, — Джетта шмыгнула носом, — и сожрет все собранные яйца. А я деликатесов так и не попробую!

Паладин рассмеялся и увлек девушку обратно в пещеру.

Дожидаться спасателей и готовить деликатесы.

С какой стороны искать подход к сеньоре Кортес Чиро обдумывал недолго. Она покорила желудок Темного с первой ложки, а это многого стоило. Поэтому он решил доказать, что заслуживает более пристального внимания со стороны экономки как мужчина. И для начала собрался починить крыльцо. Увы, меч и кинжал — не тот инструмент, который необходим для подобных подвигов. Поиск плотницких приспособ оказался настоящей проблемой. В сарае их не оказалось. Попытка найти неуловимого Бенито закончилась фиаско. Не удалось найти и Изабеллу. Создавалось такое впечатление, что дом вымер. Тьфу-тьфу-тьфу! Однако на кухне работа шла полным ходом. В высоком чепце, скрывающем волосы, и фартуке до пола, сеньора Кортес ловко орудовала рогачом, перемещая горшки в печи.

— Сеньора Мария, — окликнул ее Темный. — Можно с вами поговорить?

Экономка развернулась с недовольным видом. Для тех, кто плохо читает по лицу, она уткнула левую руку в бок. Правой сжала ухват. Его черенок упирался в пол возле ног, рука была вытянута, как у стража, перекрывающего проход алебардой. Воинственная женщина. Не женщина — огонь!

— Простите, что отвлекаю, — продолжил Слон, — я хотел в доме крыльцо подправить, да не смог найти ни инструментов, ни тех, кто эти инструменты помог бы найти.

Сеньора расслабилась, рогулина для горшков притулилась у печи, а ее хозяйка потянулась к тарелочке с пирожками.

— Вот даже ни капли не сомневаюсь, — недовольно пробурчала экономка, жестом предлагая Чиро угощаться. Разумеется, тот не стал ломаться. — Пигалица Иззи поскакала по лавкам. Бенито забился с книгой куда-нибудь на чердак. И для чего его сеньор Гильярдо грамоте обучил? А гадюку Арселию и искать бессмысленно — она не знает ничего, кроме содержимого своих сундуков и кошелей сеньора графа.

— За что же вы так не любите благородную сеньору Нуньес? — полюбопытствовал Темный, пережевав первый кусочек пирожка. Он оказался с мясом. М-м-м.

— Если она — благородная сеньора, то этот горшок — из золота, — экономка махнула в сторону предмета кухонной утвари на столе.

Чиро взвесил его в руке.

— Ну, не знаю… Может, если хорошо поскрести…

— Там сколько не скреби! Шелково одеянье, да рыло — обезьянье! Вот мать Изабеллы, — сеньора Кортес деловито высыпала муку на широкую деревянную доску, сделала углубление в белой горке, вбила туда яйцо, немного воды, и стала вымешивать тесто, — вот та да, та была благородная. И стать, и манеры. А эта — баба базарная. Стоит только сеньору Гильярдо отвернуться, так она тут же начинает вопить, как поросящаяся свинья.

— Что же вы не откроете глаза хозяину?

— Как ему откроешь глаза, если она отворяет ему ширинку? Ни стыда, ни совести у обоих. Хоть бы дочери постыдился! Скоро песком дорожки посыпать начнет, а всё туда же! За юбками гоняться! Догонялся! Теперь вон сиднем сидит, никуда выйти не может. Всё она, гадина. Чует мое сердце, не обошлось в его проклятии без этой змеюки.

— А с чего бы ей желать графу смерти? Она же у него как у Пресветлого за пазухой, поинтересовался Чиро, дожевав пирожок и с интересом поглядывая на второй.

— Так одно дело у хозяина выпрашивать денежку на свои нужды, а другое — иметь возможность свободно тратить свое наследство. Сеньор Гильярдо, он, знаете ли, мужчина… — экономка отерла лоб тыльной стороной ладони, — экономный.

— То есть за монету удавится?

— Ну, не то, чтобы удавится, но мозги выклевать может: зачем, сколько, куда…

— Как же Изабелла тогда «скачет по лавкам»? На товары посмотреть, себя показать? Или она во дворе лавки в ряд ставит и скачет с одной на другую? — хохотнул Чиро и потянулся за вторым пирожком. Чтобы первому в желудке скучно не было.

— Иззи теперь, пока отец дурит, получила доступ к деньгам.

— Я думал, у вас деньгами Монтеро управляет.

— Управлять-то управляет… Да только у девочки то платочек новый, то чепчик, то цацка какая-нибудь. Сеньорита не отказывает себе в маленьких радостях.