Помоги проекту - поделись книгой:
Он был слишком изыскан для всей этой обычной обстановки и, когда проходил, старался ничего не задеть, то и дело проверяя рукава пиджака. Быстро окинув взглядом скромную кухню, Максим потерял к ней всякий интерес.
Бабушка засмущалась и уронила салфетку.
— Нет, нет, нет! Садитесь, молодой человек, чай готов, всё есть. — Она поспешила протереть и без того чистую скатерть, не забывая любоваться внучкиным "приобретением". — Много сегодня занятий было?
— Не знаю, Светлана Васильевна, — без тени смущения признался "жених" и со значением в голосе сообщил: — У меня индивидуальный график обучения. Много работы. Три встречи до обеда, три после… День расписан практически поминутно.
На каждое его слово бабушка с восторгом кивала, словно говоря: "Да, да! Нам именно такой и нужен! Прекрасно, прекрасно!"
Он провёл ладонью по стулу и внимательно посмотрел на подушечки пальцев. Сел парень на самый краешек, чтобы не помять идеально выглаженные брюки.
— Интересно… — Бабушка задумалась. — И что же за встречи?
— Партийная работа, — как бы невзначай заметил Максим, поворачиваясь к бабуле в самом выгодном ракурсе, в римский профиль. — Я же заместитель по связям с общественностью от нашей студенческой партии. Приходится совмещать, планировать, рассчитывать.
— И что же за партия у вас такая, студенческая? В защиту животных или за мир во всём мире? А как вы относитесь к личности Владимира Ильича Ленина?
У Маркса слегка прошла эйфория колбасной радости, и он навострил ушки. Когда разговор заходил о всяких там убеждениях, партиях, лозунгах и собраниях, он всегда навострял ушки. Это же Маркс!
— Да так… Нефтегазовая надежда России. Мы молодая партия, но отбор у нас очень серьёзный, надо же соответствовать! — Максим Скворцов выпрямился, взгляд его стал очень строгим и мудрым. Сразу было видно — он соответствует.
Бабушка чуть не выронила чашку со свежезаваренным крепким чаем, но вовремя спохватилась и поставила её перед нефтегазовой надеждой своей ненаглядной внучки. Кому-кому, а Глашеньке бабуля (несмотря на коммунистические убеждения) от всего сердца желала кого-то в этом роде — понефтегазовей да понадёжней!
— Прошу меня извинить, мне нужно вымыть руки, — сдержанно сказал Максим, вполне довольный произведённым впечатлением, и вышел из-за стола. — Представляете, Светлана Васильевна, некоторые чудаки кладут пакетики прямо в заварочный чайник!
Бабушка дружески хихикнула и повернулась к разделочному столу, на котором стоял стеклянный чайник с поршнем. Рядом — начатая коробка пакетированного чая. Она открыла шкафчик и забросила улику подальше.
— Ну, Глашка! Ну, оторвала девка! — с искренним уважением вырвалось у Светланы Васильевны, и в этот самый момент в дверь снова позвонили.
В дом ворвалась шумная орда, состоявшая всего из двух человек — папы и сына.
Если бы не разница в росте, можно было принять их за друзей-первоклассников. Разбросав обувь и шапки, не замечая никого и ничего, включая Глашу, которая их впустила, они вели только им одним понятную игру.
Егор держал игрушечную рацию и строчил из неё, как из пулемёта, а папа делал вид, что убегает, пригибаясь от шквала пуль. При этом Вал Валыч смешно подскакивал, прикрывая руками задние карманы брюк, и вопил как сумасшедший осёл. При каждом таком прыжке и вопле Красивый-младший просто валился со смеху.
— Ты арестован, злой начальник! — кричал Егорка. — Сопротивление бесполезно!
— Ай-йяй! Уй-йюй!! Мама-а!!! — вопил Красивый-старший. — Не стреляйте! Во мне и так полкило пуль. Я обещаю исправиться!!!
Максим Скворцов вышел из ванной и, никем не замечаемый, смотрел на происходящее круглыми от изумления глазами. На шум и гам вслед за парнем вылез и сонный Гаврюша, сжимая в руках маленькую подушку с травами, с кухни подтянулась бабушка, и даже Маркс высунул любопытную морду.
Папа, не снимая зимней куртки, повалился на спину в прихожей, широко раскинув руки и ноги. Он стал похож на кремлёвскую звезду, а сын уселся ему на живот и, вознося руки к потолку, прокричал:
— По-бе-да-а!!!
Вал Валыч скорчил та-а-акую гримасу, что даже Глаша не удержалась и прыснула. Все остальные стояли как вкопанные.
— Баб, привет! — вежливо сказал Егор, начиная приходить в себя. — Бабуль, ты не поверишь, у нас с папой сегодня просто сумасшедший день!
— Охотно поверю! — строго ответила Светлана Васильевна. — У нас, между прочим, гости. Максим Леонидович. Друг нашей Глашеньки.
Глаша смущённо повела плечами.
— Максим, — бабушка протяжно вздохнула, — знакомьтесь, этот человек на полу — Глашин папа, Валентин Валентинович Красивый…
Вал Валыч сел и завертел головой.
— Привет, Макс! — всё ещё смеясь, поздоровался он и протянул руку. — Поможешь подняться? Я, кажется, спину потянул.
— Очень приятно… — сухо ответил молодой человек, пропуская папину просьбу мимо ушей. Он спешно пожал протянутую ладонь и выдернул руку, так что подниматься хозяину дома пришлось без его помощи.
— Я помогу, — сказала девушка и подошла к отцу. Настроение у неё подпортилось.
— Максим, там же ваш чай остывает! — пропела бабушка. — Жду всех к столу!
Светлана Васильевна вошла на кухню первой. За ней, чуть не споткнувшись о баюна, проследовал красавчик Скворцов. Зыркнув по сторонам, он пнул кота, словно тряпку, забытую после уборки. Люди этого не видели, а вот Гаврюша оказался свидетелем.
— Непорядок, — сказал он возмущённому до кончика хвоста Марксу.
— Беспйедел! — яростно возопил тот.
— Месть?
— Опйеделённо!
— Глаша! Сегодня было столько чудес! Столько чудес! Правда, папа? — моя руки в ванной и разбрызгивая воду во все стороны, прокричал Егор.
— Это точно! — стоя на очереди, подтвердил отец. — Дочь! Мы с твоим братом попали в лапы НЛО. Дважды за день! Можешь посмотреть на Ютюбе. Я уверен, что нас снимали.
— Пошли завтра с нами, мы и тебя покатаем с волшебной мигалкой! — щедро предложил младший брат, кое-как вытирая руки полотенцем. Он выскочил и добежал до кухни, где все уже почти расселись, кроме мамы, которая вернётся с работы гораздо позднее.
— Гаврюша наколдовал мигалку, и она носила дедушкину машину через всю Москву! По воздуху, по воздуху! А все думали, что это летающая тарелка, но это не летающая тарелка, это была…
— Егор, сядь! — явно смущаясь перед "высоким" гостем, потребовала бабушка. — Хватит тут сказки рассказывать! Максим у нас, между прочим, очень серьёзный и перспективный молодой человек. Лучше расскажи ему, что вы проходите в школе.
— Вы абсолютно правы, — важно заметил Скворцов и свысока посмотрел на мальчика. — Колдовство, летающие тарелки и прочие детские глупости надо оставлять в детском саду. Тебя ведь Егор зовут, я не ослышался? Поверь, Егор, чем раньше ты поймёшь, как важно учиться и уважать старших, тем скорее станешь таким же взрослым!
— Таким, как ты?
— Ну, не таким, конечно, и всё же… — Молодой человек демонстративно поправил галстук и закатил глаза.
— Не хочу быть таким, как ты, — уверенно сказал Егорка. — Хочу быть таким, как папа.
— Ты ничего не понял, мальчик! — Максим надулся и не смог этого скрыть. — Я в общем говорю, в целом, так сказать… Когда-нибудь, надеюсь, ты поймёшь, что путь мужчины наверх, на вершину карьеры и успеха, начинается ещё в школе и…
— Я не люблю школу, — заупрямился сын Красивых. — В школе карантин, а ты зануда!
Бабушка чуть не схватилась за сердце, но Глаша хихикнула и, к удивлению своего спутника, согласилась с братом:
— Да, Макс, чего-то ты занудил сегодня.
— Представляете! — появившийся из ванной Вал Валыч вовремя прервал назревающий конфликт. — Какой-то негодяй поставил свою крутую тачку прямо на нашем месте! Фиг теперь припаркуешься! Из-за этого болвана я вынужден был бросить машину в соседнем дворе! — В гробовой тишине папа сдвинул занавеску и глянул в окно. — Ага, всё ещё стоит! Посмотри, Глаш, ты не знаешь, чья это?
— Моя, — сдавленно отозвался гость, и папа чуть не поперхнулся.
— Папуля, ты просто душка! — весело откликнулась дочь, уронив лицо в ладони. — Знаешь, как нового человека к себе расположить…
— Всё нормально. — Скворцов поправил волосы и выпрямил спину ещё сильнее. — Многие просто не могут поверить, что в моём возрасте можно быть настолько успешным и ездить на авто представительского класса. Я вас понимаю, Валентин Валентинович. Наверное, для вас это что-то немыслимое.
— Ну да, — заметно смутился папа. — Извини, Макс, я сегодня того, перевозбудился…
— Сложный день? — подключилась тёща, отвлекаясь от нарезания торта, и язвительно бросила: — Я гляжу, ты там совсем заработался.
— Мне подняли зарплату! — нервно похвалился Вал Валыч. — До сих пор в себя не приду…
— Оно и видно, — считая кусочки, согласилась Светлана Васильевна. — Всегда было видно, но сегодня особенно. Угощайтесь, Максим, и не обращайте внимания. Правда, вкусно? Глаша, ты масло не видела?
— Нет, — пожала плечами девушка.
— Вот здесь, на тарелке лежало, целая пачка, — пробормотала бабушка, задумчиво морща нос. — Чертовщина какая-то, доставала же, точно помню…
Молодой человек снисходительно улыбнулся и промолчал.
Егор же едва не давился от смеха, потому что только он мог видеть, как Гаврюша, сидя на подоконнике, изображает важного, будто индюк, гостя за рулём своего роскошного автомобиля. Домовой раздувал щёки, гримасничал, поправлял волосы и вертел воображаемую баранку руля.
— Егор, я тебя выгоню из-за стола, предупреждаю! — набросилась на него бабушка, а папа молча погрозил указательным пальцем.
Гаврюша слез с подоконника, и мальчик потерял артиста из виду, но в тот же самый момент громко заявил о себе Маркс. Торжественно мяукая и мурлыкая, кот принялся тереться об ноги обидчика. Тёрся, как говорится, до дыр. Ну и старательно вытирая о штаны гостя сальные от колбасы губы.
От чужих ног под столом было тесно, как в метро, поэтому Скворцов пинать домашнее животное во второй раз не стал, слишком был велик риск попасть в кого-нибудь из Красивых, включая бабушку. Прекрасно понимая, что на людях этот пижон ничего ему не сделает, баюн продолжал портить Максиму его идеально выглаженные брюки. А ведь коты ещё и линяют…
— О нет! — Молодой человек согнулся, пытаясь понять, что там творится под столом.
Все уставились на него, потом дружно заглянули под стол. Ничего. Только кот.
— Глафира! Светлана Васильевна! — Впервые за вечер гость выглядел жалким. — Уберите его! Все эти волосы, эта шерсть… Липнет ко всему, это невыносимо!
Пока все пытались понять, что делать, Маркс коварно ухмыльнулся и прыгнул к обидчику на руки, продолжая тереться об него всем телом. Он мяукал и мурлыкал как заведённый. Пожалуй, так настойчиво лезла обниматься к Максиму только его пожилая тётя из Одессы, когда приезжала погостить к Скворцовым на месяц-другой.
Баюн расстарался вовсю. Особенно хорошо показал себя его пушистый длинный хвост, кончиком которого было удобно щекотать нос на перекошенном лице жениха.
— Ёлк… пллки! Тьфуй! Да что такое?! У меня костюм новый! Уйди!! Уйди, зараза!!! — взвыл молодой человек уже не дикторским, а обычным раздражённым и довольно противным голосом невоспитанного прохожего. — Глашка-а! Чего ты сидишь, как дур-ра?! Забери его от меня!
На помощь пришла бабушка. Она сняла любвеобильного четвероногого питомца прямо с шеи гостя, где он уже начал изображать из себя живой воротник.
— Ну что вы, Максим, в самом деле, — запричитала она, — он же к вам с лучшими намерениями… Правда, Марксик? У-тю-тю-тю-тю! Пойдём, бабуля тебя в прихожую отнесёт.
Егор случайно заметил, что из-под стола тихонечко вылезла рука домового и поставила на стул Максима тарелку с подтаявшим сливочным маслом.
Молодой человек сел, напрягся и вскочил.
— Баба! — закричал Егор. — Баб! Иди сюда! Смотри!
Светлана Васильевна прискакала на кухню, как на пожар.
— Мы нашли твоё масло! — игриво воскликнула внучка и показала рукой куда-то за спину гостя. — Макс, повернись!
— Зачем?! — обиженно спросил он. — Вот ещё!
— Да повернись же!
— Повернись, повернись! — попросил красный от смеха Егор.
— Ну, ты попал, парень! — сказал папа, утирая слёзы.
— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — выругался гость и потянул на себя заднюю часть брюк, пытаясь заглянуть за спину. — В этом нет ничего смешного! Мама убьёт меня!
— Мистика! — честно всплеснула руками бабушка. — На столе стояло! Сама положила! Верите — нет?!
— Можно застирать, — сказала Глаша, стараясь говорить серьёзно. — Папа, ты же дашь Максиму свои старые шорты?
— Конечно! — кивнул папа и затрясся, как отбойный молоток. — И новые трусы найдутся. Макс, у тебя какой размер?
— Ничего мне не надо! — в бешенстве заорал завидный жених, громко стукнулся о стол, так, что всё зазвенело, и пулей вылетел вон из кухни.
— Скатертью дорожка! — ответила внучка на немой вопрос бабули. — Он прекрасно себя показал — что, собственно, и требовалось. Большое спасибо всем, одна бы я не справилась…
— Глаша! — осуждающе повысила голос Светлана Васильевна. — Твой молодой человек ни в чём не виноват. Я просто не понимаю, как это вышло?! Марксик не мог этого сделать! Неудобно получилось…
— Первое: он не мой молодой человек, — пустилась загибать пальцы Глаша. — Второе: это он себе напридумывал. Третье: единственный способ отвязаться от этого зануды — просто привести к нам в психушку!
— Не смей так говорить о собственном доме. — Бабушка без сил опустилась на стул и уставилась на внука. — А ты чего? Вот ты чего смеёшься, а?
— Бабуля, я знаю, кто подложил масло! — ответил мальчик, потому что он и в самом деле знал.
— Гаврюша, разумеется? — с иронией сказала бабушка.
— Отгадала. Гаврюша!
Домовой вернулся на подоконник, свесил ножки и сидел с самым геройским видом, какой только мог изобразить. Получалось нечто среднее между Чапаевым и Наполеоном. Вот, мол, видите, как надо поступать с этими напыщенными индюками?!
Светлана Васильевна опустила мягкую ладонь внуку на голову и прижала его к могучей груди.
— Э-эх! Балда ты маленькая! Слышал, что дядя тебе сказал? Уроки надо учить, а ты колдовством бредишь да Гаврюшами с Кузями. Эй, а чего мы сидим? Надо хотя бы до свидания человеку сказать, а то совсем неудобно!
И она первая потопала в прихожую. А оттуда вдруг раздался нечеловеческий вопль тоски и боли…
Входная дверь была приоткрыта. На самом пороге стоял Максим Скворцов, обутый на одну ногу, а из второй кожаной туфли капали жёлтые капли.
Поделиться книгой: