Проклятье Альбаторре

— За безвременно почившую версию!

Напарники чокнулись.

— Кто же ее разбил? — Аквилеро устроился поудобнее, чтобы слушать объяснения.

— Я, — признался Чиро. — Я ее породил, я ее и разбил. Первым делом… — Темный раскинулся в твердом, но удобном деревянном кресле, — я попытался выяснить про бандитов, напавших на нашего графа. Надеялся выйти через них на заказчика. Но всё оказалось не так просто.

— Не смог узнать, кто напал?

— Смог. Это совсем не тайна. Напали люди местного «князька» контрабандистов по прозвищу Лихо Залетное.

— Тебе удалось с ним встретиться?

— Аквилеро, ты, наверное, не очень хорошо ориентируешься в преступном мире? — Пусик кивнул, Чиро продолжил: — Контрабандисты — это своего рода элитная и закрытая каста. Остальные преступники в той или иной степени неприятны Империи. Но контрабандисты нарушают ее финансовые устои, поэтому ищут их с утроенной силой. Те, кто всерьез промышляет контрабандой, сидят тише мыши, не вмешиваются в чужие разборки и пробиться к ним практически невозможно.

— Мы в тупике?

Чиро сделал вид, что не расслышал напарника:

— И тут у меня как будто в голове «светлячок» вспыхнул. Вот сам посуди, что ты мне рассказывал про Гильярдо? Чем он занимается?

— Каменоломнями и рудниками… — стал перечислять Пусик.

— Правильно! Где трудится куча отбросов. Ты в курсе, что владельцы рудников зачастую «скупают» из тюрем преступников, осужденных на нетяжкие преступления? Казна пополняется, злодеи искупают свою вину упорным трудом. Все счастливы.

— Нет, не знал. А ты это к чему?

— Это — раз! — загнул Чиро палец. — Еще у нашего клиента есть собственность по всей стране. Значит, он и его люди безо всяких подозрений могут курсировать по Империи в любом направлении. Это — два! Он хлещет «Полуночную зюзю» как воду и увешал эльфийскими штучками весь дом, это — три. Его любимый герой — Роберто Добродетельный, — он загнул уже четвертый палец. — Живет граф в Альбаторре, через который проходит основной поток неучтенных товаров из Эльфийского Княжества. — Пальцы сложились в кулак. — И на него нападает Лихо. Внезапно. Ни на какие мысли не наводит?

— Ты хочешь сказать, что сеньор Гильярдо балуется контрабандой?

— Как можно? — осуждающе возразил Слон. — Он просто помогает насладиться радостями жизни тем, кому они не доступны.

— То есть, — подвел итог Аквилеро, — ты полагаешь, что весь это балаган с «проклятьем» — дело рук Лиха?

Чиро кивнул.

— А почему бы просто не убить? Безо всех этих… изысков.

— Объяснение напрашивается одно: он надеется не просто избавиться от конкурента, но и полностью захватить его сеть.

— Иными словами, ты намекаешь, что среди обитателей дома у него есть помощник, он же — возможный приемник дел? — Аквилеро закрыл глаза и откинулся головой на высокую спинку.

— И не намекаю вовсе, а говорю открытым текстом, — Темный резко развернулся корпусом к собеседнику, но союз гномьей водки и эльфийского эля сделал своё темное дело, и равновесие ему изменило. Только годы наемничей практики помогли Слону удержаться в седле. В смысле, на стуле. — Дамиан, согласись: даже если предположить, что Лихо — вдруг! — не заинтересован в сети Гильярдо. Если просто пытается обтяпать дело так, чтобы его не могли обвинить в убийстве конкурента, что в Воровской Гильдии считается дурным тоном. Даже если так, без информатора ему не обойтись. Кто-то должен ему сообщать о планах и маршрутах графа. Причем, заранее.

— Осталось выяснить, кто обладает этой информацией и выиграет в случае смерти нашего клиента. А это значит, пришло время пообщаться с сеньором работодателем.

— Предлагаю всё же дождаться до утра, — якобы невзначай заметил Чиро, и Пусик рассмеялся.

— Чиро, я одного не пойму, — заговорил Аквилеро бокалом эля спустя, — если всё так очевидно, почему же кроме нас никто еще не догадался?

— А почему ты думаешь, что не догадался?

— Ну, как… Насколько я понял, граф верит в проклятие. Или ты всё ещё думаешь, что он играет?

Чиро помолчал, собираясь с мыслями. Мысли разбегались, кто куда. Компания «Зюзи» и эля тому живо потворствовали.

— Не знаю, — ответил он наконец. — Может, догадывается. А возможно, его взяли в такой плотный оборот, что он искренен в своем заблуждении. И, думаю, правды мы не узнаем никогда. Хитрость хоть и считается чертой Темных, но и Светлым не чужда. Этому лису — тем более. К твоему вопросу, почему не догадываются, скажу вот что: Гильярдо влез в традиционно Темное дело. Светлые не в курсе его подноготной, правил, игроков… Они не в состоянии сложить два и два, поскольку не знают, сколько складывать. Темные же, в отличие от нас, не имеют доступа к полной информации о графе и его делах. Он как бы на стыке двух миров. С одной стороны, это делает его практически неуязвимым. А с другой — ему же самому создает массу проблем.

— И нам.

— И нам.

— Предлагаю не допивать.

— «За» двумя руками. Правыми.

В пещере стало тепло. Деревца на входе играли роль занавеси. Перекусив кашей прямо из котелка с помощью выструганного из ветки подобия ложки (ножи оказались у обоих), Джетта расслабилась. Ее даже перестали задевать намеки Ансельмо. Уже не пугала перспектива провести ночь в его объятиях. Точнее, меж двух мужчин. Гешшар в себя не пришел, на пощечины не реагировал, но был источником тепла, которым грех было не воспользоваться. Ансельмо категорически отказался ложиться рядом с драконом, так что ночью наемнице замерзнуть не грозило.

После долгого молчания Паладин спросил:

— Что ты планируешь делать дальше?

— Спать.

— Понятно. А потом, когда Гешшар придет в себя?

— Если Гешшар придет в себя.

— Придет. Ты забыла? Боги на нашей стороне. Два чуда они нам уже обеспечили.

— А вдруг они посчитают, что третье — это уже перебор?

— Не увиливай от ответа.

Джетта вздохнула.

— А что нам остается? Придется возвращаться. Необходимо забрать Чашу. И освободить драконов.

— А это еще с чего? — недовольно произнес Паладин.

— Во-первых, мы обещали помочь Гешшару…

— И мы ему помогли, — прервал Темную дель Пьёро. — Наши обязательства выполнены.

— А во-вторых, — проигнорировала его слова Джетта, — так, — она кивнула в сторону дракона, — поступать с разумными существами бесчеловечно.

— Они — не люди.

— Зато мы — люди. Во всяком случае, те из нас, которые Темные. За вас я уже не ручаюсь. — Она повернулась лицом к Паладину. — Ведь вы же Светлые! Где же ваши идеалы? В каком месте здесь Закон и почему он спит?

— Джетик, — голос Ансельмо был неожиданно мягким и немного грустным, — ты думаешь, что Закон — один? Нет, законов множество, и каждый раз нам приходится выбирать, какой из них важней. И идеалов на свете знаешь сколько? Один идеальнее другого. И вы и мы — выбираем. Только вы выбираете, то, что удобнее, проще и выгоднее, а мы — что правильнее.

— Что может быть правильного в том, чтобы лишать разумное существо свободы воли? — взвилась Джетта, будто была Светлой.

— Орден это делает не ради собственного развлечения. Основной смысл его существования — защита Империи. Во имя ее безопасности монахи Ордена святого Антонио пойдут на всё. Или почти на всё. Не забывай, что для этих «разумных существ», — Паладин вложил в последние два слова целый воз сарказма, — мы с тобой — неразумные твари. Тупые животные, не доросшие до третичной сигнальной системы.

— Ты забыл «похотливые», — напомнила наемница. — И несколько часов назад доказал справедливость их мнения.

— Я пошутил.

— Это ты сейчас так говоришь, — поддела собеседника Темная и продолжила уже серьезно: — Сельмо, представь, что тебя превратят в безмозглый овощ и посадят на цепь в клетку. Тебя будет волновать, во имя чего это сделали?

— Меня — нет. Я же буду безмозглым овощем, — улыбнулся Паладин. — И не нужно преувеличивать. О драконах заботятся, кормят, ухаживают…

— Представляют возможность служить Пресветлому, — прервала его девушка.

— А если и так! — завелся Ансельмо. — Пусть в их существовании появится хоть какой-то смысл! Ты сидишь в своем уютном мирке, воруешь драгоценности и документы, и тебе нет дела до всего остального. Тебя волнует свобода воли нескольких драконов? Да когда приходится выбирать между свободой дракона и спасением жителей деревни в Приграничьи, я не дрогнувшей рукой выберу человеческие жизни!

— Можно подумать, без драконов там все погибнут, — гнула свою линию Джетта.

— Не все. Но многие. Бывают случаи, когда не только армия, даже маги бессильны. Например, телепортироваться можно только туда, где маг хотя бы раз в своей жизни был. В точку, которую он помнит. А теперь сравни число телепортистов в Империи и деревенек на границе. Пока воины доберутся по горам до соседнего селения, его шесть раз вырезать успеют. А на драконе час от силы. Отпустим мы ящеров. Кто тогда будет защищать наших людей?

— Раньше же как-то справлялись? — Девушка не собиралась так легко сдаваться. Как всё было просто и понятно до этого разговора!

— Вот именно — «как-то». Плохо справлялись, — Ансельмо уставился на огонь костра.

— А ты откуда знаешь?

Паладин повернул лицо к собеседнице:

— Ты забыла, кто мой отец?

— А кто твой отец? — раздался голос дракона, и Джетта обнаружила, что его глаза открылись.

— Первый советник Императора, Гешшар, — негромко ответил Паладин.

Джетта напряглась в ожидании реакции ящера. Шестое чувство подсказывало ей, что пришел он в себя не минуту назад. И даже не пять.

— Что же тебя дернуло участвовать в такой сомнительной авантюре, сын Первого советника Императора? — теперь Гешшар позволил себе сесть. — Не уж-то вам покой не по карману? — хмыкнул он.

— Мне по карману если не всё, то очень многое, — спокойно ответил Паладин. — Я не самый почтительный сын в Империи, но знаю, что такое долг. Как и ты, Светлый. Ведь в столь сомнительную авантюру, как договоренность с людьми, ты тоже ввязался ради своих соплеменников.

— Ты прав, — улыбнулся ящер. — Это мой долг как Верховного мага. Я — последняя надежда их родичей.

— Ох, ничего себе… — выдохнула Джетта.

Она была не сильна в политике, это — стезя Светлых. Но на ее Темный взгляд, где-то совсем рядом ходил межгосударственный конфликт и вот-вот грозил накрыть их своим пушистым хвостом.

— Как же там твой народ без Верховного мага? — скептически произнес дель Пьёро. Судя по всему, он дракону на слово не поверил.

Но Гешшара это не смутило:

— Мысленно я с ними, — ответил ящер, и девушка поняла, что выражение использовано в буквальном смысле. — И мы решили заключить сделку.

Верховный маг драконов замолчал. В наступившей тишине было слышно, как потрескивают дрова. Костерок уже подъедал ветки, и Темная сделала несколько шагов, отделявших ее от импровизированной поленницы.

Воровка наблюдала за Паладином. Ни один мускул не дрогнул на его отрешенном лице. Джетта задумалась о том, что никогда не воспринимала Ансельмо как истинного сына грозного Первого советника. В ее представлении он был лишь избалованным деньгами шалопаем, способным за ночь спустить в тролльи шахматы сумму, на которую она зарабатывала за год. Сегодня Темная столкнулась в его лице с абсолютно другим человеком, и пока не знала, как на это реагировать.

— Среди нашей молодежи есть те, кто готов добровольно сражаться рядом с вами, — заговорил дракон.

— С чего это вдруг? — недоверчиво спросил Сельмо.

— Причин много. Возможность вырваться из-под авторитета старейшин, обрести собственную территорию, — стал объяснять Гешшар. — К тому же мы очень долго живем и нуждаемся в большом количестве пищи, поэтому вынуждены жестко контролировать размножение. Уход драконов-воинов на человеческие земли даст им или их родным право рождения детеныша — ценнейший дар в нашем обществе. И такой договор даст нам гарантию, что нашим собратьям не грозит превратиться в «безмозглые овощи», — Гешшар выразительно посмотрел на Джетту. — Разумеется, находящиеся в неволе должны быть немедленно освобождены. И условия службы будут оговорены отдельно.

— Это очень щедрое и заманчивое предложение. Император, безусловно, им заинтересуется. Только есть одно «но», — теперь на некоторое время умолк Паладин. — Бандеровцы — вольный духовный Орден. Они никому не подчиняются. Даже Император не в праве им что-либо приказывать. Только просить. Поэтому я, со своим статусом, не мог прийти и потребовать Чашу, поскольку это их единственная подлинная реликвия Пресветлого. С драконами — тот же случай. Конечно, разумные драконы на контракте — это хорошо. Но безмолвные и бесплатные — гораздо лучше.

— Подпалить их вместе с крепостью к троллям собачьим, а потом объяснить, что драконов обижать нельзя, — внесла Джетта дельное предложение.

— А на встречу Гешшару монахи выведут пару его соплеменников. Очень удачная вылазка по освобождению заложников получится, — едко парировал Сельмо.

— Паладин прав, — согласился дракон, протянул руку к костру, и пламя резко взмыло вверх, поглощая ветки. Затем Гешшар сделал жест в направлении выхода из пещеры, и в помещении сразу стало ощутимо теплее. Хорошо живется магам! — Если бы всё было так просто, я бы не стал обращаться за помощью. Проблема в том, что мои родичи находятся под воздействием зелья, которое, я так понимаю, им вливают регулярно.

— Но его действие выветривается довольно быстро, — заметила Темная, наконец-то начиная согреваться по-настоящему.

— Вовсе нет. Сам не очень хорошо понимаю, как это происходит, но в состоянии гламора масса у нас уменьшается и магически ускоряется обмен веществ. Поэтому я пришел в себя довольно быстро. Сколько я провел без чувств? — получив примерный ответ, Гешшар присвистнул. Очень непристойное действие, учитывая высокое положение ящера. — А как дракон еще сутки буду под дурманом. И сейчас тоже.

— В смысле? — не поняла Джетта.

— В смысле, что если я сейчас превращусь в дракона, то буду спать. Или не спать. Но рассудком блистать в любом случае не буду.

— Значит, нам тут еще сутки торчать, — подвел итог Сельмо. — Времени — пруд пруди, на хороший план хватит.

— Хватит, — согласился дракон. — А поесть тут найдется? Кстати, где мы и как тут оказались?

Джетта сходила за котелком к выходу, где в холодке (который после пасса Гешшара был уже и не холодок) должна была ночевать каша. А Ансельмо скупо описывал их приключения. Эх, Чиро тут не хватает, подумала Темная. Вот кто бы в красках и лицах рассказал. Со звуковыми эффектами.

— Вот, собственно, и всё. Что будем теперь делать? — закончил свое повествование дель Пьеро.

— Спать, — ответила Джетта, у которой от тепла, еды и чувства безопасности стали слипаться глаза. — Спать, спать, спать. Все подвиги — утром.

Дамиан проснулся, испытывая удивительную легкость во всём теле. Чего нельзя было сказать о Чиро. Его сосед по комнате и вчерашний собутыльник выглядел удручающе, а чувствовал себя, по всей видимости, еще хуже, чем выглядел. Эксперименты по смешиванию гномьей водки и эльфийского эля не могли закончиться добром по умолчанию. Где гномы, и где — эльфы? Однако для того, чтобы прижать увертливого, как угорь в иле, работодателя, мрачное настроение Темного подходило как нельзя кстати.

К Гильярдо они пришли с недопитым вчера бочонком. Эльфийский напиток всю дорогу стучался в его дощатые стенки и требовал внимания. Даже Дамиан, не ставший по утру жертвой похмелья, слышал это в каждом всплеске. Как приходилось Слону, оставалось только догадываться.

Войдя в кабинет, Чиро молча поставил бочонок на стол. Гильярдо так же молча достал из ящика стола три стакана. Дамиан, не произнеся ни слова, наполнил их напитком. Мужчины чокнулись и осушили посуду. Граф выжидающе глядел на телохранителей.

— Сеньор Гильярдо, — начал Слон, — мы с коллегой много думали о вашем проклятии, и у нас возникла одна мысль. Что, если есть некто, скажем, конкурент в главном вашем деле, — при этих словах Чиро невзначай постучал пальцами по бочонку, — который решил от вас избавиться столь необычным способом?