Агентство «Чудо-трава»

— Но почему? Что я такого тебе сделала? Нам же было хорошо вместе. Зачем тебе нужно закольцевать меня, а? Разве нельзя просто жить вместе?

Вукула хмыкнул и присел на подоконник, взгляд его скользнул на небо, а кадык на шее дёрнулся.

— Закольцевать, — с болью в голосе спросил он. — Ты произносишь это так, словно я собирался надеть на тебя ошейник. Ты же знала, что волколаки моногамны. Я действительно любил тебя, Мара. И твой отказ для меня был серебряной пулей в сердце. Ты убила мои чувства… Я больше не хочу быть твоей игрушкой.

— Игрушкой? — я задохнулась возмущения.

Вукула посмотрел на меня, и взгляд его стал тяжелее свинца.

— Скажи честно, Мара, — ровно произнёс он. — Сколько раз я делал тебе предложение?

Я вздрогнула, и сердце моё забилось сильнее. Он догадался? Я попыталась мило улыбнуться, но непослушные губы мои лишь дрогнули, а в лицо бросилась краска. По щекам Вукулы скользнули желваки, а взгляд опустился.

— С этого момента, — мрачно произнёс он, — я хочу всё помнить, Мара. Так что, прошу, никогда больше не прикасайся ко мне. Я больше не твой любовник, но пока ещё твой друг…

И он исчез. А я опустилась грудью на стол, не обращая внимания, как одежда пропитывается разлитым коньяком, и ладонь моя прикрыла веки. Ах, как жаль, что я не могу сама себе стереть воспоминания! Как бы я хотела вычеркнуть эти два эпизода из своей жизни. Взгляд мой скользнул по бутылке, наполненной на треть, а губы скривились. Придётся воспользоваться человеческим способом забыться.

* * *

Через час мне стало всё равно, что красавчик-инститор жаждет меня придушить, а красавчик-волколак не хочет меня и касаться, что ничего не получается с единственным делом. И даже что я могу потерять дом, если в ближайшее время не оплачу взнос по кредиту. Звонок от Забавы застал меня за внимательным изучением дна пустой бутылки. Я как раз размышляла, на какое же безумство мне решиться, как русалка предложила потереть память невезучим гражданам, которых до белых волос напугала её голая старушка-мать.

Я подхватила из бара внизу пьяного Степана, который топил в виски свою несчастную любовь, и мы отправились в Центральный парк. Забава всё ещё пыталась поймать свою буйную мамашу. Мы связались по телефону и договорились встретиться у пруда. Лихо решил вызвать подкрепление и замер на месте, держа перед лицом сотовый, но почему-то гугл не отвечал на его невнятные запросы и не желал самостоятельно вызывать полицию.

Я же, покачиваясь, побрела по тёмной дорожке, а деревья расплывались перед глазами. Споткнулась обо что-то и, падая, заметила в кустах движение. Под руками оказалось нечто тёплое и мягкое. Я попыталась сосредоточиться на белом пятне, которое маячило перед глазами. Кажется, это человек. Он что, без сознания?

С диким хохотом из кустов выскочила здоровенная фигура, и я мгновенно протрезвела от ужаса. Широченный зад престарелой русалки мерцал белизной при свете луны, а от болтающихся колбас отвисших грудей бросало в дрожь. Редкие волосёнки на непропорционально маленькой голове задорно светились рыжиной, и я сразу поняла нелюбовь Забавы к этому цвету.

— Кто здесь? — игриво спросила старушка, и шею мою сковал жуткий холод от безумного взгляда её белесых глаз. — Выходи! Давай поиграем!

Я торопливо вытащила сотовый, одним нажатием вызывая Забаву. Злость, накопившаяся за день, вылилась на безумную русалку.

— Ну давай поиграем, — прорычала я и бросилась на сумасшедшую.

Но та сразу просекла, что перед ней ведьма, и успела отскочить. Моя ладонь пролетела мимо её глаз, и пальцы скользнули по потной коже её плеча. Я рухнула головой в колючий кустарник, и острые ветки болезненно оцарапали мои голые руки. Сзади удалялся безумный хохот престарелой русалки.

— Мара! — услышала я крик Лихо. — Ты где?

Я выплюнула смесь листьев и земли и прорычала:

— Тут я! В кустах. Осторожнее, там на тропинке…

Но раздался вскрик, и на меня навалилось нечто тяжёлое. Я крякнула, и лицо моё вновь погрузилось в сырую землю.

— Прости, — прохрипел на ухо Лихо. — Я за что-то запнулся…

Я пыталась отплеваться, но во рту уже поселился вкус гнилой травы.

— Твою ж мать, Лихо, — просипела я. — Слезь с меня, медведище! Там человек…

Степан перекатился, и я судорожно вдохнула, потирая примятые бока. Когда меня так прижимал Вукула, за этим хотя бы следовало удовольствие. Сейчас же я только наелась земли. Раздался стон, который сменился тихим плачем. Степан резко сел, и голос его стал деревянным:

— Что это с ним?

Я подползла на четвереньках к очнувшемуся пострадавшему, и ладонь моя легла тому на круглые от ужаса глаза.

— Я его понимаю, — содрогнулась я, вспоминая толстое страшилище с шестью конечностями. — Сама не против свихнуться после такого зрелища… Ты это, если что, лучше не смотри! Вызвал подкрепление?

Лихо потряс сотовым:

— Кажется, сел аккумулятор…

Я бросила короткий взгляд на телефон в его руке.

— Переверни его, чудо! — рявкнула я. — Держишь экраном вниз…

— Ой, точно, — умилился Лихо и рявкнул в сотовый: — Дружище! Да, я… Да, пьяный! Зачем звоню… Ты ещё хочешь поглазеть на голую русалку? Тогда собирай наших и бегом в Центральный парк!

— Ну ты и чудовище, — иронично хмыкнула я, убирая ладонь с лица невезучего свидетеля. — Ты бы предупредил их о возрасте русалки, а то мне только работы прибавится. Неоплачиваемой, между прочим…

Немолодой мужчина сидел с прямой спиной, а его глаза были пусты, словно у младенца. Я удовлетворённо кивнула: через пару минут придёт в себя. И будет ему счастье, если он не встретится больше с бешеной старухой.

— Тогда мы лишимся помощи, — пожал плечами полицейский. — А сами будем её до утра ловить. И количество работы у тебя и в том и в другом случае будет одинаковым.

— Уговорил, противный, — буркнула я, протягивая ему руку. — Помоги подняться, а то у меня всё тело болит после того, как на меня свалилось Лихо…

Степан ухмыльнулся и легко поднял меня с земли, но сам при этом пьяно покачнулся и едва не упал на пострадавшего. Я обхватила его за талию:

— Тихо! А то всю мою ворожбу испортишь! — Мимо пронёсся серый вихрь, и я невольно вскрикнула: — Вукула!

Но волчара, не оглядываясь, умчался в темноту. Следом за волколаком выбежала Забава. Глаза её азартно сверкали, светлые волосы развевались, а грудь вздымалась от рваного дыхания. Степан замер на месте, и глаза его восхищённо расширились:

— Богиня!

Забава бросилась ко мне, пальцы её нетерпеливо вцепились в мой ворот. Русалка встряхнула меня так легко, словно это я была в два раза меньше её.

— Где она?!

Я молча указала в сторону, куда унеслась старуха, а следом метнулся волк. Забава бросилась туда же. Я кинулась за ней.

— Что здесь делает Вукула? — закричала я.

— Я его попросила! — с придыханием ответила Забава. Она небрежно отмахивалась от веток, которые затем хлестали меня. — По следу мы найдём её быстрее…

— Логично, — проворчала я. И снова прокричала: — Много пострадавших? Я видела только одного.

— Потом, — отмахнулась она. — Кажется, я их вижу!

Я пригляделась и тоже заметила белесое пятно, квашнёй висящее на дереве, под которым скачет злющий волчара. Вукула бросался на стол, но падал и лишь злобно щёлкал челюстями. Забава бросилась вперёд так, словно у неё открылось второе дыхание:

— Мама!

Женщина замерла, и глаза её безумно выпучились, а по парку разнёсся её безумный хохот. Забава легко, словно по земле, взбежала по столу дерева и заключила обнажённую старуху в объятия.

— Мара, я держу её! — крикнула она. — Действуй!

Я разбежалась, а Вукула пригнул голову. Я вскочила волколаку на загривок, и он подкинул меня. Руки мои вцепились в ветку над старухой. Забава умудрялась удерживать на месте сумасшедшую толстуху. Не теряя времени, я разжала пальцы и плюхнулась на престарелую русалку. Ладонь моя легла ей на лицо, скрывая чудовищные глаза, и воспоминания заструились по моему запястью. Объёмное тело обмякло, и мы втроём свалились с дерева. Подо мной раздался тонкий скулёж придавленного волколака.

Я спихнула с груди толстую ляжку, с содроганием отведя глаза от самого сокровенного, отползла к стволу и прислонилась, шершавая кора неприятно пощекотала шею. Рядом привалилась Забава. Она откинула с красного лица мокрые волосы и пробормотала:

— Мара, обещай мне! — Я повернулась к ней, отмечая невероятно мрачное выражение хорошенького личика. — Если я стану такой… убей меня!

Я истерически расхохоталась:

— Обратись с этим вопросом к Генриху! Это ему жажда крови вытягивает жилы! Я не по этой части, извини…

— Спасибо за совет, — серьёзно ответила Забава, а я лишь пожала плечами.

Из темноты возник Лихо, взгляд его остановился на белой туше, и он отскочил сразу на несколько шагов:

— Что это?!

Я усмехнулась, а Забава резво подскочила и принялась спешно стаскивать с себя колготки. Степан заинтересованно подошёл ближе, но русалка принялась стягивать ими руки и ноги бесчувственной матери. Волколак, наконец, выбрался из-под туши и недовольно встряхнулся. Я протянула к нему руку, и звериная ипостась Вукулы поднырнула под мою ладонь. Я нежно потрепала его жёсткую шерсть.

— Спасибо, — прошептала я.

Волчья морда приблизилась, и щеки моей коснулось его горячее дыхание. Вукула скосил на меня блестящий глаз и метнулся в кусты. С противоположной стороны к нам уже подбегали двое мужчин в полицейской форме. При виде огромной старухи они испуганно замерли.

— Хотели посмотреть на голую русалку? — широко ухмыльнулся Лихо и указал на тушу: — Любуйтесь!

— Куда её? — оторопело спросил один из них. — В КПЗ?

̶ Она же больна! — вскрикнула Забава, пытаясь прикрыть мать своим телом. — И справка есть!

Я махнула рукой, — пусть разбираются сами! — и медленно поднялась. Пошатываясь, направилась следом за Вукулой. В ипостаси зверя он не такой разумный. Может, сердце его растает, и мы выбросим из головы все эти глупости о свадьбе?

* * *

Я приложила к гудящему лбу мокрое полотенце, а глаза мои болезненно сощурились от яркого офисного света. Ноги гудели после долгой гонки за волколаком, а руки ныли от беспрестанного применения ворожбы. Вукула словно играл со мной, таская по кустам. И я постоянно натыкалась на впечатлительных граждан, которым «посчастливилось» встретить русалку. Сколько чудиков болтается по ночам! В итоге волколак просто исчез, а я отползла в офис, где, сидя на стуле, забылась тревожным сном. В видении я бегала за волком, глаза которого смотрели на меня взглядом безумной русалки, и раздавался её гомерический хохот…

Я вздрогнула и перевернула полотенце. В кабинет влетела довольная жизнью русалка. В руках её дымилась чашка.

— Твой кофе, — весело воскликнула она.

Я невольно поморщилась:

— Лучше яду! Чтоб не мучилась… Сколько там на твоих золотых?

Забава подмигнула, а чашка оказалась у меня под носом. И я с неожиданным удовольствием вдохнула аромат. Русалка присела на край стола и мечтательно вздохнула:

— Всего лишь три ночи! Я и Генриху кофе отнесла… Представляешь, он спит в своём кабинете прямо на полу! Я даже застала его без рубашки… Видела бы ты, какая у него красивая спина! А на пояснице такие милые ямочки…

Я недовольно покосилась на улыбающуюся русалку.

— Как мама? — резко перебила я.

Забава безразлично пожала плечами, и лицо её на миг омрачилось. Но она снова улыбнулась, и глаза её засверкали.

— Знаешь, я рассказала Генриху о нашей проблеме, — проворковала она, а мои пальцы нервно сомкнулись на горячей чашке. — И он предложил помощь!

— Что?! — брови мои поползли вверх, а чашка дрогнула в руках. Я едва не пролила на себя горячий кофе. — Предложил… помочь?!

Забава кивнула, и губы её снова расплылись в улыбке.

— Он сначала рассмеялся, что-то проговорил о глупой воровке… я не поняла. А потом сказал, что может помочь. Но у него условие. Пойдём?

Я опешила:

— Куда?

Забава нетерпеливо потянула меня за локоть.

— К Генриху, разумеется! — непререкаемым тоном заявила она.

Я решительно поставила чашку на стол и стряхнула её руку.

— Да ни за что! — вскрикнула я. — Я ещё жить хочу. Знаешь, что он мне сказал? Что он спит и видит, как сломать мне шею!

Забава уронила руки.

— Так ты ходила к нему? — несчастным голосом спросила она. — И… что? Каков он в постели? Расскажи!

В лицо мне бросилась краска, и я прорычала:

— Ты о чём?! Я хотела забрать тот шлем…

— Глупая воровка, — хмыкнул мужской голос, и я подскочила на месте. Инститор привалился к косяку. Хвала Тьме, он нацепил футболку. Губы его скривились, а взгляд изумрудных глаз буравил меня. — Почему сразу не сказала, что тебе нужно? И зачем воровать, когда можно договориться? Ты ведь даже не знаешь, как пользоваться шлемом. Неужели ты думала, что это вот так просто?

— А разве нет? — вызывающе уточнила я, но в ушах моих зашумело от его высокомерия.

Генрих иронично усмехнулся и возвёл глаза к потолку:

— Интересно, все ведьмы такие тупые, или мне так повезло? Если бы всё было настолько просто, тогда зачем мне надо было учиться шесть лет и проходить через архисложное испытание?

Он покачал головой. И тут губ моих коснулась язвительная усмешка.

— Но… Если вы всё поняли, — сладко проговорила я, — не хотите ли извиниться?

Генрих сложил руки на груди и выразительно приподнял бровь.