Помоги проекту - поделись книгой:
Я хотела его! Дико, нестерпимо… Желание разрасталось внутри с немыслимой скоростью. Между ног все увлажнилось и низ живота пульсировал, требуя разрядки.
Руки Андрея двинулись вверх по внутренней стороне бедра, проникая под сорочку, раздвигая ноги, приближаясь к лобку. Я уже забыла про ожог. Меня сжигал совершенно другой огонь, более сильный и жаркий. Больше всего мне хотелось скинуть сорочку, остаться перед ним в чем мать родила и отдаться во власть его рук. Но я не могла!.. Этого нельзя допускать, иначе все вернется. Я снова стану послушной самкой в его руках, которую он использует для удовлетворения собственных желаний. Сколько раз он грубо насиловал меня! Бесконечное количество раз! Больше я не допущу этого.
– Ты обещал! – выкрикнула я, отталкивая его руки, натягивая сорочку и отодвигаясь в сторону. – Ты обещал… – уже тише повторила.
Его взгляд менялся. Страсть постепенно уступала место злости. И не только это… Что-то творилось с его лицом. Черты исказила гримаса то ли боли, то ли ненависти. Точнее определить я не могла. Из симпатичного парня на моих глазах он превращался в гротескного монстра. Та часть лица, где находились губы и нос начала все сильнее выступать вперед. Я даже поморгала, чтобы убедиться, что не нахожусь во власти галлюцинаций. Волосы на голове Андрея принялись топорщиться и менять цвет. Да и сам он стал как будто шире и выше. Ужас мой достиг апогея, когда он утробно зарычал, глядя на меня обведенными красным ободком глазами (когда появился ободок, я не заметила). Вот тогда я закричала, закрывая лицо руками и сжимаясь в комок. Сознание пронзила мысль, что доживаю последние секунды.
Я ждала нападения, не меняя позы, но ничего не происходило. Когда поняла, что вокруг царит тишина, рискнула убрать руки от лица. Андрея в комнате не было, как и его полушубка. Быстро одевшись, я выскочила во двор и подбежала к калитке. Она была распахнута и даже еще болталась на ржавых петлях. Ушел… И я точно знала, что на этот раз он отправился не на охоту, что ждать его сегодня обратно бессмысленно.
Какое-то время я стояла у калитки и глядела в темнеющий впереди лес. Машинально сделала несколько шагов вперед и поняла, что стены нет. Проход был свободен! Это значит, я свободна! В голове что-то щелкнуло, словно закупоривая все разумные мысли, и я пошла вперед, быстро, не оглядываясь, лишь бы подальше от этого места.
Идти было тяжело – ноги постоянно проваливались в снег. Но я находилась во власти какого-то тумана, что поселился в сознании. Осталась одна мысль, что если я не воспользуюсь этой возможностью, то уже никогда не выберусь отсюда. Правильно ли выбрала направление, понятия не имела, но должен же лес когда-нибудь закончиться. Надеялась только, что случится это до наступления ночи. Как буду ночевать в лесу, не думала.
Вскоре я вышла на утоптанную припорошенную снегом тропу. Но далеко уйти не успела. Почти сразу же раздался такой рев, что я моментально заледенела изнутри и стала как вкопанная. Ужас зашевелил волосы на голове, и мелькнула мысль, что пришел мой конец.
Медведь вышел из чащи медленно крадучись. Бурый, почти черный и просто невероятных размеров. Я, конечно, читала, что вес их достигает шестисот килограммов, но никогда не думала, что это так много. Он шел, низко опустив голову и буравя меня своими круглыми глазками. Пасть его была широко распахнута, а ноздри шумно втягивали воздух. Он не спешил, словно играл со мной. Временами вскидывал голову, еще шире раскрывая пасть. Тогда лес прорезал его рев.
Несмотря на то, что готовилась к мучительной смерти, я не переставала лихорадочно соображать. Ната, ты же занимаешься туризмом с детства. Твои родители таскали тебя в походы, едва начала самостоятельно ходить. Как вести себя в такой ситуации? Да как не веди, а от шатуна не спасешься. От этой озлобленной голодной твари, что шарится по лесу зимой в поисках пищи, что не может впасть в спячку от голода, не спасешься. Прикинуться мертвой, как советуют умные книжки? Да так он еще быстрее сожрет меня и не поперхнется. Заорать на него матом? Тоже вряд ли поможет, разве что отсрочит развязку. Главное, не бежать, он в два прыжка настигнет меня. Медведи только с виду такие неповоротливые, а бегают со скоростью жигуленка.
Я не шевелилась, а медведь все приближался. Старалась играть с ним в гляделки, внутренне сотрясаясь от страха. Что если мой интеллект собьет его с толку? Господи, помоги! Спаси меня от этого зверя! Что еще я могу делать, как не молиться? Господи, спаси меня! Я подняла глаза к небу. Мне двадцать два года, я еще и жизни-то не видела, и такая смерть меня ожидает…
Зверюга уже был совсем близко, я чувствовала его запах, физически улавливала его голод. Медведь встал на задние лапы и снова заревел. Рев прокатился по лесу и затерялся где-то в кронах деревьев. Я смотрела, как он готовится напасть, и прощалась с жизнью. Неправду говорят, что перед смертью перед глазами проносится вся жизнь. Ничего подобного. Даже при желании я ничего бы не смогла вспомнить, находясь под властью животного страха. Обреченность и сожаление – вот что я испытывала в тот момент.
Говорят, взрослый медведь ударом передней лапы может переломать кости лосю, а зубами прокусить ствол ружья. Передо мной мелькнула и оскаленная морда с пожелтевшими клыками, и огромная лапа с растопыренными когтями. Каких-то миллиметров ему не хватило, чтобы коснуться меня, как какая-то сила отбросила зверя в сторону. Не сразу сообразила, что на него напал его же сородич. Еще один шатун?! Так это!.. Он не бурый, а с белыми проплешинами, как та самка, что однажды явилась мне за невидимой стеной. Но это была не она. Этот был гораздо крупнее и крайне агрессивный. Ну вот, теперь я стала лакомой добычей сразу для двух шатунов.
Ноги отказывались держать. Я осела на землю, вымаливая у господа беспамятство. Но продолжала таращиться на дерущихся медведей, словно находилась в цирке, а не на краю могилы. Господь дал мне отсрочку, которой я даже не могла воспользоваться. Ноги были совершенно ватными. Захоти я убежать, не смогла бы сделать и шага.
Между тем, рядом со мной происходило что-то странное. Ну или я это считала таким, потому что никогда не видела, как дерутся медведи. Широко разинув пасти и громко ревя, они кружились на одном месте. Их головы почти соприкоснулись, словно стремились слиться в поцелуе. Не успела я додумать эту мысль, как медведи впились друг другу в пасти, а лапами совершили захват. Теперь они кружились так, как в медленном танце. Я видела, как из лап их выползают когти-лезвия, как впиваются они в шерсть, разрезая кожу. Шкура окрашивается кровью. Из пастей обоих тоже капает кровь, но они продолжают кружиться, все сильнее смыкая челюсти и не переставая реветь.
Как зачарованная я смотрела на этот дикий «танец», пока пятнистый не подмял под себя бурого и не принялся рвать того клыками. Он оказался сильнее, – отстраненно зафиксировал мозг. Он выйдет победителем из этой схватки, а я достанусь ему, как долгожданный трофей.
Противник слабел. Видно, от голода у него не было сил оказать достойное сопротивление. В какой-то момент пятнистый медведь перестал драть собрата, поднял окровавленную морду, придавливая того лапой. Открыл пасть, протяжно заревел. Ответом ему послужило гораздо более слабый рев из пасти противника. И тут случилось невероятное – более сильный отпустил раненного и поверженного соперника. Бурый с трудом встал на лапы, кинул на меня единственный взгляд и скрылся в лесной чаще. Вот теперь мне точно конец. И ничего с этим я поделать не могу. Паралич, рожденный страхом, разбил меня в самый не подходящий момент.
Пятнистый медведь не спешил нападать, стоял поодаль и смотрел на меня. Я не шевелилась и не могла отвести от него взгляда. Даже страх не смог убить любопытство, откуда здесь появились такие странные звери. Их окрас противоестественен. В природе таких быть не может. С детства увлекалась историей своего края. Даже одно время, в старших классах, ходила в кружок краеведения. О медведях я знала много, пусть и только в теории, но эти звери были мною изучены. Но про таких я ничего не слышала. Какая-то мысль зародилась в мозгу, но тут же была вытеснена удивлением. Этот самец (я не сомневалась, что особь мужского пола, да и отчетливо разглядела это) повел себя до крайности странно. Он сунул морду в снег и какое-то время елозил там ею. Уж не умывается ли он?! А потом и вовсе повалился на землю и принялся перекатываться в снегу, окрашивая его в алый цвет.
Лишь очистив шерсть от крови, он снова уделил мне внимание. А убивать он меня станет тоже так изысканно? – отстраненно думала я, наблюдая, как этот крупный хищник медленно приближается.
Слабость разлилась уже по всему телу, и я повалилась на землю мешком, не в силах отделаться от гипнотического налитого кровью взгляда зверя, который подходил все ближе, но делал это как-то слишком аккуратно, я бы даже сказала неуверенно.
Когда медвежья морда нависла надо моим лицом, сознание сжалилось надо мной и покинуло меня.
Очнулась я совершенно окоченевшая. Вспомнила все, что произошло, и долго не могла сообразить, кому или чему молиться, что осталась жива. Медведя и след простыл. Сколько была без сознания, не знаю, но лес уже окутали первые сумерки. Нужно было убираться отсюда, пока не наступит обморожение.
Тело слушаться отказывалось. Кое как поднялась на ноги, преодолевая повсеместную боль. Ни о каком побеге я больше не думала. Порция адреналина, что хапнула сегодня и чудесное (по-другому назвать не могла) спасение погнали меня в сторону дома.
Сидя в доме и отпиваясь горячим травяным чаем, я вновь и вновь возвращалась мыслями в события минувшего дня. Что же со мной произошло? Какое чудо спасло от неминуемой гибели? Этот пятнистый медведь… Он был не такой, как тот бурый. Он напоминал мне самку, что видела во сне и один раз наяву. Только та была злая, агрессивная, а этот напротив. Ведь, это он меня спас! Именно он пришел на выручку, заслышав голодный рев другого зверя! Уму непостижимо!
Снова в голове мелькнуло что-то смутное, и снова я не смогла ухватить мысль. Усталость брала свое, глаза слипались в прямом смысле слова. Перед тем как заснуть, вспомнила, что стена по-прежнему отсутствовала. Оставалось надеяться, что медведи не сунуться на человеческую территорию. Да и спят они сейчас все нормальные. Правда, я умудрилась встретить аж два ненормальных в один день.
Глава 8
На следующий день я не смогла встать с постели. Все-таки в лесу я умудрилась так промерзнуть, что заболела.
Горло саднило нещадно, голова раскалывалась, и из носа текло безостановочным потоком. К тому же, кажется, температура моего тела стремительно ползла вверх. Не помню, было ли мне когда-то еще так плохо.
Преодолевая слабость и озноб, я заставила себя встать с постели, растопить давно остывший очаг и налить полную кружку воды. Вернувшись в постель, я закуталась в одеяло и, кажется, уснула, хоть сон мой и был каким-то странным – воспоминаниями, пришедшими из далекого детства.
Я просыпалась и снова впадала в полусон полузабытье. Сил хватало, чтобы сделать несколько глотков из рядом стоящей кружки. Я плакала во сне, потому что снилась мне маленькая шкурка бурого в пятнышках медвежонка. Она была насажена на палку в каком-то дворе и веяла на ветру.
Кажется, наступила ночь, но я уже не понимала отчетливо, где нахожусь и что тут делаю. Вокруг мелькали какие-то лица. В основном это были знакомые. Все они что-то говорили, но только не со мной, а между собой. Я словно подглядывала за ними, почему-то укрытая одеялом, которое с меня постоянно кто-то пытался стянуть. Я держала так крепко, что болели пальцы. Но не могу же я отдать одеяло, которое меня согревает. Если его заберут, то я замерзну и умру.
На этот раз я проснулась от собственного крика – протяжного, неестественно громкого. Дернулась всем телом, потому что в кровати я была не одна.
– Тише-тише… Не дергайся. Моя очередь тебя лечить, – знакомый голос прошептал мне на ухо. Но кому он принадлежит, я не поняла.
Чья-то рука обхватила меня и прижала к чему-то большому и прохладному. Голова болела так, что держать глаза открытыми было невозможно. Кажется, я снова уснула.
Сильные руки поднимают меня.
– Не надо! – кричу я и пытаюсь пошевелиться. Но это мне только кажется, что кричу, на самом деле хриплю, пытаясь рассмотреть того, на чьих руках нахожусь.
– Надо сменить постель. Она вся промокла. Жар спал…
– Андрей?
А как он тут оказался? Когда вернулся? И не снится ли мне все это?
– А ты еще кого-то ждала? – в голосе его слышится улыбка.
Сил не осталось, снова засыпаю.
Мне в рот вливается какая-то гадость. Пытаюсь выплюнуть, но сильные руки удерживают мою голову, прижимая к губам кружку.
– Пей. Это вылечит тебя.
И снова мне приходится глотать эту дрянь, горькую, как настойка хинина.
– А теперь давай спать, – он прижимается ко мне всем телом, и я понимаю, что он обнажен. – Завтра тебе станет лучше или…
Что или? Задать вопрос вслух не хватает сил, не могу даже пошевелить губами. Но мне приятно чувствовать его рядом, обо всем остальном забываю. Кажется, голова уже не так ужасно болит…
Я проснулась от аппетитного запаха, щекочущего обоняние. Возле очага хлопотал Андрей, помешивая что-то в котелке. М-м-м… Я такая голодная, что могу съесть корову, ну или овцу, ладно уж. Аккуратно потянулась и поняла, что ничего не болит, не считая легкой ломоты в затекших мышцах.
– Как ты? – подошел он к топчану и опустился на его край.
Я отодвинулась больше инстинктивно, чем из вежливости.
– Хорошо!
– Голова болит? – нахмурился он, прикладывая ладонь к моему лбу.
– Нет.
– А тут? – рука его откинула одеяло и легла на мою грудь.
Да что он себе позволяет?! Но возмущение утонуло в волне стыда, когда поняла, что совершенно голая с каким-то компрессом на груди.
– Что, болит? – неправильно истолковал он мое смущение. – Надо поменять компресс, – сказал он и отлепил от меня тряпки, пахнущие чем-то резким.
– Не надо, – натянула я на себя одеяло, прикрывая наготу. – У меня ничего не болит.
И почему случайное касание его пальцев моей груди показалось мне ласкательным? Или именно так он меня сейчас и трогал? Я смотрела на Андрея, пытаясь определить по его лицу, о чем он думает. Подметила темные круги под глазами и впалые щеки. Выглядит каким-то замученным.
– Голодная? – снова заговорил он.
– Как волк, – невольно улыбнулась, предвкушая вкуснятину, что так обалденно пахла.
– Сейчас принесу… – собрался он уйти.
– Не надо. Хочу встать. Можешь подать мне одежду?
– Ты уверена?
– Абсолютно!
Пока я одевалась, удивляясь, как болтается на мне одежда, которую шила по фигуре, Андрей проявил деликатность и вышел за дверь. Вот это я исхудала! Когда только успела?
Я свесила ноги с топчана и неосмотрительно встала. Не вернись в этот момент Андрей и не подхвати меня, упала бы на пол. Ноги были такими слабыми, словно не ходила я месяц, а то и больше.
– Сколько я болела?
– Десять дней. У тебя была сильная лихорадка, думал, не выкарабкаешься.
Андрей говорил нарочито равнодушно, но я видела, как ходят желваки под крепко сжатыми челюстями. Теперь понятно, почему он сам так осунулся – боролся за мою жизнь. Благодарность всколыхнула душу, но и я тоже не подала виду.
– Ладно, пошли есть, – обхватил он меня за талию и подвел к столу.
Мясо тушеное с грибами показалось мне самым вкусным из того что я когда-нибудь ела. Андрей положил мне совсем чуть-чуть, объяснив, что сразу нагружать желудок опасно. Я, конечно, хотела попросить добавки, но не рискнула. Да и телом снова завладела слабость.
После обеда он помог мне вернуться в постель. Все равно ни на что другое я не была способна. Только вот спать я не хотела, видать, наспалась за время болезни на всю жизни вперед.
– Не уходи, – попросила я Андрея, догадавшись, что он собирается выйти из дома.
Немного поколебавшись, он уступил, только сел подальше от меня, на пенек у очага.
– Почему ты со мной никогда не разговариваешь? – спросила я, ужасаясь как плаксиво прозвучал мой голос.
Андрей, казалось, этого не заметил.
– Ты хочешь со мной поговорить?
– Ну да…
– Зачем?
– А зачем люди разговаривают?! – возмутилась я. Его вопросы не показались мне логичными. Он явно думал о чем-то другом и отвечал невпопад. – Чтобы оставаться людьми, а не превращаться в дикарей!
– Как я? – усмехнулся он.
Поделиться книгой: