Школа и как в ней выжить. Взгляд гуманистического психолога

– вы должны хорошо понимать и чувствовать, за какую границу не дадите зайти подростку в отношении себя и всего класса, какие правила ему не позволите нарушить;

– вам будет трудно работать в этих классах, если вы сами не пережили свой подростковый кризис.

Из моих наблюдений, учителей, переживших и отработавших подростковый кризис, в школе, как правило, единицы. Наличие в паспорте даты, обозначающей солидный возраст, совершенно не говорит о соответствии ему возраста психологического. Вам по паспорту может быть шестьдесят лет, а психологически – пять-шесть или, скажем, двенадцать.

В каждом критическом периоде перед ребенком стоят определенные психологические задачи, если он их не выполнил по каким-то причинам (как правило, в это вмешивается среда: родители и другое окружение ребенка), то он не прошел данный кризис, а значит, не может продвигаться дальше в выполнении своих психологических задач.

Пройти подростковый кризис – это значит:

– отделиться от родителей (не просто уехать в другой город или жить своей семьей, а психологически перестать от них зависеть), это можно определить и по появившейся психологической независимости от других взрослых, выше по статусу: начальников, чиновников, директоров;

– понять себя в рамках своего пола, то есть осознать себя как женщина или как мужчина, проявляя это как внешне, так и внутренне;

– узнать самого себя, причем не только исходя из оценок и откликов, полученных извне: от коллег, родителей, друзей, но обнаружить в себе и то скрытое, о чем вы даже не подозревали, – все (или хотя бы большую часть) богатство возможностей и ограничений, свойственное вашей личности;

– понять других людей, правила и основы построения взаимоотношений, осмыслить, для чего взрослому, прошедшему подростковый кризис, нужны длительные, устойчивые и взаимоудовлетворяющие взаимоотношения.

У учителя, не разобравшегося с собственной агрессией, с вопросами пола, своей «самости», построения взаимоотношений и независимостью от родителей, будут неизбежно возникать большие трудности при работе в подростковых классах.

Большинство учителей выбирают один из типов преподавания в таких классах.

Авторитарный тип (условно-отцовский) – жесткие правила, с неминуемым и серьезным наказанием за их нарушение, властная и оценивающая позиция, суровый голос, четкая структура урока. Такие учителя, вне зависимости от пола, как бы дают детям послание: «Взрослый здесь я. Вы – дети, и потому вы должны беспрекословно мне подчиняться. Я не допущу никаких вольностей, проявлений агрессии или заявлений о ваших правах. Они будут немедленно мной подавлены». Авторитарного учителя могут уважать даже подростки, если при этом он компетентен, справедлив и личностно наполнен. Но такой тип учителя не дает возможности подросткам выполнять свои психологические задачи. И они, вынужденные, как правило, из чувства страха сдерживать свои агрессивные порывы на уроках такого учителя, непременно выливают их в другом месте: на других уроках, на переменах, на улице, дома.

Авторитарный тип позволяет учителю избежать проблем постоянного удержания психологических границ, проявлений детского протеста и подростковой проверки «на вшивость», то есть попросту на наличие в его внутрипсихическом пространстве слабых и больных мест. Авторитарный тип учителя формируется в процессе жизни в авторитарной семье или в процессе обучения или работы в авторитарных структурах, где проявление воли всегда приоритетнее проявления гуманизма.

Заботливый тип (условно-материнский) – обтекаемые правила, нежный, но постоянный контроль, частые уступки и возможность собой манипулировать. Всепрощение и почти материнская забота, мягкий, нежный голос. Постоянное, часто весьма агрессивное «прогибание» детьми границ учителя. Послание такого учителя: «Я знаю, как для вас лучше, потому что вы еще дети, только я сумею позаботиться о вас. Я к вам привязана, хотя вы редкие балбесы и так часто меня расстраиваете! Но на самом деле я прощу вам все, что бы вы ни сделали, потому что боюсь конфликтовать с вами, боюсь потерять вашу любовь». Подобный тип учителя дети тоже могут уважать при наличии тех же трех свойств: компетентности, справедливости и личностной наполненности. А могут им открыто пользоваться, манипулировать, срывать уроки, а также свою подростковую злость, особенно после занятий у авторитарного учителя или каждый день приходя в школу из собственной авторитарной семьи.

Тем не менее заботливый тип, так же как и авторитарный, не позволяет ребятам разрешить задачи своего возрастного кризиса, поскольку этот тип также в достаточной степени удерживает подростков в детской позиции, не позволяя им вступать во взрослые права и принимать за это ответственность. Но для самого учителя такой тип создает иллюзию сотрудничества, безопасности и профессионализма.

Демократический (условно-взрослый) – равноправная позиция взрослого человека, являющегося экспертом в какой-то своей области, но обращающегося с уважением к взрослости и экспертности другого (подростка). Уверенность во взглядах, твердость в голосе, гибкость в отношениях, умение вовремя перестроить канву урока (не потворствуя детской манипуляции, а исходя из осознанного выбора учителя), выделенное пространство урока для возможности учеников озвучить собственную точку зрения. Послание такого учителя: «Мне важно, чтобы вы думали и учились сами, я готов быть вашим проводником и сопровождать вас в этом процессе. Мнение каждого из вас важно, даже если вы ошибаетесь на данный момент».

Такой подход позволяет ученикам выходить из детской позиции, примерять на себя взрослые роли, направлять свою энергию не на активный протест, а на вынашивание и озвучивание собственного решения. Тем не менее и такой тип учителя не застрахован от проявления подростковой агрессии. Но, будучи во взрослой позиции, с ней легче справляться, задействуя взрослые качества самих детей. К тому же, опираясь на детскую экспертность, значительно проще поддерживать интерес и высокую активность, не используя при этом исключительные ресурсы самого преподавателя, которому важно всего лишь удерживать урок в рамках заданной и понятной цели.

Ее невозможно не заметить. В школе она относительно недавно, но здесь ее, похоже, все знают, и не только по имени. В ней сочетается несочетаемое: девичья хрупкость, очарование, нежность и жесткий взгляд, когда она отстаивает свои права. Детская капризность и абсолютно взрослая позиция, позволяющая ей адекватно оценить ситуацию. Жестокость подростка, не желающего понимать чужие слабости или терпеть унижения, и мудрость почти взрослой женщины, способной любить и прощать.

У нее по любому поводу есть собственное мнение, которое она готова изложить заинтересованному слушателю. Лично у меня это вызывает большое уважение. Сегодня она «не в духе» – конфликт с учителем.

– Они не знают, как учить нас, подростков! Почему учителям не рассказывают о психологических особенностях разных возрастов?! – задает она весьма разумный вопрос.

– Им рассказывают, они же проходят психологию в институте.

– Вот именно, что «проходят»!

– Что, по-твоему, они делают не так?

– Они нас не слушают, не хотят нас понять. А мы очень часто говорим разумные вещи. И самое главное – мы всегда готовы подсказать, что они делают не так. А вместо того чтобы прислушаться и измениться, большинство из них начинают либо беситься, либо срываться, либо угрожать.

– А есть те, которые прислушиваются и меняются?

– Конечно, есть!

– Что происходит с теми, кто все равно не хочет вас слушать?

– Мы их выживаем. Я лично не могу учиться у того, кого я не уважаю. А также у того, кто преподает свой предмет так, что я его не понимаю. Если я не понимаю, как я могу учиться?

– А что мешает тебе понять?

– Если мне неинтересно или они объясняют иногда так, будто им самим непонятно то, о чем они рассказывают. И вообще я считаю, что в наших классах должны преподавать только учителя в возрасте.

– Почему?

– Потому что они лучше знают себя, лучше знают нас, и к тому же они не впадают в истерику по любому поводу.

Мы разговаривали больше часа, за это время ею были проанализированы причины ее собственных пробелов по одному из предметов, психологически точно описаны портреты нескольких учителей и их педагогические проблемы, предложены пути разрешения частного конфликта, рассмотрены возможные пути изменения ситуации в целом. Поражало также то, что она готова была понять и простить своих «нерадивых» учителей, но при этом она не готова была у них учиться. Высокие требования? Да. Но кто сказал, что она не имеет на них права?

Привычные манипуляции учеников и учителей

Все в ваших интересах: чем быстрее уберете класс, тем быстрее пойдете мыть коридор.

Высказывание одного учителя

Манипулятивное поведение в школе стало привычным и естественным настолько, что про это даже как-то не принято говорить. Хотя с точки зрения гуманистической психологии данная проблема не так безобидна, как кажется на первый взгляд. Главным образом потому, что, обращаясь с детьми манипулятивным образом, мы обучаем их этой нехитрой науке, и они очень быстро осваивают такой нездоровый способ взаимодействия с другими людьми.

Гуманистическая психология (в частности, Эверетт Шостром) манипулятором называет человека, который относится к себе и другим лицам как к объектам, «вещам», подлежащим использованию и контролю, о которых нужно много знать, чтобы уметь на них воздействовать. Но если вещи можно расчленять и манипулировать ими, не причиняя вреда их природе, то человек – не вещь, и его нельзя расчленить, не разрушив его; им нельзя манипулировать, не причиняя ему вреда (согласно другому гуманистическому психологу – Эриху Фромму).

Почему я говорю о манипуляции именно в разделе средней школы (7–9 классы), если манипулятивное поведение у ребенка и учителя может ярко проявляться уже в младших классах? Потому что именно к этому возрасту частота и изощренность манипуляций с обеих сторон достигает апогея. И все оттого, что в этом возрасте, как мы говорили выше, ребенку особенно не хочется учиться, поскольку перед ним стоят совсем другие психологические задачи. Но учиться нужно. Это понимают все, и дети тоже. В этом смысле подростковый возраст – период, когда мотивации учителя и ученика могут максимально не совпадать. Предлагаю рассмотреть, что же происходит на стыке несовпадения потребностей?

Есть несколько возможностей добиться нужного нам поведения:

– открыто проявить свою власть и заставить другого сделать то, что требуется;

– вступить в контакт, начать договариваться, увлечь и приступить к сотрудничеству;

– попытаться надавить на чувства другого, чтобы он добровольно совершил то, что нужно нам, а не ему.

Первые два способа кажутся мне значительно более честными и здоровыми, нежели третий. Проявление своей власти вполне приемлемо в разноуровневых отношениях (старший – младший, начальник – подчиненный). Сложность только в том, что в подростковом возрасте, как мы выяснили, ребенок находится в состоянии протеста к любым действиям «сверху», поскольку ассоциирует их с родительскими проявлениями. Следовательно, первый способ будет работать только у очень авторитарного учителя (который не всегда позволяет подросткам выполнять психологические задачи своего возрастного этапа).

Второй способ – актуализация (как называет его Э. Шостром) – значительно более трудоемкий и требует особых способностей: креативности, хороших коммуникативных навыков, возможности эмпатии, а главное – желания видеть другого не функцией, обеспечивающей эффективность моей деятельности, а самостоятельным человеком, у которого есть собственные чувства, желания, права, взгляд на мир.

Третий способ – один из самых распространенных, который и называется психологической манипуляцией. Манипулятивное поведение – это психологическое воздействие на партнера по общению, имеющее под собой скрытую цель: добиться от него выгодного поведения. Манипулятивное поведение, безусловно, наиболее эффективно, если под эффективностью понимать быстрое достижение собственных целей. Оно менее затратно, менее креативно. Таким способом поведения способен быстро овладеть даже очень маленький ребенок: у партнера вычленяется наиболее болезненное чувство, к нему прибавляется скрытое намерение, остается утаенной необходимая информация, прибавляется эмоциональный напор, и готово дело – ваш партнер сделает все, что вам нужно.

Типичный пример детской манипуляции: «У меня так болит живот!..» Чувство, на которое давит маленький манипулятор, – родительская тревога и страх за детское здоровье; скрытое намерение – не ходить в садик; утаенная информация – невозможно выяснить в данный момент достоверно, болит у него живот или нет; эмоциональный напор – жалобный тон, слезы.

Ребенок достаточно быстро усваивает подобную схему, что уж говорить о взрослых манипуляциях, которые нередко бывают прекрасно отточенными, трудно распознаваемыми и даже изощренными. Но все они имеют в основании простую схему: чувство, скрытое намерение, эмоциональный напор, отсутствие полной информации, к этому часто прибавляется отсутствие времени на то, чтобы распутать этот сложносоставной клубок.

Типичные манипуляции учителей:

– Иванов у нас, видимо, самый умный?! – скрытая цель (унизить ученика, заставить его замолчать, подчинить себе), чувство (попытка вызвать стыд), неполная информация (Иванов не знает, что именно он сказал не так), эмоциональный напор (повышение тона голоса, скепсис).

– Если вы не замолчите прямо сейчас, я позову директора! – цель (заставить сидеть тихо), актуализируемое чувство (страх), неполная информация (неизвестна мера наказания, которая последует после появления директора), эмоциональный напор (повышение тона, угроза в голосе).

И еще многие другие:

– Посмотрим, как вы сдадите мне экзамен!

– Вы доведете кого угодно.

– Если вы не успокоитесь, я не буду вести урок!

– Не знаю, Петров, сможешь ли ты с такими отметками перейти в следующий класс…

– Никто не пойдет домой, пока я не выясню, кто это сделал!!!

– А вот твой брат, Иванов, никогда не забывал тетрадь дома!

– Свиридова, ты же девочка!

И так далее. Я думаю, совсем не трудно расшифровать манипулятивное поведение в таких высказываниях. Чувства, на которые так любят давить учителя: стыд, страх быть униженным, отвергнутым или наказанным, вина, чувство незащищенности, желание признания.

Справедливости ради надо сказать, что ученики не остаются в долгу и не менее виртуозно владеют искусством манипуляции:

– Вера Ивановна, я не могу-у-у, я так уста-а-а-ал!

– А Сергей Петрович никогда нам столько не задавал!

– Мама мне сказала, что это дурацкое задание.

– У меня так болит голова!

– Елена Васильевна, вы у нас – самая лучшая, а на алгебре нам так неинтересно!

– А почему?..

– Что вы думаете насчет?..

– А мой папа так не считает…

– Что я такого сделал?!

– Это не я!

Учителя легко могут продолжить этот список. Чувства взрослых, которыми легко манипулируют ученики: жалость, вина, страх оказаться некомпетентным, непризнанным, бесчеловечным, страх потерять авторитет, уважение коллег и администрации.

Опять же ради справедливости важно сказать, что не только и даже не столько учителя обучают детей манипулятивному поведению. Родительское влияние в этом вопросе, без сомнения, значительнее. Нередко учитель с начальных классов сталкивается с уже прочно сформированным манипулятивным поведением. И ему ничего не остается, как только адекватно реагировать на этот не самый здоровый тип взаимодействия.

Как реагировать на манипуляцию?

Предварительный этап. Проанализировать, каким способом, кто именно и с какими целями вами чаще всего манипулирует. Манипуляцию от контактного и актуализационного поведения можно отличить по наличию собственного дискомфорта, который практически всегда неизбежен, если с вами обошлись как с вещью. На манипулятивную фразу трудно прореагировать прямо, чаще всего – нечего сказать. По крайней мере в первый момент вы точно будете несколько растеряны. Это оттого, что манипуляция – косвенное обращение, на которое трудно ответить прямо. Ну что может ответить Сидорова на фразу: «Ты же девочка!», или учитель на фразу: «Кроме вас, Светлана Петровна, с этим классом никто не справится, поэтому мы доверяем вам классное руководство», или «Вы такая добрая!». После некоторых фраз так и хочется спросить: «А чего вам от меня, собственно, нужно?»

Очень важно понять, какие из ваших чувств чаще всего использует манипулятор в своих целях. У кого-то быстрее всего «запускается» вина, у кого-то жалость, у кого-то страх. Поняв, какое чувство для вас наиболее болезненно, вы поймете, на чем вас легко подловить манипулятору. Проработав свои страхи, тенденции чувствовать вину, жалость, зависть или стыд, вы станете практически неуязвимы для манипулирования.

Актуальный этап (то есть как реагировать непосредственно). Если возможно, взять паузу, которая позволит отследить чувство, выяснить недостающую информацию и скрытые цели собеседника. Важно осознавать, хотите вы или нет, чтобы вами пользовались как вещью (на символическом уровне, конечно). В случае если вы хотите сохранить собственную личность и не поддаться на манипуляцию, вам предстоит либо обозначить свои психологические границы, либо прояснить скрытые намерения собеседника.

Например, пора начинать объявленную заранее контрольную, ученикам не хочется к ней приступать, и они продолжают задавать вопросы:

– А что вы думаете насчет?..

– Я понимаю, что вы предпочли бы узнать мое мнение по этому вопросу, вместо того чтобы начать писать контрольную, но нам пора к ней приступить.

– А Сергей Петрович никогда нам столько не задавал!

– Верю. Но у меня свое видение того, как должен проходить процесс вашего обучения моему предмету.

– Петров, я приглашаю твоих родителей в школу.

– Что я сделал?!

– Я не верю, что ты этого не понимаешь. Если же действительно не понимаешь, попробуем разобраться вместе с твоими родителями. Догадываюсь, что тебе не очень хочется, чтобы наш разговор состоялся. Но необходимость в нем уже давно назрела.

– Вера Ивановна, я не могу-у-у, я так уста-а-а-ал!

– Сочувствую. Тяжело заниматься в конце четверти, но урок еще не окончен, и тебе придется собрать остатки сил.

Это распространенные, но далеко не самые «злостные» манипуляции. Большинство учителей давно приспособились отвечать на них. И не только не манипулятивно, но и значительно живее, чем я описала, с большим юмором и творчеством. Важно понимать, что реакция на манипуляцию может быть любой, но она не должна унижать собеседника или «давить» на его чувства (что будет ответной манипуляцией). Ответ должен обозначать вашу позицию по этому вопросу и по возможности принимать чувства собеседника.

Актуализационное поведение позволяет манипулятору почувствовать себя услышанным, а «жертве» его поведения – ощутить себя человеком, у которого есть право принимать собственное решение, обозначать собственные границы, а не быть использованным в чьих-то скрытых целях. И хотя манипулятор не добивается желаемого, вследствие того что его замысел раскрыт, но он, как правило, получает два важных послания: «со мной твои манипуляции не проходят», «я вижу в тебе человека, уважаю твои чувства и цели и жду уважения в свой адрес».

Люди, привыкшие манипулировать другими, опираются на данный тип поведения, потому что у них возникает иллюзия его эффективности. Они считают, что те, кем они манипулируют, не замечают этого, потому как «ведутся» и делают то, чего ждет от них манипулятор (еще одно доказательство того, что другой человек ими воспринимается не как личность, а как вещь). На самом деле после манипуляции всегда остается неприятное чувство, которое рано или поздно посещает «жертву». Это чувство всегда работает на осложнение или разрыв отношений. Именно поэтому манипулятивное поведение сиюминутно может казаться выигрышным и простым, но стратегически, долгосрочно всегда проигрывает, и манипулятор оказывается «на обочине» отношений. Причем расставание манипулятора и его «жертвы» сопровождается не самыми добрыми чувствами друг к другу.

В школьной ситуации, когда ученик и учитель связаны друг с другом годами, важно, какими будут их отношения, потому что от этого будет зависеть не только удовлетворение от проведенных уроков, но и, как ни странно, качество обучения. Ни для кого не секрет, что лучше всего учатся у тех учителей, которых уважают.

Актуализационное поведение учителя позволяет ученику сохранять и поддерживать уважение к себе, опираться на собственные ресурсы нарождающегося взрослого. Оно учит ребенка более адекватно видеть ограничения, выставляемые другими людьми, принимать правила, отвечать за свои поступки, оставляя, а не подавляя, собственный интерес и энергию для последующего контакта. Замечательный пример такого поведения описывает Э. Шостром в своей книге «Человек-манипулятор. Внутреннее путешествие от манипуляции к актуализации», приводя цитату одного из учителей:

«Я испытала огромное облегчение, когда до меня дошло, что ребенку требуется от меня нечто гораздо большее, нежели только предметный материал. О, я хорошо знаю математику и хорошо ее преподаю. Раньше я думала, что этого достаточно. Теперь я обучаю детей, а не только учу математике. Я приняла тот факт, что лишь некоторые из них могут по-настоящему чего-то добиться на этом поприще. С другой стороны, оказалось, что я сама, как личность, имею для них большее развивающее значение. Скажем, признаваясь, что у меня нет ответов на все вопросы, я даю им гораздо больше, чем если бы изо всех сил пыталась удержаться в роли эксперта. А помог мне это понять мой ученик Эдди. Как-то я спросила его, почему, с его точки зрения, в этом году он учится лучше, чем в предыдущем. И он произнес фразу, которая разом раскрыла мне ценность моей новой педагогической ориентации: „Это потому, что теперь, когда я с вами, я себе нравлюсь“».

Манипулятивные игры

Воспитателем и учителем надо родиться; им руководит прирожденный такт.

А. Дистервег