Помоги проекту - поделись книгой:
А в ходе боевых действий будет необходима квалифицированная медицинская помощь на поле боя с последующей эвакуацией раненых. Так вот, куда, в какие госпиталя, в руки каких врачей и медсестер попадут эти раненые? Ведь военная медицина – это особая сфера здравоохранения, «гражданский» врач, даже очень хороший, здесь малопригоден, а система военно-медицинского образования уничтожается под корень. Медицинский «аутсорсинг» – неприемлем для армии.
Это частные замечания, а главным и несомненным итогом конфликта стало отражение грузинской агрессии против Южной Осетии, осуществленное частью сил одной общевойсковой армии – 58-й, во взаимодействии с воздушно-десантными войсками и авиацией.
К сожалению, бывшее военное руководство, стремясь скрыть собственные провалы, попыталось переложить на воюющую армию ответственность за все свои промахи и грубые ошибки. И это привело к тому, что реальная картина событий августа 2008 года была искажена. Одержанную победу выдали почти за поражение, а уже подготовленную к тому моменту реформу выдали за якобы «выводы» из конфликта в Южной Осетии. Пора, наконец, сказать правду и вернуть заслуженное признание солдатам, офицерам и генералам, одержавшим трудную, но уверенную победу над сильным противником, где немаловажную роль сыграли патриотизм, морально-психологический дух, верность присяге и идеалам страны, уверенность в своей правоте и готовность к подвигу.
Свой вывод из этого конфликта сделал и наш вероятный противник – «дядя Сэм». Там в очередной раз убедились, что российские Вооружённые Силы боеспособны, обучены, с работающей системой обеспечения и обслуживания, что они могут уверенно решать поставленные задачи. Не исключено, что именно поэтому наши вероятные противники так горячо поддержали последующую военную реформу и переход к «новому облику», который привел к развалу и уничтожению нашей армии.
Здесь мы обсуждаем очень правильные вещи, но это частности. Мы ищем вероятного противника, и это правильно, но еще страшнее внутренние угрозы в государстве, о которых мы не говорим. Хотелось бы видеть стратегическое, научно обоснованное, а не «заточенное» под видение руководителя государства на период его руководства, развитие нашего государства: что мы хотим построить, к какому сроку и как? Какими силами и средствами? У нас этого нет. Нет научного обоснования, нет преемственности курса развития государства. Когда оно будет, когда люди во главе государства, назначенные или избранные, будут за это отвечать, и в последующем нести ответственность за свой период руководства, – тогда у нас будет результат.
Будущие военные технологии можно разделить по времени упреждения – то есть ожидаемого времени их возможной практической реализации и поступления в войска соответствующих систем оружия. Выделяются три такие категории.
Категория «А». Ближайшие, почти завершенные, находящиеся, условно, на финишной стадии стандартного инновационного цикла, т. е. на этапе опытно-конструкторских работ (ОКР). Их массовое поступление в войска уже началось либо может начаться в ближайшие 5–7 лет.
Категория «Б». Среднесрочные, которые находятся пока на стадии фундаментальных исследований либо переходят на этап научно-исследовательских работ (НИР). Их операционная готовность может быть достигнута примерно до 2030 года.
Категория «В». Долгосрочные, находящиеся пока в состоянии гипотез, предположений, т. е. представляют собой, по сути, научную фантастику. Материализация подобных идей если и возможна, то не ранее 2050 года и далее, до конца века. Здесь важно обратить внимание на слово «научная» – то есть эти гипотетические конструкции, хотя и выглядят фантастически, но не противоречат фундаментальным законам физики.
Использование технологий категории А в локальных вооруженных конфликтах можно видеть уже сегодня. Например, с начала 2000-х годов в бюджете Минобороны США фигурирует переходящая из года в год программа «Боевые системы будущего» (Future Combat System). Цель этой программы, а также множества сопутствующих подпрограмм – объединение всех участников боевых действий в единую сеть, обеспечение на этой основе новых возможностей ведения войны, повышение боевой эффективности и мобильности войск и вооружений, вплоть до отдельных военнослужащих.
Главные направления – во-первых, разработка методологии информационного обеспечения и управления войсками, особенно авиационно-космическими ударными группировками, т. е. реализация на практике давно укоренившегося в армии США принципа «си-куб-ай» (единства мониторинга, связи, управления и разведки), когда все информационные потоки «завязываются» в один узел, и управление боем осуществляется в реальном масштабе времени, дистанционно и из единого центра; во-вторых, создание новой роботизированной боевой техники (от беспилотных летательных аппаратов – БПЛА, до управляемых на расстоянии роботов-«пехотинцев» и роботов-боевых машин); в-третьих – разработка разнообразного ударного оружия высокой точности, действующего по принципу «выстрелил и забыл».
Всё это сегодня реально применяется в Афганистане и Ираке. БПЛА, например, разрабатываются более чем в тридцати странах мира, известны несколько сотен таких образцов, очень большое внимание этой теме уделяют Китай и Иран, чего нельзя сказать о России. Сообщения о недавнем не замеченном с земли облёте Ядерного центра Израиля иранскими БПЛА ясно говорят о технологических успехах Исламской Республики в этой сфере. Американские роботы-пехотинцы проникали в труднодоступные пещеры Афганистана для поиска и уничтожения вражеской живой силы.
К новым военным технологиям категории А можно, видимо, отнести и так называемые кибервойны или информационные войны, основанные на концепции «управляемого хаоса» с использованием возможностей Интернета, столь явно проявившиеся в ходе недавней серии революций «арабской весны».
Среднесрочные будущие военные технологии (категория Б) сейчас реально существуют, в лучшем случае, на стадии фундаментальной науки, т. е. еще задолго до этапа прикладных исследований и ОКР. В этом сложность определения их ожидаемых характеристик, для чего пока нет достаточного фактического материала. Тем не менее, определенные соображения можно высказать уже сейчас.
Признано, что сегодня мы находимся на нисходящей волне пятого информационно-технологического уклада, основа которого – компьютеры, телекоммуникации, Интернет, микроэлектроника, робототехника и другие подобные направления. Как было сказано выше, соответствующие этому укладу технологии находят сегодня активное применение в боевой практике. Поэтому можно предположить, что новые прорывные технологии в рамках пятого уклада, уже не появятся, и определяющими на ближайшие четверть века станут технологические подходы, отвечающие принципам нового, – шестого технологического уклада.
В этой связи оптимальным представляется следующий выбор направлений дальнейших отечественных военно-технологических исследований. Во-первых, не выходя за границы нынешнего уклада, попробовать сократить сегодняшнее отставание в военных разработках путем определенного повтора сделанного другими, что, кстати, само по себе совсем непросто. Сосредоточиться, прежде всего, на вопросах наблюдения, автоматизированного управления и связи, т. е. подтянуться до мирового уровня по возможностям дистанционного, бесконтактного ведения боевых действий и, соответственно, несколько ограничить усилия на других направлениях. Во-вторых, сделать скачок и нащупать «точки роста» уже в рамках шестого технологического уклада, другими словами, уйти от «режима повтора» и перейти к «игре на опережение»…
К сожалению, у нас в стране мало провести научные изыскания, мало разработать и даже испытать новую технологию. Целая проблема – добиться её практического внедрения. Можно годами ходить по высоким кабинетам, доказывая очевидное и демонстрируя самые перспективные технологии, но ни на шаг не продвинуться к тому, чтобы они стали реальным оружием.
Современная цивилизация построена на том, что мы почти непрерывно пользуемся услугами радиосвязи, радиоэлектронными средствами, которые несут в себе информацию. За этой информацией обычно и охотится техническая разведка, определяя по ней источник. И получение информации проходит по классической схеме: обнаружение – классификация – построение выводов.
Мы работаем по совершенно иному принципу, построенному на высокоточном определении месторасположения источника, формировании его портрета по элементам радиоакустики и динамическом сопровождении этого объекта в реальном масштабе времени.
Наши технические средства позволяют в реальном времени докладывать командиру обстановку: что, где и как передвигается на сопредельной стороне. Дальность действия наших систем – сотни километров. В определённых диапазонах частот мы можем даже отождествлять объект с субъектом, например, в городе точно определить – движется машина генерала такого-то, этот корабль такой-то с такими-то командирами.
Эта технология родилась в ВВС. Первую апробацию провёл заслуженный лётчик-испытатель Анатолий Квочур, который, выполняя полёт на Северный полюс, согласился использовать один из наших приборов. Это всё, чего мы тогда смогли добиться от командования и руководства ВВС. И испытания полностью подтвердили все заявленные параметры!
А потом было долгое хождение по всем коридорам власти. Мы прошли все кабинеты, все стадии докладов по линии Совета безопасности, Военно-промышленной комиссии, имеем заключения и в открытом, и в закрытом виде. Но всё без толку! Фильтры на прохождение информации о наших разработках стоят везде: бумаги, которые мы писали, доходили по вертикали до определённого уровня и дальше просто исчезали. Выступления на серьёзных комиссиях после серьёзной подготовки завершались тем, что из результативной части это всё исключалось.
Получается, уникальная технология нашей стране не нужна. А ведь разработанные нами средства не просто апробированы. Нас три года «катал» флот по Персидскому заливу, по Аденскому заливу, по Средиземному морю, нас серьёзно проверила авиация ВМФ. Везде исключительно положительные заключения. Но воз и ныне там.
Закрывается мощнейшее направление развитой инфраструктуры активных наземных радиолокационных систем, активный пласт систем связи предприятий военно-промышленного комплекса. Закрываются целые направления – такие, как целеуказание. А как ракета может летать без целеуказания? Есть серьёзные программы по производству этих ракет, но куда они стрелять-то будут, если нет целеуказания? На это нет разумных ответов.
Уже поступила команда забрать у нас документацию и передать другим предприятиям. Кто-то хочет зарабатывать на нас хорошие деньги. Но сколько лет они будут это дело осваивать, неизвестно. Наша страна ещё обладает определёнными знаниями и научным потенциалом, которые можно реализовать в военной сфере. Но необходима реальная поддержка передовых направлений, а не добивание того немногого, что осталось.
Продолжая разговор о военной науке и перспективном вооружении, я хотел бы затронуть такой важнейший аспект, как сохранение уже разработанных и доведенных до стадии внедрения оборонных технологий. К огромному сожалению, сегодня это также является серьёзной проблемой. Мы одну за другой утрачиваем важнейшие оборонные технологии. За примерами далеко ходить не надо.
Очевидно, что большая часть вооружённых конфликтов, в которые может быть вовлечена Россия в ближайшем будущем, будет проводиться с применением обычного вооружения, и основное пространство боя в наших природно-географических условиях сегодня ограничено радиусом в 5–10 километров от линии боевого противостояния. При этом совершенно очевидна тенденция наносить противнику поражение на максимальном удалении, не входя в непосредственное боевое соприкосновение с ним. В этих условиях с каждым годом растёт роль высокоточного оружия как наиболее адаптированного к таким задачам. Решение огневой задачи на дальности в 20 километров по цели типа «артиллерийская батарея противника» требует расхода 200–300 снарядов в обычном снаряжении или 6 снарядов ВТО, что куда более эффективно. И здесь наши Вооружённые Силы находятся в очень трудном положении.
В 70-х годах были проведены крупные научные работы, которые определили перспективы развития ВТО на 50–70 лет. Тогда же вышло постановление ЦК и Совмина о создании нового вида боеприпасов, – боеприпасов с искусственным интеллектом. Были организованы не только разработка, но и массовое производство снарядов с искусственным интеллектом, чтобы они постепенно вытесняли «неграмотные» снаряды.
Были построены заводы, на которых роботы делали снаряды. Был построен завод в Озерах для производства средств разведки и целеуказания, завод в Коврове для производства бортовой аппаратуры. Над программой в те годы работало около ста тысяч человек. Нам удалось поставить на вооружение два комплекса. Эти комплексы успешно воевали в Афганистане и в Чечне.
В течение многих лет мы развивали оригинальную технологию, так называемую российскую концепцию импульсной коррекции, которая предусматривала модернизацию уже существующих боеприпасов. Снаряд, выпущенный из обычного орудия, по баллистической кривой идет к цели, и на коротком участке подлёта к цели за 1–3 секунды меняет траекторию.
Как это работает в реальной войне? Возьмем комплекс «Смельчак» калибр 240 мм, расчётная надежность должна была быть 0,93. По результатам лабораторных испытаний и на полигоне получили «единицу»! По результатам боевого применения – «единица», через 18 лет – 0,96!
Но в середине 90-х годов все эти мощности были уничтожены, поскольку предпочтение было отдано другому направлению. В армию неожиданно стали продвигать американскую концепцию. Крайне дорогой, очень сложный снаряд, который просто по умолчанию никогда не станет массовым.
Мы уже больше трех лет не получаем ни копейки зарплаты. Уникальных специалистов, чтобы не теряли квалификацию, я устроил по разным фирмам. В любой момент мы все соберемся и сделаем, что надо, опыт уже есть. Не первый раз нас убивают. Но ужасно то, что мы действительно постепенно утрачиваем уникальную военную технологию – импульсную коррекцию боеприпасов…
У нас состоялся, можно сказать, «мозговой штурм» относительно не только будущего российских Вооруженных Сил, но и общего подхода к безопасности нашей Родины. Наше общество должно проявлять к этому спектру проблем самое пристальное внимание, чем и будет, в частности, заниматься в дальнейшем «Изборский клуб».
Вторым важнейшим итогом нашей встречи я бы назвал подтверждение того факта, что угрозы для безопасности России не ограничиваются чисто военными факторами. Поэтому Вооруженные Силы должны прилагать все усилия к тому, чтобы находиться в полной готовности к самым неожиданным поворотам ситуации и не быть застигнутыми врасплох, как это случилось в конце 80-х и начале 90-х годов.
В-третьих, обобщенный анализ со всей очевидностью показывает, что главным стратегическим противником нашей страны, хотя и скрытым, по-прежнему остаются США, которые будут добиваться ослабления и расчленения России. В первую очередь – с использованием концепции «мягкой силы», сформулированной в Гарвардском университете. Это касается, прежде всего, использования «третьих стран», «исламских радикалов» против РФ как с кавказского направления, так и в Средней Азии, а также «пятой колонны» внутри страны. Это требует укрепления наших стратегических связей с Китаем, который сегодня выступает главным антагонистом Америки.
В-четвертых, ядерный щит РФ является сегодня главной гарантией от «большой войны». Его необходимо всячески совершенствовать и укреплять. При этом необходимо срочно перевести на более высокий технологический уровень обычные и сверхточные системы вооружений и полностью насытить ими войска.
Наконец, в-пятых, для успешной обороноспособности страны необходимыми условиями являются социальный мир и высокие темпы развития страны, а также радикальное уменьшение нашей зависимости от внешней экономической и политической конъюнктуры.
Полагаю, многие высказанные здесь концепции, взгляды, эмоции, станут просто откровением для сегодняшней российской общественности.
Состояние, в которое ввергнуты ныне наш народ, наша интеллигенция, армия, и я, грешный, – это философия поражения. Мы потерпели в 1991 году страшное поражение, и оно продолжается. Враг, победивший нас, по-прежнему лютует. Но с философией поражения мы никогда не спасёмся. Философия поражения и есть победа врага. Враг победил нас тем, что навязал нам уныние, неверие в возможность спасения.
В противоположность философии поражения существует философия Победы. Эта философия говорит о неизбежности Русской Победы, несмотря на кошмар сегодняшнего положения. Это философия, которая в 1941 году заставляла великого Вернадского говорить: «Ноосфера победит!» Это глубинная вера в смысл мироздания. Я не верю, что мироздание устроено так, чтобы на земле восторжествовали нелюди. Не может этого быть! Трава иначе живёт, ястреб иначе летает, цветы иначе цветут. Мироздание устроено так, чтобы здесь процвела гармония.
Мы живём сейчас в самом несправедливом государстве. В России нарушены все коды, все заповеди, заветы. Но тем интенсивнее проявляется эта русская вековечная мечта и задача – воссоздание справедливого бытия.
Эта альтернатива, которую Россия предлагает миру, каждый раз встречает отпор. Есть даже подозрение, что мир ненавидит Россию и идёт сюда со своими войсками не за землёй. Хотя и за землёй. Не за пресной водой. Хотя и за пресной водой. Не за углеводородами. Хотя, конечно, и за углеводородами. Он идёт сюда, чтобы раз и навсегда расправиться с возмущением своего спокойствия, с этой абсолютно русской мечтой и задачей – справедливого бытия. Поэтому русское оружие всегда: и вчера, и сегодня, – служит защитой не только территорий, пространств, наших очагов, а защитой сакрального русского смысла, божественной задачи, которую Россия выполняла на протяжении всей истории своего существования.
История Русского государства – это история империй, непрерывное воспроизведение имперских форм российской государственности. Империи возникали, потом рушились, пропадали бесследно и воссоздавались в новой форме, в новом обличии. Таких империй было четыре. Первая – Киевско-Новгородская, она кончилась после татарского нашествия. Затем была Московская империя, Московское царство потомков Александра Невского, которая завершилась во времена великой Смуты XVII века. Тогда Россия оказалась на грани исторической катастрофы, но была спасена соборными усилиями народа, который сословно воплотили в себе патриарх Гермоген, князь Дмитрий Пожарский и нижегородский купец Кузьма Минин. И так же соборно была устроена третья русская империя, империя Романовых, разрушенная в феврале 1917 года. Из хаоса мировой и гражданской войн возникла четвёртая великая русская империя – империя советская, империя сталинская, которая просуществовала всего лишь 70 лет с небольшим лет, но в мировой истории сыграла величайшую, невиданную роль, не только разгромив в 1945 году фашизм, не только открыв человечеству космическое измерение, но и создав модель общества социальной справедливости и социального прогресса.
Советский Союз был убит совместными усилиями его внешних и внутренних врагов, имперский смысл российского государства был отвергнут, и возникшая на его руинах Россия стала называться национальным государством. Однако концепция России как национального государства провалилась в двух чеченских войнах, в сепаратизме Поволжья, Урала, Дальнего Востока и Сибири. И перед выборами Путин опубликовал статью, в которой признал крах концепции Российской Федерации как национального государства. А если государство не национальное, то оно – имперское. Таким образом, современная Россия – это усечённая, лишённая своих окраин империя. И смысл исторического творчества русского народа – воссоздание имперского вектора, возвращение в наше пространство прежде всего Украины, Белоруссии, Казахстана, евроазиатская интеграция.
Поэтому идеология русского оружия – это идеология святости русского оружия. Идеология русского оружия и есть идеология русского государства. И если рассматривать идеологию русского государства как идеологию святости (а так её рассматривала царская империя, так рассматривал Сталин, так рассматривали наши древние князья), если идеология святости нашего государства подтверждена всеми кровавыми и мистическими жертвами, которые приносила Россия на алтарь мировой цивилизации, – то святость русского оружия и есть идеология русского государства.
Благодарю всех за участие в обсуждении.
Быть цивилизацией!
С президентом Академии геополитических проблем, генерал-полковником Леонидом Ивашовым беседует координатор Изборского клуба, политолог Александр Нагорный
Александр НАГОРНЫЙ.
Леонид ИВАШОВ. Прежде чем давать такую оценку, необходимо понять, что произошло с миром после уничтожения Советского Союза. На мой взгляд, это рубежный момент, разделяющий две исторические и геополитические эпохи.
Вместе с уничтожением СССР была фактически уничтожена, за исключением отдельных «островков», та система международной коллективной безопасности, которая сформировалась в результате Второй мировой войны и действовала на протяжении почти полувека. Поскольку её основы были заложены уже на завершающем этапе той войны, в ходе переговоров «Большой Тройки», то есть Сталина, Рузвельта и Черчилля, её принято именовать Ялтинско-Потсдамской. Эта система носила универсальный характер – прежде всего потому, что почти все народы мира на себе испытали бедствия Второй мировой войны, и было всеобщее желание сделать мир безопаснее.
Разумеется, большую роль в формировании этой системы также сыграли хорошие личные отношения между Рузвельтом и Сталиным. Что влияло на позицию президента США, сказать трудно, но, если судить по воспоминаниям его сына, то у Рузвельта и некоторой части западной элиты имелось ощущение вины за развязывание двух мировых войн.
Третий момент, который сыграл важнейшую роль в создании универсальной системы международной коллективной безопасности, – это качественное изменение геополитической структуры мира. Впервые с XVI века он утратил свойство «европоцентричности», поскольку ведущие европейские страны: Великобритания, Германия, Франция, Италия, – были чрезвычайно ослаблены войной. И геополитическая структура мира сформировалась уже по иному принципу: центры силы перешли на американский и евроазиатский континенты. При этом два полюса (СССР и США) можно считать равновеликими, поскольку при таких оценках, на мой взгляд, нельзя принимать в расчёт только соотношение материальных сил. Да, по сравнению с СССР, американцы куда больше заработали на Второй мировой войне, сумев быстро «раскрутить» свою экономику, свою военную мощь. Но культурно-цивилизационный, духовный и пространственный фактор СССР был несравнимо выше американского. Это проявилось и в Победе 1945 года, и в запуске первого искусственного спутника Земли, и в полёте Юрия Гагарина.
А. Н.
Л. И. Геополитические последствия этих акций сказались очень быстро и продолжают сказываться поныне. Но это сказалось не на потенциале нашей страны как таковом, а на эффективности использования этого потенциала.
Но, помимо «двухполярного мира», двух сверхдержав, с победой коммунистов в Китае, начал формироваться и «третий полюс» мировой геополитики.
В 50-е – начале 60-х годов рухнула колониальная система, которая существовала и развивалась несколько столетий, в результате образовался огромный «третий мир», который сочетал в себе и избирал для себя некий средний путь между капитализмом и социализмом. И этот «третий мир», несмотря на всю свою рыхлость и видимую бесструктурность, тем не менее, дополнительно балансировал взаимные угрозы двух вышеупомянутых главных полюсов. Например, вооруженные конфликты шли исключительно на территориях «третьего мира». Для американцев символом военно-политического провала стал Вьетнам, для Советского Союза – Афганистан. К 1979 году практически весь исламский мир был на нашей стороне, поддерживал нас, прежде всего – в связи с позицией СССР в арабо-израильском конфликте. Но когда мы в декабре вошли в Афганистана, то значительная часть исламского мира дистанцировалась от СССР. То есть, это был очень большой и важный регулятор.
Такая «трёхполюсная» геополитическая модель и позволила создать универсальную систему безопасности под эгидой ООН. Впервые в истории человечества на всю планету был создан наднациональный орган – Совет Безопасности Объединенных Наций с огромными полномочиями. Был создан военно-штабной комитет, а далее – уровнем ниже – стали формироваться региональные структуры безопасности, и еще ниже – национальные системы безопасности.
Такой мир даже структурно имел хорошую перспективу развития. Американцами была запущена блоковая система противостояния. Мы ответили сначала союзом с Китаем в ответ на создание НАТО (подписание в 1949 году большого Союзного договора с Китайской Республикой, а в 1955 году – Варшавского договора с семью социалистическими странами Восточной Европы).
Эта блоковая система в чём-то деформировала систему международной безопасности, и те структуры, которые создавали США, кроме НАТО (блоки СЕАТО, СЕНТО и т. д.), – не получили серьёзного развития.
К началу 80-х годов геополитическая система выглядела стабильной и, казалось, ей ничего не угрожало. Но с распадом СССР рухнула вся система международной безопасности. Это было для американцев неожиданностью. Ведь когда за океаном говорят о своей победе в «холодной войне», то это была странная и даже глупая победа.
Благодаря во многом надуманной «советской угрозе» США помогли и Западу, и значительной части мира задействовать все ресурсы в условиях глобальной конкуренции, которую мы называли «мирным сосуществованием двух социально-политических систем». Они объединяли мир. И то, что европейцы стали жить лучше, что «план Маршалла» заработал; что негры были признаны полноценными гражданами США, – всё это произошло под давлением Советского Союза, улучшения жизни наших рабочих и колхозников, нашей интеллигенции. Соревнование шло во всех отраслях жизни: в образовательной, культурной и духовной и т. д. К примеру, после запуска спутника, весь мир, включая страны Запада, поехал учиться к нам, поскольку советская система образования была признана лучшей в мире.
Американцы почти полтора века мечтали о мировом господстве. Рузвельт играл со Сталиным против Черчилля, чтобы развалить Британскую империю, мешавшую им доминировать в планетарном масштабе. Так вот, полтора века они мечтали об этом, делали всё с целью стать «государством номер один», а когда это произошло после развала СССР, они к этой желанной для них роли оказались катастрофически не готовы.
У них даже не была разработана теория однополярного миропорядка. Американцы хотели главенствовать, но не знали, как выстраивать систему управления в отсутствие геополитического «спарринг-партнёра». Даже такие наивные разработки, как «конец истории» Френсиса Фукуямы, появились только через год после уничтожения Советского Союза.
Для того, чтоб управлять миром, нужно иметь три взаимосвязанных фактора: экономическую мощь, превосходство военной силы и культурно-цивилизационное превосходство. Если первыми двумя факторами американцы обладают и вполне успешно ими оперируют, то культурно-цивилизационное превосходство они год за годом утрачивают. Да, Голливуд. Да, Интернет. Но это технологии, которые не связаны со смыслами, с ценностями. У Индии – свой Болливуд, у Китая – свой Интернет. Американцы не могут в культурной и духовной сфере стать глобальными лидерами. На одних информационных технологиях здесь не выедешь. Эти пушки могут стрелять в любую сторону, вот в чём проблема. Жизнь, где доминирует власть денег, где смысл жизни – накопительство, не воспринимается ни Востоком, ни Латинской Америкой. В общем, за американцами мир не пошёл. А Россия – в общем, идёт. И это, на мой взгляд, главная угроза для нашей национальной безопасности. Из которой исходят и с которой, как с центром, связаны все другие угрозы.
А. Н.
Л. И. С конца 40-х годов мировое пространство стали осваивать не только государственные структуры США, но прежде всего экономические и финансовые структуры. Ведь что это такое: сделать доллар в 1944 году мировой валютой и отдать её в частные руки? Частные банки и инвестиционные корпорации сразу оккупировали всё финансовое пространство, стали господами мира. Не американский президент с вооружёнными силами США, а именно они. Появились мощные транснациональные корпорации (ТНК). Они стартовали с территории Америки, имея практически неограниченный доступ к долларовой эмиссии. И благодаря этому сегодня, по сути дела, приватизировали весь мировой рынок. И государства в этой ситуации утратили былое своё значение.
А ведь вся международная правовая система, и международная система безопасности в том числе, формировались на основе суверенных государств. И ООН, и все её структуры были сформированы именно как объединение суверенных государств. А теперь государства теряют свою привычную роль, утрачивают внешнеполитические позиции, международно-правовую субъектность и начинают вписываться в глобальную финансовую систему, где господствует частный капитал, и вообще в мировую экономику – на вторых, подчинённых ролях.
Россия, оставаясь «просто» государством, – пусть даже с ядерным арсеналом, способным уничтожить всё живое на Земле, и с правом вето в Совбезе ООН – конкуренцию с транснациональными корпорациями неминуемо проиграет. Шанс выжить имеют сегодня не государства, а цивилизации.
Мы же, вписавшись в глобальную финансовую систему, используя доллар для расчётов не только вне, но и внутри страны, подписали себе, своей субъектности смертный приговор. Сегодня Россия как государство уже не может играть сильную роль в Организации Объединённых Наций, поскольку сама ООН как межгосударственная структура, во многом выполняет волю ТНК, становится их внешнеполитическим инструментом.
Давайте посмотрим, на чём базируется сегодня наша экономика. Понятно – на деньгах. Но рубль «привязан» не к реальному производству, не к реальному объёму наших ресурсов, даже не к нашим планам производства-потребления товаров и услуг, а к американскому доллару. Вот мы всё время и «прыгаем» за этим американским долларом. У нас нет своей валюты, которая была при Советском Союзе, – у нас рубли выступают как второстепенные заменители американских долларов. И эта утрата нашей самостоятельности в финансово-экономической сфере влечёт за собой утрату самостоятельности и инициативы в политике, в обеспечении нашей безопасности.
Арнольд Тойнби, великий британский историк, не особенно уважаемый на Западе, пришёл к выводу, говоря о парадигме развития человечества, что человечество развивается благодаря некоей угрозе, некоему вызову. Наш разум ищет и находит некий ответ этому вызову.
Сейчас нам нужно найти ответ на вызов со стороны транснационального крупного капитала, подмявшего под себя государственную мощь США, а через неё – и мощь большинства других стран мира. Повторю: государства как таковые уже не могут противостоять этим транснациональным структурам. И мы видим выход на мировую арену цивилизаций как культурно-исторических сверхобществ людей. В 1869 году наш выдающийся соотечественник Николай Яковлевич Данилевский говорил: «На сцене театра мировой истории главными героями выступают не этносы и государства, а культурные исторические типы, которые в период расцвета становятся цивилизацией». И вот этот тезис Данилевского сегодня начинает работать. Мы видим, что китайцы всех стран мира, поняв это, объединились и стали теми, кем они есть сегодня. Перестав быть капиталистами, социалистами и т. д. По тому же пути идёт Индия, Евросоюз, ищет свою цивилизационную идентичность в боливарианской инициативе Латинская Америка, стремясь отделиться от двухсотлетнего господства США и их ТНК. Мы видим, как исламскому миру через салафитов был подброшен очень выгодный для Америки цивилизационный проект, вокруг которого можно объединяться. Каддафи пытался образовать Африканский Союз и был уничтожен…
А. Н.
Л. И. Да, конечно. Пытаясь остаться «всего лишь» государством, а не цивилизацией, мы будем уничтожены. Мы субъектом мирового прогресса уже не станем. Нас, при всём нашем гигантском потенциале, просто растащат на куски другие цивилизации и ТНК. И этой угрозе надо противостоять. Как? Например, есть проблема арктического шельфа, который мы самостоятельно ни защитить, ни освоить не сможем. Так почему в рамках Евроазиатского союза или Континентального союза – называйте этот проект как угодно – не пригласить к освоению этого шельфа и открывающегося Северного морского пути Китай, Индию, страны Евросоюза – например, ту же Германию? А не Exxon Mobil туда тащить…
В рамках этого интеграционного проекта нужно развивать свою экономическую систему, свою финансовую систему, реализовывать масштабные геополитические проекты: по строительству новых транспортных путей и коренной модернизации существующих. Тот уровень развития транспорта и связи, который сегодня существует в Российской Федерации, явно недостаточен для её геополитического единства в условиях XXI века.
Есть угрозы и другого характера. Они тоже уже объективно сформировались. К примеру, мы знаем природу капитала. Что он всё время ищет ресурсы для производства и рынки для реализации своих товаров и услуг. Когда субъектами мировой политики были государства, межгосударственные образования, то можно было при помощи войны какие-то ресурсы и рынки захватить. А сегодня мировая финансово-экономическая система покрыла весь мир, и искать новые рынки можно только на других планетах. Поэтому идёт борьба за передел рынков уже существующих – и в основном не военным путём.
А. Н.
Л. И. Там речь идёт не о рынках, а о ресурсах. ТНК пытаются сэкономить на ресурсах и одновременно заставить конкурирующие цивилизации, тот же Китай, например, больше платить за них. При этом они поощряют салафитский проект, чтобы ислам стал врагом России, чтобы Россия конкурировала с исламскими странами за право продавать свои углводороды на внешних рынках. Если мы пойдём по пути конфронтации, нефть и газ у нас в один прекрасный момент просто отберут. То же самое сделают и с мусульманами, с Саудовской Аравией и монархиями Персидского залива – ничего нового тут нет, типичная имперская политика «Разделяй и властвуй!»
А. Н.
Л. И. Я задам вам встречный вопрос. А как был уничтожен Советский Союз? При помощи угроз военного или невоенного характера? Советская Армия могла по приказу уничтожить любого противника. Но не сделала ни единого выстрела, когда уничтожалось создавшее эту армию государство. В США прекрасно понимают, что лучше всего нейтрализовать российские ракеты не путём превентивных ударов высокоточным оружием, а таким образом, чтобы ни у кого в нашей стране даже не возникло мысли нажать кнопку пуска. Это первое.
Второе. 18 января 2003 года Джордж Буш-младший подписал директиву, на которую здесь как-то не обратили внимания: о концепции мгновенного глобального удара. Суть его – развитие высокоточных обычных средств вооружений стратегического назначения. И в течение 4–6 часов они моделировали на командно-штабных играх, можно ли нанести неядерными высокоточными средствами удар по любой стране мира и парализовать ответные действия этой страны? Они там спорят: какие объекты уничтожать в первую очередь, а какие – во вторую. Конечно и бесспорно, что в первую очередь попадают наши пункты управления стратегическими ракетами. Они должны быть уничтожены или подавлены электронными средствами, такие попытки уже были нами неоднократно зафиксированы в районе Плесецка, в районе базирования Северного флота.
Дальнейшими ударами страну, оставшуюся без защиты и без возможности нанести ответный удар, могу просто методично вбамбливать в каменный век, как Югославию, выводить из строя все системы жизнеобеспечния, а потом предъявить ультиматум. А если страна и после этого не сдаётся, то нанести удары с частичным применением тактического ядерного оружия. Примерно такая военная концепция у них сегодня.
А. Н.
Л. И. Нет, там немного другая война. Мы тоже не обратили внимания на то, что Джордж Буш-младший, президент США, в самом начале 2002 года на фоне терактов 11 сентября, когда ему нужно было окончательно добить прежнюю международную систему безопасности, заявил о переходе Соединенных Штатов к превентивным действиям. Мы даже не поняли сначала, что это такое. А за этим заявлением очень многое стоит. И дисциплинированная государственная структура Америки. Она сразу стала действовать. Что это такое? Это не просто нанести превентивный, опережающий удар по изготовившемуся к войне противнику. В истории много было примеров, когда такие удары, несмотря на достигнутый эффект, не приводили к намеченным целям. Здесь другая концепция. Её суть заключается в определённой последовательности действий. Первое – свержение в той или иной стране действующего правительства. Второе – замена этого правительства представителями проамерикански настроенной элиты Только такое правительство США будут считать и на весь мир называть демократическим, даже если за него не проголосовал ни один гражданин страны. А третье – перезаселение этой страны. Причём под термином «перезаселение» не подразумевается, что одних надо просто выгнать с их территории, а других туда пустить, хотя это не исключено и приветствуется. Имеется в виду прежде всего культурно-цивилизационное перепрограммирование населения. Из него целым комплексом мер должны вытравить всё национальное – прежде всего, национальную гордость, национальную историю, привязать это новое население к «империи доллара». Чтобы люди думали не о своих предках и потомках, а о том, за что лепешку себе купить, одежду, машину и так далее. Эти меры американские стратеги сначала отработали на практике, а сейчас, обобщая практику, подводят под неё теорию. А практика случилась у них как раз на территории России. Заменили элиту, ввели во власть «пятую колонну», а уже она через все информационые каналы начала внедрять «свои», то есть проамериканские ценности.
А. Н.
Поделиться книгой: