Звание Баба-яга. Потомственная ведьма

И к нему поближе на бревно прыгнула.

Талм расцвел, заулыбался, обхватил меня за шею и так стиснул, что я чуть не задохнулась.

– Отпусти, задушишь! – рычу, а самой приятно.

И как я могла решить, что он попрощаться забыл? Он уже тогда это придумал, с нами идти.

Шум и крики, что раздались впереди, меня так и подбросили вверх, развернув в ту сторону, куда гномы утопали.

А там уже сражение развернулось нешуточное, сталь звенит, молнии сверкают. Только мне даже издали понятно, что гномам не справиться. Слишком много у них противников, и даже маг, судя по всему, есть.

Талм вскочил, метнулся на помощь, да я его зубами за штаны поймала.

– Вия, ты что?! Там же наших бьют! – упав на колени, оглянулся гном, но я на него так зашипела, что он глаза вытаращил.

– Лезь быстро в кусты! Ну, кому сказала? – И лапой его подтолкнула.

Вовремя. Едва мы успели в кусты ввалиться, едва я на последнем дыхании слово заветное, хозяйкой подаренное, шепнула, как затопали по бревну чужие сапоги, захлопали в вышине чьи-то крылья.

Но не подвело словцо, все сделалось, как я хотела. Сплелись над нами ветки, проросла меж ними буйная крапива, расправилась вокруг травка, словно и не ходил по ней никто. И не выдал нас ни один листик ни движением, ни шорохом.

– Никого? – раздался совсем рядом чей-то грубый голос.

– Удрали, – с досадой рыкнул другой.

– Я говорил, нужно подождать, пока они все вместе подальше от своих деревьев отойдут, – сердито рявкнул третий и прибавил такое, что мне захотелось ушки заткнуть.

Ну зачем себе? Я еще и не то слышала за свои двадцать семь с хвостиком. Талму заткнуть, чтобы не слушал парнишка такие гадости.

– Теперь скоро не выползут, – рассудительно произнес первый. – Зови людей, пора ехать. И так повезло, нечасто эти кладоискатели из лесу в это время выходят. Интересно, куда они направлялись?

– Наверное, на ярмарку, прикупить что-то срочно понадобилось, – уже удаляясь, сообщил второй. – Денег у них было по нескольку кошелей на поясах.

Талм чуть слышно всхлипнул мне в ухо, а я и сама не знала, смеяться или плакать. Ведь Атаний так и не отдал мне деньги, что обещал, мужественно предпочитая таскать их на поясе. И теперь мы остались не только без защитников, но и без монетки в кармане.

Ох, не плачь ты, Талм. Говорила я тебе, что мужчины не плачут? Да и Бабки-ёжки тоже. Нам это по статусу не положено. Да я сама лично первую же бабку, что себя слезами опозорит, метлой из ковена!

У меня? Да у меня это всего лишь соринка в глаз попала. И вообще, я с ними в ссоре, с гномами этими. Просто не люблю, чтобы тех, с кем я только что поссорилась, хватали и куда-то тащили. Да еще и деньги при этом отбирали. Почти мои, между прочим.

Жаль, что нельзя сразу идти за захватившими гномов бандитами, не такие они глупые, чтобы назад не поглядывать. А местность тут открытая, особо спрятаться негде. Да и я барышня приметная в любом из своих обликов.

Вот если б мне цвет шкурки сменить, на зеленый, например, или, еще лучше, на такой, как полевая форма у солдат, в пятнышках… Однако мечтать хоть и не вредно, но и пользы никакой.

К тому же, чтобы приготовить пару сюрпризов, мне необходимо хоть на несколько минут в человеческий облик вернуться. В кошачьем колдовать не очень получается. Хотя… вот с кустами договориться смогла же?

Ха, а это идея! Шепнула я снова слово заветное и попросила травку, веточки, цветочки и листочки всё, что они знают про нападавших, мне рассказать.

Ух, какие они, оказывается, скоты. Бандиты эти. Траву конями потоптали, деревья на колья для шатров порубили, веток для маскировки поналомали. Дежурят тут уже третий день и за это время поймали несколько случайных путников, которые по дороге, что в деревню ведет, ехали. Убить пока никого не убили, но раненые есть.

Выслушала я своих зеленых помощников и задумалась, как бы мне незаметно к бандитской стоянке подобраться?

И еще думка в голове вертится – а кого они, интересно, тут выжидают? Ну не за парой же гномов пришли, тем более гномы в эту пору и не ходят никуда.

Возвращаться в лес мы не стали, тут, у речушки, и ждали, пока темнеть начнет. Ох и долгим мне этот день показался! Уж думала, никогда солнце на закат не покатится. Зато все приготовления я с запасом сделала. И на шкурку морок придумала, точно такой, как хотела, цвета хаки с разводами, и на Талма несколько полезных заклинаний повесила. В том числе и отводящее глаза.

Да так ловко повесила, что чуть сама его не потеряла.

А к вечеру объяснила ему подробно правила партизанской войны, привела примеры из жизни героя-поэта Дениса Давыдова и всех прочих партизан, включая подпольных узбеков, и отдала приказ выдвигаться. Как говорится в новостях, сводный партизанский отряд в количестве одного гнома и одной кошки – Бабко-ёжки приступил к операции по освобождению заложников.

По тропке к той рощице, где бандиты обосновались, мы продвигались, почти не скрываясь. А зачем зря маскироваться, если нам травка и кустики в своих донесениях дислокацию противника точно до одного шага докладывают? Вплоть до того, кто в какие кустики гулять ходит?

Вот и мы чуть не догулялись. Свистнуло что-то в воздухе, мелькнулась тень… Как я успела с тропки Талма столкнуть и следом в высокую траву броситься, сама не поняла.

Слово на автомате выпалила, лежу, к земле прижавшись, – не выдай, родимая. А в ответ смешок ехидный шелестит – не родина мне этот мир. Но не выдал, травки постарались, укрыли как ковром.

И из-под этого ковра я в щелочку подглядываю, дыхание затаив. А прямо напротив стоит диво дивное. Мужик с крыльями, как у мыши летучей. Сам в локонах белокурых, как у женщины… ну у них тут и мода! Глаза вроде черные, а как вполоборота встал, зловещей краснотой полыхнуло. Ух, не приснись такое к ночи. Прямо не мужик, а летучий голландец.

А морда ничего, прям как из «Плейбоя», только злющая да разочарованная. Ну и как мне с ним поступить? Отпускать нипочем нельзя, через пять минут вся банда тут будет, а убивать пока вроде не за что. Да и не сторонница я кардинальных методов.

Придется воспитывать. Шепнула я травкам слово дриадское, они и рады стараться. Не успел голландец охнуть, как они его вместе с крыльями с ног до головы плетьми оплели.

Он попытался было острое что-то выхватить, то ли саблю, то ли кинжал, но трава быстрее оказалась.

– Ну, – спрашиваю я, выходя из зарослей и садясь перед ним на тропу, – кто же ты будешь и зачем на нас охотился?

Молчит. Только красноватым глазом на меня глянул и взгляд отвел. Ой, еще один партизан-самоучка на мою бедную голову.

– Может, мне его стукнуть? – злым голоском спрашивает за спиной Талм. – Чтоб заговорил?

Летучий голландец только хмыкнул высокомерно.

– Лучше скажи мне, кто это такой и почему с крыльями?

– Так вампир же, – изумленно уставился на меня гном. – Они все с крыльями, как в возраст войдут.

– Выходит, он на нас охотился, чтобы кровь сожрать? – возмутилась я. – Ну и негодяй. Таким никакой пощады. Все, мужик, раз ты не летучий голландец, а вампир, то прощайся с жизнью. Такой нечисти на планете не место.

Шепнула я слово заветное, и потянула его трава в землю. А он глазами посверкивает и все равно молчит. Вот уже по колено засосало, по пояс…

– Вия, – не выдержал вдруг Талм, – тебе его не жалко?

– А они гномов пожалели? – рассердилась я. – К пенькам сухим привязали и за весь день воды ни капли не дали. Я таких гадов жалеть не приучена. Кто к нам с мечом, тот пусть пеняет на себя.

– Откуда ты знаешь? – хрипло спросил голландец.

Ну да, его уже по грудь засосало, вот и хрипит.

– У меня там разведчики работают, – не выдаю я ему военной тайны.

– Подожди, – шепчет вампир, громче говорить он не может, потому как уже по подбородок в земле сидит.

Велела я травке остановить процесс, вдруг он нам ценные сведения выдаст? А вот о помиловании пусть и не мечтает, нет у меня для таких жалости.

– Они мою дочь захватили, – хрипит вампир. – Если помогать им не буду, продадут ее в бордель.

– Что такое «бордель»? – Талм немедленно насторожил кошачьи ушки.

– Нехорошее место, а остальное тебе пока знать рано, – осадила я его и снова к голландцу обернулась: – Ну и как мне проверить, что ты не врешь?

– Ты же говоришь, у тебя разведчики. Пошли их, пусть проверят. Вон туда, к тем дальним рощам, за ними в глубоком овраге у бандитов пещера вырыта, в ней они и держат своих лошадей и пленников. Каждую ночь пойманных в эту яму отводят. Вот и сегодняшних гномов скоро туда поведут.

– Допустим, – шепнув травам, чтобы проверили, кивнула я. – А чем таким ты знаменит, что твоя помощь им понадобилась? И в чем она, собственно, состоит? Говори, да поторапливайся, темнеть начинает, а мне еще гномов вызволять.

– Ничем я не знаменит, кроме того, что служу начальником охраны у герцога Эндвийского, – тяжко вздохнул вампир. – Обычно мы с людьми не связываемся, но его тетка была моей женой.

– Бедная женщина, – посочувствовала я ей, вспомнив, что у вампиров есть мода подкармливаться собственными женами.

– Нет, бедной она никогда не была. Наоборот, ей отец оставил в приданое с десяток деревень, виноградники и два завода. Винодельный и сыроваренный. А помощь им моя нужна, чтобы захватить обоз, с которым едет молодой герцог. Они собираются обоз разграбить, а Лайофа взять в плен. За него можно у отца хороший выкуп получить.

Надо же, какие тут страсти творятся. Прям точно как у нас в Аденском заливе. Только в залив тот мне отправляться никакой надобности нет, а вот здесь топать в гости к бандитам хочешь не хочешь, а надо.

Травы к этому времени мне известие про бандитскую пещеру принесли. Не соврал вампир, отгорожено в ней несколько тесных отсеков, и томятся в них пленники. И девочка есть, в отдельной клетке ее держат. Только вот чья она дочь, трава мне не сказала. Не умеет она понимать таких тонкостей. Ну да и за те сведения, что принесла, большое ей спасибо.

Попросила я траву немного отпустить вампира, а то он что-то совсем побледнел.

– Благодарю, – прохрипел вампир. – А когда ты своих разведчиков посылать будешь?

– А они уже вернулись. Пещеры нашли, клетки с людьми нашли. И девочку, что отдельно сидит, тоже видели. Вот только как определить, твоя ли она дочь, не знают. Разговаривать с посторонними они не умеют.

– Она жива? С ней все в порядке? – так и рванулся из земли вампир.

– Ну если сидеть в тесной клетке для вас порядок, то всё, – хмыкнула я. – Одного не пойму: почему ты не мог полететь и забрать ее оттуда, если там охраны всего два человека?

– Я-то бы мог, – горько вздохнул голландец, – да на меня маг ошейник свой нацепил. Едва я чуть дальше от лагеря отлечу, душить меня начинает. Мне до тех пещер живым не добраться.

– А снять ошейник?

– Он сразу почует. И отдаст приказ Нилину убить. А всех их мне одному не осилить.

– Да как ты вообще им попался? – рассердилась я.

Время идет, дело стоит, а мы тут разговоры разговариваем.

– Отпустил ее на минутку со служанкой. Когда крик услышал, ринулся туда, а Нилину уже схватили и нож у горла держат. Сказали, не сдашься – прощайся с девчонкой.

Голос вампира взрыкивает ненавистью, в черных глазах алыми всполохами гуляет неизбывная боль. Похоже, все же крылатый не врет.

И закопать его в эту дорожку у меня теперь не хватит совести. Вот так и гибнут на корню самые добрые начинания.

– Дай честное слово, что не навредишь мне и моим друзьям, – велела я и, выслушав его клятву, отпустила на волю. – Лети, да помни: если предашь, я тоже успею добраться до твоей дочери.

Ну, это я для красного словца приврала. Не такие мы, Бабки-ёжки, кровожадные, чтобы невинному дитю вред причинять. Наоборот, при случае от злых людей обороним, слезы утрем, кофту последнюю с себя снимем…

До лагеря добрались, когда на небе уже появился краешек Селии. Подкрались потихоньку с подветренной стороны, лошадям ведь не объяснишь, что я не на них охочусь.

Талма в кустиках законспирировала, а сама под прикрытием травок к самой стоянке подползла. Оценить ситуацию собственными глазками. Выглянула и ахнула.

Нет, гномы мои как сидели, так и сидят, к пенькам веревками прикрученные, синяками да царапинами разукрашены щедрее некуда. И лица, и руки, и тело до пояса. Интересно, а где же это они свои рубашки-то потеряли?

Зато вампир совсем не там находится, где ему, по моим представлениям, находиться положено. Не сидит среди бандитов, дружно грызущих полусырые кости какого-то крупного животного, жарящегося над углями, а распят за руки и крылья между двух деревьев, на березки похожих. И некто, по всем повадкам похожий на средневекового палача, тыкает ему чем-то вроде копьеца в эти самые крылья.

– Ну как, нравится? Будешь молчать, я еще и раскалить пику велю, – негромко посмеивается палач, прорывая в тонкой коже очередную дыру.

Не помню, я говорила, что среди всех вещей и явлений, какие не люблю, есть несколько, которые я просто люто ненавижу? Так вот, садизм среди них на первом месте. При виде любых его проявлений вся моя рассудительность и здравомыслие улетучиваются, как роса под солнцем. Быстро и незаметно.

Вот и теперь я одним прыжком вылетела под ноги палачу и только в тот момент поняла, что это и есть маг. Уж очень ярко светилась его аура на фоне остальных бандитов.

– А это еще что за зверь? – рявкнул он и крепко схватил меня за шиворот.

– Мяу, – сказала я.

А что еще оставалось делать? Колдовать на него нет никакого смысла, он по всем параметрам сильнее раза в три. Не успею заклятие бросить, как меня опалят, словно курицу. И траве шепнуть по той же причине ничего не могу; трава – она хоть и быстрая, да только маги такой квалификации не в пример быстрее.

Эй-эй, куда? Отпусти сейчас же, я не люблю, когда меня за шиворот на такую высоту поднимают.

– Надо же, какая интересная расцветка. Я такой еще никогда не встречал, – ядовито шутит этот негодяй, а взор у него холодный и злой.

Зато мои глаза от страха так и норовят закрыться.

Да и как их не закрыть, если этот гад одной рукой держит меня на весу, а второй угрожающе размахивает перед самым носом острой пикой!

Вот сделает сейчас во мне столько же дырок, сколько пробил в вампирьих крыльях, и уже некому будет в родной мир возвращаться. Эх, а я еще хотела своих подружек бабок-ёжек тут отыскать, помочь им, если нужно. А сама попалась, как последняя дурочка. И кто он мне, спрашивается, вампир этот? Родственник или друг? Чего я так рьяно его защищать бросилась? Или это на меня его вампирье хваленое обаяние так подействовало? И ведь вроде не почувствовала ничего такого.

– Ну и каков же твой второй облик? – ворчит себе под нос маг, и я с ужасом понимаю – все.

Вот теперь точно пришел мне конец.

Если он меня в человечьем облике увидит, то сразу поймет, что я ведьма. А ведьм маги и в нашем мире всегда стараются закабалить, вряд ли они в этом лучше.

И тут он какое-то заклятие забормотал, и у меня в позвоночнике сразу возник отзвук той боли, что превращению сопутствует.

Нет. Не надо. Не хочу. Я в панике подтянула к носу лапу и лизнула. Боль прокаталась снова.

– Что такое? – недовольно зыркнул на меня маг и забурчал громче.

Чувствуя признаки превращения, я вновь лизнула лапу.