Помоги проекту - поделись книгой:
— Хорошо спалось. Ролленквист?
— Не сказал бы. Но я рад, что ты жив, завтракать будешь?
— Конечно! — с энтузиазмом отозвался Жан, — закажи побольше горячего мяса, и пришли воды, что бы умыться.
Дракон спал одетым, а потому лишь отряхнулся, поправил волосы и вышел.
Сонное настроение ушло, и Жан лишь чмокнув меня в губы, встал, потягиваясь всем телом. Мне было любопытно на него посмотреть, но было стыдно, и я смотрела в щелочку между одеял.
Стройные ноги, четкие мышцы лодыжек, бедра, ягодицы, спина, расширяющаяся к верху, растрепанные волосы, вдруг Жан повернулся и подмигнул:
— Выбирайся! Сейчас принесут воду, нужно умыться и одеться. Роллен конечно постарается задержаться в зале, но драконий аппетит не даст ему долго гулять.
Пришлось выбираться, расправить рубашку под одеялом было непросто, она слежалась мелкими складками, волосы сбились, и очень хотелось вымыться. Едва я убежала за ширму, за которой лежала моя одежда, как в дверь постучали, Жан уже натянул штаны и спокойно открыл и велел поставить ведро с водой на пол.
За ширму Жан поставил ведро сам, и даже накинул на стойку длинное полотенце. Пока я умывалась и одевалась, принесли завтрак, а следом явился и дракон. Волосы я расчесывала сама, но Жан заглянул и сказал, что косичку пока лучше спрятать в узел:
— Я не хочу, что бы тебя осуждали, а такую косичку носит только жена, — и поцеловал в шею.
Магия восстанавливалась медленно, и есть хотелось все сильнее. Подскочивший трактирщик, выслушав список заказа попытался заглянуть мне за спину в надежде обнаружить там, по меньшей мере, взвод гвардии, но получив золотую монету кинулся исполнять, а я присел за ближайший стол. Понятливая подавальщица тут же поставила кувшин с горячим сбитнем и блюдо пирогов, для разминки.
Под пироги хорошо думалось: через неделю я имею право забрать свой подарок, и им станет леди Марина, простит ли меня Жан? И как быть, если я не имею права ничего ему объяснить?
Вздохнул, разгоняя тяжелые мысли и пошарил рукой в блюде: пироги кончились, пора идти в комнату, завтракать с Жаном и его леди, любоваться отблесками затаенной нежности в их глазах и знать, что скоро эта нежность сменится болью. Кружка хрустнула в руке, и я торопливо поставил ее на стол, бросив рядом монетку, лучше не думать об этом!
Душа пела от счастья, моя нежная супруга так искренне смущалась, волновалась и переживала, что хорошела просто на глазах! Ролен принес в комнату поднос груженый дичью, курятиной, и копченым окороком, а следом семенила служанка с пирогами, кружками и горячим сбитнем. Мы сели за маленький столик, на котором едва помещалась эта гора еды и с удовольствием подкрепились.
Мне то и дело хотелось коснуться кончиком пальца розовых губ любимой, поправить выбившуюся прядку волос, слизнуть крошку из уголка рта, но приходилось держать себя в руках: до свадьбы все это в присутствии даже родственников или слуг считалось неприличным.
К концу завтрака уже был готов план: Ролен еще не набравшийся сил, прикупит в деревне пару коней, и мы поедем в столицу верхом, а пока стоит заглянуть в местную часовню и заключить брак.
— Но зачем так быстро? — удивилась леди Марина.
Ей ответил Ролен:
— Брак, леди, помогает влюбленным чувствовать друг друга на расстоянии, и кроме того это поможет остановить слухи и удержит некоторых недоброжелателей в столице.
Жан лакомая добыча для столичных маменек, и лучше сразу дать понять, что он соскользнул с крючка.
Знаете, как расстроилась свадьба юной леди Расселман и виконта Кармэя? За день до церемонии леди обнаружила жениха в своем будуаре в объятиях своей матери! И все оправдания, что это был морок, и зелье не помогли, помолвку расторгли! А дело было в финансовом интересе дяди виконта, которому было не выгодно выпускать из рук концессию, да зависти одной из подружек невесты.
Дракон так разошелся, что леди Марина опешила:
— Ролен, но откуда вы все это знаете?
— Мой отец разбирал это дело, после попытки невесты покончить с собой. Получив доказательства обмана, девушка оправилась, но не смогла вернуться к прежним отношениям с женихом, эта боль так и осталась стоять между ними, понимаете?
Леди Марина кивнула так серьезно, словно и правда представила себя на месте обманутой невесты.
— Я согласна с вами, лорд Ролен, и если так будет лучше, пойдемте в часовню.
Я едва не подпрыгивал на месте от восторга, но заметив хмурый взгляд Ролена, постарался стереть с лица глупую улыбку и с поклоном предложить леди руку.
Мы вышли из трактира, когда короткий, почти зимний день уже перевалил за половину, и не спеша пошли к часовне: леди Марину я лично закутал в плащ и закрепил завязки, она немного растеряно улыбалась и старательно прятала глаза. Воздух тихонько звенел, обещая очередное похолодание, часовню окутывал легкий туман, сладковато благоухающий ароматным маслом. Внутри было тепло, царил полумрак, а невысокий полненький жрец спокойным голосом читал положенные дневные молитвы. Мы присели на скамью, ожидая, когда он сможет уделить нам внимание.
Хорошо, что священник был занят, я смогла тихонечко посидеть на лавке укрытой деревенской «дорожкой» и оглядеться. Немного похоже на обычную небогатую часовенку в пригороде: все украшено рушниками и кружевами, стены аккуратно выбелены, а вместо икон резные изображения и скульптуры из раскрашенной глины.
Наконец облаченный в простую накидку поверх деревенской рубахи, штанов и теплого жилета жрец подошел к нам и Ролен начал тихонько объяснять ему, для чего мы заглянули сюда.
Покачав головой, жрец вернулся к ящичку, на котором лежала большая потрепанная книга и вынув оттуда две ленты: одну с золотым краем, другую с серебряным, зажег несколько маленьких плошек наполненных ароматным маслом.
Плошки, расставленные в небольшие ямки в глинобитном полу, образовали круг, в центре которого, лицом к лицу встали мы с Жаном. Пройдясь вокруг и деловитым речитативом прочитав рекомендации молодоженам, жрец шагнул в круг и связал нам с Жаном руки сразу двумя лентами, и вновь прочитал маловыразительный текст из книги. Едва он вышел из круга и пошел по краю, вновь проговаривая благословение всех стихий, как по нам с Жаном забегали искры, потом застучали капли, в лицо дохнуло пылью с запахом земли, а потом дунуло ветром и наконец, ленты крепко сжали наши руки, и упали. На запястьях остались узорные браслеты у Жана серебряный, а у меня золотой.
Я заворожено погладила тонкие линии, они чуть-чуть выступали над кожей, как свежая царапина, и приятно согревали. Жан склонился и поцеловал мое запястье, пустив по руке целый ворох горячих искр:
— Теперь мы вместе навсегда, любимая.
А у меня почему-то набежали на глаза слезы, это было так странно: я улыбалась, выслушивала поздравления Ролена и жреца, а по лицу струились соленые капли.
Жан вручил мне носовой платок с монограммой, и утерев слезы я вышла: стоило поспешить, до столицы лучше добраться за темно.
Глава 12
Жан и Марина стояли в круге и смотрели друг на друга, не замечая, как отвечают им стихии. Немолодой уже жрец невозмутимо читал благословение, словно каждый день в его часовне брачуются посланные друг другу судьбой, и от этого я чувствовал себя еще хуже, неужели мне суждено разбить этот брак? И подсказки молчат.
Едва взглянув в глаза леди Марины, я словно взлетел над полом, и почти не замечал ничего вокруг, только когда брачные ленты начали наносить на запястья узор, немного отвлекся, взглянув на ее дрожащие губы. Но когда ленты упали, а из глаз Марины потекли слезы, я коснулся губами золотых нитей, понимая, что это навсегда.
Выслушав поздравления, мы вышли, а Ролен задержался вместе с жрецом, оставляя милостыню на храм. Странно, вокруг часовни разливался удивительный аромат, словно вокруг не темная, припорошенная снегом земля, а горный луг с чистейшим воздухом, и не удержавшись я прижал Марину к себе: моя, только моя! Ах, какие сладкие и податливые у нее губы! За спиной хлопнула дверь: пора, но так жаль отрываться!
Более мы не задержались в деревне ни минуты: сели на выбранных коней и выехали на дорогу. Буквально через пару часов нас встретил отряд графа, отправленный на наши поиски.
Меня вновь усадили в карету, в которой я и продремала до самой столицы, и даже дом графа снаружи не видела, потому что входили в него мы при свете факелов, я под руку с виконтом, а дракон вместе с вышедшим на крыльцо графом.
Жан проводил меня до отведенных покоев и передал на руки сразу двум сухопарым дамам в синих платьях и белоснежных передниках.
Сначала дамы держались отстраненно: молча помогли раздеться, и сесть в медную ванну устланную простыней, потом одна из них начала разбирать мне волосы и наткнулась на заплетенную Жаном косичку. Легким кашлем обратив внимание напарницы, она продемонстрировала ей колечко ставшее заколкой, и с этой минуты я была окружена всевозможным вниманием, что меня только раздражало: мысли и так путались, и тянуло в сон.
Наконец меня облачили в тончайшую рубашку и уложив в необъятную кровать, задули все свечи кроме двух. Я расслабилась, ожидая одиночества, но в кресле у камина осталась девушка в голубом платье, с рукоделием в руках, прочие же, пожелав спокойной ночи, удалились.
Я полежала, притворяясь спящей, надеясь, что мой сторож уйдет, но эта блондинка лишь прикрыла свечи экраном и углубилась в рукоделие.
Я подумала, что мне должно быть не доверяют, и рассердилась, потом попробовала считать овец, потом раздраженно покрутилась и поняла, что сон сбежал, постель смялась, и вообще, лежать я больше не могу! И начала выбираться из перины.
Девушка тут же подскочила и подала тапочки и халат, помогла сесть в кресло и уточнила мелодичным голоском что мне необходимо: стакан молока или ночная ваза?
И я, чувствуя себя самодуркой и угнетательницей, проскрипела:
— Стакан морса и умыться!
Барышня тут же дернула широкую бисерную ленту и где — то вдалеке забрякал колокольчик.
— Прошу вас, леди, умыться можно здесь, а морс сейчас принесут.
Не скорчив гримасы, девушка проводила меня в угол спальни, в котором оказалась дверь в купальню и оставила одну. Я действительно умылась прохладной водой из кувшина, и подошла к небольшому окну: за ним было темно, не видно ни звезд, ни фонарей, окна ближайших домов тускло моргают редкими отблесками. И ни души, лишь мужчины с факелом, очевидно стражники, обходили двор, обнесенный высокой каменной стеной.
На грудь навалилась тоска: вспомнился ночной город с высоты пятого этажа, новогодние гирлянды, весело мигающие уже в ноябре и шум незатихающих улиц. Перед глазами все поплыло: слезы закапали на рубашку, и я беззвучно зарыдала, прижимаясь к стеклу. Ноги подгибались, и я сползла на холодные плитки пола, зажимая рот длинным рукавом, боясь выдать себя всхлипами. Сколько я так просидела, не знаю, но услышав в комнате голоса, заставила себя встать, умыться и прикрыть лицо распущенными волосами, может и не заметят, а впрочем, все равно, Жан сегодня не придет, а этим красоткам не долго на меня любоваться, при первой же возможности я вернусь в свой мир!
Отец встречал нас на крыльце: значит, случилось что-то еще, даже Ее Величество граф встречал в доме. Пока я провожал Марину, сожалея, что не могу остаться с ней, забыв о всех печалях, Ролен тихо что-то сказал отцу, и тот скорбно поджал губы, неужели кто-то умер?
А потом мы сидели в кабинете, и пили горячее вино, рассказывая о своих приключениях. Ролен очень хвалил меня, и удивлялся способности кастовать щиты, а отец все мрачнел, и наконец, попросив дракона разлить вино, сказал:
— Мне жаль, сын, что приходится рассказывать об этом сейчас, но выбора у меня нет.
И под рвущие душу порывы ветра за окнами и треск дров в камине отец рассказал мне о моей матери, о ее родственниках и осиротевшем престоле:
— Поэтому, услышав, что ты с невиданной скоростью кастуешь воздушные щиты, я понял, что времени нет. Магия уже нашла тебя, а значит, скоро найдут и сильфы.
— Отец, — я был ошеломлен, но кажется не только я: Ролен замер как кошка увидевшая мышь, и сидел не шевелясь забыв про вино, а в глазах его проносились такие эмоции, что меня бросало в дрожь.
— Отец, но ведь я могу отречься от престола?
— Можешь, но только пока ты не женат.
— Что?
— Да, я этого не знал, но дед твоего друга, — отец кивнул на дракона, — прислал старинный манускрипт. Тронные регалии сильфов парные, поэтому первым делом они постараются тебя женить.
— Но…
— Я все понимаю, сын, девушка хороша, но брак придется отложить хотя бы на год.
Я засмеялся, и кажется это вышло страшно, а потом протянул отцу руку, отдернув длинный рукав. Он побледнел и схватился за голову:
— Когда?
— Сегодня.
— Но, вы не успели?
Я только горько покачал головой:
— Я сам заплел ей брачную косу.
— Но ты не можешь! Ты человек! — отец вскочил и ломая в пальцах ароматическую палочку забегал по кабинету, — что же делать?
— Ничего, — раздался вдруг глубокий голос очнувшегося от своих мыслей дракона, — я выбрал свой подарок, и забираю его прямо сейчас.
— Подарок? — я совсем забыл, что Ролен собирался приехать, что бы сделать выбор. — Хорошо, забирай, но не торопись, пожалуйста, улетать: леди Марина хотела спросить, есть ли возможность вернуть ее в мир в котором она родилась.
Отец и Ролен посмотрели на меня с жалостью, а потом дракон, вздохнув, пояснил:
— Ты не понял, Жан, я забираю леди Марину.
— Что? — наверное, вид у меня был самый бестолковый, но мне было все равно, я не мог потерять едва обретенное счастье!
Дракон вышел на середину комнаты и возвысив голос торжественно произнес:
— Я, дракон Ролленквист выбрал себе второй подарок, и согласно закону и магии желаю забрать его немедленно!
Несколько минут ничего не происходило, и я решился шевельнуться, мечтая метнуться к двери и отыскав леди Марину в спальнях, спрятать ее в самой глубокой пещере нашего мира. Но дракон найдет свой подарок даже на дне морском, и магия поможет ему, ибо он в своем праве. Вот когда я пожалел, что он нашел меня в том злополучном овраге!
Вдруг двери кабинета распахнулись, пропуская внутрь медленно плывущую в паре аршин от пола кушетку, за которой бежали испуганные горничные. На ярком шелке обивки золотились кудри моей жены, она спала, и выглядела сущим ребенком. Отец тотчас выгнал прислугу, а Ролен коротко взглянул на спящую Марину и кивнул мне:
— Можешь проститься, я подожду ровно минуту.
Я подошел ближе, и коснувшись тонкой руки поцеловал закрытые глаза с блестящими слезинками на ресницах, коснулся губами губ и запоминая провел рукой по щеке:
— Прощай, любимая, клянусь, я верну тебя! — прошептал я целуя легкие локоны и отходя в сторону.
Минута истекла, и дракон сделал несколько пассов, открывая портал в свою пещеру. Тотчас в воздухе словно захлопало множество крыльев, запертые окна распахнулись, стылый воздух хлынул в комнату, заклубился у пола сизым туманом. Из тумана свились три тонкие, полупрозрачные фигуры в длинных плащах с откинутыми капюшонами.
— Приветствую вас, благородные дети воздуха! — Роллен казался невозмутимым, а отец словно приготовился к прыжку, опираясь на спинку любимого кресла.
— И тебе привет, сын огня и камня! — особой любезности в шепчущих голосах никто не расслышал.
Ролен вновь поднял руку продолжая делать пассы, но заклубившийся туман обвил его пальцы, путая движения, ломая рисунок заклинания, гася тонкую алую рамку, возникшую в воздухе.
— Я в своем праве! — с усилием выговорил дракон, и вновь начал строить портал.
— Докажи! — один из троих, с самым неподвижным и суровым лицом, обвиняющее ткнул в спящую девушку пальцем, — пока мы видим, что ты похищаешь нашу будущую императрицу!
Я видел, что Ролленквист не просто зол, он в бешенстве! Отрастив длинный коготь, дракон начертил в воздухе знак призыва, и тотчас прямо в воздухе повис развернутый свиток, заполненный алыми светящимися буквами:
— Вот закон, согласно которому я сделал выбор, подтвержденный магией, и забираю свой подарок!
Поделиться книгой: