Завтра война! Вооруженные силы и военная реформа в России

Л. И. Её задача – обслуживать «империю доллара». Американский военно-морской флот, американские воздушные и космические силы буквально «оседлали» все транспортные, торговые коммуникации современного мира. Их цель – сделать так, чтобы ни одна международная сделка, будь то торговая, финансовая, или любая иная, – не выходила из-под контроля и в любой момент могла быть прервана любым путём.

Все банки, все крупные и мелкие корпорации мира, каждый из нас – платят налоги на содержание этой глобальной машины контроля и подавления.

А. Н. А как же благородные сомалийские пираты, например? Они что, тоже являются частью этой машины контроля и подавления?

Л. И. Почти уверен, что так оно и есть. Если из космоса можно увидеть и уверенно позиционировать объекты размером с небольшой арбуз, то о каких пиратах вообще может идти речь? Они же все как на ладони. И если им дают делать их бизнес – значит, тому есть определенные основания.

А. Н. Неужели элементы хаоса и случайности, сбоя в системах связи и управления совершенно исключены?

Л. И. Конечно, нет, но они не являются определяющими, и если мы говорим о каком-то устойчивом геополитическом феномене, то он каким-то образом взаимодействует с выстроенной современным глобальным капиталом системой контроля и управления.

А. Н. Так что же, по-вашему, Леонид Григорьевич, необходимо делать России и политическому руководству страны, чтобы эффективно обеспечить национальную безопасность?

Л. И. Прежде всего – быть цивилизацией. Русской цивилизацией или евроазиатской цивилизацией – этот вопрос для нас сегодня сложный и болезненный, и его нужно решить в первую очередь. Без восстановления геополитической субъектности проблему нашей безопасности не решить. И я бы в этой связи говорил не о национальной, а о цивилизационной безопасности.

Далее, необходимо поставить вопрос о переводе международной системы безопасности с государственных и национальных на цивилизационные рельсы. С этой целью, например, реформировать ООН или развивать межцивилизационные структуры сотрудничества, к числу которых, например, относится ШОС.

Только восстановив свою геополитическую субъектность, мы сможем реализовывать и различные проекты во всех сферах нашей безопасности: от чисто оборонных до информационных и трансформационных, аналогичных концепции «превентивных ударов» и «мягкой силы» США. Когда я говорил о подчиненности чисто военных факторов в деле обеспечения безопасности страны, это вовсе не означало, что армию можно распускать и действовать какими-то альтернативными способами, нет. Просто каждый элемент, каждая составляющая системы безопасности должны занимать своё место и эффективно сочетаться с другими элементами. Перекос в какую-то одну сторону так же опасен для нашей безопасности, как и недооценка существующих угроз. Поэтому мы должны сконцентрировать все самые передовые, все самые прорывные научные разработки – а они у нас есть, и это технологии, которые, условно говоря, смотрят уже в XXII век, – для создания новых систем вооружений: не таких агрессивных, как у Соединенных Штатов, оборонительных, но исключающих любую возможность уничтожения или нанесения нам неприемлемого урона военными средствами.

Например, наши ученые-ядерщики разработали генератор на обратной волне – я могу об этом говорить, потому что информация уже не является секретной. Это оборудование ставится на наш транспортный самолёт «Руслан», который по своей грузоподьёмности пока не имеет аналогов в мире, – и, барражируя в международном воздушном пространстве, выявляет любые источники радиоактивности. То есть не только АЭС, но подводные лодки, ядерные боеголовки на ракетах и так далее. Это основа для системы международного мониторинга расщепляющихся материалов. К ней готовы присоединиться Китай, Индия, некоторые арабские страны, финансировать работу такой системы. Но интересно другое: при увеличении мощности сигнала этого генератора можно спровоцировать ядерный взрыв данного источника радиации. Не буду вдаваться в подробности физического процесса, но это аналог явления резонанса на атомном уровне. К сожалению, когда об этом проекте было доложено Путину, он поручил его курировать Кириенко и Сердюкову, а те под предлогом отсутствия средств – нужно было 70 млн. долл. – подключили к этой технологии американцев. И таких вещей достаточно много.

В научно-технологическом и культурно-цивилизационном плане мы сегодня остаёмся, пожалуй, единственной цивилизацией, которая ни в чём не уступает цивилизации Западной. Ни Китай, ни Индия, ни Япония, ни исламский мир, ни Латинская Америка таким потенциалом не обладают.

А. Н. Зато у России почти полностью отсутствует система координат «свой/чужой», очень жестко работающая у всех других современных цивилизаций. Это недостаток или достоинство нашей культуры?

Л. И. По большому счёту, конечно, достоинство. Но на коротких исторических дистанциях такое качество «всеотзывчивости», на которое указывал еще Достоевский, может привести, условно говоря, к «остановке сердца» нашей цивилизации. И тут, как правильно отмечает Александр Андреевич Проханов, мы можем уповать только на Бога, который позволял и позволяет нам всякий раз фактически «воскресать из мёртвых». Очень надеюсь, что запас жизненных сил у нашей цивилизации, у нашего суперэтноса рассчитан еще не на один десяток и даже не на одну сотню лет, что Россия, русская цивилизация всегда будут присутствовать в человеческой истории и на карте нашей планеты.

Александр Владимиров

Наука побеждать

О национальной военной мысли и военной науке

Мы считаем аксиомой утверждение, что армии без военной мысли и военной науки не бывает, а если бывает, то и армия и государство всегда платят за это кровью и поражением.

Наука вообще, в том числе и военная наука, как мысль, должна опережать практику, подсказывая ей разумные пути, иначе практика, а в нашем случае – власть, будет неизбежно натыкаться на собственные «грабли», что мы часто и наблюдаем в своей собственной истории.

К сожалению, исторически, судьба военной науки в России всегда была печальной, поэтому ее боевая практика была всегда оплачена лишней кровью, но даже и в тех случаях, когда она была успешной, она потом не всегда превращалась в теорию и была востребована армейским и государственным руководством.

Вся военная наука должна быть построена на знании реальных боевых событий и способности обобщить этот опыт до уровня выводов, носящих характер неких базовых принципов военного искусства. Только такой путь дает реальные военные знания и рождает собственно военную науку.

У нас сегодня практически нет военно-научных трудов стратегического уровня, в том числе и прогностического характера.

В целом, как это ни прискорбно, приходится констатировать, что сегодня в России национальная военная мысль – мертва: советская военная мысль закончилась, а российская военная мысль – не создается.

Общее состояние национальной военной мысли таково, что система профессионального военного образования сегодня не имеет современной системной научной базы, так как в настоящее время не создана общая теория войны.

Практически, оказывается, что нашей высшей военной школе нечему учить своих слушателей, и она вынуждена продолжать их готовить к прошедшим войнам.

О некоторых направлениях развития национальной военной мысли и военной науки

Наши представления о существе военной науки состоят в системе следующих утверждений.

ВОЕННАЯ НАУКА – как составная часть науки вообще и самостоятельная политическая наука, – является одной форм общественного сознания, системой знаний о войне как социальном явлении, закономерностях, способах и особенностях ее подготовки и ведения в конкретной исторической обстановке.

По нашему мнению, любые науки: как фундаментальные, так и прикладные, – имеют и должны иметь явно выраженный военный аспект.

При этом, одни науки: как, например, физика или математика, – могут иметь опосредованно-военную составляющую, а другие – непосредственный собственно военный аспект: например, военная география.

Это значит, что прикладные военные науки: например, военная психология, военная медицина, военная химия, даже военная история, и так далее, – могут базироваться на своих фундаментальных научных основах применительно к специфике военной ситуации.

В этом плане, военная наука должна определять направления исследований для других своих фундаментальных сестер, оценивать их результаты, определять порядок и масштабы применения достигнутых результатов в государственных практиках государственного и военного строительства, и непосредственно в интересах нужд войны и вооруженной борьбы.

Военная наука основывается на теории войны, на совокупных достижениях всех отраслей современной науки и охватывает основные вопросы организации национального бытия, играющие важную роль в формировании успешного настоящего и будущего нации как самостоятельного и независимого субъекта человеческого социума как системы, которая находится в состоянии перманентного взаимодействия, в том числе военного, с другими аналогичными системами, что является предметом и объектом ее исследования.

Она также охватывает:

• учение о стратегии;

• военное искусство, как искусство вооруженной борьбы;

• теории своих отраслевых и видовых частей;

• вопросы организации и подготовки государств и их вооруженных сил к войне;

• вопросы экономических и моральных возможностей нации (страны) и государств (стран) противников для ведения войны.

В целях обеспечения относительно безопасного и эффективного развития нации Военная наука:

• выявляет основные и новые тенденции в развитии человечества и страны, а также их содержание и степень влияния на развитие нации;

• вырабатывает рекомендации для высшего политического руководства страны по вопросам жизнедеятельности страны как субъекта планетарных взаимодействий;

• выявляет необходимость внесения в текущую политику и государственную практику необходимых корректив;

• предлагает политическому (и военному) руководству страны варианты национальной стратегии, планов войны и варианты необходимых структурных изменений в основных сферах функционирования государства, и так далее;

• определяет направленность развития структур всех сфер национальной обороны;

• принимает участие в формировании национальной стратегии, разработке всех важнейших национальных документов доктринального уровня и повестки дня развития государства;

• определяет необходимый уровень и качество военного образования политического руководства и высшего командного состава государства, его офицерского корпуса и профессионального военного образования;

• руководит развитием своих отраслевых и видовых частей;

• информирует государство и общественность об основных научных результатах достигнутых в своей сфере.

Известно, что одним из основных требований к науке являются доказательность ее положений и возможность повторения опыта (принцип верифицируемости).

Применительно к нашей трактовке военной науки и теории войны, можно утвердительно сказать, что наше время ежедневно, если не ежечасно подтверждает, что война – это не «когда стреляют пушки», а когда на наших глазах из истории исчезают целые народы, возникают и исчезают государства.

Мы убеждены, что если дальше не называть этот процесс войной, то становится совершенно непонятно, что это за процесс и почему он существует вообще, зачем и кто его ведет, а самое главное – чего ждать дальше, к чему готовиться и что делать.

Наверное, сегодня – когда постоянно появляются новые «виды войн» и мировая общественность об этом явлении говорит горячо и открыто – продолжать считать аксиомой, что «война – это вооруженное насилие», по меньшей мере, недальновидно, так как мир реально уже воюет, воюет жестоко, масштабно и отнюдь не только «танками».

Нам представляется, что поле для развития нашей военной науки как единственной синтетической общественной науки, способной обнять совокупность проблем бытия держав, – сегодня колоссально.

Поэтому попробуем сформулировать хотя бы только часть ее направлений.

Главным направлением развития национальной военной мысли должно стать создание Основ общей теории войны.

Необходимость создания современной теории войн вызвана:

• отсутствием разработанной, стройной, относительно полной и законченной теории войны (теория войны отсутствует в перечне военных теорий как таковая и не преподается как предмет обучения даже в системе профессионально военного образования);

• новыми тенденциями в развитии человечества и существенными новыми факторами его современного бытия;

• текущими военными событиями современности, требующими нового осмысления;

• необходимостью введения нового научного аппарата теории войн в политическую и военную практику государств;

• необходимостью выявления новых тенденций в политической жизни и развитии военного дела, и их прояснения в трактовках понятий новой теории войны;

• необходимостью создания цельной теории войн как неконъюнктурной теории построенной на новой здравом смысле, и в этом плане интересной и полезной всем объектам социума, а также теории, которая являлась бы добротной основой дальнейшего развития военного дела в рамках позитивного развития человечества и введения в ее в современную научную жизнь и государственную практику;

• определенным тупиком военной мысли, связанным с недостаточностью имеющегося научного аппарата этой важнейшей сферы деятельности человечества, а также с устареванием или выявившейся неверностью его важных постулатов и частей;

• крайне высокой активностью большой массы современных военных экспертов и писателей, произвольно трактующих плохо понимаемую ими военную сферу человеческой деятельности, творчество которых вносит дополнительную дезорганизацию (вульгаризацию и упрощение) в осмысление (переосмысление) военного дела в целом;

• необходимостью введения новой теории войны в научный оборот, учебный процесс учреждений высшей школы, а так же в политическую и военную практику современной России.

Представляется, что решение именно этих задач может составить основные направления исследования и разработки современной теории войны.

Кроме того, представляется, что направления развития фундаментальной военной мысли могут быть следующими:

• расширение военной науки как науки только о подготовке и ведении войны (вооруженной борьбы), изучением войны как феномена и одной из форм цивилизационного бытия, и явления в целом, ее философии и социологии;

• пересмотр и уточнение военно-научного понятийного аппарата;

• осмысление современного национального и зарубежного боевого и военно-политического опыта;

• разработка проблем глобализации мира, осмысление систем новейших глобальных взаимодействий и роли вооруженных сил в них;

• разработка проблем формирования новой мировой архитектуры и систем безопасности в XXI веке;

• теория национальной стратегии как теории, практики и искусства управления государством;

• законы, принципы и обычаи войны;

• взаимосвязи национальной стратегии, политики, экономики и военной стратегии;

• проблемы современной мобилизации, то есть мобилизации в условиях реальной экономической и демографической ситуации, демократии и рынка;

• разработка геоэкономического, геоинформационного и геостратегического атласов мира;

• разработка проблем освоения космоса, как новой сферы обитания человечества и новой сферы применения сил и средств ВС, обеспечивающих контроль планеты;

• разработка проблем информационной составляющей военно-политических взаимодействий, а так же проблем информационных и геоэкономических войн;

• вопросы геополитических технологий как новых операционных средств войны;

• вопросы облика и характера войн Третьего тысячелетия, развития цивилизационных напряжений в национальные, а затем в локальные и региональные конфликты;

• цивилизационные аспекты войн;

• «малые», гражданские и «иррегулярные» (партизанские действия и «мятежевойна») войны, как локальные конфликты и как часть стратегического воздействия на противника в их взаимосвязи;

• роль и проблемы миротворчества и так далее…

Этот абсолютно не исчерпывающий перечень некоторых военно-научных проблем, относящихся к войне, понимаемой, в первую очередь, как естественная часть бытия человечества, и только потом, как наука – о собственно вооруженной борьбе.

Существует еще целый пласт фундаментальных военно-научных проблем, непосредственно относящихся к сфере вооруженной борьбы, решение которых позволит резко улучшить общее состояние национальной военной мысли и которые имеют сущностное значение для национальной безопасности России.

На наш взгляд, важнейшими из них являются:

• собственно военная составляющая Национальной стратегии России и ее Военная доктрина;

• проблемы определения существа современных войн, их признаков, показателей и критериев начала, а также понятийного аппарата теории войн (например, что есть «война», «агрессия», «агрессор», каковы и что представляют собою «новые операционные средства войны», «мирное и военное время» и так далее);

• проблемы начального периода войны (к примеру, когда давать команду на мобилизациию и переход к военному времени, и кто будет охранять гарнизоны и объекты инфраструктуры, когда войска уйдут в М-1);

• проблема разработки Плана обороны страны, что, очевидно, шире, чем планы применения Видов ВС;

• порядок приведения страны к высшим степеням готовности к войне;

• комплекс мобилизационных проблем в эпоху «рынка»;

• проблемы системы управления государством в мирное и военное время и порядок перехода от одного состояния страны и системы управления страной к другому;

• проблемы военного образования как системы подготовки профессиональных кадров государственного и военного управления, военные профессиональные образовательные стандарты;

• проблема кодификации Военного права России и выпуск соответствующих кодексов;

• проблема разработки государственной идеологии воинской службы и корпоративной этики офицерского корпуса;

• проблемы информационной войны и информационной устойчивости стратегического управления страной и войсками и так далее;

• информационная модель и информационная картина боя;