Ужас Иннсвича

— А ещё еще сколько-там-сотен-тысяч человек в той дьявольской войне с гуннами. Пожалуй, я с вами согласен. Америка нуждаешься в хорошей рождаемости, особенно если мы ввяжемся в войну с Германией, как многие считают.

Я не знал, что чувствовать по этому поводу.

— Президент только что объявил нейтралитет в Европейской Войне.

— Это меня не очень утешает, скажу я вам. Особенно после того, как Россия и Германия подписали пакт о ненападении, но посмотрите, что происходит. Россия вторгается в Финляндию. И не верьте этому британцу Невиллу Чемберлену. Мир в наше время? Гитлер пускает пыль в глаза всему миру. А что японцы делают в это время? Вторжение в Маньчжурию.

— Будем молить Бога, чтобы люди нашли дипломатическое решение. — Это было в моем характере — не вступать в политические разговоры, хотя у этого человека были некоторые моменты, которые, возможно, давали мне повод чувствовать себя наивным. — И возвращаясь к нашей предыдущей теме, Бог велел нам плодиться и размножаться…

— Да, так говориться в Библии, — продолжил он. — Но я не слишком доволен тем, что Конгресс отменил несколько актов «закона Комстока»[2] в прошлом году.

— Нет, нет, это было в 36-м, Уильям. Барьерная профилактика должна оставаться законной, за исключением случаев, когда это предписано врачом для снятия симптомов заболеваний. Открытый рынок для таких вещей не приемлем…

— И не является Божьей волей, если позволите так выразиться.

Затем мы оба посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Не совсем обычный повседневный разговор, да?

— Не совсем, дружище, но все равно приятно найти кого-то, кто разделяет мои взгляды, — сказал он.

— Аналогично. Так что теперь, полагаю, вам стоит вернуться к поискам вашего друга Пойнтера. А я пойду заселяться в «Хилман-Хаус», а после прогуляюсь по городу. Я постараюсь что-нибудь разузнать о вашем друге. Так что, встретимся за ужином, сегодня вечером. И если мне случайно посчастливиться найти его, то я обязательно приведу его. Скажем так часов в семь?

— Потрясающая идея, мистер Морли…

— Пожалуйста, зови меня Фостер. А где здесь есть подходящий ресторан?

Он указал на маленький ресторанчик напротив, который я заметила раньше — «Закусочную Рэксолла».

— Вполне неплохое место, и большие порции за небольшую цену.

— Хорошо. Тогда увидимся в семь.

Гаррет зашагал прочь, теперь, когда у него появился «нормальный» напарник, его походка стала пружинистой. С другой стороны, у меня появилось новое возбуждение, которое подпитывало мою лавкрафтовскую одержимость. Хотя город совсем не походил на Иннсмут Мастера, какие крохи узнавания я мог найти в его деталях?

Я забрал свой чемодан из автобуса и вернулся на улицу, там уже стоял угрюмый водитель. Выражение его лица можно было бы назвать человеконенавистническим.

— Зачем ты забрал свой багаж? Мы уже отъезжаем в Салем. Ты же не собираешься остаться здесь?

— Вообще-то собираюсь, — сказал я ему. — Я передумал, и решил остаться здесь на несколько дней.

Сначала он, казалось, хотел возразить, как будто эта перспектива оскорбила его. В конце концов, я не был «местным». И мне только что пришло в голову, каким маленьким казался его рот. Маленький изгиб губ скривился.

— Думаю, Олмстед тебе понравится, — затем мясистый изгиб сменился чем-то вроде улыбки. — А ты понравишься Олмстеду.

А затем он забрался в автобус и уехал.

Так значит, я всё же могу понравиться Олмстеду? Я задумался над этим. Меня это даже немного позабавило. Ведь в этом городе явно что-то повлияло на Лавкрафта, чтобы написать лучшую его работу о рыбо-людях и псевдо-оккультном ужасе.

Как и в рассказе, пожилой клерк за конторкой «Хилмана» казался приятным и вполне заурядным; он был счастлив предоставить мне комнату.

Я сразу же выпалил:

— Комната 428 свободна?

Как известно проницательным читателям, именно эту комнату снимал Роберт Олмстед в рассказе Мастера.

— О, вы уже бывали у нас раньше! — обрадовался мужчина — Это может означать только то, что вам понравилось у нас. Как вы возможно заметили, после реконструкции Олмстед выглядит довольно мило и имеет некоторые удобства.

Я не стал портить его предположение, рассказывая, что никогда раньше не посещал это место, а в место этого уклонился от прямого ответа, спросив:

— Реконструкции?

— Да, сэр. В 1930-31 годах, правительственные подрядчики построили все эти красивые, прочные здания. Огнеупорные и водонепроницаемые. Вот, например, в прошлом году, в сентябре, разразился сильнейшей шторм в истории нашего города, и ни одно здание при этом не пострадало. А Олмстед прошлого — был жалким зрелищем. Просто старая гнилая помойка с развалившейся пристанью. Да благословит Бог Рузвельта и Гарнера!

В его словах не было ничего удивительного. Вскоре после того, как фондовый рынок рухнул в 28-м, Федеральный закон о повторной занятости нанял тысячи безработных для реконструкции малых городов, платя доллар в день. Многие города, можно так сказать, были отстроены заново. Теперь, вдохновлённый новой информацией, я был уверен, как выглядел Олмстед до его реконструкции, так как это прекрасно визуально описал Лавкрафт в «Тени над Инсмутом».

Конечно, под новым лицом города должны были остаться какие-нибудь следы старого. И я был полон решимости во что бы то не стало отыскать щели и трещины, которые приведут меня к нему.

Номер 428 оказался весьма удобным: он был хорошо обставлен, в нем стояла новая кровать, была собственная ванная комната с чистыми полотенцами фирмы «Cannon». Ничего похожего на грязную лачугу, в которую попал персонаж Лавкрафта. В ванной я обнаружил совершенно новое, душистое мыло «Lux», лучшее которым я когда-либо пользовался. Меня также впечатлило консольное радио «RCA Victor»; оно было похоже — хотя и не такое хорошее, как более дорогая модель, которой я владел в Провиденсе. Из окон комнаты открывался потрясающий вид на море. Если что и нервировало меня, так это новизна комнаты. Все здание казалось почти заброшенным, словно это был фасад, симулирующий вид процветания, которого на самом деле не существовало.

Но что за нелепая мысль!

Выйдя из номера, я заметил горничную, выходящую из другой комнаты, но она не толкала перед собой тележку, полную метел и постельного белья. Она несла чемодан. Она явно не была гостьей: ее наряд не оставлял сомнений в ее обязанностях. Странность, которая меня сразу встревожила, была ее самой очевидной приметой.

Она была беременна.

— Мисс! — крикнул я, бросаясь за ней в догонку. — Вы не должны носить его в своём положении! Позвольте мне помочь вам.

Когда я подошёл к ней, мне улыбнулось миловидное молодое лицо, обрамлённое пышными взъерошенными волосами. Ещё уместным было бы сказать, что она была одной из «Красавиц Гаррета». Стройные ножки, согнулись, когда она поставила чемодан, в то время как её грудь, как и у девушки на улице, увеличилась до неприличных размеров, которые заставили бы даже самого стойкого джентльмена смотреть на неё намного более чем скрытно.

— О, это очень любезно с вашей стороны, сэр, но он совсем не тяжелый, — мягко ответила она.

— Я настаиваю. Вы беременны и не должны носить тяжести…

— Действительно, сэр, — она игриво хихикнула. — Он легкий, как пёрышко. И мой врач сказал, что умеренные физические нагрузки полезны для ребёнка.

Я не мог с этим поспорить. Даже беременной, она выглядела весьма привлекательно. На вид ей было не больше двадцати, и я предположил, что она опоздала на семестр. Что-то в ней было очень сексуальное, возможно ее улыбка, пол и молодость. Я подумал о том, что она символизирует: жизненную силу, наполненную цветущей новой жизнью… все это напомнило мне о моей собственной контрпродуктивности. Внезапно мой разум захотел продолжить разговор, хотя бы для того, чтобы побыть в ее присутствии ещё немного.

— Мой знакомый, мистер Гаррет, разыскивает своего друга, Леонарда Пойнтера. Он вроде снял здесь комнату. Вы случайно не видели его?

Глаза горничной вдруг показались мне усталыми, как у древней старухи, даже не смотря на её молодость и красоту.

— Нет, боюсь, что нет, сэр, — теперь она говорила быстрее, ее полные губы блестели. — К сожалению, я не спрашиваю имена наших гостей.

— О, я понимаю, — но всё же я должен был спросить ee ещё кое о чем. — Что вы думаете о меню в ресторане напротив, мисс? Я должен встретиться с мистером Гарретом там позже.

— О, весьма неплохой выбор, они открываться в восемь часов, и там можно выпить, даже не смотря на «сухой закон». Люди там хорошие. Хоть наш городок и не кажется большим, но на самом деле здесь бывает много проезжих людей — рабочих и продавцов — и никогда ни у кого не возникает никаких проблем с местными.

— Это приятно слышать, и да, у вас действительно хороший город…

— Мне действительно пора, сэр, — поспешила она ответить. — Было приятно с вами поговорить.

— Для меня это было удовольствием…

Я наблюдал за ней пока она спускалась по лестнице, и все это время не мог отделаться от мысли, что ей немного неловко.

Она исчезла за поворотом, и я заставил себя немного подождать, прежде чем сам спуститься вниз; я не мог допустить, чтобы она подумала, что я слежу или преследую её. Однако через минуту я сам вошел на лестницу. Шаги горничной, спускавшейся по лестнице, эхом отдавались на лестничной клетке; перегнувшись через перила, я увидел, что она уже остановилась на площадке и несет чемодан через дверь. Дверь захлопнулась, отозвавшись коротким эхом.

Что-то сразу же начало беспокоить меня, когда я сам спустился по лестнице, и я понял, что это было, когда попал на лестничную площадку, где она остановилась: это была не дверь вестибюля, в которую она вошла, это была дверь на второй этаж.

Зачем ей нести чемодан гостя на второй этаж?

Я попробовал приоткрыть дверь и обнаружил что она заперта.

Гость просто сменил номер, — рассуждал я. — Вот и всё.

Несколько клерков и, по-видимому, ремонтник занялись делами в вестибюле, все они были вполне дружелюбны, и, выйдя на улицу, я увидел через окна нескольких лавочников, парня, подметавшего булыжную мостовую, и почтальона. Все улыбнулись и кивнули мне. Когда я шел по улице, мне попадались на глаза еще местные жители, и ни один из них не упускал случая поздороваться или сердечно кивнуть. Это заставило меня вспомнить замечание Гаррета: «странные люди в этом городе, а?»

Что он имел в виду? За исключением грубоватого водителя и, возможно, нескольких угрюмых рыбаков в автобусе, не было ничего странного в тех людях, с которыми мне довелось столкнуться. Хотя он говорил о нескольких рыбных конторах в порту, в которые он ходил на собеседования. Возможно, там ему нагрубили, хотя все знают, что рыбаки весьма грубые и угрюмые люди.

Я захватил с собой свою копию «Тени над Инсмутом», потому что после небольшой прогулки был уверен, что захочу перечитать её, возможно, под тенью дерева или на лавочки в парке, если тут есть такой, или может быть, что ещё лучше, на набережной. Эта была единственная книга Лавкрафта в твёрдом переплете, которая была опубликована при его жизни, издания «Visionary Publications». Она стоила мне один доллар плюс почтовые расходы. Теперь я был почти уверен, что Лавкрафт действительно был в Олмстеде и остался под сильным впечатлением от этого места. Знание этого сделает перечитывание ещё более увлекательным.

Теперь я собирался найти тихое место для чтения.

На противоположной стороне улицы шла молодая женщина, такая же красивая, как и горничная, она улыбнулась мне, но у них было ещё одно интересное сходство: она тоже была беременна.

Я не считал чем-то странным встретить трёх беременных женщин в один и тот же день, независимо от того, что мне говорил Гаррет. Просто совпадение.

Совпадения, однако, были причиной моего пребывания здесь, и когда я вспомнил об этом, мое предыдущие рвение освежилось с новой силой. Теперь я был готов начать поиски более точных параллелей между этим вполне реальным городом Олмстедом и вымышленным Иннсмутом Лавкрафта.

Я подошёл к заправочной станции «Ethyl Gas Company», на вывеске которой было написано: «Бензин по 9 центов за галлон», что примерно было на пенни дешевле, чем в городе. Там я купил пачку своей любимой жевательной резинки «Beechies», и весьма приятный, пожилой кассир сообщил мне, что местных карт нет, а единственные, которые у них есть — только округа и штата. Зато он сказал мне что на набережной есть удобные скамейки, на которых я могу почитать.

В квартале от заправки я нашёл кинотеатр, в котором судя по рекламному плакату показывали новый фильм Джина Отри «Луна Прерий». Теперь я смеялся над собой: Лавкрафт был бы потрясён, найдя такие современные удобства в городке, который, когда-то послужил прообразом для полуразрушенного Инсмута.

Не успел я перейти улицу, как рев мотора заставил меня вздрогнуть и, обернувшись, я увидел громыхающий грузовик. На его дверях было написано «Ипсвич Фиш Kо.» и он явно направлялся на север, в свой родной город. Задняя часть грузовика была забита замороженной рыбой. Теперь я заметил странность в происходящем: зачем городу Иннсвич, занимающимся рыбным промыслом, покупать мороженную рыбу у Олмстеда? Должно же быть наоборот, не так ли? Олмстед показался мне достаточно маленьким городом чтобы конкурировать с довольно крупными и, кроме того, в газетах писали, что рыбалка в этой части Массачусетса приостановлена из-за ила, поднявшегося от сильного шторма и увеличением солености реки, вызванной летней засухой.

Когда кто-то постучал меня сзади по плечу, я вздрогнул и обернулся. Передо мной улыбалась невысокая, молодая женщина лет тридцати, в рабочем фартуке и простом хлопчатобумажном платье. Она была намного красивей всех девушек, что я уже сегодня видел, ее красота как будто светилась, и даже неуклюжие рабочие ботинки и сеточка для волос не могли испортить впечатление от ее красоты. Волосы под сеткой казались карамельно-белыми.

— Заходите за мороженным, сэр. Оно стоит всего пять центов, и мы делаем его прямо здесь. Мы только приобрели новую машинку для его производства!

Девушка, казалось, сообщала мне информацию переполняемая гордостью; я был почти ошеломлён, когда она схватила меня за руку и жестом пригласила войти в магазин «Главный магазин Бэкстера и Почтовое Отделение», который я заметил только теперь по трафаретной краске на оконном стекле.

Когда мы зашли во внутрь, прозвенел колокольчик над дверью.

— Меня зовут Мэри Симпсон, сэр. — сказала девушка, покрывшись румянцем проходя за прилавок — Я полагаю, вы у нас проездом, но вам действительно необходимо попробовать наше мороженое.

Моё настроение стало ещё лучше, и немалую роль в этом сыграла красота девушки.

— Шоколадное, пожалуйста. Меня, кстати, зовут Фостер Морли, мисс Симпсон, и вы правы, я у вас в городке проездом, сейчас я немного путешествую, исследую новые места и все такое. К тому же, я заядлый читатель. И планирую погостить у вас пару дней, я остановился в мотеле Хилмана.

— О, хорошо. Сейчас это хорошее место, как и всё остальное здесь после перестройки.

— М-м-м, да, так же мне сказал и портье… — хоть я и был очарован красотой лица мисс Симпсон, я всё же обратил внимание, что яркая и жизнерадостная мисс Симпсон не только очень привлекательна и очень пышногруда, но и очень беременна. Это было ясно видно по выступу ее фартука. — Я нахожу Олмстед весьма интересным городом, — продолжил я. — Это весьма успешный пример социальной реконструктивной программы президента Рузвельта.

— О, да, сэр. До этого Олмстед был едва ли пригоден для жизни. Но теперь у нас есть новые дома, библиотека, склады, и даже пожарная часть; у нас даже есть ледяной завод на набережной, как в других больших портах.

— Кстати об этом. Я только что видел грузовик, направляющийся в сторону Ипсвича, загруженный мороженной рыбой. Я так понимаю, рыбалка здесь процветает?

Мисс Симпсон передала мне моё мороженное с ложечкой.

— Никогда не была лучше, сэр…

— Пожалуйста, зовите меня Фостер, Мэри, и позвольте мне купить мороженое вам тоже.

Эта капелька моей щедрости заставила её искренни улыбнуться.

— Спасибо, сэр… Фостер, — и она взяла себе одно. — На рыбалке и держаться весь город. На самом деле мы продаём рыбу во многие города, даже в Бостон, а в прошлом, если бы мы хотели рыбу, нам бы пришлось покупать её у них. Рыбалка здесь сейчас лучше, чем где-либо ещё. Вы может и не знаете, но Олмстед совершенно не коснулась «великая депрессия».

Когда она сделала это замечание, я не мог с ней не согласиться. Я видел только чистые улицы, прекрасные здания и улыбающихся людей, а не унылые очереди за хлебом, неубранный мусор и разрушающиеся дома. Кроме того, я обнаружил ещё одну Лавкрафтовскую параллель: Иннсмут, как и Олмстед, был необычайно процветающим рыбацким городком.

— Видите, — продолжила она говорить с гордостью, указывая ложкой через витрину. — У нас есть мясник из Вестингауза и собственный грузовик, который почти новый. И…

Я подождал, пока она закончит, но вместо этого она замолчала, а её глаза расширились.

— Что-то случилось, Мэри?

— Какое совпадение! — восторженно сказала она — Ваша книга!

Я положил свою копию «Иннсмута» на прилавок, когда брал мороженное. Ее замечание поразило меня.

— Только не говорите мне, что вы читаете Великого Лавкрафта!

— Нет, Фостер, но только потому, что, к сожалению, я так и не научилась читать. Я знаю это имя потому, что когда мне было всего восемнадцать, мистер Лавкрафт гостил в Олмстеде.

Я чуть не выронил своё мороженное.

— Вам случайно не посчастливилось… встретиться с мистером Лавкрафтом?

— О, нет. Я, к сожалению, не получила эту привилегию, но вот что интересно. Тогда «Бакстер» был единственным работающим магазином в городе, и мой брат Пол — ему тогда было семнадцать — обслуживал мистера Лавкрафта в этом самом магазине, в котором ты сейчас стоишь. Мистер Лавкрафт спросил, как проехать по городу, и Пол нарисовал ему карту.

Эта потрясающая информация чуть не лишила меня чувств. Брат этой привлекательной женщины общался с самим Мастером! Какой драгоценный разговор, должно быть, у них состоялся. И вот это: ссылка на карту её брата! Это же начало истории Лавкрафта, где симпатичный «бакалейный юнец» снабдил Роберта Олмстеда именно этим: картой Иннсмута. Как и большинство писателей, Лавкрафт использовал обычный случай из жизни, чтобы перенести его на бумагу.

— Фостер, почему вы выглядете…?

— Ошарашенным? — рассмеялся я. — Это правда, Мэри. Я знаю, что это может показаться странным, но работы Лавкрафта — моё главное хобби; я изучаю их со страстью, а также собираю любую информацию, связанную с его жизнью. Это просто невероятная удача. Bы можете помочь мне в моём потворстве? Позвольте мне пригласить вас с братом на обед. Помимо вашей замечательной компании, конечно же, я бы хотел… Я хочу задать ему несколько вопросов о визите Лавкрафта, — но тут меня словно ударило током. — Простите меня, Мэри, я конечно же имел в виду вас, вашего брата и вашего мужа.

Мэри не возразила; она просто ответила: