Агентство «Чудо-трава»

Он опустил руки, а я уже сгорала от любопытства.

— С чего вдруг столько счастья на лице? — невинно поинтересовалась я. — Тебя пригласили на съезд пенсионерок?

Лежка не обратил внимания на мой сарказм, глаза его горели восторгом. Он подскочил на месте, словно ребёнок, которому купили долгожданную игрушку.

— У меня сын! — завопил он.

— Блин, — помрачнела я. — Ещё один на мою шею. Нет от племянников житья! Топить их в речке надо…

— Мара! — возмущённо воскликнула Забава, и я виновато пожала плечами. Секретарша подошла к Лежику и сердечно обняла его: — Поздравляю! Сын — это замечательно. Но вершина счастья — это дочка.

Я хмыкнула:

— У него этих вершин уже семь!

— Восемь, — педантично поправил Лежик.

— Надо список обновить, — скривилась я и покачала головой: — Ты такой прыткий, брат! Давай помедленнее штампуй детей, я не успеваю их записывать!

— Никого я не штампую! — обиделся Лежка. — Мои дети замечательные!

— Кто бы спорил, — вздохнула я и выудила из сумки кошелёк: — Сколько?

— У тебя пятёрка есть? — с надеждой спросил Лежик и, заметив мой возмущённый взгляд, добавил: — Остальное я сам заработаю! Сегодня пятница, — самый клёвый день! А если повезёт, то и долг тебе отдам…

Я уныло потянула купюры из кошелька, и Лежка быстро цапнул протянутые ему бумажки.

— Что бы я без тебя делал? — благодарно произнёс он.

— Детей, разумеется, — фыркнула я. — Кажется, ты единственный инкуб в мире, который заботится о своём потомстве.

Лицо брата потемнело, а глаза свернули, и сердце моё заныло.

— Я не такой, как наш отец-кукушка, — зло выплюнул он. — Мои дети не будут расти без родителей!

И быстро покинул кабинет. Хлопнула дверь. Я ладонями сжала виски, — голова болела всё сильнее, и покосилась на Забаву.

— Похоже, у меня мигрень, — пожаловалась я.

Лицо секретарши осветилось в белозубой улыбке.

— Значит, пора доставать лекарство, — весело подмигнула она. — Благо, Лихо и Лежка свалили, и конкурентов у нас не будет!

Забава исчезла за дверью, а я разминала пальцами виски, пытаясь ослабить навалившуюся на меня боль. Может, это аллергия на инститора? Эх, как не вовремя был звонок из банка! Еще час назад я бы быстро избавилась от аллергена. Но где найти деньги на взнос? Хреновый из меня распорядитель средств. Последнее отдала брату для его спиногрызов…

Впорхнула Забава, в одной руке её золотилась в солнечных лучах бутыль коньяка, а другой она потрясала рыжей коробочкой. Краска плюхнулась на стол перед моим носом, и секретарша подхватила из кулера пару одноразовых стаканчиков.

— Извини, дорогая, что без бокалов, — пропела она, наливая в них янтарную жидкость.

— Ляд с ними, — отмахнулась я и с удовольствием вдохнула аромат изюма в спирту. Пальцы мои осторожно обхватили скрипнувший стаканчик, и я нетерпеливо сглотнула: так хотелось хоть ненадолго избавиться от проблем! — За что пьём?

Забава задумчиво покрутила свой стакан и произнесла:

— Это же лекарство? Значит, за здоровье!

Я опрокинула стаканчик, и жидкость горячей волной прокатилась по гортани, а нёбо защипало. Я резко выдохнула и задержала дыхание.

— Неплохо, — с удовольствием проговорила секретарша и снова пригубила напиток. Она язвительно покосилась на меня: — Видели бы тебя ценители, свалились бы без чувств! Залпом двадцатилетку!

Я уважительно покосилась на бутыль:

— Действительно негоже! Проявила неуважение, каюсь. Я же младше на целых два года! Зато мы с ним одной крови…

Забава усмехнулась и наполнила мой стаканчик.

— В твоих жилах течёт алкоголь? — фыркнула она. — Я бы сказала, что вы одного цвета… Вот скажи мне, на кой ты красишься в рыжий?

Я залпом выпила коньяк и поморщилась, — боль отступала уж очень медленно, и пожала плечами:

— Когда я только начинала, ещё без офиса, то работала по объявлениям. После того, как в десятый раз от очередного клиента услышала: «А я думал, что ведьмы рыжие!», то решила, что проще перекраситься, чем отбывать срок за убийство. Я до сих пор на эту фразу неадекватно реагирую…

— Понятно, — хихикнула Забава. — Буду знать волшебные слова, которые способны мгновенно довести тебя до белого каления. Может, и пригодится.

Я ссутулилась, и подбородок мой коснулся поверхности стола.

— Мне бы такие волшебные слова, — пригорюнилась я, — которые способны мгновенно выведать у ведьмы, где же она спрятала компромат на клиента…

Забава с шумом отпила из стаканчика, и я вздрогнула. Тело моё выпрямилось, а взгляд устремился в сторону закрытой двери.

— Забава, — деревянным голосом проговорила я, и секретарша удивлённо приподняла светлые брови: — А этот… Генрих! Он тоже свалил? Что-то тихо стало…

Русалка пожала плечами.

— Вроде он пошёл провожать Лихо, — растерянно проговорила она. — Возможно, они отмечают нашу сделку в баре внизу. А что?

Губы мои расплылись в улыбке, а сердце радостно застучало. Я лукаво покосилась на секретаршу:

— Да есть у меня одна мыслишка…

Меня прервала трель звонка, и Забава подпрыгнула на месте:

— Неужели клиент?

Я растерянно смотрела, как её стакан покатился по столу, и клякса коньяка растеклась по блестящей поверхности. Секретарша распахнула дверь и бросилась к телефону.

— Агентство «Чудо-трава», — радостно пропела она в трубку.

Я с интересом приподнялась, и сердце моё забилось ещё быстрее: может, подвернётся дельце получше, и не придётся окучивать эту ведьму? Но лицо Забавы мрачнело с каждым мгновением. Уголки её губ опустились, а высокая грудь заходила ходуном от рваного дыхания. Секретарша схватила трубку двумя руками.

— Как давно? — Я едва расслышала её: голос Забавы дрожал. — Еду!

Жёлтая трубка клацнула, упав на старый аппарат с древним устройством, которое нужно покрутить, чтобы набрать номер, а глаза Забавы заблестели от едва сдерживаемых слёз, и я резко поднялась:

— Что случилось?

— Мама… — Голос её снова дрогнул.

— Опять сбежала из психушки? — понимающе вздохнула я и опустилась на стул.

Забава кивнула, она кусала губы, стараясь не разреветься, а я показала взглядом на дверь.

— Чего стоим, кого ждём? — резко спросила я. — Беги уже, лови старушку, пока эта эксгибиционистка со столетним стажем не довела кого-нибудь до сердечного приступа…

— Спасибо, — прошептала Забава, и рука её нашарила сумочку. — Прости, что бросаю тебя в такое сложное время…

— Ты оставляешь мне достойную замену, — хмыкнула я, помахивая бутылкой.

Секретарша выпорхнула из офиса, а я мрачно покосилась на дверь инститора и налила себе новую порцию.

— Ну, за храбрость!

Глава 2. Сделка с врагом

Сердце моё бешено стучало, а голова кружилась от коньяка. Я уже пожалела о последней стопке, ибо, вваливаясь в бывший кабинет брата, едва переставляла ноги. Запасные ключи звякнули в кармане, а взгляд мой скользнул по полутёмному помещению. Когда успел настать вечер? Руки затряслись, а во рту пересохло. Лишь бы инститор не вздумал вернуться. Не знаю, что он со мной сделает, если застанет за кражей… Хотя знаю, конечно! Живот скрутило от страха.

Взгляд мой остановился на объёмной сумке цвета хаки, та была закрыта. Возможно, Генрих уже сложил все вещи после того, как Лихо их рассмотрел.

Я усмехнулась: не думаю, что Генрих по доброте душевной провёл полицейскому сеанс знакомства с орудиями пыток, скорее всего это была показательная демонстрация для ведьмы. Я вздохнула и медленно двинулась к сумке. Придётся искать шлем среди этих жутких приспособлений. Надеюсь, похожих чепчиков у охотника нет…

На запястье моём сомкнулись жёсткая хватка, и меня бросило в жар, а волосы на голове зашевелились. Генрих, появившийся словно ниоткуда, резким движением прижал меня к стене, и дыхание моё остановилось, когда его пальцы сжали моё горло.

— Ведьма, — прошипел он сквозь сжатые зубы.

В глазах моих потемнело, а в ушах зашумело. Ну всё! Конец мне. Видимо, охотник выпроводил полицейского да вернулся, пока мы с Забавой пили коньяк. Челюсть моя задрожала от ужаса, а глаза расширились, когда его лицо приблизилось. Инститор не отрывал от меня пристального взгляда, губы охотника презрительно скривились, а пальцы немного ослабили хватку. Я судорожно вдохнула.

— Пришла любить меня? — холодно спросил он, и сердце моё ёкнуло.

— Что? — растерянно пролепетала я, а колени мои задрожали.

Инститор широко усмехнулся и язвительно произнёс:

— Лихо рассказал мне о твоём отце. Я в курсе, что дети инкубов обладают нестерпимой тягой к сексу. Но спать с тобой я не намерен.

Я ощутила, как пальцы его соскользнули с моей шеи, он резко отшатнулся, а я медленно съехала по стене и села на пол. В голове моей зашумело, а в животе похолодело.

— Нет, — прошептала я, не веря в происходящее. — Я и не пыталась… Вы неправильно поняли…

Генрих нервно прошёлся по кабинету и замер у окна, я растерянно смотрела, как пальцы его впились в подоконник, а плечи приподнялись.

— Ты хоть понимаешь, ведьма, каково мне?! — вдруг выкрикнул он, и я вздрогнула. Он резко повернулся, и я невольно сжалась от ярости, которая сверкнула в его глазах: — Нет, конечно! Ты думаешь только о себе.

— Я не понимаю, — пролепетала я, пытаясь подняться, но ноги словно внезапно стали ватными и отказывались удерживать тело. Я снова уселась на пол и посмотрела на инститора снизу вверх: — Вы о чём?

Он быстро подошёл, и я вжалась в стену, когда он присел на корточки. Взгляды наши встретились.

— А то, что любому охотнику неизмеримо тяжело находиться рядом с ведьмой и не убить её, — прошипел он, и глаза его сузились. — Это желание въелось в моё тело, жажда твоей крови пронизывает мои жилы, каждое прикосновение к тебе для меня словно удар током. И ты решила, я смогу думать о сексе?

— Да нет же! — запротестовала я, показывая пальцем на его сумку. Я хотела рассказать о том, что хотела украсть его шлем, но слёзы душили меня, и я не смогла произнесли ничего, кроме: — Нет же!

Генрих хмыкнул, и голова его покачнулась.

— Твой взгляд был полон желания, — обвинил он, и я задохнулась от чувства несправедливости. — Или ты думаешь, что я не заметил, как ты пялилась? Забудь, ведьма. И немедленно выметайся из моего кабинета, если хочешь жить!

Он произнёс это таким тоном, что я, не в силах подняться, поспешно поползла к двери на четвереньках. Ладони мои ощутили на полу влагу, которая сочилась из моих глаз. Как я ненавидела сейчас этого урода!

— Я вынужден оставаться здесь. — Услышала я его глухой голос, и сердце моё невольно дрогнуло от боли, которая зазвучала в его словах. — Но как только я решу свои проблемы, я покину этот городок навсегда.

Я передвигала руками ещё быстрее, пересекая порог, привалилась к стене и торопливо поджала ноги, чтобы не прищемило резко захлопнувшейся дверью. Медленно, опираясь немеющими руками, я поднялась. Ноги дрожали, а слёзы душили. Я побрела к своему кабинету, а в голове кружились самые разнообразные идеи, как я отомщу охотнику. И применение зелья моей юности, от которого тело того парня покрылось кровавыми язвами, было из них самой гуманной.

Едва я добралась до своего кабинета, как сразу заперлась изнутри и прижалась спиной к двери. Ну почему я не постучала? Как самонадеянно вломилась в кабинет инститора, поверив, что тот со Степаном. По коже пробежался морозец, когда я вспомнила слова Генриха. Жажда моей крови пронизывает его. А что, если он не сдержится и… Я сглотнула и бросилась к бутылке. Но та задрожала в моих руках, и коньяк щедро оросил стол, ни капли так и не попало в стакан. Я плюнула на него и жадно присосалась к горлышку.

— Что, настолько плохо? — спросил Вукула, и я подавилась. Бутылка упала на пол и покатилась в сторону раскрытого окна, в проёме которого сидел мой бывший парень. Волколак ловко спрыгнул с подоконника и подхватил бутылку. — Видимо, да.

Я прокашлялась, прижимая дрожащие руки к груди. Как давно он здесь? Если Вукула видел, как я на четвереньках выползаю из кабинета Генриха, я от стыда просто умру на месте! Сердце моё загрохотало, а по щекам вновь заскользили слёзы от пережитого унижения.

Волколак поставил бутылку на стол и обратил на меня взгляд своих волчьих глаз. Я отметила, что зрачок его принял вертикальную форму, как всегда бывало под полнолуние. Вукула отпустил веки, рассматривая беспорядок на столе. Он осуждающе покачал головой и холодно спросил:

— Зачем звонила?

Я не выдержала и бросилась к нему, прижимаясь к широкой груди волколака.

— Я так соскучилась!

Плечи его напряглись, и Вукула решительно отстранил меня.

— Не прикасайся ко мне!

Я отшатнулась, и дыхание моё перехватило.

— Но почему?

Губы его скривились, а глаза полыхнули золотым огнём. Я шагнула было к волколаку, но тот торопливо отступил к окну, и я остановилась, боясь, что Вукула сейчас исчезнет, и я снова не увижу его три месяца.

— Ты мне нужен, — в отчаянии прошептала я. — Не уходи!

— Нужен зачем? — холодно уточнил он. — Если для меня есть работа, пусть звонит Забава. На твои звонки я отвечать не стану.

Я взвилась от ярости: