Помоги проекту - поделись книгой:
Она сняла с себя защитное снаряжение и зашагала в нашу сторону. Как и Эмми, женщине было около шестидесяти, но если у Эмми была комплекция гимнастки, то эта женщина была создана для драки. Ее широкие плечи и темные, рельефные руки были обтянуты розовой рубашкой поло. Ключи и отвертки вываливались из карманов ее джинсовой спецовки. На фоне смуглой кожи ее седые, коротко подстриженные «ежиком» волосы мерцали, словно иней.
Она протянула мне руку.
— Ты, скорее всего, не помнишь меня, повелитель Аполлон. Я Джо. Или Джози. Или Джозефина. Без разницы.
Каждый раз, произнося свое имя, она сжимала мою руку все сильнее. Я бы никогда не стал соревноваться с ней в армрестлинге (впрочем, сомневаюсь, что её мясистые пальцы смогли бы играть на гитаре так же хорошо, как мои, ха). Ее лицо с квадратной челюстью было весьма пугающим, за исключением веселых, сверкающих глаз. Губы дрожали, словно она изо всех сил старалась не смеяться.
— Да, — пропищал я, вытягивая свою руку из ее хватки. — То есть, нет. Боюсь, что не могу вспомнить. Позволите представить вам Лео?
— Лео! — она с энтузиазмом пожала ему руку. — Я Джо.
Из-за этих людей, чьи имена заканчиваются на О, — Джо, Лео, Калипсо, Аполлон[7] — я внезапно почувствовал, будто мой бренд потерял оригинальность. Хвала богам, что мы были не в Огайо, а нашего дракона звали не Фесто.
— Буду звать тебя Джозефиной, — решил я. — Это хорошее имя.
Джозефина пожала плечами.
— Я не против. Где твоя подруга Калипсо?
— Подожди, — вмешался Лео. — Откуда ты знаешь про Калипсо?
Джозефина постучала по левому виску.
— Вэйстейшн сообщает мне разные вещи.
— О-о-о, — глаза Лео расширились. — Это клёво.
Я не был в этом так уверен. Обычно, когда кто-то говорит, что общается со зданием, ты убегаешь от такого человека как можно скорее. Но, к сожалению, я верил Джозефине. А ещё у меня было чувство, что нам пригодится её гостеприимство.
— Калипсо в лазарете, — сообщил я. — Со сломанной рукой. И ногой.
— Ох, — искорки в глазах Джозефины потускнели. — Да, вы встретили наших соседей.
— Ты имела в виду блеммий, — я представил себе соседей, заходящих одолжить гаечный ключ, покупающих печенье у девочек-скаутов или убивающих кого-нибудь. — И часто у вас с ними проблемы?
— Вообще не очень, — вздохнула Джозефина. — Сами по себе блеммии довольно безобидные до тех пор, пока ты с ними вежлив. У них не хватает воображения организовать штурм. Но с прошлого года…
— Дай угадаю, — сказал я. — В Индианаполисе новый император?
Тень гнева пробежала по лицу Джозефины, позволяя мне представить, каково это — быть против неё. (Подсказка: Болезненно)
— Лучше не будем говорить об императоре, пока Эмми и твоя подруга не присоединятся к нам, — предложила она. — Без Эмми, которая меня успокаивает… я начинаю психовать.
Я кивнул. Не дать Джозефине психовать звучало как отличный план.
— Но мы тут в безопасности?
Лео поднял ладонь над головой, будто проверяя, не пойдёт ли дождь из кирпичей.
— У меня тот же вопрос. Мы вроде как привели злобную толпу к вашему порогу.
Джозефина отмахнулась от нас.
— Не волнуйтесь. Императорские пособники ищут нас месяцами. Вэйстейшн не так-то просто найти, разве что мы сами пригласим зайти.
— Хах, — Лео постучал ногой по полу. — Ты спроектировала это место? Потому что здесь довольно классно.
Джозефина усмехнулась.
— Хотелось бы. Но это сделал полубог куда более талантливый, чем я. Вэйстейшн построен в 1880-е, когда трансконтинентальная железная дорога была только проложена. Он был задуман как убежище для полубогов, сатиров, охотниц — для всех, нуждающихся в защите в центре страны. Нам с Эмми просто посчастливилось быть нынешними смотрителями.
— Никогда раньше не слышал об этом месте, — нахмурившись, сказал я.
— Мы… эм, стараемся не светиться. Приказ госпожи Артемиды. Знают только те, кому положено.
Будучи богом, я всегда попадал под определение «тех, кому положено», но для Артемиды было весьма типично хранить подобное в тайне. Это было в её стиле — готовиться к концу света, всегда пряча всякие штуки от других богов, к примеру, заначки еды, бункеры для экстренных случаев, а также маленькие национальные государства.
— Предположу, что здесь уже не вокзал. Как его видят смертные?
Джозефина ухмыльнулась.
— Вэйстейшн, прозрачный пол, пожалуйста.
Окрашенный цементный пол под нашими ногами исчез. Я отскочил, будто угодил на раскалённую сковородку, но на самом деле пол никуда не делся. Он просто стал прозрачным. Ковры, мебель и рабочее оборудование вокруг нас, казалось, парили в воздухе на высоте двух этажей от настоящего пола столовой, где в честь какого-то события были сервированы двадцать-тридцать обеденных столов.
— Наши жилые помещения занимают верхний этаж здания, — сказала Джозефина. — Комната под нами была когда-то главным вестибюлем вокзала. Теперь смертные арендуют её для свадеб, вечеринок и так далее. Если они посмотрят вверх…
— Адаптивная маскировка, — догадался Лео. — Они видят потолок, но не видят вас. Круто!
Джозефина кивнула, явно польщенная.
— В основном тут тихо, но по выходным становится шумно. И если я ещё хоть раз услышу «Thinking Out Loud» Эда Ширана в исполнении очередной кавер-группы, то брошу в них наковальню.
Она ткнула пальцем в пол, и тот снова стал непрозрачным.
— А теперь, если вы не против, я хочу закончить ту часть проекта, над которой работала. Не хочу, чтобы металл остыл без должной сварки. После чего…
— Ты дочь Гефеста, так? — спросил Лео.
— Вообще-то, Гекаты.
Лео моргнул.
— Да ну! Но ведь у тебя такая клёвая мастерская…
— Магические конструкции — моя специальность, — пояснила Джозефина. — Мой отец — мой смертный отец — был механиком.
— Здорово! — воскликнул Лео. — Моя мама тоже была механиком. Слушай, а можно мне одолжить твои инструменты, я там дракона возле ратуши оставил и…
— Кхе-кхе, — оборвал его я. Как бы я ни хотел вернуть Фестуса, вряд ли неразрушимый чемодан, который невозможно открыть, подвергался опасности прямо сейчас. Также я опасался, что если Лео и Джозефина начнут болтать, то быстро найдут общий язык, обсуждая великолепие зубчатых фланцевых болтов, а я помру от скуки. — Джозефина, ты собиралась сказать «после чего…»?
— Точно, — согласилась она. — Дайте мне пару минут. Потом я покажу вам гостевые комнаты и, эм… возможно, найду одежду для Лео. К сожалению, у нас сейчас много свободных мест.
Интересно, почему «к сожалению»? Но тут я вспомнил пустую комнату маленькой девочки, мимо которой мы прошли. Что-то мне подсказывало, что лучше об этом не спрашивать.
— Мы ценим твою помощь, — сказал я Джозефине. — Но я всё равно не понимаю. Ты сказала, что Артемида знает об этом месте. Вы с Эмми — охотницы?
Шейные мышцы Джозефины напряглись в районе воротника её розового поло.
— Мы были ими.
Я нахмурился, потому что всегда считал спутниц моей сестры чем-то вроде всемирной мафии девственниц. Попав в их компанию, ты уже не сможешь её покинуть, разве что в симпатичном серебряном гробу.
— Но…
— Долгая история, — отрезала Джозефина. — Лучше пусть Гемитея расскажет.
— Гемитея? — при звуке этого имени меня как будто стукнуло одним из кирпичей Вэйстейшн, а лицо словно провалилось в грудную клетку а-ля блеммия. Внезапно я понял, почему Эмми показалась мне столь знакомой. Неудивительно, что я ощутил напряжение. — Эмми. Сокращенно от «Гемитея». Та самая Гемитея?
Взгляд Джозефины забегал туда-сюда.
— Ты правда не знал? — она ткнула пальцем через плечо. — Так… я вернусь к сварке? Вода и еда на кухне. Чувствуйте себя как дома.
Она поспешно вернулась к своему проекту.
— Чёрт, — пробормотал Лео. — Она классная.
— Хмм.
Лео вскинул брови.
— Вы с Гемитеей встречались когда-то? Когда ты услышал её имя, тебе как будто между ног врезали.
— Лео Вальдес, за четыре тысячи лет мне никто не осмелился врезать между ног. Если ты о том, что я выглядел слегка шокированным, то это из-за того, что я знал Гемитею как молодую древнегреческую принцессу. И мы никогда не были парой. Впрочем, именно я сделал её бессмертной.
Взгляд Лео переместился на Джозефину, вернувшуюся к своей сварочной работе.
— Я думал, все охотницы становятся бессмертными, принеся клятву Артемиде.
— Ты не так понял, — произнёс я. — Я сделал Гемитею бессмертной до того, как она ушла к охотницам. Фактически я превратил её в богиню.
Глава 5
ТАК Я НАМЕКНУЛ ЛЕО, что ему стоит пристроиться у моих ног и восхищенно внимать моей истории.
Но вместо этого он махнул рукой в сторону мастерской:
— Ясно. Пойду гляну, что там в кузнице.
И оставил меня в одиночестве.
Эти современные полубоги. В их неумении надолго сконцентрироваться я винил общественные медиа. Если ты не можешь выделить время, чтобы послушать божественные речи, это просто печально.
К несчастью, история хотела, чтобы ее помнили. Голоса, лица и чувства трехтысячелетней давности нахлынули на меня с такой силой, что я почти сломался.
На протяжении нескольких недель нашего путешествия на запад эти видения наяву повторялись с тревожащей частотой. Возможно, это было результатом попытки моей несовершенной нервной системы обработать божественные воспоминания. А может, Зевс хотел наказать меня этими вспышками воспоминаний о моих самых впечатляющих неудачах. Или просто существование в смертном теле сводило меня с ума.
В любом случае, я едва добрался до ближайшей койки, перед тем как вырубиться.
Я смутно осознавал присутствие Лео в одних трусах и Джозефины в костюме сварщика, стоящих у сварочного аппарата и обсуждающих проект, над которым работала Джозефина. Казалось, они совсем не замечали моих страданий.
А потом воспоминания поглотили меня.
Я парил над древним Средиземным морем. Сверкающие голубые воды растянулись до самого горизонта. Теплый соленый ветер подхватил меня и понес прямо к белым скалам Наксоса, возвышающимся над волнами прибоя, словно ряд китового уса.
Где-то в трехстах ярдах от города две девушки спасались бегством от вооруженной толпы. Они бежали прямиком к краю скалы. Их белые платья и длинные темные волосы развевались на ветру. Несмотря на то, что они были босые, скалистая местность не замедляла их. Загорелые и гибкие, они явно привыкли к бегу на открытом воздухе, но теперь бежали в тупик, прямиком к своей смерти.
Во главе преследующей их толпы бежал тучный мужчина в красных одеждах, он кричал и размахивал ручкой от разбитого керамического кувшина. На его лбу сияла золотая корона, а по седой бороде стекало вино.
Я вспомнил его имя — Стафил, царь Наксоса. Сын Диониса. Стафил унаследовал все худшие черты своего отца и ничего от его любви к вечеринкам. И сейчас в пьяной ярости он кричал что-то о том, что его дочери разбили его лучшую амфору с вином и, естественно, он должен их убить.
— Я убью вас обеих! — кричал он. — Разорву на части!
Эм… если бы они сломали скрипку Страдивари или позолоченную губную гармошку, я бы мог его понять. Но кувшин вина?
Девушки бежали, призывая на помощь богов.
Обычно подобное меня не заботило. Люди постоянно просят у богов помощи и почти никогда не предлагают ничего интересного взамен. Скорее всего, я бы просто посмотрел на это, подумав: «О, бедные, какой ужас. Оу! Наверное, это больно!». И отправился бы по своим делам.
Однако в этот день я парил над Наксосом не просто так. Я был в пути, чтобы встретиться с чертовски прекрасной Рео, старшей дочерью царя, в которую был влюблен.
Ни одна из девушек на скале не была Рео. Я узнал в них ее младших сестер — Парфенос и Гемитею. Тем не менее, я сомневался, что Рео будет рада, если я не помогу ее сестрам по пути на наше свидание. «Эй, крошка, я как раз видел, как твоих сестер преследовали, и они прыгнули со скалы, разбившись насмерть. Хочешь, посмотрим фильм или еще что-нибудь?»
Но если я помогу ее сестрам вопреки желаниям их одержимого убийством отца, да еще и перед толпой свидетелей — это потребует божественного вмешательства. Надо будет заполнить бланки, а три Мойры потребуют каждый в трех экземплярах.
Пока я размышлял, Парфенос и Гемитея неслись к обрыву. Они должны были понимать, что им некуда бежать, но не думали останавливаться.
— Помоги, Аполлон! — крикнула Гемитея. — Наша судьба в твоих руках!
И две сестры прыгнули в пустоту, держась за руки.
Такое проявление веры… у меня перехватило дыхание!
Я не мог позволить им плюхнуться в воду после того, как они доверили мне свои жизни. Будь здесь Гермес, он бы точно позволим им умереть. Он бы счёл это забавным. Гермес ведь тот еще изворотливый бездельник. Но Аполлон? Нет. Я должен был проявить храбрость и порисоваться.
Парфенос и Гемитея так и не достигли поверхности воды. Я протянул руки и схватил девушек, передав им немного своей божественной силы. О, как вы должны завидовать этим девушкам! Засияв и исчезнув в золотой вспышке, наполненные теплом и новообретенной силой, они парили в облаках, как феи Динь-Динь.
Поделиться книгой: