Танцуй для меня, учительница!

Сильное, чуть напряженное тело мужчины дышало жаром, как и тело Мельниса. Но Темнар не вел себя также странно, не менялся ежеминутно. Улыбался — да, криво, прижимал иногда чуть сильнее допустимого, но не хмурился, не мрачнел и не отстранялся как неловкий турист, что схлопотал искру от костра за шиворот. Его поведение выглядело более естественным, а самоконтроль — более очевидным. Хм… Неожиданно. Мельнис выше по званию и вообще гораздо старше Темнара. По идее, именно он должен представляться образцом самоконтроля и сдержанности. Об этом говорила не только банальная логика, но и все, что я читала про военные станции, их капитанов и команду.

Мы стремительно вышли в искусственный город, что уже гудел растревоженным ульем.

Здесь вовсю имитировалось начало дня. Воздух заметно посвежел, запахло росой и цветочной пыльцой, невидимые птицы завели утренние трели, затрещали в кадках с растениями кузнечики. Солнце разлило по фисташковой брусчатке сотни световых клякс.

Инопланетники сновали вокруг, изредка одаривая внимательными взглядами. Спешили по делам, прогуливались, отправлялись на работу. Все как в обычном поселении.

Две высокие, гибкие, как лианы кальти — белокожие гуманоиды, чем-то напоминавшие фейри из человеческих сказок, с вытянутыми лицами и заостренными ушами — заметив нас оживленно зашептались. Их длинные платья алого и оранжевого цвета струились по воздуху с каждым шагом, а расклешенные рукава развевались при каждом жесте. Темнар покосился на кальти — и те заспешили вперед.

Несколько френов-военных, в черной форме средних чинов позволили себе оглянуться, на мгновение задержаться взглядом, но постарались немедленно отвернуться.

Наша с Мельнисом вчерашняя прогулка явно не ускользнула от внимания местных. Похоже, многие обратили внимание на спутницу командора и его странное поведение в моем присутствии. И теперь удивлялись моему появлению под руку с Темнаром. Спутника это совершенно не смущало, не беспокоило. Всех, кто слишком удивлялся, он осаживал одним лишь взглядом, остальных предпочитал не замечать вовсе. Только отвечал, если низшие чины отдавали честь. Получалось чуть менее благородно и естественно, чем у Мельниса. Казалось, прежде имела дело с герцогом, чьи предки столетьями носили титул, вращались при дворе с незапамятных времен, а теперь столкнулась с герцогом, что получил титул совсем недавно. Научился вести себя, правильно говорить, выказывать окружающим внимание и уважение. Но не впитал все это с молоком матери…

Такс… Опять все вокруг знают о происходящем намного больше меня. Пора менять ситуацию.

Хотелось бы. Вот только как? Френы слишком хорошо скрывали особенности своего вида и семейные тайны. Другие расы либо не знали, либо опасались озвучить чужие секреты. В конце концов, у них ведь и свои имеются. Интернет снабдил меня осколочными сведениями, из которых никак не получалось собрать нечто цельное. Единственное, что стало ясно — я небезразлична френам. Обоим: что командору, что помощнику. Настолько небезразлична, что ночью перехватила воспоминания Мельниса о родине, доме, семейном поместье и странном родственнике, в коме. Кто это? Дядя? Брат? Кузен? Почему он так важен в нашей истории?

Тот самый старший родственник, на которого намекал Темнар?

Ему я тоже симпатична, интересна по-настоящему. Традиции френов порицали внимание к даме из-за чьей-то ревности, назло врагам или ради праздных развлечений. Либо мужчина сразу предлагал женщине секс без обязательств «для удовлетворения естественных потребностей», как формулировалось в интернете, либо увлекался по-настоящему и только тогда ухаживал.

Я воззрилась на спутника. Френ улыбнулся — возбужденно, обезоруживающе и пленительно одновременно. Будь я помоложе и немного более ветреной, наверняка, уже растеклась бы счастливой лужицей. Или мне просто больше понравился Мельнис? Я вдруг поймала себя на мысли, что постоянно сравниваю френов и не в пользу Темнара. Пусть даже вел он себя гораздо более предсказуемо, естественно, безобидно, что ли… Но не ощущалось между нами того странного, волнующего притяжения, что заставляло сердце подскакивать к горлу и сдавливало грудь, мешая дыханию. Прижатая сейчас к горячему мужскому телу, я не чувствовала как внизу живота что-то сжимается, и кровь не бурлила в венах игристым вином.

Черт! А между нами с Мельнисом и, правда, какая-то химия… Не у него ко мне симпатия — у нас взаимное притяжение. Значит, я непременно должна все выведать. Вопрос лишь как это сделать и насколько быстро у меня получится…

Мысли о Мельнисе заставили пульс участиться, а шаги сбиться с ритма. Я притормозила, и Темнар окинул удивленным взглядом. Я растянула губы в улыбке — как можно более искренней и невинной. Спутник не поверил ни на минуту, и глаза его отчетливо это отразили. Но настаивать Темнар не стал.

Под прицелом любопытных и пораженных взглядов мы добрались до Академии. Слава богу! Общественное внимание начинало меня тяготить и даже смущать. Отвыкла за одинокие столетия на Мирее. Давненько не превращалась в мишень для сотен пытливых взглядов, не слышала шепотки за спиной, не чувствовала наблюдение за каждым собственным шагом.

Издержки возвращения в активную жизнь, как они есть. Ты никогда не остаешься один. Хочешь ли, нет ли, обязательно отыщутся те, кому ты: интересен, симпатичен, отвратителен, перешел дорогу.

Здание, в окружении кадок с пышными порослями оранжевых и фиолетовых цветов, выглядело ожидаемо. Строго и лаконично, как и остальные постройки. Четыре шестиэтажных корпуса, очень низких по нынешним меркам, две пристройки и четыре перехода. Ничего выдающегося: симметричные ряды прямоугольников из камня темно-шоколадного цвета, с белесыми росчерками пластиковых блоков между этажами. Разве что окна, трапециевидной формы немного привлекали внимание, да резные застекленные балконы напоминали о жилом доме.

Мы вошли в высоченные двери, метров шесть в высоту, из металла цвета темной бронзы, но гораздо легче и, наверняка, прочнее. Внутри здание тоже не обмануло ожидания.

Высокие потолки, просторные холлы, широкая лестница на двадцать френов, студенты и преподаватели. О моем назначении определенно уже прослышали. Преподаватели, в основном мужчины и по большей части френы, здоровались и отдавали честь. Почти все военные, в форме черного и бежевого цветов, характерной для средних и низших чинов.

Студенты тоже отдавали честь: что ребята, что девушки. Кого тут только не было! Даже блэйсы. Существа, очень похожие на темных фейри, как их рисуют мифы земли. С кожей, цвета темной сливы, заостренными ушами и волосами оттенка золота высокой пробы. Все, без исключения, даже кальти обладали крепкими фигурами и носили форму. Парни — фиолетовые облегающие туники с брюками. Девушки чуть более свободные блузки и юбки того же цвета. Обязательные черные сапоги на высокой подошве явно предполагали, что ходить студенты могут не только по ровному полу, но и по пересеченной местности.

Академия для детей военных, не военная по сути, но физподготовкой здесь занимались всерьез и, думаю, даже учениями не брезговали. Все вокруг дышало строгостью и торжественностью. Все, кроме ребят. Они обменивались смешками, подзатыльниками, ходили парами или дружескими компаниями, спешили на занятия или в кафе. От души радовались окончанию пар или хмуро изучали расписание.

Белокожие, черные как фигурки из оникса, зеленые, сливовые, с кожей нежно-персикового оттенка и нездорового по человеческим меркам — сероватого. Покрытые чешуей, корой, панцирем, с хвостами, крыльями, клыками, когтями, они словно нарочно напоминали — как богата Вселенная на фантастических гуманоидов.

И если бы не новейшие супервытяжки, уверена, что запахи разных рас просто сбивали бы с ног. Сейчас же в здании тянуло цитрусовыми и немного сливами.

Френы в общей толпе выглядели далеко не самыми экзотическими. Но создавалось впечатление, что за внешней схожестью с людьми кроются те еще загадки и различия.

Культура френов все больше меня озадачивала, традиции интриговали, а мужчины — заинтересовывали. Ни один из них: будь то студент, преподаватель, техник или уборщица не пропускал нашу пару с Темнаром мимо глаз. Кто-то осторожно косился, кто-то метал быстрые взгляды, кто-то исподволь поворачивался и отворачивался вновь. Остальные инопланетники старались наблюдать бесстрастно. А если и озадачивались: почему я сегодня не с Мельнисом, то не подавали виду.

Вот теперь Темнар начал сдавать позиции и заметно растерял самообладание. Он разве что не рычал на соплеменников, что позволяли себе слабое удивление. Ответную честь отдавал резко, раздраженно и прижимал меня так, как недопустимо во время прогулки с обычной знакомой. Поневоле вспомнился Мельнис… То, как он смотрел и эти пронзительные слова «Я вас не обижу, Веллада» от которых почему-то сладко сосало под ложечкой и сердце вдруг подскакивало к самому горлу. Нет, так не пойдет! Господин Темнар, пора научиться не брать то, что вам не предназначено.

Я высвободила руку из-под локтя спутника и оставила между нами расстояние не меньше ладони. Мелькнула мысль отказаться от экскурсии, позвать Ти. Тем более, что она обещала сразу прийти на помощь. Но Темнар среагировал мгновенно.

— Веллада, простите меня. У нас тут свои… эм… заморочки. Связанные с традициями френов и старшинством. Приношу свои извинения, — искренний бирюзовый взгляд, брови домиком и уголки губ, что вздрагивали, слегка опускаясь, сделали свое дело. Я сдалась. Ладно! В конце концов, ничего страшного Темнар не сделал. Жест альфа-самца, что претендует на самку… Самонадеянная бесцеремонность и ничего больше.

Дальнейший осмотр вверенной мне Академии прошел без сучка, без задоринки.

Темнар показывал и рассказывал ничуть не хуже Мельниса. Больше не прижимал, лишь изредка увлекался, брал под локоть или касался ладонью талии и тут же спохватывался — отдергивал руку. Он по-прежнему контролировал себя гораздо лучше командора. Волновался, порой заглядывал в глаза, словно искал в них ответы на собственные вопросы, но ничего лишнего себе не позволил. Практически.

Только один раз его прорвало. Я тряхнула головой, подтверждая, что слушаю, и прядь упала на лицо. Темнар остановился, осторожно коснулся локона и убрал его за ухо, касаясь щеки горячими пальцами. Облизал губы, будто мучился жаждой, наклонился, но мгновенно выпрямился и пошел дальше.

Кабинет ректора порадовал простором и деревянной мебелью — я сто лет ее не видела, во всех смыслах слова. Два удобных компьютера растягивали мониторы на половину высоты комнаты и при желании показывали все помещения вуза, кроме уборных. Листать не требовалось, лишь задавать направление голосом.

Вместительные аудитории, удобные лекционные с кафедрой, что могла двигаться по силовому полю и даже летать. Преподавателю не требовалось ходить, оббивая ноги — он вводил специальный идентификационный код — и парил, ездил, зависал над «залом».

Студенты размещались на удобных скамьях с подушками из гелиевого пластика — и те принимали форму тела, позволяя устроиться с максимальным комфортом.

В кафе приятно пахло горячими пирогами с курицей, пельменями с сытным мясом и тонким тестом, фруктовыми соками и множеством других вкусных блюд. Незнакомые мне шедевры инопланетной кухни тоже источали ароматы. Терпкие и острые настолько, что чесалось в носу, кислые настолько, что хотелось поморщиться, и сладкие до такой степени, что во рту слипалось.

Огромная преподавательская с удобными креслами и трибуной, лаборатории с новейшим оборудованием, подсобные помещения… Все в Академии было по последнему слову техники: новое, дорогое, качественное. Даже виртуальные доски, на которых писали мелками-лучами. Цвет и толщину линий преподаватели задавали сами.

Бумажную волокиту прежних лет заменила полная автоматизация. Программы для лекторов, расписание, объявления — все сообщали компьютеры связи, выставляя из стен тонкие листки виртуальных экранов.

Я поняла, что просто нужно как следует порыться в ректорском компьютере, изучить организацию труда в Академии, приноровиться. И все вроде бы шло гладко… пока не выяснилось, что на военной станции ходят гладко только луссы. Негуманоидная раса, похожая на огромных улиток. Я очень долго привыкала к тому, что говорили они при помощи специальных устройств для имитации голоса. Между собой луссы общались инфракрасным излучением и ультразвуком.

Нас здорово тряхнуло, дернуло вперед — и пространство холла третьего этажа, на котором мы с Темнаром заканчивали экскурсию, словно пошло рябью. Студенты моментально присели, пригнулись, а некоторые и вовсе — распластались на полу. Трое преподавателей френов, что спешили куда-то по делам, присели на четвереньки у стены. Темнар последовал их примеру и потянул меня вниз.

Я не успела сориентироваться, напротив, инстинктивно дернулась наверх. Темнар подскочил, но меня заслонила знакомая мощная фигура в синей униформе капитана станции. Мельнис Онил встретил силовой удар грудью, пошатнулся, но выдержал. Волна прошла мимо меня, стены чуть слышно загудели, нескольких студентов буквально раскатало по полу. Темнар и Мельнис устояли — оба, рядом со мной. И развернулись тоже одновременно. Мельнис подхватил меня на руки, ловко отодвинув помощника, и присел на корточки. Вторая невидимая волна прошлась по комнате, а затем третья и четвертая. Мельнис прижимал меня и почти полностью закрывал своим телом. Темнар скрипел зубами, но не возражал старшему по званию.

Только взгляд его обещал еще побороться. Такого откровенного вызова я в глазах гуманоида еще не видела.

Стены загудели отчетливей, стекла зазвенели сотнями колоколов и одно даже пошло трещинами. Они паутинкой расползлись вдоль центра, испещряя ровную гладь окна зигзагами и снежинками.

Запахло озоном или мне только почудилось?

Я понимала — внешним покровам станции не нанести вреда такой атакой, но все равно сжалась от ужаса. Впервые за мой недолгий полет в голове отчетливо нарисовалась картина. Мы же в космосе, вокруг лишь мертвое безвоздушное пространство. Черная долина смерти, памятники кому-то неведомому — астероиды и кометы, безразличные планеты и звезды где-то очень далеко, по курсу. Черт! Если что-то случится с кораблем… Я задрожала и покрепче прильнула к Мельнису. Он словно ощутил, догадался, будто это не я могла перехватывать эмоции и воспоминания френа, а совсем наоборот. Именно он как локатор ловил и воспринимал все, что думала и чувствовала.

Еще один удар — и большая часть присутствующих распласталась на полу. Только Мельнис и Темнар удерживались на четвереньках. Командор посмотрел — настолько тепло и ласково, что беды почти отступили, а страхи испарились.

— Веллада, все будет хорошо. Семь… Восемь… Девять… Девятый вал. Последний.

… И самый мощный, не смогла не добавить я мысленно. Господи! Что сейчас будет?

Комната закачалась перед глазами, неприятно задребезжали стены, окна зазвенели громче. Несколько осколков поврежденного стекла сорвались вниз острыми клинками. Мельнис вскинул голову, Темнар тоже. Как френам удалось оценить траекторию полета стекол, длиной метров в десять, я не поняла. Только командор дал знак паре блэйсов с собранными в хвостики кудрями отскочить вправо. Ребята не растерялись. Двигалась эта раса стремительно и почти бесшумно. Прыжок, перекат — и стекла со звоном встретились с полом в том самом месте, куда приходилась голова одного блэйса и живот другого. Я потрясенно посмотрела на Мельниса, сбоку недовольно хмыкнул Темнар. Я почти ощутила его мысли. Дескать, подумаешь трюк. Кто же так не умеет? Ну я, например. Вообще и никак. С виду неуклюжие, но довольно спортивные великаны-андры, похожие на четырех лысых орков без клыков, зато с редуцированными крыльями за спиной — остатками прежней роскоши, по беззвучному приказу Мельниса откатились в стороны. На их место обрушился град осколков.

Бзин бзин бзин… Мелкие стекла запрыгали по полу, расползаясь сверкающими ручейками.

Волна закончила шествие по помещению и все стихло. Я ошарашенно посмотрела на Мельниса, и тот улыбнулся — так, словно не случилось ничего особенного.

— Шторм силового поля. Оружие жаклинцев. Они утверждают, что заминировали границы уже очень давно. Но в последние годы военные станции все чаще натыкаются на такие вот подарочки, — командор встал и осторожно поставил меня на ноги, не переставая придерживать за талию. — Мы выясняем — что к чему и уже нашли несколько военных баз. Есть ощущение, что никакие это не старые мины, а очень даже новые. И остались они после военных учений, а может быть — испытаний.

Жаклинцы… Я вскинула глаза к потолку, вспоминая одну из рас, что недавно вступила в Галактический союз. Полуптицы, очень красивые, похожие на загорелых ангелов гуманоиды. В основном белокурые, с глазами цвета серебра, сапфиров или спелой вишни. Они словно нарочно запутывали миловидным обликом, голосами, что журчали хрустальными ручьями.

Мне не нравились жаклинцы. Ни их странные выступления против решений парламента, ни их непонятная мышиная возня с покупкой обитаемых планет на границе Галактики. Технологии позволяли менять природу в свою пользу. Не радикально, но частично. Дополнять атмосферу нужными газами, удалять вредные. Насыщать почву или выбирать из нее не полезные для конкретной расы элементы. Не все, не в любом количестве и не всякими методами. Тем не менее. Такие «экомоделирования», как называли их в Галактике, неизбежно приводили к гибели части видов животных, растений, насекомых. Но зачастую, планета быстро восполняла потери.

Помнится, однажды андры даже подтащили поближе к звезде две планеты, пригодные для своих колоний. Не сильно ближе по меркам астрономии, но ощутимо для флоры и фауны. Погибло больше 30 процентов живых существ. Галактический союз немного погудел о том, как это нецелесообразно и вообще жестоко. Но открыто никто не выступил. Да и смысл? Назад ничего не вернуть. Только законы о продаже планет ужесточились. В них стали подробно прописывать: что можно и что нельзя делать с новым «имуществом».

— Они что-то готовят? — я невольно поежилась. Вот так живешь себе спокойно на далекой курортной планетке, никого не трогаешь. А тут… замышляют, взрывают, затевают что-то вооруженное и, видимо, опасное.

— Веллада. Для этого и существуют станции, вроде нашей. Наша главная и основная задача — находить угрозу и устранять ее. При необходимости привлекать дополнительный военный потенциал, — даже не верилось, что Мельнис говорит об этом настолько спокойно, с нежными нотками в голосе. Будто о чудесной погоде повествует, а не об угрозе вселенского значения.

Я посмотрела на командора, Темнара, остальных преподавателей и студентов… Кроме меня ошарашенным никто не выглядел. Похоже, местные свыклись с ролью «первого барьера», который нужно преодолеть нехорошим расам и существам, чтобы навредить Галактике или другим племенам.

Наверное, смогу и я. Смогу ли? Я призадумалась. В принципе, терять мне уже давно нечего. Сын пропал, его семья тоже. Ни следов, ни информации найти не удалось…

Стоп! Я же на военной станции! Среди существ с почти неограниченным доступом в архивы, информационные листы, данные переписи населения с разных планет, регистрационные номера машин, кораблей, сотовых и прочего. Даже к базе ДНК некоторые из них имеют доступ! Как же я раньше-то об этом не подумала! Мельнис Онил, наверняка, способен достать сведения, недоступные большинству граждан Галактического союза! Нужно попытаться, попросить, убедить…

Я покосилась на командора, но тот резко изменился. Когда? Пока рефлексировала на тему: А вдруг мы все умрем? Или рассуждала о поисках сына?

Мельнис вонзил в Темнара недружелюбный взгляд и с минуту мы оставались молчаливыми свидетелями их психологического поединка. Вспомнились тигры, что встретились на границе своих владений. Ноздри раздуваются, глаза горят, когти выпущены, мышцы напряжены до предела. Не хватало лишь оскала и звериного рычания. И вот только я так подумала, как Мельнис издал нечто похожее.

— Помощник Малькольд, не могли бы вы объяснить мне свое поведение? Я приставил к Велладе Ти Вольних. Как случилось, что именно вы проводили экскурсию по Академии? Мне доложил об этом не один местный сотрудник.

Темнар расправил плечи и произнес с такой же интонацией в голосе. Теперь сходство со львами, что делят территорию, стало еще более очевидным.

— Командор Мельнис Онил. Я имел право приказать Ти Вольних передать мне ваше поручение. Как старший по званию.

Мельнис прищурился, шагнул навстречу Темнару, и на мгновение почудилось — он использует служебное положение в личных, определенно корыстных целях. Я даже почти разочаровалась в командоре. Больно кольнуло где-то в области сердца, будто меня очень задело это обстоятельство. То, что Мельнис оказался не столь уж честным, благородным, порядочным. Но думала я так лишь несколько секунд. Когда командор наконец-то смог разговаривать — до этого он скорее рычал диким зверем — я поняла, что ошиблась.

— Безусловно, вы в своем праве. Если бы мы не находились сейчас на территории потенциально проблемных для Союза рас. И бомба лишний раз это подтвердила. Где по инструкции в этот момент должны находиться командир станции и его помощник?

Темнар поджал губы и почти прошипел:

— Поблизости к рубке управления, чтобы иметь возможность защитить станцию или нанести ответный удар. Но тогда у меня встречный вопрос. Почему вы сами не выполняете упомянутое предписание?

Вместо внятного ответа Мельнис зарычал вновь, но я почему-то больше в нем не усомнилась.

Командор выдохнул так, что я бы не удивилась струе пламени из его рта и носа. Темнар набычился, выпятил упрямый лоб. Мельнис попытался сказать четко, почти по слогам, но вышло рвано и скомкано:

— Я… спешу… напомнить… вам… пункт… пять… Двадцать третьего правила!

Я воззрилась на Темнара и, судя по тому, что тот даже не покраснел — скорее побагровел, становилось ясно, что Мельнис опять попал в яблочко. А помощник провинился.

Командор сделал лишь одно, с моей точки зрения, предосудительное действие — добил Темнара, на случай, если кто-то еще не знает упомянутого пункта. И этот кто-то, скорее всего, я. Остальные невольные свидетели словесной потасовки либо кивали, либо качали головами, осуждая помощника.

— Командор имеет право отбыть с поста, выставив вместо себя второго помощника, и загрузив все данные в автоматические службы защиты корабля, если близкому ему существу грозит опасность. Вы не смогли защитить Велладу! Не успели вовремя!

Я заметила, что студенты и преподаватели осторожно покидают помещение, стараясь не привлекать к себе внимания. С лица Темнара схлынула краска. Еще недавно оно походило на перезрелый помидор, теперь же чудилось — помидор обваляли в муке. Если раньше помощник напоминал льва, то теперь все больше смахивал на быка, что собирается вот-вот броситься на тореадора. Впрочем, сам «тореадор» выглядел слишком внушительно. Мельнис подбоченился, выпятил грудь и бросил в лицо Темнару:

— Вы имеете право оспаривать особенную женщину у любого соплеменника! Но! В свободное от работы время. И уж если занялись этим делом, то обязаны были защитить Велладу.

Последняя претензия прозвучала с еще более отчетливой угрозой, чем предыдущие. Будто не сориентироваться вовремя и не оказать мне мгновенную помощь — самый страшный проступок из тех, что позволил себе Темнар.

Помощник продолжал бычиться, выпячивать лоб, но молчал, видимо, не находя ответных аргументов. Мельнис четко обозначил права и обязанности сторон и, как выяснилось, действовал он по инструкции, а вот Темнар — нарушил правила.

Не сразу сообразила я, что френы опять темнили. Что еще за «особенная женщина»? Что имел в виду Мельнис под этим термином?

Но едва я задалась вопросом, командор почти выплюнул в лицо помощника:

— Немедленно займите свой пост. Я провожу Велладу до кафе, как разрешает пункт десять двадцать третьего правила. Это так, для порядка, чтобы у вас не возникло соблазна пуститься в возражения. Ти закончит экскурсию по Академии. Марш на место! Или обещаю вам серьезные проблемы по службе! Предыдущий инцидент считаю исчерпанным. И на правах командора списываю ваше нарушение на форс-мажорные обстоятельства. Встречу с особенной женщиной.

Темнар не оценил великодушия начальника. А вот я — да. Было видно — Мельнис действует по велению сердца, от широкой души. Не стремится произвести впечатление, пустить пыль в глаза или выглядеть лучше помощника. Понимает его, даже сочувствует, насколько позволяют эмоции и обстоятельства.

— Мы ведь еще встретимся, в свободное от работы время? — сквозь зубы процедил Темнар. — Например, послезавтра, когда станция минует опасный рубеж и доложит о положении дел в парламент?

Мельнис решительно отдал честь.

— В любое удобное свободное время. В зале для боев. Я весь в вашем распоряжении.

Почему-то вспомнился Илья Муромец после встречи с дАртаньяном: «Вот хулиганье! Чуть глаз проволокой не выколол!»

Настолько в разных весовых категориях были для меня мужчины. Сама не знаю почему. Выглядел помощник вовсе не худощавым, ростом и габаритами не особенно уступал Мельнису, разве что совсем капельку… Но мне почему-то совершенно не верилось, что эту френскую скалу может сдвинуть такой холмик.

Темнар что-то проворчал на родном языке и скрылся в дверях. Мельнис крутанулся в мою сторону. Секунда — и страшное выражение стерлось с лица командора. Он посмотрел виновато и произнес извиняющимся тоном:

— Веллада, простите великодушно за то, что вам пришлось стать свидетелем нашей перепалки. Позвольте проводить вас до кафе и заказать чего-нибудь вкусного, чая на успокоительных травах. Мне жаль, что так вышло.

Он сглотнул, осторожно коснулся руки и вдруг сжал ее горячими пальцами. Настроение командора вновь изменилось быстрее полета пули. Мельнис напрягся, разрумянился, от тела его заструился знакомый жар. Широкий военный шаг — и я почти вплотную прижата к огромному мужскому телу. Командор наклонился к лицу, переступил с ноги на ногу и выдохнул:

— Веллада? Ответьте мне, пожалуйста.

Я суматошно кивнула. С минуту, казалось, наши губы вот-вот встретятся. Мельнис облизал свои, задышал настолько часто и шумно, словно заканчивал бежать марафонскую дистанцию.

Внезапно отступил, тряхнул головой, будто сбрасывал наваждение. С нежеланием выпустил мою ладонь из пальцев, и я ощутила прохладу воздуха, настолько горячим казался Мельнис.

Не говоря ни слова, командор подал мне руку. Я взяла его под локоть, опять не понимая, что происходит, но почему-то доверяя Мельнису ни с того, ни с сего. Мысль о том, что любая нормальная, рассудительная девушка сбежала бы от командора, куда глаза глядят, после первого же его закидона, мелькнула в голове снова. Но я все равно отправилась с Мельнисом.

Мне нравилось чувствовать его рядом, понимать, что с этим мужчиной можно ничего не бояться, даже не опасаться ни капли. Видеть, как он волнуется от моей близости и ощущать, что где-то в животе порхает целый бессовестный выводок бабочек. Ну вот что же такое? Какие бабочки в моем-то возрасте?

Я прошла с Мельнисом половину пути, спустилась на несколько этажей, и лишь потом сообразила, что собиралась спросить. Мда… Похоже, не только у командора проблемы с самообладанием!

— Командор Онил, могу я обратиться к вам с необычной просьбой? — выбрала я один из двух вопросов — самый важный. Я опасалась, что выяснения — кто же такая «особенная женщина» приведут к тому, что Мельнис опять закроется. А то и вовсе — извинится, пожелает хорошего дня и сбежит, перепоручив меня Ти.

Мельнис приподнял бровь и на лице его отразилось такое выражение… даже не знаю… Если бы он сказал сейчас: вы же сами понимаете, я сделаю для вас все, выполню любую просьбу, не зависимо от цены и расплаты… это не стало бы более очевидным. Я сглотнула, чувствуя, как волнение покалывает кончики пальцев, и тепло волнами струится вдоль позвоночника. Не знаю — что беспокоило меня больше — близость Мельниса, его взгляд и выражение лица, что обещали так много или суть собственной просьбы. Только закончила я ценой титанических усилий.

— Вы ведь изучали мое досье. Наверняка досконально. Читали про… сына…

Он кивнул, вдруг сжал мою руку, чуть погладил большим пальцем ладонь и мягко произнес: