Эльфийка и паутина иллюзий

Бармин и правда занимал особый статус в Мадарской империи. Он неофициально считался второй столицей государства, занимая крайне удачное для дипломатических и торговых отношений место. Находился на пересечении путей с другими странами: эльфийскими землями, тарнско-оркскими и через море — птерскими. Нужно ли удивляться, что там можно встретить самую разношерстную публику?

В остальных частях Мадарской империи, помимо западных земель, где и находился Бармин, в основном жили люди. Гномы и оборотни, ассимилировавшиеся с местным населением, не в счет. Их, конечно, намного меньше, чем чистокровных людей, но встречаются повсеместно. А вот вампиры предпочитают селиться именно на западных территориях, когда-то принадлежавшим им. Конечно, их численность теперь сильно уменьшилась, но все равно с вампирской общиной предпочитают считаться. Так что и в Бармине наверняка они есть.

Уже не говоря об орках! Эти южные племена то воюют с нами, то заключают мир, то снова воюют. После военных конфликтов на землях, подвергшихся нападению, остаются изнасилованные женщины, потом рождающие полукровок. А те, воспитанные в традициях людей, уже не считают себя орками. Да и эльфийских полукровок на границах с их территориями можно встретить. Хотя эльфам принуждать женщин к близости не приходится — те, скорее, посчитают такое за честь.

Вообще эльфы такие снобы, что редко снисходят до связей с другими расами, но бывают и исключения. Когда какой-нибудь напыщенный остроухий покидает свои земли, желая попутешествовать или по делам посетить Мадарскую империю, то вполне может снизойти до хорошенькой туземки. Они людей именно так и называют. Туземцами. Или дикарями. Мама рассказывала об этом, когда еще была жива и я просила ее поведать что-то о сородичах. Но говорила она о прежней жизни с неохотой, да и давно уже не разделяла взглядов эльфов.

Я же вообще воспитывалась как обычный человек, так что считала себя одной из них. И зная о заносчивости сородичей, не слишком-то горела желанием с ними встречаться. Эльфы считали себя эталоном красоты и величия. И относились к остальным разумным свысока. При этом не гнушались торговать с людьми и использовать их для своего обогащения. Светлые эльфы хотя бы выступали на стороне людей при конфликтах с орками и их правящей прослойкой — тарнами. А вот темные сохраняли в этой ситуации нейтралитет. Им плевать было, если орки перебьют людей и светлых сородичей. Даже, наверное, порадовались бы такому исходу. Да и местность, в которой жили темные эльфы — гористая и суровая, не вызывала у орков желания ее захапать. Иное дело — плодородные и лесистые земли людей и светлых эльфов.

Насчет птеров следует сказать отдельно. Это обособленная раса крылатых существ с сильным даром эмпатии. Жили птеры на неприступном острове, окруженном скалами по всей береговой территории, так что пробраться туда даже по морю проблематично.

Наверное, потому к ним мало кто совался. Сами же птеры иногда посещали чужие земли с целью торговли или дипломатических отношений. Обостренное чувство справедливости вынудило их встать на сторону людей и светлых эльфов в извечном конфликте с орками.

Так что в случае новой войны Птерия собиралась выступить на стороне Мадарской империи. Может, потому орки в последнее время притихли.

Все эти знания я лихорадочно извлекала из памяти, понимая, что они будут нелишними, когда придется жить в Бармине и учитывать взаимоотношения его жителей.

Хотя о многом я могла только догадываться.

Арлин, с которой мы долго обсуждали мой переезд, вздыхала даже с толикой зависти. Ее деятельная натура тоже была бы не прочь окунуться в бурлящий котел приграничной жизни. Я вообще подозревала, что долго она в родном городке не выдержит. Покинет лавку отца и попытается найти работу где-нибудь еще. Скорее всего, в столице. Вроде бы и недалеко от родителей, но в Таросе жизнь куда интереснее. Хотя до барминской ей, конечно, далеко.

Единственное же, что пока держало в Фанере меня саму — это необходимость окончательно разрешить все дела, связанные с моим совершеннолетием. Через три дня мне исполнится двадцать один, и я буду свободна, как птица!

День рождения мой праздновали шумно и весело. Торны созвали кучу народу и устроили самое настоящее торжество. Наверное, это был один из лучших дней рождения в моей жизни. Большинство я отмечала в окружении отца, мачехи и сводной сестры, а потом и вовсе только последних. Так что было не слишком-то весело, учитывая отношение ко мне второй жены Арнольда и ее дочери.

Теперь же впервые не чувствовала себя изгоем. Жители Фанера уже привыкли к моей внешности и даже стали считать своей. И Арлин права: некоторые местные мужики поглядывали с интересом. Только я на грубоватые комплименты и намеки отвечала безразлично-отстраненно. Всем видом давала понять, что меня подобное не интересует.

Арлин поглядывала с неодобрением, но ничего не говорила. Думаю, она втайне мечтала, чтобы я связала судьбу с кем-то из местных и осталась здесь. Подруга сильно переживала предстоящую разлуку. Я же мысленно уже находилась не здесь. Даже привязанность к той, что стала мне, как сестра, не заставит отказаться от таких волнующих перемен в жизни!

В разгар веселья, когда меня все же вытащили потанцевать, и я усиленно старалась не отдавить ноги партнеру, явился новый гость. Для меня это показалось громом среди ясного неба. Я настолько поразилась при виде вошедшего в помещение Бэйли, что все-таки сбилась с ритма и наступила на ногу пригласившего меня кавалера. Бедняга взвыл. Я же, даже не догадавшись извиниться — настолько выбило из колеи присутствие бывшего жениха — застыла столбом.

Бэйли, как всегда, безупречно одетый и сияющий, как начищенный таз, как ни в чем не бывало улыбнулся своей очаровательной улыбкой и двинулся прямо ко мне.

С любопытством поглядывающие на него гости расступались, давая проход. Я же оцепенела.

К горлу подступила горечь, а в душе вновь всколыхнулись неприязнь и обида. Зачем он опять вернулся в мою жизнь, когда я уже смирилась с его отсутствием?

Арлин, тоже заметившая появление незваного гостя, поспешила к нам, оставив своего кавалера.

— А тебя сюда никто не звал! — заявила она, преградив Бэйли путь и заслоняя меня своей худенькой спиной.

Мой бывший жених поморщился и смерил ее неприязненным взглядом.

— Я не к тебе пришел!

— Ты пришел в дом моих родителей, а значит, и ко мне, — не согласилась она, воинственно выпятив подбородок.

Гости, привлеченные намечающимся скандалом, оставили танцы и окружили нас, с любопытством прислушиваясь к разговору.

Я почувствовала, как щеки заливает краска от нового позора, которому подверг мерзавец Бэйли. Неужели станет выяснять отношения у всех на виду? Похоже, так и есть, поскольку, не обращая больше внимания на Арлин, уставился прямо на меня.

— Хорошо выглядишь, — сказал парень, оглядывая меня. — Похудела.

— Спасибо, — процедила, решив не скатываться до ругани. — Что ты здесь делаешь?

— Мы можем поговорить наедине? — Бэйли окинул умоляющим взглядом, всем видом изображая раскаяние и страдание.

Только теперь я не верила ни одной его ужимке! Воспринимала как игру, причем не слишком-то удачную — чересчур перебарщивал.

— Ей не о чем с тобой говорить! — опять впряглась за меня Арлин.

— Я задал вопрос не тебе, — лицо Бэйли исказилось от досады.

— Все в порядке, Арлин, — я решительно вышла из-за ее спины и махнула Бэйли рукой в сторону двери. Хватит уже прятаться за кем-то! Нужно решать свои проблемы самой! — Что ж, пойдем поговорим, — сухо сказала бывшему жениху, продвигаясь к выходу.

— Только не вздумай его прощать! — донеслось вслед от обеспокоенной подруги.

Неужели она и правда считает, что я могу забыть о том, что произошло? И что вообще хочу этого? Самое странное, что я даже не испытывала прежнего волнения от близости Бэйли. Если раньше, стоило увидеть парня, сердце билось сильнее, а я не знала, как угодить ему, чтобы показаться интересной, то теперь недоумевала, как могла быть такой дурой.

Смотрела в лицо Бэйли, все еще находя его привлекательным, но при этом отмечала то, что раньше в упор не видела. Чрезмерную приторность улыбки, колючий взгляд, что он пытался замаскировать добродушным выражением. Но может, во мне говорит лишь обида? Я пока не знала ответа на этот вопрос.

Поднявшись вместе с Бэйли в мою комнату, кивнула в сторону кресла и отошла к окну.

— Так что ты хотел мне сказать?

Парень садиться не пожелал. Вместо этого приблизился и бухнулся на одно колено.

Схватив мою руку, патетически закатил глаза и воскликнул:

— Понимаю, как виноват, что так поздно оценил свое счастье! Твоя сводная сестра сделала все, чтобы задурить мне голову. Я думал, что мне нужна она, но на самом деле…

Не представляешь, как я страдал во время разлуки с тобой! Только когда потерял, понял, что на самом деле тебя люблю… Прости… Я сделаю все, чтобы заслужить твое прощение!

Наверное, если бы он пришел ко мне еще две недели назад, когда я пластом лежала на кровати и оплакивала свое утраченное счастье, могла бы и купиться. Но сейчас его излияния не вызвали ничего, кроме брезгливого недоумения.

Это ж как низко нужно пасть, чтобы вот так унижаться в попытках одурачить уже сорвавшуюся с крючка жертву! И опять просто катастрофически переигрывает!

Я выдернула руку и сухо сказала:

— Ты зря пришел. Меня это больше не интересует.

— Неужели ты так жестока? — он театрально заломил руки. — Вспомни, сколько хорошего у нас было! И ты зря считаешь, что это все ненастоящее! Так я говорил Терезе, но на самом деле…

Стало так противно, что я не сдержала гримасу отвращения. Заметив это, Бэйли на мгновение перестал ломать комедию, и его лицо исказилось злобой. Но он быстро справился с собой и, поднявшись с колен, опять предпринял попытку вернуть мое расположение:

— Если ты скажешь, что больше не любишь, что у меня нет хотя бы шанса добиться твоего прощения, мне незачем жить!

— Правда? — иронически спросила. — Ну, тогда, думаю, нам стоит попрощаться навсегда. Потому что да, я тебя больше не люблю.

С удивлением и облегчением поняла, что так и есть. Чувство, что еще недавно казалось таким важным, покинуло сердце, словно и не жило там никогда. Да и любила ли я Бэйли на самом деле? Или всего лишь увлеклась красивой картинкой, в которой воплотились все мои наивные романтические грезы? Соприкосновения с реальной жизнью эта картинка просто не выдержала. И оплакивала я, скорее, собственные иллюзии, а не потерю смазливого подлеца с его лживой любовью.

— И какой способ уйти из жизни предпочтешь? — холодно поинтересовалась, глядя на вытянувшуюся физиономию Бэйли. Такого он явно не ожидал. — Советую быстродействующий яд. Не так болезненно. Могу даже посоветовать, какой именно лучше использовать. Мы на занятиях в Академии и это изучали.

— Сука! Жирная, отвратительная корова! — выпалил Бэйли, наконец, осознав, что ему и правда ничего не светит. — Да кем ты себя возомнила?! С тобой и за деньги не каждый бы связался! Да ты счастлива должна быть, что я на тебя вообще внимание обратил!

Я расхохоталась ему в лицо, хотя его слова задели гораздо сильнее, чем хотелось бы.

И лишь укрепили в мысли о том, что больше никогда не позволю себе такую глупость, как влюбиться.

— Хочешь оплаты своих услуг? — прищурившись, усмехнулась. — Прости, но ты плохо старался. Клиентка осталась недовольна. Вот, разве что, за потраченное время, держи, — демонстративно подошла к тумбочке и достала из ящика кошелек. Вытащив пару медных монет, швырнула в лицо Бэйли. — Думаю, и это много за такого, как ты, но я сегодня добрая.

Его прямо-таки перекосило. А потом он покрыл меня таким градом грязных ругательств, что уши едва в трубочки не свернулись.

В конце вообще кинулся с кулаками, но тут уж мое терпение лопнуло. Вспомнив о том, что я какой-никакой, но менталист, сосредоточилась и обрушила на его голову ментальный удар. Запрещенное действие, конечно, но в случае самообороны можно оправдать. А в этом доме найдется куча свидетелей, которые, по просьбе Торнов, подтвердят все, что угодно. Да и я знала, что на Бэйли браслет с ментальной защитой. Так что мое нападение послужит предупреждением и просто остудит пыл зарвавшегося негодяя.

Бэйли вскрикнул и поморщился, когда браслет от сильного воздействия заискрил, и ментальная защита едва не разрушилась. Но выстояла. Хотя, думаю, он тоже понял, что второго такого удара браслет не выдержит. Все-таки уровень моей силы достаточно высок, чтобы со мной считались. Не прикрывай Бэйли сейчас защита, у него в мозгах произошла бы довольно сильная встряска. А при нескольких ударах превратился бы в овощ или вовсе умер. Так что вполне понятно, почему подобное воздействие разрешено законом лишь в редких случаях.

Опасливо косясь на меня, Бэйли попятился к двери. Я презрительно махнула рукой, давая понять, что отпускаю его.

— Пошел вон! И если еще когда-нибудь тебя увижу, так просто не отделаешься!

Когда бывший жених выскочил за дверь, почти сразу в комнату влетела Арлин. Я понимающе хмыкнула.

— Подслушивала?

— И подглядывала, — ничуть не смутилась она. — Тут достаточно большая замочная скважина. Но как ты его! Молодчина! Вот честно, не ожидала!

— Сам нарвался, — улыбнулась я, все еще испытывая внутри небывалый подъем. Мне понравилось быть сильной и не чувствовать себя жертвой!

— Знаешь, до этого момента я боялась, что в Бармине ты все-таки не справишься без меня, — призналась Арлин, глядя с каким-то новым выражением. — Теперь так не думаю.

Главное, и дальше не позволяй никому вытирать об себя ноги!

— Именно это я и собираюсь делать. Жить по-новому! — я подмигнула ей. — А теперь пойдем к гостям. Надо проверить, что там с ногой бедного Тома. А то вдруг я ее сломала.

Мы обе рассмеялись и двинулись к выходу. На душе было легко и радостно оттого, что я, наконец-то, оставила прошлое в прошлом.

Глава 4

На следующий день приехал господин Дартмур — почтенный пожилой гном, поверенный моего отца, которому тот поручил заботу обо мне до совершеннолетия.

Торны деликатно оставили нас наедине в гостиной, чтобы могли спокойно решить все вопросы.

Как всегда, гном был лаконичен и сух. Несмотря на то, что это был честнейший и порядочнейший господин, общение с ним с непривычки могло выбить из колеи. Не успев поздороваться и едва дождавшись, пока останемся вдвоем, маленький человечек сообщил:

— У меня еще много других дел, поэтому не будем ходить вокруг да около. Вначале у меня к вам самый насущный вопрос. Как прикажете распорядиться оставленной в наследство суммой?

Над этим вопросом я уже думала, потому была готова. Глядя на то, как худенький, что для этой расы, скорее, исключение, мужчинка с деловым видом достает из кармана блокнот с магическим пером и готовится писать, произнесла:

— Хочу взять с собой в Бармин сто золотых. Прочее оставьте на моем счету в Таросе.

Возможно, позже я переведу их в банк по новому месту жительства, но пока не уверена.

Да и, положа руку на сердце, переводить такую внушительную сумму в город, где жизнь не столь размеренная и упорядоченная, как здесь, было страшно. Что если опять война начнется или еще какие-то непредвиденные события?

— Весьма разумно, юная леди, — важно кивнул гном, почесав кончиком пера подбородок с окладистой бородой. — Тогда перейду к еще одному поручению, оставленному вашим отцом перед его безвременной кончиной.

Я покосилась на шкатулочку из красного дерева средних размеров, которую гном принес с собой и поставил на столик рядом с креслом. Думала, что там бумаги о моем наследстве, но их он достал из папки и молча передал мне. Там требовалась только моя подпись, и даже не глядя, можно было не сомневаться — все оформлено как надо, и теперь я полноправная владелица пяти тысяч золотых. Проценты же с этих денег каждый месяц исправно перечислялись на мое содержание. Полагаю, эта сумма и дальше будет нелишней, так что оставить деньги в банке — правильное решение. Мало ли, как сложится в Бармине! Но вообще я предпочла бы жить исключительно на жалованье и доказать самой себе, что вполне в состоянии обеспечивать собственные нужды.

— Ваш отец велел передать вам вот это, — гном и правда кивнул на шкатулку, — после совершеннолетия. Насколько понимаю, это осталось от вашей матушки, — господин Дартмур выдержал положенную почтительную паузу в знак уважения к моей утрате, хотя в его случае вряд ли стоило рассчитывать на искреннее сочувствие. Просто соблюдал приличия.

Известие о том, что мама тоже что-то мне оставила, заинтриговало. Я даже вперед подалась, с жадным любопытством разглядывая самую заурядную шкатулочку из тех, в каких держат украшения или какие-нибудь мелочи. Только воспитание удержало от того, чтобы немедленно схватить предмет и открыть на глазах у гнома. Но господин Дартмур еще не закончил, и потому приходилось терпеть, непроизвольно постукивая носком туфельки об пол.

— К шкатулке прилагалось вот это, — гном порылся в папке и вытащил запечатанный магической печатью конверт, на котором красивым размашистым почерком значилось мое имя. — Это тоже от вашей матери. В письме все объясняется. — Он положил конверт рядом со шкатулкой. — А теперь позвольте откланяться. Засим мои обязательства относительно вас можно считать выполненными.

Господин Дартмур соскочил с кресла, с которого свешивались его коротенькие ножки, не касающиеся пола. Как-то при этом умудрился не выглядеть смешным и даже не утратить важного вида.

Я тоже поспешила встать и сделать книксен, прощаясь с поверенным. Начала было благодарить, но гному явно не терпелось приступить к решению других дел. Он вообще был редкостным трудоголиком. Так что я быстро закруглилась, тем более что и самой не терпелось взглянуть на принесенные им вещи.

Думаю, расстались мы вполне довольные друг другом. И мне даже будет не хватать этого расторопного исполнителя, к которому можно было обратиться по самым различным вопросам и получить квалифицированную помощь. Но я уже решила, что с няньками покончено и теперь сама буду решать свои проблемы.

Первым делом схватила шкатулку и в жадном нетерпении попыталась открыть.

Ага, как же! Сделать это оказалось невозможным. Там был замочек. Причем непростой, а опять же магический. И почему-то об этом почтенный господин Дартмур упомянуть забыл.

Хотя…

Подумав пару секунд, я почесала переносицу и посмотрела в сторону письма. Гном ведь сказал, что там все объясняется.

Схватила конверт и повертела в руках. То, что озаботились такой степенью защиты, как магическая печать, уже говорило о многом. Вскрыть мог лишь тот, чей слепок ауры завязан на печати. Судя по всему, это я. Если бы распечатать конверт попытался кто-либо другой, тот бы самоуничтожился.

Опять глянула на шкатулку. Может, и там все устроено по тому же принципу?

Поднеся палец к замочку, прижала его, давая возможность устройству просканировать ауру.

И снова разочарование! Видимо, со шкатулкой дело обстоит куда сложнее.

Выругавшись, вернулась к письму. Распечатать конверт труда не составило, и вскоре я уже дрожащими от волнения руками разворачивала листок, исписанный тем же почерком, что был и на конверте. Осознание, что это писала мама, заставило подкатиться комок к горлу.

«Дорогая моя Ленора, Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых, а ты стала совсем взрослой. Прости, что не смогла быть в этот день рядом с тобой, но моих сил не хватило на то, чтобы продолжать жизнь, ставшую лишь долгим прозябанием. Может, когда-нибудь ты сможешь меня понять…

Мысли путаются, и я не знаю, что тебе стоит рассказать, а что лучше утаить. Ведь ты всегда была девочкой умной и любопытной, а значит, вполне можешь сунуться туда, куда не следует. От этого хочу и предостеречь, не говоря всей правды. Иначе подвергнешься той участи, от которой я пыталась тебя спасти с помощью побега…»

На этом месте я остановилась и недоуменно изогнула брови. Сердце участило ритм.

О чем она говорит? О каком побеге? Отец и мать на мои вопросы о том, почему чистокровная эльфийка решила переехать в Тарос, говорили о том, что она встретила моего отца и захотела связать с ним судьбу. Чтобы на них неодобрительно не косились сородичи матери, они уехали как можно дальше от эльфийских земель. Мне это всегда казалось очень романтичным. Любовь, преодолевшая все предрассудки!

Что касается настоящего отца, то мать говорила, что он умер еще до моего рождения. И о нем вообще старалась не упоминать. О причине этого оставалось лишь догадываться. Теперь же оказывается, что мама попросту сбежала, да еще пыталась защитить от непонятной опасности меня.