Билет в один конец

— Надеюсь, подальше отошёл.

— Да, в самый дальний угол.

— Спи, давай. Завтра рано выходим.

Утром Зуб, как всегда бесцеремонно, разбудил парня, просто сбросив его с лежанки. Наскоро позавтракав, сразу двинулись в путь. На удивление Шурупа, пошли не на выход, а в другую сторону. В той части подвала одна из стен обвалилась, обнажив квадратный в сечении ход с бетонными стенами и с тянущимися по полу четырьмя толстыми трубами.

— Лоток теплотрассы, — непонятно пояснил охотник. — По нему пройдём почти до цели.

Идти по ходу было сравнительно комфортно, если не считать передвижения в полусогнутом состоянии. Из головы не шли странники и их слова, то ли прозвучавшие у него в мозгу, то ли показавшиеся с испугу. Внезапно Зуб остановился и опустил факел ниже к земле.

— А вот здесь осторожнее. Видишь?

Шуруп действительно увидел сантиметрах в десяти над землёй протянутые поперёк коридора серебристые в свете факелов нити.

— Не дай бог тебе задеть хоть одну из них.

— Почему?

— Смотри туда, — факел опять переместился, теперь уже в сторону.

Немного впереди виднелось ответвление от основного хода, частично затянутое паутиной. И то, что Шуруп увидел там, ему совсем не понравилось. Волосы зашевелились на голове, ноги стали ватными, а спина — мокрой от липкого холодного пота. Там, в этом ответвлении, сидели, положив передние мохнатые лапы с когтем на конце на паутину, большие, размером с шипохвоста, пауки с брюшками, похожими на огромные бурдюки, наполненные нефтью. Свет факела отражался на многочисленных глазах, разбросанный по головам чудовищ.

— Если заденешь хоть одну — сожрут и не подавятся. Не заденешь — пройдёшь спокойно.

Зуб пошёл первым, аккуратно переступая через нити. Следом — Шуруп, внутренне содрогаясь всем организмом. Проходя мимо ответвления, он, превозмогая страх, глянул внутрь. Там, в глубине, висели огромные коконы, заплетённые паутиной. Видимо, те жертвы, которые всё-таки задели сигнальные нити. Дальше дорога была безопасной, но парня ещё долго трясло при одном воспоминании о пауках.

Подземный путь закончился в круглом колодце, по стене которого тянулись скобы наверх. Выбирались на белый свет под оглушительный шум электры, хлеставшей своими разрядами одинокую кирпичную будку. Прямо перед ними возвышалось четырёхэтажное здание, огороженное поваленным во многих местах решётчатым забором. Зуб махнул Шурупу рукой и направился к одному из окон. Парень удивился тому, что нужно лезть через окно, когда имеется достаточно хороший центральный вход, но потом решил, что охотник зря ничего не делает, и направился следом. Проникнув через окно в коридор, спутники пошли к лестнице, ведущей наверх. Однако, не доходя до ступенек, Зуб остановился и, подумав немного, повернул назад.

— Пойдём по дальней лестнице.

— Почему?

— А ты глянь повнимательней.

Шуруп присмотрелся и увидел парящую прямо над ступеньками пелену пыли и бурые пятна на потолке. Как будто кто-то давил здесь огромных комаров. Эдак, размером с человека.

— Трамплин?

— Он самый.

Опять приходится удивляться мастерству охотника. Дальняя лестница оказалась безопасной и, вскоре, спутники стояли возле оббитой жестью дверью на втором этаже. Прямо по жести красной краской было выведено: «Секретная часть». Спасибо Профессору, в своё время обучавшего детвору чтению и числам, к сильному неудовольствию Пахана. Помнится, Профессор даже пару раз был бит за свою инициативу. Шуруп помнил, какие, по-детски обиженные, были глаза старика после экзекуции. А им, детям, было смешно тогда. Дверь оказалось незапертой, как и решётка, находящаяся сразу за дверью. Кабинет был перегорожен высокой стойкой пополам. С этой стороны стойки стояли стулья вдоль стены и стол с какими-то бумагами и непонятной штукой, которую Шуруп видел не раз на мародёрках. Старшие называли её компьютер. Сложное слово, которое почему-то крепко засело у Шурупа в голове.

За стойкой так же был стол с компьютером и ещё одним столом поменьше, а за столом — ещё одна, открытая настежь, дверь. Зуб покрутился, что-то разглядывая за перегородкой, потом уселся на стул:

— Вот и пришли. Теперь иди в ту дверь. Там будет комната с шкафами. Поройся там, найди большой конверт из серо-жёлтой плотной бумаги и принеси его сюда.

Парень удивился такому раскладу. Если Зуб знает, как выглядит искомое, почему бы ему самому не пойти туда и не поискать? Но, как говорится, старшим виднее. Он прошёл на вторую половину, обошёл стол и остолбенел. Вспомнились слова призраков: «Будь осторожен». Так вот о чём они его предупреждали! У порога яркими точками были рассыпаны золотистые искорки. Хорошо, что в комнате царил полумрак. При дневном свете икорки было бы рассмотреть почти невозможно. Хлопушка. Очень и очень редкая аномалия, которую Шурупу удалось увидеть на одной из мародёрок. Коварная, срабатывающая только на вход. С обратной стороны она совершенно безвредна. Разрывает попавшего в неё на мельчайшие кусочки, а потом перезаряжается около пяти минут, чтобы потом опять стать опасной. Но если смог пройти через неё, выходить можешь спокойно. Не тронет. И вот сейчас в неё предлагается шагнуть ему. Шуруп беспомощно оглянулся на спутника.

— Да-да. Ты всё правильно понял. Не было бы аномалии, на хрен бы ты мне здесь сдался. Я бы и сам сходил бы и принёс Пахану этот конверт. Не велика наука. Правда, я до самого конца надеялся на то, что она уже рассосалась. Понравился ты мне. Хороший парень. И охотник получился бы хороший, да и ходок тоже. Но, ничего не поделаешь. Иди.

— Я не пойду, — попятился от двери Шуруп.

— Пойдёшь, — с угрозой в голосе произнёс Зуб, надвигаясь на парня.

Видя безысходность ситуации, парень попытался прорваться через охотника на выход, но тот схватил его за шиворот и потащил к двери. И вот тут бедная подмётка ботинка, давно грозившая отвалиться, наконец, наполовину отслоилась от ботинка, показав грязную ступню, и зацепилась за ножку стола. Шуруп, подталкиваемый сзади Зубом, полетел носом в пол, а охотник, не ожидав, что сопротивления парня так резко прекратилось, кубарем перелетел через парня и влетел в аномалию. Наверное, он и сам не понял что произошло. Тем не менее, на ту сторону после оглушительного хлопка хлопушки влетели ошмётки бронежилета, оружие и ботинки — всё, что осталось от Зуба. Стены и потолок вокруг покрылись кровавыми брызгами. Ошарашенный Шуруп шагнул следом и застыл перед рядом шкафов. Ступня, оставшаяся без подмётки, стала подмерзать на голом полу, поэтому парень решил сначала переобуться и, подобрав добротные ботинки охотника, вытряхнул из них остатки плоти.

Конверт нашёлся уже во втором шкафу. Действительно, большой, склеенный из грубой серо-жёлтой бумаги. На ощупьконверт был плотно забит какими-то документами. Кроме того, там прощупывался ещё и какой-то небольшой предмет продолговатой формы. Шуруп бездумно сунул конверт за пазуху, подобрал оружие Зуба и пошёл на выход. И что теперь делать? Назад идти? Может и дойдёт без охотника, хотя это не факт. А дальше? Если он вернётся без Зуба, ему не жить. Тогда куда? И там Мышка. Наверное, нужно вернуться в схрон, а там уже всё обдумать основательно. Ну да, это верное решение, хотя при мысли о пауках становилось страшно и неуютно.

Утром, позавтракав, группа вышла из ледового дворца. Последняя часть маршрута была самой тяжёлой. Предстояло пройти по узкому проходу между стоянкой уродов и полем аномалий, которое раскинулось на большой площади. Был ещё один путь, через двор штаба к задней двери, но с той стороны простиралось огромное радиоактивное пятно и соваться в него как-то не хотелось. Василий сидел на груде щебня, укрываясь за крупным бетонным обломком и в бинокль наблюдал за лагерем уродов. Стойбище жило своей жизнью. Мутанты сновали по лагерю, о чём-то разговаривая, ссорясь, занимаясь по хозяйству. В одном из уголков лагеря уроды свежевали труп человека. Где-то вспыхнула обычная бытовая драка, короткая и беззлобная. Шустов всматривался в мутантов и удивлялся тому, как радиация изуродовала тех, кто когда-то были людьми. Действительно уродливые рожи, тем не менее отличались разнообразием. У одного из мутантов голова была скошена на бок так, что лицо напоминала прямоугольный треугольник, гипотенуза которого проходил от макушки к правой челюсти. Другой был одноглазым, причём глаз располагался посередине лба. Наиболее колоритным выглядел крупный урод с двумя костистыми наростами на лбу. Ну, прямо Халк! Тела тоже отличались завидным разнообразием. Встречались с отростками вместо конечностей, с двумя локтями на одной руке, с рудиментарными хвостами и коленями назад, как у кузнечика. Даже парочку чешуйчатых заметил. И все были покрыты отвратительными язвами. Уродов было много, несколько тысяч, и встречаться с ними желания не возникало. Сверившись с планшетом, Василий наметил путь прохода группы так, чтобы между ими и лагерем всегда было укрытие. Конечно, маршрут будет проходить в опасной близости к аномалиям, но тут вся надежда на Шамана. Он спустился в воронку, в которой, пользуясь случаем, предавались безделью бойцы, и, подозвав Шамана, обсудил с ним намеченную дорогу. Поднялись, попрыгали, проверяя, не гремит ли чего и пошли. Часть пути проходила по глубокой траншее, тянущейся в нужном направлении и была относительно комфортной. Потом траншея резко уходила в сторону, группа вылезла и укрываясь фронтоном разрушенного здания, осторожно пошла дальше. Сразу после фронтона по правую сторону потянулось поле аномалий. Трещали радиоприёмники на поясе, постоянно тянуло вправо, указывая на наличие мясорубки, потом маленькие электрические заряды стали пощипывать кожу и, в ответ на бросок камешка, оглушительно хлестнула электра, опять мясорубка, трамплин, бритва… Всё это изобилие выматывало силы и нервы, поэтому, когда группа приблизилась к поваленной ограде штаба, все вздохнули спокойно и чуть не поплатились за это, сунувшись в центральный вход. Спасла только реакция Шамана, вовремя заметившего слегка преломлявшую лучи света бритву. Пришлось лезть в окно.

— А тут кто-то прошёл совсем недавно, — задумчиво произнёс Шаман, разглядывая пыльный пол. — Двое. Сначала прошли туда, направо, а потом назад, к дальней лестнице.

— А почему по ближней не поднялись?

— Видимо, что-то не дало. Скорее всего аномалия.

— Ну, значит, и мы по дальней пойдём.

Поднимались осторожно, помня о том, что впереди чужаки. Осторожно приподнимая голову над уровнем второго этажа, Василий увидел, как из двери вышел молоденький парень, из мародёрских племён, судя по одежде, и быстрым шагом направился к лестнице. Бойцы быстро спустились назад и, дождавшись, когда парень достигнет первого этажа, аккуратно скрутили, зажав ему рот, и затащили в ближайший кабинет.

— И кто ты такой? — спросил Вася, глядя на испуганно вращающего глазами пленника.

— Шуруп.

— Что ты там делал, Шуруп?

— Пахан приказал достать оттуда одну вещь и принести ему. Мы с Зубом шли. А потом Зуб влетел в хлопушку, а я прошёл и нашёл конверт.

— Кто такой пахан?

— Вожак нашего племени.

— Ему нужен был именно конверт?

— Да. Именно он.

— А зачем?

— Не знаю. Мне не говорили. Может, Зуб знал?

— Конверт где?

— Вот, — парень достал из-за пазухи и протянул Василию то, зачем они сюда шли. В этом Шустов убедился мгновенно, только глянув на маркировку конверта.

Задание, практически выполнено. Осталось доложить руководству и двигаться в обратный путь. Пацана можно отпустить. Невелика птица, да и опасности не представляет. Пока допрашивали парня, Кузьмин настроил рацию и теперь переминался с ноги на ногу, ожидая, когда командир освободится. Василий подошёл к рации и доложил о выполнении задания.

— Молодцы, — похвалил их полковник Степанов, — теперь слушай следующую задачу. У командного бункера несколько входов. Основной, у штаба, находится в центре радиоактивного пятна и поэтому недоступен. Что с остальными, неизвестно. Вам необходимо найти доступный вход, через который можно проникнуть внутрь. Схема бункера с обозначением всех коммуникаций должна быть в конверте вместе с ключом. Выполняйте.

Сказать, что это задание не вдохновило Шустова, это ничего не сказать. Надежды на скорое возвращение домой и нормальный отдых улетучивались со второй космической скоростью. Он вскрыл пакет и среди бумаг действительно нашёл карту города, на которую была наложена схема бункера. Василий поразился размерами этого подземного сооружения, раскинувшегося под городом. Бункер воистину был исполинским. Он поднял голову, собираясь отдать команду, и тут где-то неподалёку раздалась стрельба.

— Что там? — выскочил из кабинета Шустов.

— НАТОвцы! Прошли со стороны радиоактивной зоны!

Этого ещё не хватало! Зачем они сунулись сюда, даже и гадать не надо было. Ясно, за чем они пришли. Интересно, сколько ещё желающих завладеть ключом встретится на пути?

Утром, подняв взвод, Грэг занялся гигиеническими процедурами. Боевой выход не отменял банального стремления к чистоте. Уже стирая пену со щёк после бритья, лейтенант услышал какие-то крики из соседней комнаты.

— Что случилось? — спросил Виннер, входя в помещение.

— Сэр, сами гляньте, — дрожащим голосом произнёс Вильсон, показывая на маленькую комнатку, видимо детскую.

Эту комнату предлагал Грэгу в качестве ночлега сержант Гаррисон. Лейтенант отказался, увидев маленькую, не по росту, кроватку и предпочёл спать в общей комнате. А сержант остался ночевать там. И вот сейчас на кроватке лежал скелет, одетый в бронекостюм коммандос. Скелет был старый, обработанный временем до состояния белизны, и только нашивка на левом кармане указывала на то, что это не глупый розыгрыш.

— Чертовщина какая-то, — прошептал за спиной Вильсон.

— Не чертовщина, — задумчиво проговорил Грэг, отодвигаясь к двери. — Это, скорее всего, хроноаномалия. Зона ускоренного времени. Кто знает, сколько пронеслось лет в районе этой кроватки за ночь? Сто, а может больше. Гаррисон успел во сне прожить долгую жизнь, состариться, умереть и разложиться до состояния скелета. Всё. Разошлись. Гаррисону не поможешь, а нам надо выполнять боевую задачу. Через полчаса выходим, а сейчас завтракать.

Быстро перекусив, Виннер сел за отработку маршрута. Впереди была территория радиоактивного заражения и обходить её было слишком далеко, да и, как показал вчерашний день, совсем не безопасно. Решено. Пойдём напрямик. Дождавшись, когда взвод позавтракает, он приказал всем принять по двойной дозе антирада и переключить шлемы на замкнутый цикл дыхания. В конце концов, пройти было можно. Бронекостюмы коммандос обладали антирадиационной защитой. Вопрос только во времени прохождения горячего пятна. Костюмы рассчитаны на четыре часа. Антирад тоже не помешает. Главное, пройти пятно побыстрее. Вышли через час, перед выходом досконально проверив снаряжение, а главное, герметичность соединения шлема с костюмом. На лицевом щитке шлема навигатор старательно отображал проложенный маршрут. Только углубились в развалины, как по ушам ударил стрёкот счётчика Гейгера, извещая о заражённой зоне. Все, как один, испуганно дёрнулись, подчиняясь вбитому с рождения страху перед радиацией. Разум понимал, что пока они находятся под защитой тяжёлых бронекостюмов, обладающих антирадиационной защитой, но тело не хотело заходить в этот адский мир взбесившихся нейтронов и протонов, альфа, бета и гамма частиц. Звук стрекотания счётчиков пришлось уменьшить до минимума. Шли трудно, постоянно съезжая по осыпи битого железобетона и натыкаясь на штыри арматуры, но, всё же помаленьку продвигались вперёд. Постепенно горы щебня стали сменяться частичным остеклением, а, вскоре, перед взводом предстал пейзаж, полностью залитый слоем расплавленного стекла. Картина, представшая глазам коммандос, подавляла своей иррациональностью. Каждый из них побывал в командировках не в одном из военных конфликтов, на раздираемой вот уже пятнадцать лет войной, планете. Но там было как-то по обыденному просто: грязь, кровь, трупы… А здесь стерильная чистота операционной на залитой расплавленным стеклом местности. Так и с ума сойти недолго. Словно в подтверждение этих мыслей, в ложбинке между стеклянных холмов вдруг раскинулось изумрудно-зелёное поле, на котором девочка в ярком ситцевом платьице собирала алые маки. Салливан и Брикман, шедшие в головном дозоре устремились к девочке, недоумённо глядевшей на слоноподобные фигуры в тяжёлых бронекостюмах, приближающиеся к ней. Никто не успел ничего даже сообразить, когда над приблизившимся к девочке солдатам вдруг ниоткуда возникла на высоте метров трёх тёмная туча, из которой пошёл проливной дождь. Девочка замерцала и пропала, а фигуры солдат стали оплывать, словно восковые свечи. В наушниках внутренней связи раздались душераздирающие крики, которые вскоре прекратились.

— Что это было? — спросил О,Нейл.

— Кислота. Аномалия, привлекающая миражом и убивающая кислотой, — мрачно ответил лейтенант.

— Но, сэр, неужели они разумны?

— Кто знает, мой дорогой ирландец! — больше всего лейтенанту сейчас хотелось оказаться в поместье графства Йоркшир, в своей постели, укрытым, как в детстве, с головой одеялом из шерсти прекрасных йоркширских овец. Но реальность подсовывала один сюрприз за другим. После того, как очередная аномалия вырвала из рук О,Брайенна верную швабру и закинула её куда-то далеко за оплывшие стеклом холмы, пришлось двигаться гораздо медленнее, постоянно оскальзываясь на стеклянной поверхности. Пару раз возникавшие на пути миражи уже не привлекали, а, скорее пугали, заставляя обходить такие места по широкой дуге. Когда, наконец, стеклянная поверхность вновь сменилась бетонным крошевом, все вздохнули свободнее и чуть не поплатились за свою расслабленность. Оллридж поскользнулся на щебёнке и загрохотал вниз, цепляясь за любые попавшиеся на пути выступы. Ларкинс вовремя схватил его за ремень штурмовой винтовки, затормозив падение. И тут вся осыпь, вызванная падением штатного медика группы, вдруг выстрелила вверх пулемётным залпом.

— Спасибо, друг, — прохрипел Оллридж, — вот так влетел бы в аномалию, и так же стартовал бы сейчас к небесам.

— Не стоит, — вымученно улыбнулся радист.

Впереди наконец-то показалось четырёхэтажное здание. Неужели их мучениям пришёл конец? Грэг прямо представил, как на площадке перед русским штабом приземляется «Чинук», лейтенант передаёт полковнику Бенсону ненавистный ключ и улетает в благословенную Англию. И всё! Больше никакой службы! Сразу рапорт на стол и на гражданку! Поредевший взвод стягивался на площадке внутреннего двора штаба, готовясь к последнему рывку, когда по ним ударила очередь из русского автомата. И вновь хвала создателям бронекостюмов. Несколько человек кубарем покатились по выщербленному асфальту, сбитые пулями, но никто не пострадал. Бронепластины выдержали. А вот тут коммандос оказались в своей стихии. Им противостояли не малопонятные ужасы взбесившегося города, а вполне обычные люди. А воевать с людьми коммандос учили хорошо. Солдаты рассредоточились по укрытиям, моментально открыв ответный огонь. Лейтенант привычно стал отдавать команды, мимоходом сожалея, что потерял часть бойцов, так нужных сейчас. Взвод охватил позиции противника полукольцом и стал неумолимо приближаться к заветной цели. Краем глаза Виннер отмечал, как вражеские пули сбивали с ног то одного его солдата, то другого, но броня выполняла свою функцию, и бойцы опять вставали и вступали в бой.

Василий видел, что их пули не приносят вреда НАТОвским солдатам. Что ещё противопоставить этим подготовленным воякам, да ещё и с такой бронёй? Эх! Был бы Корд. От этой хвалёной брони только ошмётки бы летели! Но Корда не было. Скоро дойдёт и до рукопашной схватки, в исходе которой Шустов иллюзий не питал. НАТОвцев было больше и подготовкой они вряд ли уступали его бойцам. Необходимо было отходить. Он уже открыл рот, когда Кузьмин прокричал от окна, выходящего на фронтон?

— Командир! Уроды идут! Толпа не меньше тысячи!

«Вот и приплыли. Скорее всего, мутанты услышали звуки выстрелов», — подумалось Василию. Группа, оказавшаяся между молотом и наковальней, была обречена.

— Дяденька! — сквозь шум боя он услышал несмелый голос, — дяденька, уходить надо.

За спиной стоял давешний пацан, несмело переступавший с ноги на ногу и мявший в руках нелепую треугольную шапку из кошачьего меха.

— Спасибо, что подсказал, а то я сам не знаю, — язвительно ответил Васька. — Вот только летать мы не умеем.

— Я знаю, как можно уйти.

Что заставило сразу поверить парню, Васька так и не понял. Но поверил сразу и безоговорочно.

— Говори! — подскочил он к парню.

— Тут рядом колодец. А там подземный ход.

Вот оно, спасение! Конечно, если парень не врёт. А с другой стороны, зачем ему врать? Шустов скомандовал общий сбор и, не теряя времени вместе с группой устремился за Шурупом. Выскочив из окна вне видимости со стороны уродов, они преодолели около двадцати метров. Парень бросился на землю и, срывая ногти, попытался приподнять тяжёлую чугунную крышку. Дюжий Савченко просто отодвинул Шурупа в сторону, достал десантный нож и, подковырнув, легко отбросил люк в сторону. Взорам открылся колодец с лестницей из железных скоб, вбитых в бетон. Один за одним группа нырнула в колодец вслед за проводником, а Савченко, спускающийся последним, задвинул за собой крышку. В темноте, резко наступившей после яркого солнечного дня, ярко засветил мощный аккумуляторный фонарь в руках Василия, заставив присесть от неожиданности копошащегося у входа в горизонтальный вход Шурупа.

— Ты что задумал, парень? — насторожился Вася.

— Факел искал, — ответил Шуруп, недоумённо глядя на такой яркий источник света в руках главного.

— Не нужен факел. Веди.

Они пошли вслед за проводником по тоннелю, причём, если тщедушному Шурупу было достаточно только пригибаться, то дюжим спецназовцам отряда «Призрак» приходилось идти чуть ли не на четвереньках. Но, как говорится, лучше плохо идти, чем хорошо лежать. В сырой земле, разумеется. Спустя время Шуруп остановился, со страхом глядя вперёд.

— А сейчас осторожнее. Свети на землю перед нами.

— Что, растяжки? — попытался пошутить Шустов.

— Я не знаю, что такое растяжки, но вот эти нити лучше не задевать.

Василий посветил немного вперёд и увидел серебристые сигнальные нити паутины, тянущиеся в боковое ответвление, где на страже, как часовые, замерли огромные пауки. Коваленко вскинул автомат, но командир жестом остановил его.

— А теперь поподробнее об этом месте, — попросил он Шурупа.

— Да что поподробнее? Если не заденете нити, вас не тронут. А заденете — всё.

— Командир, дай я всю эту нечисть перестреляю! — взмолился Коваленко. — С детства эту пакость ненавижу.

— Отставить. Идём, как на минном поле. Растяжки не задеваем. И пауков не стреляем. Во-первых, кто его знает, сколько их в этом тоннеле прячется. Не буди, как говориться, лихо. Может, у нас на них и патронов не хватит. А во-вторых, эти растяжки нам добрую службу сослужить могут, если противник колодец найдёт.

Бойцы молча кивнули и, осторожно переступая через нити, прошли опасное место. Под стоянку решили определить место схрона. Василий прошёлся по каморке, рассматривая примитивные арбалеты, повешенные на стену, полки с заточенной арматурой, убогие ботинки, подбитые резиной автомобильных шин. Потянулся и достал с верхней полки консервную банку, что-то на ней прочитал и отбросил в сторону.

— Просрочена, дальше некуда. Осталось только съесть и помереть.

— Это же консерва! — возмутился Шуруп, — знаешь, сколько всего нужного за неё можно у колхозников выменять? У нас вожак и то, нечасто такое ест!

— Потому и живой, — заржал Коваленко. — Командир, давай мы его нормальным продуктом покормим?

— Покормим. Всем отдыхать. На пост возле хода Татарин. Меняет Шаман.

Когда взвод ворвался в здание, противник как сквозь землю провалился. Но, скорее всего, поднялся наверх. Грэг разделил подразделение на две группы и отправил по обеим лестницам, надеясь зажать русских в районе четвёртого этажа. Сам остался с правой группой. Вильсон первый двинулся к лестнице, занёс ногу на первую ступеньку и, вдруг, стремительно взмыл вверх, ударился о потолок и превратился в кровавую лепёшку, разбрызгав вокруг ошмётки.

— Назад! — срывая голос заорал Грэг.

Группа шарахнулась назад, ошарашенно тыкая стволами штурмовых винтовок в ловушку, как будто пытаясь напугать сбесившиеся сил природы.

— Сэр! — закричал Ларкинс, — посмотрите в окно!