Жизнь человека: встреча неба и земли

Да. Но может произойти и обратное: все может начаться с равнодушия к людям; однако быть безразличным к другим, быть закрытым, концентрироваться на самом себе — значит грешить против Бога. Бог создал нас не для самих себя, а для всего человечества. Это единство, чувство общины и есть сама Церковь. Поэтому я рассматриваю равнодушие как очень тяжелый грех; а в наше время люди часто равнодушны. Обходиться без других, не касаться дел твоего ближнего — означает отрицать самого себя, свою человеческую сущность.

Грех, таким образом, обретает социальное измерение. Нельзя отделять индивидуальное от социального. Надо помнить слова Аристотеля: «Человек — животное социальное».

Богородица и святые

Значительная часть молитвенной жизни восточных христиан посвящена Богородице, Theotokos.

Девиз Папы Иоанна-Павла II — Totus tuus, «Я весь Твой», обращен к Деве Марии. Кем для Вас является Мария из Назарета?

Она — Мать воплощенного Бога. Не надо забывать, что Она человек. Но избранная Богом за Свою чистоту, Она стала Божией Матерью. Это самая великая честь, которой могло быть удостоено человеческое существо: быть Матерью Предвечного, Логоса. В одном из наших самых известных литургических песнопений Богородице посвящены замечательные слова: «Святая Мать неизреченного Света, / Носившая во чреве Своем предвечного Бога / И родившая Бога Слова, радость мира, / Молим Тебя, заступись за нас».

В нашей Церкви много Богородичных праздников и велико Ее почитание. Например, Взятие на Небо — один из пяти самых главных праздников литургического года.

Вы, наверное, как и остальные восточные христиане, «Взятие на Небо» называете Успением.

Нет, армянское выражение «Верапокум» означает именно Взятие на Небо. Но наша Церковь, как и другие Православные Церкви, не придает этому догматическое значение. Пресвятая Дева глубоко представлена в нашей духовности, в нашей молитвенной жизни, но у нас нет посвященных Ей догматических формулировок. Прежде всего мы подчеркиваем Ее материнство. Быть может, на Западе этому придается не столь большое значение, как в нашей традиции. Слава Богородицы не только в том, что Она родила Христа: Она Его вырастила, Она глубоко переживала Его отсутствие в те годы, когда Ее Сын полностью отдал Себя служению и проповеди. Наконец, когда Она переживает из-за нанесенных Ему оскорблений, видит Его распятым, — Она всегда рядом с Ним. Я часто размышляю о том, что последняя мысль Иисуса в экстремальный момент Его земной жизни была о Своей Матери, когда Он поручил Ее апостолу Иоанну. Быть матерью — значит не только дать жизнь ребенку, но постоянно проявлять любовь к нему, заботиться о нем, полностью отдать себя ему.

Поэтому у нас мать является средоточием семьи. В этом я вижу влияние Пресвятой Богородицы. Один армянский Католикос сказал: «Семья как Церковь, в которой священником является мать».

Мы вернемся к этому вопросу, когда будем говорить о женщине в Церкви. Теперь я хотел бы спросить, что Вы думаете о святости. Святые, кто они?

Для меня святые являются объяснением, выражением христианской веры в условиях повседневной жизни. Мы знаем, что существуют комментарии, исследования, которые объясняют библейские тексты... Святые же — это те, кто собой объясняют христианскую веру в конкретных обстоятельствах жизни. В них мы видим отражение Святого Духа.

В классической агиографической литературе главным образом рассказывается о чудесах, которые свидетельствуют о сверхъестественной стороне жизни святых, что наносит ущерб, принижает человеческий аспект их жизни. Мне кажется, что сегодня надо изображать жизнь святых по-новому. Святые это не те, кто никогда не грешил, они не чужды нашей обычной жизни, в которой бывает так много срывов; вспомните, например, блж. Августина и его ошибки, о которых он рассказывает в своей Исповеди. Святые — обыкновенные люди, в том смысле, что они такие же, как мы, иначе мы не сможем стать такими, как они... Рядом с нами очень много святых, живущих нашей обычной жизнью, они еще не признаны как святые и, может быть, никогда не будут признаны, потому что их знают немногие. Но не канонизация делает человека святым. Например, я уверен, что мать Тереза из Калькутты — святая, даже если допустить, что она не будет канонизирована: она вдохновляла современных людей на святость, святость, воплощенную в служении ближним. Ее жизнь свидетельствует нам, что святость — не отстраненность от реальной жизни, не отдаление от общества, но напротив, полная вовлеченность. У Даниеля-Ропса есть одно прекрасное выражение, которое звучит приблизительно так: «Я не могу считать чистыми и святыми руки, на которые все время натянуты перчатки, но я люблю руки, остающиеся чистыми даже в грязи»... Святость неотделима от повседневной человеческой жизни. Очень интересное выражение по этому поводу принадлежит бывшему секретарю ООН Дагу Хаммарсхельду, крупнейшему международному деятелю. В дневнике, опубликованном (после его трагической гибели в авиакатастрофе) на английском языке под названием Marking(Вехи), он записал: «В нашу эпоху путь святости непременно проходит через мир действия».

Мы много говорили об основах христианской веры. Я бы хотел Вас спросить: Ваша вера никогда не подвергалась сомнениям, смущению, разочарованиям? И если такое было, как Вам удавалось преодолевать эти состояния кризиса?

Да, у меня были подобные моменты. Сомнение присуще нам. Бывают минуты сомнения, искушения неуверенностью, смущения, нечто вроде духовной депрессии, когда осознаешь, что, несмотря на все усилия, ты не выполнил того, что должен был сделать. Милостью Божией, подобные кризисы никогда не доводили меня до отчаяния. Мне помогала вера в то, что при всей нашей беспомощности Бог всемогущ. Надо к этим трудностям относиться как к искушениям. Преодолевая их, мы, приглядевшись, замечаем, что стали гораздо сильнее и увереннее. У меня были настолько сильные моменты сомнений, что в течение целого дня я не мог ничем заниматься: я изнемогал. В таких случаях остается только молитва, чтение Библии, особенно слов Иисуса, которые всегда являются источником вдохновения; иногда достаточно одной фразы, маленького отрывка из Евангелия... Это основной источник, который может нас укрепить, придать нам сил. Другой источник я обрел в жизни святых или людей, переживших такой же опыт искушения и оставленности.

Счастье — что это?

Ваше Святейшество, Вы счастливый человек?

Я не могу ответить на этот вопрос, не уточнив, понимаем ли мы слово «счастье» одинаково. Если Вы имеете в виду непрерывно длящееся безмятежное состояние души, в котором нет ни сожаления, ни страдания, ни чувства неудовлетворенности собой, — такое состояние мне чуждо, и, я полагаю, что оно просто не свойственно человеку. В человеческой жизни счастье — это победа, это преодоление сомнений, отчаяния, искушений... Если так понимать это слово, то да, я счастлив, так как думаю, что с Божией помощью я смог победить, преодолеть какие-то измены, падения. Счастливы те, кто не теряет чувство присутствия Бога в себе, в своей жизни. Перечитывая Заповеди Блаженства, которые Иисус возвестил в Нагорной проповеди, мы видим, что блаженны нищие, страдающие, гонимые. Почему? Потому что дух Божий живет в этих людях, даже в самых трудных испытаниях; именно это чувство близости Бога, а также собственной принадлежности Ему и есть счастье.

Таким образом, Вы даете определение счастья, отличное от общепринятого. Многие люди думают, что они счастливы, когда у них все хорошо, когда нет проблем... В то время как вы утверждаете: счастье не в этом, счастье — это способность принимать условия нашей жизни, в которой так много срывов и потерь, и подниматься над ними.

Именно так. И я хотел бы четко разграничить счастье и «легкую жизнь», удобную жизнь. Если мы думаем, что счастье в том, чтобы не иметь больших проблем, мы — жертвы искушения равнодушием. Быть счастливым — значит побеждать слабости, преодолевать недостатки. Есть и другое измерение счастья: ты счастлив, когда делаешь счастливыми других. Если мы храним наше «счастье» для себя — это не христианское счастье. Господь был счастлив и нам заповедал всегда радоваться (1 Фес 5, 16). Но эта радость приходит к нам именно от Бога и не зависит от материальных или исторических условий.

Чтобы быть счастливым, не надо уклоняться от ответственности, от наших обязательств, не надо избегать страданий. Напротив, счастье рождается тогда, когда мы добровольно принимаем страдания ради радости других.

Таким образом, можно быть счастливым даже в трудностях, даже в страданиях, в диаспоре, при геноциде...

Да. Читая жития мучеников, видишь, что, даже подвергаясь нечеловеческим пыткам, они были счастливы и не отрекались от веры. Так было с одним армянским святым V в.: мучители, сдавливая его конечности в тисках, ломали ему кости. «Отрекись от христианской веры», — говорили они ему. Но он сказал: «Мои кости вам отвечают». Какая духовная сила! Если бы он не обладал духовным счастьем, он не смог бы не отречься от веры... В нашей жизни страдание, которое мы принимаем на себя, не противоречит радости. Если принять страдание во имя ценностей, которым посвящаешь свою жизнь — вере, стяжанию Царствия Божия, любви к ближним, любви к родине, — трудности и даже преследования не могут лишить нас чувства духовной радости, которым наполняет нас присутствие рядом с нами Бога.

Каким был самый радостный день в Вашей жизни?

Нелегко сделать выбор... Тем не менее, я бы назвал два дня. Первым был день, когда я в возрасте двадцати лет посвятил себя служению Богу. Я помню, когда поднялся на коленях к алтарю, как этого требует наш армянский обряд. В этот момент я испытал самую большую радость: у меня было чувство, что моя личность как индивидуума изменилась, преобразовалась в слугу человечества, слугу нашего армянского народа, который является частью человеческой семьи. Это был самый значительный и самый радостный день в моей жизни.

Вторым стал день, когда Армения стала свободной, независимой страной. Я говорю об этом не из узко националистических чувств... Вы должны это понять в контексте моей жизни, отданной на служение народу и полностью прожитой в диаспоре. После стольких веков подчинения другим властям, после того, что мы называем «игом», давившим на наш народ, когда у нас не было своей страны, которой бы мы руководили сами, а наша Церковь была подчинена тирании коммунизма и советской системы... После всего этого, в день, когда Армения провозгласила свою независимость, я пережил совершенно особую, ни с чем не сравнимую радость. Мы — армянская диаспора — жили за пределами нашей страны не по своей воле, нас к этому принудили... В тот день я сказал себе: сбылась мечта моих предков! Поэтому этот день был для меня, как армянина, самым радостным.

А самый печальный день?

Самым печальным был день, когда мы неожиданно потеряли Киликийского Католикоса Зареха I, Когда я увидел его больного, с сердечным приступом, в его сорок восемь лет, я пережил что-то вроде бунта. Я не мог понять, почему такой человек должен уйти из жизни. Он был для меня примером перед Богом, примером преданности, самоотверженности, доброты. За одну неделю — после его смерти и похорон — я похудел на семь килограмм... Без сомнения, это был самый печальный день.

Ваше Святейшество, если бы сегодня Иисус Христос Вам предоставил краткий прием, аудиенцию, в течение которой у Вас была бы возможность задать Ему один-единственный вопрос, просить Его только об одной вещи, о чем бы Вы попросили Его?

Я бы умолял Его посещать нас как можно чаще. И думаю, Он бы мне ответил: ты прекрасно знаешь, что Я с вами во все дни до скончания века. Так что, видите, Он бы меня упрекнул за мою просьбу...

ГЛАВА II. ГАРЕГИН I

Армянская деревня в Сирии

Во вступительной речи во время Вашей интронизации в Эчмиадзине Вы сказали: «Я — сын диаспоры. Я не родился на родине, но родина родилась во мне». Где Вы родились?

Я родился в Кессабе. Это армянская деревня, расположенная в сельском районе Сирии, вдали от больших городов, непосредственно на границе с Турцией.

Армянская деревня в Сирии... Какова история ее происхождения?

Происхождение нашей деревни связано с исходом армян из города Ани, столицы царства Багратидов. В XI в. город Ани завоевали турки-сельджуки, которые в то время господствовали в Малой Азии, Иране, Ираке, Сирии и Армении. Большая часть армян покинула страну и укрылась в ее западных областях и в Киликии. К этому времени восходит начало Кессаба и Муса Дага. Деревня Муса Даг находится недалеко от Кессаба и хорошо известна из-за сопротивления, оказанного туркам во время 1-й мировой войны, а также благодаря книге Франца Верфеля Сорок дней Муса Дага. Говорят, что уже в XI в. Католикос Григор Мартирофил посетил область, в которой находился Кессаб. Вплоть до недавнего времени в Кессабе жили одни армяне, и сегодня они составляют основное население, хотя там и стали селиться сирийцы. Благодаря особому летнему климату, многие армяне из Алеппо, Латакии, Дамаска и даже Бейрута проводят там свой отпуск.

Следовательно, повседневным языком в деревне был армянский язык?

Не совсем так. Говорили на местном диалекте армянского языка. Литературный армянский изучали в школе, но дома и на улице говорили на диалекте, который достаточно сильно отличается от литературного языка.

Ваши предки обосновались в Киликии в XI в. Впоследствии судьба армянского Киликийского царства была не простой...

Да. Киликия в период с 1080 по 1375 годы была княжеством, затем царством. Армяне Киликии тесно общались с крестоносцами, благодаря чему наши отношения с Западом имеют долгую историю.

В 1375 году столица Киликийского царства Сис была разграблена...

Армянскую Киликию завоевали мамлюки. Они разрушили Киликийское царство и вызвали рассеяние армян. Именно эти беженцы дали начало диаспоре в странах Восточной Европы — Румынии, Болгарии, Польше, Венгрии и т.д. Тем не менее значительная часть армянской общины осталась в Киликии, где с 1441 по 1920 годы существовал Католикосат. Во время геноцида в 1915 году армян депортировали из Киликии. Многие из них были уничтожены в пустыне на пути в изгнание. В 1918 году, после заключения перемирия, оставшиеся в живых вернулись в Киликию и вновь начали жить на территории, которая теперь уже находилась под протекторатом Франции. Однако в 1921 году, после ухода французов, заключивших соглашение с Ататюрком, армяне остались без покровительства. Они стали покидать страну и обосновываться в Сирии, Ливане и в других местах. Но жители моей деревни не покинули своих мест, так как наша территория стала частью Сирии.

Следовательно, начиная с XI в., Ваши предки постоянно жили на этой земле?

Такова гипотеза историков, хотя точных исторических свидетельств о происхождении Кессаба нет. Местный диалект очень близок к древнеармянскому языку, поэтому вполне возможно, что они жили там с XI в. При этом Армянская Апостольская Церковь была здесь вместе с народом, поскольку на протяжении всей истории Церковь служила народу там, где он находился.

Детство в деревне

Обратимся теперь к Вашей семье. В какой среде Вы росли?

Материально моя семья жила достаточно скромно. До 13 лет я не знал, что существует электричество. Перед моим детским взором прошли картины деревенской жизни — земля, сельскохозяйственные работы, школа, церковь, которая была настоящим центром деревни: колокольня задавала ритм всей жизни. Наш дом находился рядом с церковью, и лишь маленькая улочка разделяла их. Поэтому соседство с Церковью в моем детстве носило не только духовный характер...

Мой дед был сапожником. У отца не было определенной профессии, и он несколько раз менял место работы.

В деревне он работал кучером в приюте немецкой «Миссии Востока», которую основал великий филантроп Иоанн Лепсиус. Затем он работал в нашем деревенском клубе, а также в Триполи и в Ливане. Дедушка с бабушкой по материнской линии были земледельцами. Они не владели большими угодьями, но дед упорно трудился и так зарабатывал на жизнь.

В проповеди в Принстонском университете в Нью-Джерси, объясняя слова Иисуса о старых мехах и новом вине, Вы сказали, что хорошо знали и пользовались мехами Вашего дедушки... Что осталось в Вас от детства, проведенного в деревне?

Привязанность к земле. Еще ребенком, когда я работал в поле, в саду, во мне появилось «чувство» земли; я увидел, как, работая на ней, можно получить все необходимое для жизни. Всё, чем мы питались, было результатом наших усилий и нашего труда, все давала нам земля. Еще я понял, как важен труд; я стал лучше понимать слова Библии: «В поте лица твоего будешь есть хлеб» (Быт 3,19). Во мне крепло убеждение, что через плоды земли Бог посылает Свои дары. В современной культуре почти потеряно это чувство; однако детство, проведенное в деревне, среди сева, жатвы, сбора урожая помогало мне понять, что Бог пребывает с нами в Своих дарах. Моя бабушка была очень набожной женщиной, она свидетельствовала о присутствии Бога не только своей жизнью и молитвами, но и чувством близости даров Бога. Понимание того, что творение священно, потому что оно создано Богом, я усвоил не из курса богословия; когда на пол падал кусочек хлеба, бабушка обычно говорила: «Поднимите, это дар Божий!» И мы поднимали, сдували пыль и съедали, так как не могли пренебречь даром Божиим... Вот почему я сожалею о многих сторонах жизни нашего общества потребления. Жизнь в деревне научила меня, что природа — это драгоценный дар Божий, и человек должен беречь и уважать ее.

В деревне не было ни телевизора, ни радио; все было сосредоточено вокруг семейного очага. Вне семьи существовали три вещи: церковь, школа и армянский клуб с библиотекой. Моя любовь к книгам родилась в этой библиотеке, где в возрасте 14 лет я составил для нее первый каталог.

Вы сохранили детскую любовь к книгам и впоследствии написали книгу о книгах...

Да, она называется Философия книги, и в ней говорится об отношении человека, в особенности армянина, к книге; это собрание моих речей, произнесенных во время ливанского кризиса; каждый год в октябре месяце мы организовывали «выставку армянской книги», в которой принимали участие тысячи людей. На торжественных открытиях выставок в Антелиасе я произносил краткое слово о значении книги, о тех или иных ее аспектах, а также о важности чтения.

Патриархальная семья