Помоги проекту - поделись книгой:
Но мы уже исчерпали всю их вежливость. Над нашими головами пролетел мусорный бак. Бизнесмен поднял декоративную каменную урну и бросил ее в нашу сторону, но промахнулся, разбив окно гостиницы.
— Быстрее, — сказал я Лео.
— Пытаюсь, чувак, — забормотал он. — Эта штука не предназначена для гонок.
Блеммии приближались.
— Берегись! — закричала Калипсо.
Лео едва успел уклониться и спасти отвал нашего бульдозера от кованой железной скамейки. К сожалению, этим самым он подставился под другой бросок: Нанетт метнула свой дорожный знак, как гарпун, и он застрял в гусеницах бульдозера. Те взорвались паром и смазкой, и наш побег отменялся.
— Прекрасно, — сказала Калипсо. — И что теперь?
Это был идеальный момент для возвращения моих божественных способностей.
Вступив в битву, я бы сумел отбросить своих врагов, как тряпичных кукол. А вместе этого мои кости словно расплавились и стекли в ботинки. Руки тряслись с такой силой, что я при всём желании вряд ли бы смог вынуть свой лук. Ох, и так должна была закончиться моя прекрасная жизнь — быть раздавленным вежливыми, безмозглыми людьми на Среднем Западе!
Нанетт запрыгнула на крышу нашего бульдозера, открывая мне жуткий вид на свои ноздри. Лео попытался сбить ее огнем, но теперь Нанетт была подготовлена. Открыв рот, она проглотила огненные шары без малейших признаков боли — разве что слегка рыгнула.
— Не расстраивайтесь, дорогуши, — пожалела она нас. — Вы всё равно не смогли бы попасть в голубую пещеру. Император прекрасно её обезопасил! Но все-таки жаль, что вам придется умереть. Праздник начнется через три дня, и вы с девочкой должны были стать главным украшением процессии рабов!
Я был настолько напуган, что не мог понять ничего из сказанного ею. Девочка… Неужели она имела в виду Мэг? В остальном я услышал только «голубая-умереть-рабы»[5], что в данный момент точно описывало мое состояние.
Я понимал, что толку мало, но всё равно потянулся за луком и начал его разворачивать. И вдруг между глаз Нанетт вонзилась стрела. Она свела взгляд к переносице, пытаясь на неё посмотреть, затем зашаталась и рассыпалась в пыль.
Я уставился на свое развернутое оружие. Аполлон был быстрым стрелком, да. Но я сомневался, что это был мой выстрел.
Я обернулся на пронзительный свист. В центре площади, на вершине фонтана, стояла женщина в потёртых джинсах и серебристой зимней куртке. В её руке сиял белый берёзовый лук, а за спиной был колчан со стрелами. Мое сердце забилось быстрее, когда я подумал, что моя сестра Артемида пришла мне на помощь спустя столько времени! Но нет… этой женщине было по меньшей мере шестьдесят лет, а ее седые волосы были завязаны в пучок. Артемида в жизни бы не появилась в таком облике.
По каким-то неизвестным причинам, которыми она никогда со мной не делилась, Артемида всегда старалась выглядеть не старше двенадцати лет. Я бесчисленное количество раз говорил ей, что красота вечна. Все журналы мод Олимпа скажут тебе, что после четырех тысяч божественная жизнь только начинается, но она просто не хотела слушать.
— На землю! — закричала старушка.
Вокруг всей площади в асфальте возникли круги размером с люк. Каждый раскрылся, как объектив камеры, и оттуда выросли турели. Механические арбалеты, расположенные в них, вращаясь, стали намечать цели красными лазерными лучами.
Блеммии не пытались спрятаться. Возможно, они просто ничего не поняли или ждали, что седовласая женщина скажет «пожалуйста».
Мне же не нужно было быть богом — покровителем стрельбы, чтобы понять, что будет дальше. Второй раз за день схватив своих друзей (оглядываясь назад, замечу, что тут есть чем гордиться), я толкнул их прочь из бульдозера. Мы успели вовремя: арбалеты как раз дали резкий свистящий залп.
Наконец осмелившись поднять голову, я увидел, что от блеммий ничего не осталось, кроме обрывков одежды и кучек пыли.
Седоволосая женщина спрыгнула с фонтана. Учитывая ее возраст, я испугался, что она сломает себе лодыжки, но она благополучно приземлилась и направилась в нашу сторону с луком наготове.
Морщины были будто выгравированы на её лице. Кожа под её подбородком начала обвисать. Старческие пятна покрывали её руки. Тем не менее она держалась с царственной уверенностью женщины, которой некому и нечего было доказывать. Её глаза блестели так же, как лунный свет блестит на воде. Что-то в этих глазах было мне знакомым.
Она изучала меня секунд пять, а потом изумленно произнесла:
— Так это правда. Ты Аполлон.
Это была не привычная мне интонация «Ух ты, это же Аполлон!». Она произнесла моё имя так, словно знала меня лично.
— М-мы знакомы?
— Ты не помнишь меня, — ответила она. — Ты и не должен. Зови меня Эмми. А призрак, которого вы видели, — это Агамед. Он привёл вас на наш порог.
Имя Агамед точно было мне знакомо, но, как и всегда, я не смог вспомнить откуда. Мои человеческие мозги продолжали выдавать глупое сообщение, предлагавшее забыть несколько веков моей жизни, прежде чем продолжить.
— Почему ты раздет? — Эмми посмотрела на Лео.
— Это было долгое утро, abuela[6], но спасибо за помощь, — вздохнул Лео. — Эти арбалетные турели — просто бомба.
— Спасибо… Наверное.
— Да, может, вы поможете нам с Кэл? — продолжил Лео. — Она плохо себя чувствует.
Эмми присела рядом с Калипсо, чье лицо приняло оттенок цемента. Глаза колдуньи были закрыты, дыхание было неровным.
— Она сильно пострадала, — Эмми нахмурилась, всматриваясь в лицо Калипсо. — Ты сказал, ее зовут Кэл?
— Калипсо, — уточнил Лео.
— Вот как, — морщины Эмми стали глубже. — Это объясняет, почему она так похожа на Зою.
— Зою Ночную Тень? — во мне словно нож провернули.
Калипсо пробормотала что-то в лихорадке, я не разобрал слов… Возможно, имя — Ночная Тень.
Веками Зоя Ночная Тень была главной помощницей Артемиды и лидером её охотниц. Она пала в одной из битв всего пару лет назад. Я не был уверен, что Калипсо и Зоя когда-либо встречались, но все-таки они были наполовину сестрами — по отцу, титану Атласу. Я никогда не замечал, насколько же они были похожи.
— Если ты знаешь Зою, то должна быть одной из охотниц моей сестры, — я посмотрел на Эмми. — Но это невозможно. Ты же…
Я успел замолчать, прежде чем сказал «старая» или «умираешь». Охотницы, сколько бы им ни было лет, не могли умереть, если только они не пали в битве. Эта женщина определённо была смертной. Я чувствовал её жизненную энергию, так же неуклонно затухающую, как и моя. Не такую, как у бессмертных. Сложно объяснить, но я знал наверняка. Это было очевидно, как разница между чистой и уменьшенной квинтой.
Где-то недалеко завыли сирены. Я понял, что мы ведем беседу прямо в зоне бедствия. Скоро должны были прибыть смертные или новые блеммии.
Эмми щелкнула пальцами. Арбалетные турели вокруг исчезли, люки закрылись, будто их и не было вовсе.
— Нам нужно убираться отсюда, — сказала Эмми. — Идемте, я отведу вас к Вэйстейшн.
Глава 4
Зданий для Аполлона
НАМ НЕ ПРИШЛОСЬ ИДТИ ДАЛЕКО.
Мы последовали за Эмми к большому богато украшенному зданию в южном конце площади. Как я и подозревал, когда-то это была железнодорожная станция. Вывеска, вырезанная на граните под распахнутым окном гласила: «Юнион Стэйшн».
Не обратив внимания на главный вход, Эмми повернула направо. Затем она остановилась напротив стены и провела пальцем между кирпичами, очерчивая форму дверного проема. Строительный раствор треснул и растворился. Новосозданная дверь распахнулась, открыв узкий желоб, похожий на дымоход с металлическими перекладинами.
— Хороший фокус, — сказал Лео, — но Калипсо не в состоянии лазать по стенам.
Эмми нахмурилась.
— Ты прав, — она повернулась к двери. — Вэйстейшн, пандус, пожалуйста.
Металлические ступеньки исчезли. Внутренняя стена с мягким гулом наклонилась назад, и кирпичи перестроились в плавный подъем.
— Ого, — сказал Лео, — ты только что разговаривала со зданием?
Эмми улыбнулась уголками губ.
— Вэйстейшн больше, чем просто здание.
Внезапно мне перестал нравиться вид этой лестницы.
— Это живое сооружение? Как Лабиринт? И ты приглашаешь нас внутрь?
Взгляд Эмми определённо выдавал в ней охотницу. Только последовательницы моей сестры позволяли себе так презрительно смотреть на меня.
— Вэйстейшн — не работа Дедала, повелитель Аполлон. Здесь абсолютно безопасно… до тех пор, пока вы наши гости.
Ее тон подразумевал, что я на испытательном сроке. Позади нас все громче раздавались сирены скорой помощи. Калипсо вздохнула. Выбор был невелик. И мы последовали за Эмми в здание.
На стенах зажглись желтые свечи в бронзовых подсвечниках. Футах в двадцати от нас слева открылась дверь. Внутри я увидел лазарет, которому мог позавидовать даже мой сын Асклепий: кабинет с невероятным количеством лекарств, хирургических инструментов и ингредиентов для зелий; больничные койки со встроенными мониторами, GCI интерфейсом и подвижными грузоподъемными подвесками. Лекарственные растения сушились на стеллажах напротив аппарата МРТ. А в отдалении виднелся террариум с ядовитыми змеями.
— Ничего себе, — сказал я. — У вас тут все по последнему слову техники.
— Ага, — согласилась Эмми, — Вэйстейшн говорит, что я должна срочно вылечить вашу подругу.
Лео кивнул в сторону лазарета:
— Ты имеешь в виду эту комнату, появившуюся из ниоткуда?
— Нет, — ответила Эмми, — Ладно, да. Она всегда здесь, но… ее проще найти, когда нам это необходимо.
Лео задумчиво кивнул.
— Как думаешь, Вэйстейшн может привести в порядок мой ящик для носков?
С потолка к ногам Лео упал кирпич.
— Это значит «нет», — пояснила Эмми. — Теперь позволь мне позаботиться о вашей подруге.
— Ух, — Лео указал на террариум, — у вас там куча змей. Просто к слову.
— Я позабочусь о Калипсо, — пообещала Эмми.
Она подняла Калипсо на руки без какого-либо усилия и унесла ее.
— Идите вперед. Вы найдете Джо наверху.
— Джо? — спросил я.
— Вы ее сразу узнаете, — ответила Эмми. — Она расскажет вам о Вэйстейшн лучше меня.
Она унесла Калипсо в лазарет, захлопнув за собой дверь.
Лео нахмурился, глядя на меня.
— Змеи?
— О, да, — убедил я его. — Есть причина, по которой змея на жезле является символом медицины. Яд был одним из первых лекарств.
— Хах, — Лео посмотрел под ноги. — Как думаешь, могу я, по крайней мере, взять этот кирпич?
Коридор загудел.
— Я бы оставил его здесь, — предложил я.
— Ага, пожалуй, я его оставлю.
Через несколько футов справа от нас открылась другая дверь.
В комнате солнечный свет светил сквозь розовые кружевные занавески на деревянный пол детской. Уютная кровать была накрыта пушистым покрывалом, а сверху лежали подушки и плюшевые животные. Светлые стены использовались в качестве холста для карандашных набросков — схематичных людей, деревьев, домов, резвящихся животных, которые могли быть собаками, лошадьми или ламами. На стене слева, напротив кровати, нарисованное карандашами солнце улыбалось полю нарисованных цветов. В самом центре, между двумя другими фигурами, стояла девочка. Втроем они держались за руки.
Это напомнило мне пещеру Рэйчел Элизабет Дэр в Лагере Полукровок. Мой Дельфийский Оракул была в восторге от рисования своих видений на стенах пещеры… до того, как силы оракула иссякли. (Абсолютно не моя вина. Вы должны винить змею-переростка Пифона).
Большинство изображений в этой комнате были похожи на рисунки семи-восьмилетнего ребенка. Но в самом дальнем углу комнаты юный художник решил изобразить кошмарную картину. Надвигалась черная буря, маленькие фигурки угрожали ей треугольными мечами. Темные завитки перечеркивали разноцветную радугу. Зеленая трава была закрашена огромной чернильной сферой, похожей на черный пруд… или вход в пещеру.
Лео отступил.
— Не знаю, чувак. Я не думаю, что нам стоит заходить внутрь.
Я задумался над тем, почему Вэйстейшн решил показать нам эту комнату. Кто здесь живет? Или, точнее, кто жил здесь? Несмотря на веселые розовые занавески и кучу плюшевых животных на тщательно убранной кровати, комната выглядела покинутой, как музейный экспонат.
— Пойдем дальше, Лео, — согласился я.
В конце концов мы вышли в главный зал с куполообразным потолком. Потолок был украшен резьбой по дереву, а сверкающие витражи в центре образовывали геометрические рисунки зеленого и золотого цвета. В дальнем конце комнаты витражное окно, которое я видел снаружи, отбрасывало тени, похожие на мишени для дартса, на окрашенный цементный пол. Справа и слева от нас возвышались дорожки с коваными перилами, а у стен высились элегантные викторианские фонарные столбы. Позади перил ряд дверных проемов вел в другие комнаты. Полдюжины лестниц тянулись к витиеватой лепнине у основания потолка, где уступы были наполнены скошенным сеном и напоминали насесты для огромных куриц. Все это место пропахло животными… хотя напоминало скорее собачий питомник, чем курятник.
В одном из углов зала находилась кухня шеф-повара, достаточно большая, чтобы одновременно принять несколько знаменитых поваров. Тут и там сгруппировалось множество диванов и удобных кресел. В центре зала находился массивный обеденный стол из необработанного красного дерева и двадцать стульев.
Под открытым окном в беспорядке было свалено содержимое нескольких разных мастерских: настольные пилы, дрели, токарные станки, печи, кузнечные горны, наковальни, 3D-принтеры, швейные машинки, котлы и несколько других промышленных приборов, названия которых я не знал. (Не вините меня. Я не Гефест.)
Мускулистая женщина в маске сварщика, кожаном фартуке и перчатках согнулась над столом. Искры от ее горелки летели в разные стороны, когда она работала с листом металла.
Я не понял, как она нас заметила. Возможно, Вэйстейшн кинул ей в спину кирпич, чтобы привлечь ее внимание. В любом случае, она посмотрела в нашу сторону, отключила горелку и подняла маску.
— Будь я проклята! — рассмеялась она. — Аполлон ли это?
Поделиться книгой: