Теория U. Лидерство из будущего

Продвигаясь вниз по U, мы проходим через сознательные этапы загрузки, видения, ощущения сигналов и чувствующего присутствия. Но чтобы успешно войти в эти участки более глубокого сознания, нужно перейти пороги, о которых говорил Варела: приостановку, перенаправление и отпускание. Я понял, что подъем по другой стороне U может быть похожим, с той лишь разницей, что мы переходим пороги в противоположном направлении.

Соответственно, порог отпускания (по пути вниз) превращается в порог впускания (по пути вверх), приводящий в место кристаллизации видения и намерения. Порог перенаправления внимания с внешнего на внутреннее «зрение» (на пути вниз) превращается в порог переключения с внутреннего зрения на внешнее действие для задействования быстрого прототипа (на пути вверх). И наконец, порог приостановки привычек и рутинных действий (на пути вниз) превращается в точку институционализации путем воплощения нового в действиях, инфраструктуре и практиках (на пути вверх). В каждом из этих случаев присутствует переход одного и того же порога, но с разных сторон.

Я несколько раз видел, как переходят эти пороги. Когда происходят такие глубокие обновления и перемены, можно наблюдать, как группа пробирается через какой-то из вариантов тонких сдвигов социального поля (рис. 2.5):

Рис. 2.5. U целиком: шесть переломных точек U

1. Загрузка: вначале проскакивает искра осознавания, которая помогает продвинуться вперед – перестать загружать и бесконечно воплощать паттерны из прошлого. С этой точки зрения мир видится через призму (и сквозь ограничения) привычных моделей мышления, из-за которых в разум не может проникнуть ничего нового.

2. Видение: если процесс углубляется, осознавание еще более пробуждается, когда мы приостанавливаем привычные суждения, чтобы увидеть реальность с иной точки зрения. Рассматривая мир под этим углом, мы видим его открытым разумом, но также с такой позиции, которая отделяет нашего «наблюдателя» от нас.

3. Чувствование: далее мы перенаправляем органы чувств на восприятие целого поля, и сознавание углубляется. При взгляде под таким углом граница между наблюдателем и наблюдаемым пропадает и открывается сознательное поле, позволяющее системе увидеть себя.

4. Чувствующее присутствие: если процесс идет еще дальше, сознавание продолжает углубляться по мере того, как мы отпускаем старое и соединяемся с источниками нашей сути и стремящегося возникнуть будущего. При рассмотрении с этого ракурса граница между наблюдающим и наблюдаемым полностью пропадает, трансформируясь в поддерживающее пространство, позволяющее участникам и системе чувствовать и видеть себя – как с точки зрения текущей реальности, так и с точки зрения желающего возникнуть будущего.

5. Кристаллизация видения и намерения: при продолжении процесса сознавание еще более проявляет себя по мере того, как мы представляем себе приходящее будущее и позволяем ему прийти. При этом взаимоотношения между наблюдаемым и наблюдателем, или системой и нами, трансформируются путем глубинной инверсии. Она начинается с самостоятельной кристаллизации видения и намерения (вместо того чтобы активно кристаллизироваться наблюдателем).

6. Прототип живого микрокосма: на следующем этапе сознавание продолжает проявляться в том, что мы создаем прототипы и исследуем будущее деланием. С этого угла взаимоотношения между наблюдаемым и наблюдателем (системой и нами) продолжают инверсию, поскольку создание прототипа направляется с помощью контекста или «диалога со Вселенной» (а не самим наблюдающим субъектом).

7. Исполнение и воплощение нового: выведенное на еще более высокую точку, сознавание продолжает проявляться в воплощении новых практик и инфраструктур. Рассматриваемые с этой перспективы, взаимоотношения между наблюдаемым и наблюдателем (системой и нами) завершают инверсию через внедрение и исполнение нового из контекста более широкой экосистемы (а не с позиции наблюдающего субъекта).

Мы можем рассматривать этот набор из семи когнитивных ступенек как дом с семью различными пространствами или комнатами (см. рис. 2.5). Проблема большинства современных организаций и институтов в том, что они используют лишь некоторые из этих комнат – обычно пространства в верхней половине рис. 2.5; остальные применяются редко. Часть II этой книги, «Входя в поле U», более детально показывает, что представляет собой каждая комната и как наслаждаться ими и извлекать из них пользу, а также расти благодаря этому опыту.

Наш дальнейший путь формирования Теории U можно суммировать пятью ключевыми моментами, которые я представлю ниже и буду обсуждать более подробно в остальной части книги.

1. Необходима новая социальная технология, основанная на настройке трех инструментов

Участвуя во многих проектах, которые связаны с серьезными инновациями, изменениями и инициативами, я понял: хотя наиболее опытные лидеры на самом деле знают эти более глубокие уровни U из собственного опыта, большинство организаций, учреждений и крупных систем крепко застряли на уровнях 1 или 2. Почему? Думаю, потому, что недостает новой технологии социального лидерства. Без нее новаторы и лидеры не могут преобразовывать поля – вместо этого их усилия приносят лишь количественные изменения. Мы называем эти попытки реструктуризацией, перепроектированием или реинжинирингом, но часто они лишь усиливают нашу досаду и цинизм.

В качестве альтернативы предлагаю разработать новый тип социальной технологии, основанный на трех имеющихся у каждого инструментах: открытый разум, открытое сердце и открытая воля, – и культивировать эти способности не только индивидуально, но и коллективно.

Первый инструмент, или способность, открытый разум, основан на доступе к интеллектуальному потенциалу, или IQ. Он позволяет смотреть свежим взглядом, иметь дело с объективными цифрами и фактами. Как говорится, ум работает подобно парашюту: действует только тогда, когда раскрыт.

Вторая способность, открытое сердце, основана на эмоциональном интеллекте, или EQ, то есть умении сострадать, подстраиваться под различные контексты и ставить себя на место другого.

Третья способность, открытая воля, относится к возможности связи со своими подлинными предназначением и сокровенным «я». Этот тип интеллекта также иногда называют намерением или SQ (духовным интеллектом или знанием самого себя). Он имеет отношение к фундаментальным действиям по отпусканию и принятию.

Рис. 2.6. Три инструмента: открытый разум, открытое сердце, открытая воля

Каждый из трех инструментов мы можем настроить как на индивидуальном (субъективном), так и на коллективном (межсубъективном) уровне.

2. Важнейший инструмент лидерства – это вы сами

Второй момент касается эволюционирующей природы человека и понимания, что в каждом живет не одна личность, а две. Первая – это тот человек или сообщество, которым мы стали в результате прошлого пути. Второе «я» – человек или сообщество, которыми мы можем стать по мере движения к будущему. Это наша наивысшая потенциальная будущность. Люди иногда говорят о первом «я» с маленькой буквы, а о втором – с большой.

Когда эти два «я» начинают друг с другом общаться, вы переживаете самую суть чувствующего присутствия.

Как же это происходит? Позже мы рассмотрим это более подробно, а сейчас опишем так. На дне U находится основополагающий порог, который нужно перейти. Можно сказать, мы проходим в игольное ушко. Если проход не состоится, все усилия что-либо изменить останутся на поверхностном уровне. Они не затронут нашу суть, ядро, нарождающееся будущее «Я». Мы должны научиться отбрасывать свое эго и привычное «я», чтобы родилось «Я» подлинное и настоящее.

Когда «я» и «Я» начинают общаться, мы устанавливаем тонкую, но весьма реальную связь со своим наивысшим будущим потенциалом, который затем может помогать нам и направлять, если прошлое не в силах предложить полезного совета (рис. 2.7).

Рис. 2.7. Самый важный инструмент – ваше «Я»

Итак, самый важный инструмент в этой новой технологии лидерства – это само «я», а точнее, «Я» лидера или новатора. Ваше подлинное «Я».

3. Внутренняя работа лидера – увидеть и покорить трех врагов

В третьем пункте мы пытаемся разобраться с такой загадкой: почему путь к более глубоким уровням U – почти нехоженая тропа? Да потому, что он требует сложной внутренней работы. Прохождение «сквозь игольное ушко» требует, чтобы мы посмотрели в лицо и бросили вызов по крайней мере трем внутренним голосам сопротивления, трем врагам, которые могут блокировать вход на одну из более глубоких территорий. Первый враг сторожит вход в открытый разум. Майкл Рэй[69] называет его Голос Осуждения (ГО). Если не получится заставить замолчать Голос Осуждения, мы не прорвемся к своему реальному творческому началу и присутствию.

Рис. 2.8. Столкновение с тремя врагами: ГО, ГЦ, ГС

Второй враг блокирует доступ к открытому сердцу. Давайте назовем его Голосом Цинизма (ГЦ) – то есть все типы актов эмоционального дистанцирования.

Что же угрожает нам, когда мы соединяемся с открытым сердцем? Прежде нужно поставить себя в положение уязвимости, чему обычно и препятствует дистанцирование. Я не говорю, что никогда не надо следовать своему ГЦ. Но утверждаю: если хотите дойти до нижней точки U – реального источника творчества и идентичности, тогда ваш ГЦ будет мешать, потому что блокирует прогресс на этом пути.

Третий враг сторожит ворота к открытой воле. Это Голос Страха (ГС). Он хочет помешать отпустить то, кто мы есть, и то, что у нас есть. Это может быть страх потерять экономическую безопасность. Или боязнь остракизма. Или опасение показаться смешным. Или страх смерти. В то же время встретиться и разобраться с этим голосом и есть суть лидерства: отпустить старое «я» и принять новое. Мы войдем в другой мир, который начнет оформляться, лишь если преодолеем этот страх выхода в неизвестное.

4. U – это теория живого поля, а не линейный механический процесс

Четвертый пункт касается озадачившего меня наблюдения: некоторые ранние приверженцы процесса U применяют принципы этой теории механически, линейно. Нельзя не вспомнить, что суть Теории U как раз прямо противоположна: она действует как матрица, то есть работает как интегральное целое, а не линейный процесс. Когда вы смотрите на Брюса Ли, или Мохаммеда Али, или Майкла Джордана, или Лионеля Месси, вы замечаете, что их действия не следуют какой-либо схеме. Напротив, они «танцуют» вместе с ситуацией, с которой имеют дело, – постоянно наблюдают и пытаются почувствовать (подключиться), позволить родиться внутреннему знанию и интуиции и затем мгновенно действуют. И они поступают так постоянно. Это не три разных этапа, применяемых друг за другом. Вы не можете запланировать по одному шагу в неделю с небольшими перерывами. Вместо этого постоянно «танцуете» в гармонии со своим окружением и с тем, что рождается изнутри. Вы совершаете все три движения U параллельно, а не последовательно.

И в то же время для практических целей весьма полезно разбить процесс на этапы: во время совместного чувствования в первую очередь сосредоточьтесь на ощущениях; во время совместного чувствующего присутствия – на внутреннем знании; во время совместного созидания – на воплощении. Но при этом помните, что все другие движения и способности тоже всегда присутствуют. Можете представлять себе U как голограмму: каждый компонент отражает целое, но в очень необычной и своеобразной форме.

Чтобы организациям укрепить созвучность с более глубокими полями, в которых происходит возникновение нового, нужно сформировать три разных типа пространств и инфраструктуры:

• Пространства и помогающая инфраструктура, способствующие общему видению и чувствованию того, что реально происходит в более широкой окружающей экосистеме (совместное чувствование).

• Места и «коконы» глубокой рефлексии и молчания, которые способствуют глубокому слушанию и единению с источником подлинного присутствия и творчества, как индивидуальному, так и коллективному (совместное чувствующее присутствие).

• Пространства и инфраструктура для практического прототипирования[70] нового, чтобы исследовать будущее посредством действий (совместное созидание).

5. Подъем социального пространства возникающей новизны[71] и творчества (цикл чувствующего присутствия) связан с подъемом антипода – социального пространства разрушения (цикл отсутствия)

Этот момент касается небывалого роста разрушения, насилия и фундаментализма, который наблюдается сегодня параллельно тому, как происходит выход на иные, более глубокие уровни социального поля. Это двойное движение – переход на более глубокую ступень возникающего будущего, с одной стороны, и все усиливающаяся мощь деструктивных сил, с другой, – определяющая черта нашего времени. Мы пытаемся пролить свет на то, как соотносятся эти две силы (чувствующего присутствия и отсутствия). Кажется, что это разные стороны одного и того же эволюционного движения. Часто мы видим, как перед лицом величайшего разрушения люди обретают способность пробудиться к более высокой степени понимания и сознавания. Поделюсь несколькими подобными историями.

Все мы участвуем в двух типах социальных связей, двух отличающихся качествах социального поля. В одних связях господствует динамика «антиэмерджентности» (противостояния возникновению нового и актуализации наших высших потенциалов, – прим. науч. ред.) и разрушения, которая усиливается в коллективном общественном теле, движущемся к смерти. Другие управляются развитием возникающего будущего и коллективного творчества, ведущим к новому общественному телу, которое собирается родиться. Во многих социальных ситуациях насилия и взаимосвязи нас разрывает между этими двумя мирами. Мы можем переключаться из одного режима (пространства коллективного творчества) в другой (пространство коллективного разрушения) за одно мгновение в любое время и где угодно, и то, насколько замечаем этот переход, зависит от бдительного внимания друг к другу (см. рис. П.1)[72].

В оставшихся главах части I мы отправимся в обучающее путешествие, где увидим, что на каждом системном уровне, по сути, происходит одно и то же: мы все больше упираемся в свое слепое пятно. Снова и снова нас отбрасывает в ситуацию чистого холста, требующую, чтобы мы взглянули на себя, на коллективные паттерны поведения и изобрели себя заново: познали, кто мы и куда хотим прийти, – как организация, индивидуумы или сообщество.

В части II мы разберемся с основным процессом освещения этого слепого пятна. А в части III гораздо более подробно исследуем, как происходит глубокая трансформация глобального поля на всех системных уровнях, от индивидуального (микро) и группового (мезо) до институционального (макро) и общемирового (глобального).

Путешествуя по страницам этой книги (если захотите), вы заметите, что иногда я привожу некие конструкции, которые поначалу могут показаться слишком сложными. Но вы также увидите, что все эти конструкции или различия выведены из примеров и историй, приводимых в книге. В совокупности их можно назвать следами коллективного эволюционного процесса. Это эволюционная грамматика, которую мы каждый день сообща задействуем на всех системных уровнях. Это наша история. Поэтому акты видения, распознавания и внимания, направленные на эти модели, представляют собой не просто теоретическое упражнение; они позволяют совершенно по-другому сотрудничать в деле перемен, чтобы вызвать к жизни мир, радикально отличающийся от прежнего.

Как это сделать, как действовать исходя из возникающего будущего – вот вопрос, ставший краеугольным камнем и организующим началом книги. Давайте же обратим внимание на то, как происходит обучение в команде.

Глава 3. Обучение и перемены: четыре измерения

Уровни обучения и перемен

В главе 1, «Лицом к лицу с огнем», вы прочитали, как из-за пожара на нашей семейной ферме в Германии я еще в детстве пережил в буквальном смысле потрясение, которое вывело меня на новый уровень опыта. Оглядываясь, вижу этот опыт как дар, который вручила мне жизнь: дар переживания глубинного сдвига в поле моего внимания, в способе восприятия мира. Это простая составляющая.

Сложность начинается там, где нужно осуществить этот сдвиг в группах и организациях в непростых ситуациях, когда от этого многое зависит. Как коллективу изменить поле внимания, чтобы соединиться со своим наивысшим потенциалом, вместо того чтобы продолжать действовать по моделям прошлого? И как это выполнить без ежедневного пожара на семейной ферме? Именно этот вызов в середине 90-х привел меня в бостонский Центр организационного обучения Массачусетского технологического института (MIT).

К осени 1994 года я получил докторскую степень по экономике и управлению. Тема диссертации была довольно сложной («Рефлексивная модернизация капитализма: революция изнутри»), поэтому работу почти никто не читал. Я попытался доказать: чтобы справиться с вызовами нашего времени, обществу нужно развивать способность учиться, выходя за институциональные границы.

Во всех основных сферах общественной жизни мы коллективно получаем результаты, которых не желает практически никто: школы, мешающие детям раскрыть способности к глубокому познанию; системы здравоохранения, борющиеся с проявлениями, а не причинами болезней; производственные комплексы, противоречащие экосистеме планеты; мировую политику, пытающуюся решить проблемы вроде терроризма устранением симптомов, а не системных истоков. В каждом примере фундаментальный вопрос один: как справляться с ситуациями, не повторяя прошлые (несработавшие) модели? Одной из моих первых идей в Центре организационного обучения MIT была следующая: в нашем подходе к переменам есть несколько измерений, более или менее заметных. Самое обычное и видное из них: как только появляется кризис или потребность в изменениях, мы реагируем.

Четыре уровня ответа на изменения изображены на рис. 3.1. Уровень 1 – это реагирование: ответ согласно существующим привычкам и распорядку. Уровень 2 – перепроектирование: изменение структуры и процесса, лежащих в основе. Уровень 3 – рефреймированиие: изменение основополагающего паттерна мышления. Львиная доля времени и ресурсов в современных организациях и институтах тратится на уровни 1 и 2, реагирование на проблемы и реорганизацию структур и процессов. В некоторых случаях этот тип реакции совершенно справедлив, но далеко не всегда. Согласно некоторым исследованиям, около 70 % проектов преобразований бизнеса, предпринятых в 90-е годы XX века, провалилось[73]. Почему? Да потому что все изменения обычно осуществляются только на первых двух уровнях. Их участники не переосмысливают и не «рефреймируют»[74] проблему.

Рис. 3.1. Четыре уровня обучения и изменений

В противоположность этому, методы организационного обучения решают задачу управления переменами с помощью как первых двух уровней, так и третьего – уровня переосмысления и рефреймирования основополагающих допущений, делаемых в отношении рассматриваемой ситуации. Ученые Массачусетского технологического института Крис Аргирис и Дональд Шон предлагают терминологию, позволяющую описать уровень 2 как «обучение одиночного цикла», а уровень 3 – «обучение двойного цикла». Обучение одиночного, или единичного, цикла означает, что мы оглядываемся на свои действия и размышляем над ними. Двойной цикл идет на шаг дальше и включает осознавание и рефлексию глубинных допущений, которые мы принимаем за нечто само собой разумеющееся.

До сих пор организационное обучение в основном строило, взращивало и поддерживало собственно образовательный процесс, основанный на одиночном и двойном цикле – на изучении прошлого опыта. Есть много прекрасных примеров, качественных исследований и хороших книг, показывающих, как внедрить эти циклы[75]. Сегодня мы немало знаем о том, что нужно для создания окружающей среды, поддерживающей и развивающей обучение, соответствующее уровням 2 и 3 рис. 3.1.

Однако, работая с компаниями в разных культурах и отраслях, я обнаружил, что команды руководителей борются с проблемами, которые не могут быть адекватно решены лишь на основе прошлого опыта (уровень 3). Организациям непросто преуспеть в мире VUCA[76], где царят изменчивость, неопределенность, сложность и двусмысленность. Высшее руководство понимает: простого анализа прошедших событий недостаточно для понимания, что делать дальше. Видя, как лидеры анализируют подобные вызовы и пытаются ответить на них, мы начали отмечать четвертый уровень получения знания – обучение у будущего по мере того, как оно появляется (рис. 3.1). Я назвал эту дисциплину чувствующим присутствием, поскольку она включает в себя специфический способ осознавания и проживания текущего момента. Чувствующее присутствие обозначает способность индивидуумов и коллективов напрямую подключаться к наивысшему будущему потенциалу. Когда они способны на подобное подключение, то начинают действовать из более плодотворного и подлинного присутствия в настоящем – «здесь и сейчас».

Проект интервью с авторитетными мыслителями: в чем источник коллективного действия

Когда в 1994 году я познакомился с Майклом Юнгом, он был директором офиса McKinsey & Co в Вене и только начал заниматься всемирной исследовательской инициативой в сфере организации и управления. Мы встретились в Мюнхене, и наша беседа о глубинных проблемах серьезных инноваций и перемен оказалась очень интригующей. В конце разговора Юнг спросил, не хочу ли я взять на себя проект интервью на тему лидерства, организации и стратегии с ведущими мировыми мыслителями. «Все интервью будут обнародованы. Вы при желании используете их в своих научных исследованиях, а я – в McKinsey. Более того, любое заинтересованное лицо сможет скачать их с сайта. Мы надеемся, что люди применят их для стимуляции собственного мышления и творчества».

Не хочу ли я? Во-первых, это звучало как проект моей мечты. Во-вторых, я был практически без средств к существованию, потому что финансировал учебу с помощью кредитов и грантов, а в MIT мне предложили лишь неоплачиваемую должность приглашенного научного сотрудника. Разумеется, я очень заинтересовался. Возвратившись в Бостон, попросил пару человек поделиться со мной идеями, и через несколько дней мы разработали список людей, которые, по нашему мнению, принадлежали к числу самых интересных и революционных мыслителей, включая профессоров, предпринимателей, бизнесменов, изобретателей, ученых, педагогов, художников и многих других[77].

Одним из первых собеседников стал Питер Сенге, который в то время был главой Центра организационного обучения в Массачусетском технологическом институте. Книга Сенге «Пятая дисциплина»[78] стала одной из главных причин, по которым я хотел работать в Центре. Я начал интервью, как обычно: «На какой основополагающий вопрос отвечает выполняемая вами работа?»[79]

Сенге уверил, что его самый глубокий интерес касается сознательной эволюции человеческих систем. Затем рассказал о недавней встрече с Карлом-Хенриком Робертом, шведским врачом и основателем всемирной экологической организации The Natural Step. «Что-то в его истории меня по-настоящему поразило, – объяснил Сенге. – И я понял, что она напрямую перекликается с моим опытом. Большую часть профессиональной карьеры Роберт занимался исследованием рака и имел дело с сотнями семей, столкнувшихся с онкологическим заболеванием у родителя, ребенка или супруга. Он сказал: «Меня всегда поражали невероятные запасы сил, свойственные человеку. Известно, насколько мощно отрицание, но вот вы сообщаете людям очень плохие новости (например, что их трехлетний ребенок болен раком) и удивляетесь, как слаба эта сила по сравнению со способностью всей семьей, вместе с любимыми, работать, глядя в лицо самым ужасным ситуациям, которые только можно представить».

Сенге сказал, что сам начал осознавать огромную силу принятия реальности без прикрас, когда вел известный курс личностного роста под названием «Лидерство и мастерство». По его словам, есть общий вопрос, доминирующий над всей его работой: как помочь людям коллективно подключиться к реально существующим ресурсам для глубинных изменений, чтобы посмотреть в лицо ситуации, кажущейся безнадежной, не подлежащей изменению? Он продолжил разговор так: «Многие скажут, что человек изначально зациклен на себе и материальных вещах, и поэтому у нас такое общество. Так уж устроена жизнь».

«Но, конечно, – размышлял он, – “так уж все устроено” – это просто ментальная модель; а в нужной обстановке люди смотрят на реальность и вдруг обнаруживают настоящую щедрость. Итак, как же начать коллективно высвобождать подобный тип энергии?»

По мере продолжения истории Питера я ощущал, как замедляется время. Казалось, я слушал из более глубокого уровня.

«Год назад моим собеседником был Нань Хуайцзинь, китайский мастер дзен, который живет в Гонконге, – сказал Питер. – В Китае его очень почитают. Он считается выдающимся ученым, поскольку смог интегрировать буддизм, даосизм и конфуцианство. Я спросил его: “Как вы думаете, породит ли индустриальная эра такие экологические проблемы, которые приведут к нашему саморазрушению, и должны ли мы найти способ понять эти проблемы и изменить способ производства?”»

Мастер Нань задумался и отрицательно покачал головой. «Он не мог с этим согласиться. Нань смотрит на вещи иначе. Он видит проблему на более глубоком уровне и говорит: “В мире есть только одна проблема: воссоединение материи и сознания[80]”. Именно так: воссоединение материи и сознания».

Эти слова глубоко созвучны моему вопросу: «Что означает разрыв между материей и сознанием для нашего общества, для того социального тела, которое мы коллективно представляем?» Я вспомнил труд своих родителей. Видимый результат фермера, урожай, зависит от невидимого качества поля. И задумался: а если качество видимого социального мира – это функция невидимого поля, которое находится в слепом пятне нашего восприятия? Качество этого незримого поля – слепого пятна – определяет качество видимого социального действия. Мастер Нань сказал, что главная задача – воссоединение материи и сознания. То есть, если мы хотим повысить качество своих командных действий, своих действий как коллективов, следует уделить внимание их источнику – месту или пространству, из которого мы действуем.

Разрыв между материей и сознанием

Я спросил у Сенге, как он понимает разделение сознания и материи по отношению к нашему миру групп и организаций. «По сути, мы создаем структуры, которые похожи на материю в том смысле, что независимо существуют вне нас самих, – ответил он, – а затем мы оказываемся у них же в плену».

Организации работают так, как их создают сами люди. Люди убеждены, что корень проблем – в некой «системе». Всегда речь идет о чем-то внешнем, о «вещи», которая над ними довлеет. А реальность, возможно, такова: мысль формирует структуры, которые потом держат людей в плену. Или, как говорил квантовый физик Дэвид Бом, «мысль создает мир, а затем говорит: “Это не я!”»

«Для меня, – продолжал Сенге, – суть системного мышления в следующем: люди сознательно открывают свои паттерны-шаблоны мышления и взаимодействия и распознают, как они проявляются в более крупном масштабе, создавая те самые силы, из-за которых их организация “поступает так по отношению к ним”. И тогда закрывается петля обратной связи. Одно из самых глубоких переживаний, которое я когда-либо отмечал в практике консультанта, – это когда люди внезапно говорят: “Ничего себе! Посмотрите, что мы с собой делаем!” или “Учитывая то, как мы работаем, неудивительно, что у нас ничего не получается!” И для меня особенно важно в этих моментах “мы”. Не “вы”, не “они”, а мы. ‹…› Настоящая системная философия закрывает петлю обратной связи между человеком, его переживанием реальности и его чувством участия во всем цикле осознавания и задействования».

Я много читал об организационном обучении и системном мышлении, но никогда не думал об этом так ясно и просто. Суть системного подхода – помочь людям закрыть петлю обратной связи между тем, как системы задействуются на поведенческом уровне, и невидимым источником самого процесса задействования, кроющегося в нашем сознавании и мышлении. На это Сенге тихо ответил: «Да, пожалуй, раньше мы не осмысляли это именно таким образом».

После этого разговора я стал другим человеком. Что-то внутри меня начало сдвигаться и выстраиваться в другом порядке. Казалось, будто я каким-то образом встретился с существенным аспектом собственного вопроса. Я не мог сформулировать вопрос, но чувствовал его. Это было физическим ощущением – четким, телесным, которое продолжалось неделю или две[81]. Когда оно рассеялось, я начал думать об этом в понятиях более глубоких аспектов социальной реальности, тех условий, из которых момент за моментом рождается общественное действие. И разобрался, что эти источники – или глубинные условия поля, из которого мы действуем, – то, что мы часто упускаем из виду. Возможно, это самое важное слепое пятно в современной социальной теории и теории систем.

Два источника и два типа обучения

В Массачусетский технологический институт я приехал обыкновенным европейским белым ученым: с развитой интеллектуальной рефлексией, недостатком практического опыта и полезных знаний. В MIT меня привлекла возможность научиться искусству современного исследования действием от некоторых из его выдающихся представителей, таких как Эдгар Шейн, один из зачинателей процессного консультирования и организационной психологии. По мнению основоположника подхода исследования действием Курта Левина (1890–1947), который родился в Германии и с приходом к власти Гитлера эмигрировал в США, отправная точка исследования действием – понимание: чтобы по-настоящему разобраться в социальном процессе, специалист должен не просто его изучать, но и участвовать в практических, реальных действиях. Но как узнать, что конкретный отрезок «знания» истинен? В какой момент исследователь узнаёт, что он стал обладателем знания? Когда я задал этот вопрос Шейну, он ответил: «Когда мое знание полезно различным практикам в полевой деятельности – это и есть момент, когда я знаю, что знаю»[82].