Помоги проекту - поделись книгой:
Сколько ни пытался Осип Емельянович дозвониться на следующий день до литконсультанта, ничего у него не вышло. «Ты так и по миру скоро пойдёшь, – ворчал Брамс сам на себя, – то доставка у него на дом, то литературные негры… Ну, давай, придумай ещё, куда деньги потранжирить. Да, Ёся, финансист с тебя, нужно прямо сказать, абсолютно бестолковый. Надо же было повестись на такую аферу – какой-то совершенно незнакомый Вонверг (господи, прости, что скажешь) взялся написать начало романа. Ну, как можно было в такое поверить? Какой наивный человек!
А с другой стороны, скольким людям ты сам в своё время рассказал историю о том, как тебя обворовали и ты, мол, просишь деньги для покупки билета, чтобы уехать на родину. Если суммировать всё, что ты содрал с доверчивых прохожих с помощью своих легенд, поди, не одна тыща выйдет. Так что, дорогой писатель-фантаст, нечего тут возмущаться. Считай, что теперь платишь налоги с полученных незаконным образом доходов. Кто-то скажет: а что же тут незаконного? Это не воровство, не грабёж, не вымогательство… попросил, тебе дали, добровольно, без давления. Ага! – усмехнулся Брамс. – А басни о том, что тебя обворовали? Это что? Это, брат, не просто попрошайничество, это мошенничество. Согласен, мелкое, безобидное, но всё равно мошенничество. Ладно, впредь нужно быть предусмотрительнее и осторожнее».
Константин Евсеевич, видимо, вспомнив кое-какие детали из биографии, прислал на свой почтовый ящик дополнительную информацию, касающуюся будущего романа. Осип Емельянович решил больше никого не привлекать к работе, и для начала принялся тщательно изучать все документы, переданные ему Фарбергом в день отъезда в Америку.
Биография у Константина Евсеевича оказалась более чем разнообразной и на редкость содержательной.
«Если использовать все эти пронзительные моменты из жизни моего главного героя, – размышлял Осип Емельянович, – вряд ли получится мармеладная книжонка, хотя замысла такового и не предусматривалось. Какое у нас поручение? Чтобы история имела счастливый конец, и как бы ни был мне ненавистен литератор-прохвост, он был прав: счастье – понятие относительное. Один с утра просыпается и, в предвкушении, ещё не открыв глаза, наперёд наслаждается пиццей, гамбургером, роллом или ещё какой буржуйской мерзостью, а другой мечтает о куске свежего хлеба и о картошке в мундире. Удовлетвори их желания, и оба будут безмерно счастливы. Или другой случай: одному новую машину подавай, а второму найти бы денег на велосипед, один о полушубке из соболей мечтает, другой – о новом ватнике. И самое главное то, что ещё не известно, кто будет счастливее, сбудься их мечты.
Да, непросто устроена жизнь. Взять хотя бы нашего Акробата, откуда такое прозвище? Был всю жизнь Митей и вдруг стал акробатом? Да нет же, просто так такие клички не прилипают. Как рассказывал один наш общий знакомый, Митя лет десять назад случайно оказался на свадьбе. Ну, оказался да и оказался, сиди молча, не выпячивайся, считай, что повезло, кто тебя со свадьбы погонит, коли ты уже за столом сидишь. Так нет же, после третьей рюмки Митя стал проявлять не соответствующую своему статусу активность – незваный гость несколько раз пытался произнести тост «за нашу невесту-овечку». Сидящий рядом гражданин тихонько намекнул ему, мол, осторожнее на поворотах, здесь поголовно присутствует интеллигентная публика и всяких вульгарных слов со стороны гостя не потерпит, особенно в отношении жениха и невесты. Намёк товарища вызвал у Дмитрия глубокое недоумение. Пропустив вовнутрь ещё пару рюмок горячительного напитка, Митя объявил соседу, что тот козёл и он ни хрена не понимает в свадебных обрядах, ибо по старинному русскому обычаю, невесту раньше называли «ярочкой», то есть овечкой.
В результате, Дмитрию пришлось отвечать двойным порционом – одновременно и за козла, и за овечку. Казалось бы, при чём тут спортивно-цирковой термин? А при том, что, когда Митю вывели из-за стола и, уводя за дом, стали через рубаху вести подсчёт его рёбер, он вырвался из рук конвоиров и запрыгнул на дерево, да так ловко, что один из сопровождающих присвистнул и, произнеся не слишком широко употребляемое слово, добавил «акробат». А акробат тем временем попытался влезть по дереву ещё выше, но, видимо, крепость домашнего самогона не соответствовала российским ГОСТам, и Дмитрий, неожиданно потеряв равновесие, свалился прямо в руки преследователям.
Зрители необычного представления, пожалев самодеятельного артиста, прекратили подсчёт рёбер историка русских свадеб и решили ограничиться простым выдворением нахала. Погулять до конца Дмитрию в тот день не удалось, но зато покинул мероприятие целым и невредимым, да ещё и с приличным псевдонимом.
И вот как тут думать – посчастливилось Мите или нет? Мне кажется, очень – могли ведь рёбра не только пересчитать, но и… Страшно даже подумать».
Устав под вечер возиться с бумагами, Брамс всерьёз задумался о визите к жене. Дарья по его просьбе подготовила костюм кофейного цвета, в мелкую полоску рубашку, кожаный ремень, баснословно красивый галстук.
– Дашуль, – пощупав галстук, удивлённо произнёс Осип Емельянович, – тебе не кажется, что он какой-то странный? – Брамс даже не заметил, как перешёл с домработницей на «ты».
– Странный-странный, – улыбаясь, согласилась Дарья, – читайте, что тут написано? – она перевернула галстук и прикоснулась указательным пальцем к шёлковому ярлычку, – видите? Kiton Green Cashmere-Silk!
– Мне это ни о чём не говорит, – честно признался Брамс и уныло улыбнулся. – Ты знаешь, я сроду не носил галстуки, но сегодня у меня такая необычная встреча, что… ну, в общем…
– Встреча в галстуках! – воскликнула Дарья.
– Да, – кивнул Осип Емельянович.
– Отлично, – сказал Дарья и добавила: – Эта надпись гласит, что у вас один из лучших галстуков в мире. А странный на ощупь он потому, что сейчас мода на вязаные галстуки. Этот сделан из кашемира и шёлка. Нет, вы только посмотрите, – Дарья приложила аксессуар к своей груди, – какая прелесть.
– Красиво, не спорю, – подтвердил Брамс, – но как-то неловко…
– Ничего неловкого тут нет, – сказала Дарья, – Константин Евсеевич поручил мне заниматься вашим гардеробом. А он, уж поверьте мне, знает толк в аксессуарах. Теперь это всё ваше. Не переживайте. Вы ещё увидите, там, – она кивнула в сторону шкафа, – потрясающие вещи. Сегодня морозно, потому рекомендую вам меховую шапку.
Надев тёплую шапку и очки, Осип Емельянович бродил по вечерней Москве, пока та не превратилась в Москву ночную. Домой Брамс возвращался грустным – он так и не решился, стоит ли наведаться к жене. С одной стороны, он настроился даже на отлуп от жены. С другой – его обуял какой-то чудовищный страх. Ему казалось, если жена откажется от воссоединения, то это всё – конец и крушение всех надежд. Но было ещё обстоятельство, по которому этот процесс мог затянуться – Осип Емельянович не знал нового адреса проживания семьи.
Осип Емельянович решил посоветоваться с Дарьей. Услышав утром характерные звуки, он вошёл на кухню и с порога произнёс:
– Даш, посоветуй, пожалуйста, как помириться с женой? Что нужно для этого сделать? Не хотелось бы наломать дров, а совета попросить мне не у кого.
Дарья не сразу нашлась, что ответить. Спустя несколько минут, она всё-таки решилась:
– Вы знаете, Осип Емельянович, вам бы лучше с эти вопросом обратиться к психологам. Они могут…
– Да ни черта они не могут, – перебил Брамс, – мне не психолог нужен, а житейский совет. Вот, к примеру, к тебе пришёл бывший муж, что тебе в его словах понравилось бы?
– Слова, дорогой Осип Емельянович, здесь на пятом месте. Я бы оценивала скорее поступки, чем болтовню. Но, разумеется, слова тоже имеют значение. Тут понимаете, в чём подвох, все женщины разные, да что там женщины, все люди разные. Я ведь незнакома с вашей супругой, не знаю её характера, отношения к… мужчинам, любви, иными словами, вообще ничего не знаю. По мне, так…
– Да-да-да! – воскликнул Брамс. – Вот мне хотелось бы знать, что тебя заинтересовало бы в первую очередь? Давай представим, что моя Татьяна точно такая же, как и ты. Ну, должен же я от чего-то оттолкнуться? Помоги, Дашуль! – умоляюще произнёс он. – Я сам не справлюсь.
– Ну, хорошо,– согласилась Дарья. – Но сразу предупреждаю: если у вас ничего не получится, прошу меня не винить. Договорились?
– Разумеется, – радостно воскликнул Брамс, – разумеется! Слушаю тебя.
Даша набрала полные лёгкие воздуха и, резко выдохнув, начала:
– Мне бы очень понравилось, если бы мой бывший муж, – она с хитрецой взглянула на Осипа Емельяновича, – вернул мне приятные воспоминания о красивых моментах нашей совместной жизни. Вы же когда-то ухаживали за девушкой по имени Татьяна? Дарили цветы, подарки, ну, пусть там даже всякие безделушки?
– Конечно, – закивал Брамс, – и ухаживал, и цветы дарил с безделушками, и не только.
– Ну, вот! – рассмеялась Дарья. – Повторяйте всё сначала.
– Ну, не на свидание же её снова приглашать? – недоумённо спросил Осип Емельянович.
– А почему бы и нет? – вздёрнула брови Дарья. – Или вы думаете, ей это будет неприятно?
– Даже не знаю, – пожал плечами Брамс.
– А вы узнайте! Придите к ней, вручите букет цветов, подарочек, например, серёжки, и необязательно золотые, это в данной ситуации неважно.
– Да я могу и золотые купить, – сказал Осип Емельянович.
– Прекрасно! Вот и действуйте. Если у жены есть подруга, которой она доверяет, попробуйте действовать через неё. Но тут вы должны быть уверены, что она не станет работать на два фронта.
– А как она может помочь? – удивлённо спросил Брамс.
– О! – усмехнулась Дарья. – Подруги – это великая сила. Они могут как спасти брак, так его и разрушить. Если такая подруга есть, расспросите её, что она считала в вашей жизни недопустимым и что ей было приятно, чем она хвалилась. Затем из минусов делайте плюсы, а плюсы удваивайте. А ещё мне было бы приятно, – продолжила Дарья, если бы мужчина пришёл ко мне и безо всяких условий-предисловий предложил помощь по хозяйству. Вы же знаете, что в доме всегда найдётся то, что нужно починить, заменить и так далее. Мы, женщины, конечно, и сами можем лампочку вкрутить, но мы очень любим, когда на нашей территории наводит порядок по своей линии мужчина.
– Я никогда не позволял жене делать в квартире мужскую работу, – с гордостью признался Брамс.
– Вот и хорошо! – сказала Дарья. – Наверняка, придётся чем-то полезным заняться. После такого действия любая женщина пригласит вас отужинать. И вот, приступив к ужину, не забудьте сказать ей, что уже и забыли, когда ели такую вкуснятину. Это для вашей женщины будет самый драгоценный подарок. И не старайтесь в первый же день, остаться у неё ночевать. Это будет по-медвежьи. Не ленитесь, ухаживайте, приглашайте на свидания и снова, и снова завоёвывайте доверие. Всё как в юности, как в молодости. Действуйте!
– Спасибо, Дарья, – Осип Емельянович улыбался во весь рот. – Очень полезная информация. Я вот как-то об этом и не задумывался.
– Мужчины, – цокнув языком и тяжело вздохнув, произнесла Дарья Андреевна, – к сожалению, часто не задумываются над простыми вещами, превращающиеся со временем в до боли сложные проблемы.
Ночью Брамс миллион раз прокручивал в голове картинку, где он появляется на пороге квартиры с огромным букетом цветов и протягивает его своей жене со словами: «Здравствуй, моя любимая Танюша». Но странное дело – все мысли о Татьяне плавно возвращались к Дарье.
Однако встреча с женой многократно откладывалась. Главной причиной был тот факт, что Брамс не знал нынешнего адреса семьи. Пытался найти, но всё не выходило, а соседи поговаривали, что они и вовсе перебрались в Санкт-Петербург.
Глава 7. Все дороги ведут к дому.
Осип Емельянович взялся за писательское дело самозабвенно. На столе выросла в прямом смысле выше головы стопка книг. Как ни старался Брамс, всё никак не мог приноровиться читать книги с компьютерного монитора. Начинающий писатель зарегистрировался в интернете на одном из литературных сайтов под псевдонимом «Ёськин кот», чтобы выкладывать на нём свои литературные опыты. На написание первого рассказа Брамс потратил трое суток.
В предвкушении советов от коллег, что говорится, по цеху, Осип Емельянович опубликовал свой рассказ и… Отзывы не заставили себя долго ждать. И хотя Брамс не питал иллюзий и не ждал восторженных похвал, всё же первый комментарий привёл Брамса в крайне угнетённое состояние. Пользователь под псевдонимом «Литератор века» писал: «Котяра, тебе срочно нужно обратиться к врачу, иначе твоё психическое заболевание, выражающееся в пристрастии к писательству, заведёт тебя на погост. Неужели ты сам, идиот, не чувствуешь, что абсолютно бездарен и напрочь лишён даже намёка на литературные способности. Аффтар, отруби себе пальцы, гад, и убейся апстену!».
«За пять лет моего отсутствия в интернете, увы, ничего не изменилось», – отчаянно подумал Осип Емельянович.
Он вспомнил, как раньше ночи напролёт воевал с недоброжелателями в одноклассниках, доказывал какие-то очевидные вещи, отвечал оскорблениями на оскорбления. Доходило до того, что он вынужден был пить валериану, а по ту сторону монитора собеседники продолжали глумиться и, казалось, только и ждали дальнейших ответов, возражений и оскорблений. Со временем Брамс, наконец, понял, что это так называемые тролли и что они так развлекаются. Татьяна утром, собираясь на работу, упрекала мужа:
– Осип, взгляни на себя в зеркало, на тебе лица нет.
– Не твоё дело, – бурчал муж.
– Как это не моё? – возмущалась Татьяна. – Ну, как это не моё? Ты же мне не чужой человек? Куда ты катишься? Днём пьёшь, вечер храпишь, а потом всю ночь напролёт воюешь с какими-то утырками-малолетками. Оно тебе нужно?
– Папа, – дочь Катерина непременно поддерживала мать, – мама права. Это школьники забавляются, прикалываются, а ты заводишься, и пытаешься им что-то доказать. Я как-то со стороны наблюдала в ленте за вашей, с позволения сказать, дискуссией, и, если бы не знала, что это общается мой отец, подумала бы, какой-то прыщавый юнец развлекается. Зачем тебе это?
Осип Емельянович дочку выслушивал всегда сдержанно, кивал и не спорил с ней.
– Хорошо, – соглашался он. – Сегодня отрежу на фиг этот интернет. Вот сейчас почту проверю и уничтожу его.
– А о нас ты подумал? – пыталась увещевать дочь отца. – Мне интернет не для игрушек нужен, я, например, использую его для учёбы.
– Что в этой помойке можно использовать для учёбы? – таращил глаза отец.
– Да всё, – утверждала Катерина. – Это как в пословице «Свинья грязи везде найдёт».
– Не понял, – выпятил губу отец, – это ты, доча, сейчас меня так аккуратно свиньёй обозвала?
– Прекрати, папа, – дочь подошла к отцу и поцеловала его в нос, – это просто пословица. Я о том, что в интернете каждый находит то, что ему хочется. Зачем мне с толстой пыльной книжкой возиться, когда я на мониторе настраиваю себе и шрифт, и его размер, и цвет фона, и цвет букв – сиди, читай и наслаждайся. Разве я не права. Всегда можно отыскать значение любого термина, проверить орфографию, да всё, что угодно. Но ты видел, чтобы я торчала в соцсетях? А ты взрослый чел, а ведёшь себя…
–Ну, договаривай-договаривай, – недовольно пробурчал Брамс.
– Папуля, – улыбалась Катя и обнимала отца, – да я не хочу тебя обижать, просто жалко тебя. И с мамой ссоритесь, может, бросишь это дело?
– Хорошо, – кивал отец, а через неделю снова с головой уходил в интернетовский омут.
«Как же давно это было! – печально произнёс Брамс. – Но «всё возвращается на круги своя», что же мне снова с ними воевать? Катюша учила меня не реагировать и не отвечать на выпады в интернете. Хороший, дельный совет, но вот как этой падле не ответить – «Аффтар, отруби себе пальцы, гад, и убейся апстену!»? Это ж надо так… Ух! Попался бы ты мне, скотина, по эту сторону монитора, я бы повозил твою рожу не только по стене, но и по тротуару, слава богу, силушка ещё имеется. Нет, нет и ещё раз нет! Вспомни слова дочери: она использовала интернет для самообразования, бери пример, дурья твоя башка!».
Спасла ситуацию девушка-комментатор. Хвалебных слов она не писала, но, вступив в полемику с «Литератором «каменного» века», оставила тактичный и достаточно положительный отзыв: «А мне рассказ понравился. Пусть и написан несколько корявым языком, но чувствуется у автора есть художественный потенциал. Аффтар, пеши исчо!».
«Кто придумал этот дурацкий язык? – мысленно возмущался аффтар. – Пушкин точно не дожил бы до дуэли, сам застрелился, почитай он всю эту сегодняшнюю тарабарщину…».
И всё же, как говорится, набухли почки, ждём листочки. Ёсю прорвало – он каждый день строчил рассказы и выкладывал в сеть. «Литератор века» продолжал ёрничать и задирать автора, но, видя, что «Ёськин кот» не реагирует на его придирки, вскоре потерял интерес и отстал от него. Осип Емельянович с облегчением вздохнул, когда под очередным сочинением не обнаружил комментарий обормота.
«Слава тебе господи! – мысленно воскликнул он. – усох нахалюга».
В то же время под его рассказами, точнее будет сказать, рассказиками, миниатюрами стали всё чаще появляться доброжелательные отзывы. Первое время Осип Емельянович брал темы из своего детства, юности: вот он с друзьями идёт на рыбалку, а вот соседский гусь Потапыч оторвал хлястик с пиджака, кошка через открытое окно утащила связку сосисок, новенькая девчонка в классе, дуэль с Васькой из восьмого «б». На первый взгляд, рассказы-малыши (как с любовью называл их Брамс) выглядели так, словно школьник описывает свои похождения и наблюдает за окружающим миром. Об этом писали и многочисленные критики, гадающие над возрастом новоиспечённого писателя. Большинство читателей и критиков сошлись во мнении, что за «Ёськиным котом» прячется подросток.
«И хорошо, – думал Осип Емельянович», – пусть будет так. Мне бы сейчас руку набить, – он вдруг рассмеялся, шутливо продолжив фразу: – а потом уже пусть бьют морду. Основная задача теперь – читать, читать и читать. Что там у нас сегодня на ночь? Отлично: «Угрюм-река». Наблюдаю, как писатели красиво начинают свои романы. Это ж надо так сказать? «На сполье, где город упирался в перелесок, стоял покосившийся одноэтажный дом». Казалось бы, ну что тут необычного, а звучит красиво и загадочно – «город упирался в перелесок». А я бы так смог выразиться, как Вячеслав Шишков? Даже не знаю…»
Брамс неожиданно вспомнил «дом Фарбергов», в котором всё смешалось, и рассмеялся: «Вот прохиндей! Как ловко он обвёл меня вокруг пальца. Если бы он стянул начало у Шишкова, то на сполье в пошатнувшемся доме у него непременно проживал бы Константин Евсеевич. И что самое интересное, я ведь у него наверняка не один такой клиент. Живёт человек, и совесть его не грызёт… Ладно, бог ему судья. Давай, Ёся, подумаем, как бы ты начал свой роман, с каких слов? Нужно, наверное, так сказануть, чтобы читатель вцепился в книгу… А может, я всё преувеличиваю? Ну, напишу я интригующее начало, а дальше что? Ты придумай сюжет, чтобы он завлёк читателя, чтобы стремительно развивался, не давал читателю уснуть – вот это дело. А то всё название, название… Напиши «атомная бомба всё ближе и ближе приближалась к земле» – интрига? Ещё какая. А дальше что? Нет, я думаю дело не в начале романа, а в его сути. Начало, это как упаковка – держишь в руках, нарадоваться не можешь, но не будешь же всю жизнь любоваться упаковкой. На упаковке, к примеру, написано, что внутри хрустальный пузырёк с роскошным французским одеколоном. Отлично! Упаковку – в мусорку, вынимаем флакон, вроде на хрусталь непохоже, отвинчиваем пробку, подносим горлышко к носу и вдруг улавливаем запах обыкновенного тройного одеколона. Всё, поезд промчался красной стрелой, станция Париж осталась далеко позади, проводник Вонверг предлагает чай. Впрочем, с чаем тоже нельзя торопиться – в воздухе витает сплошной вонвергизм».
Творческий процесс был прерван неожиданным звонком. На дисплее смартфона всплыла надпись из телефонной книги – «коллеги». Брамс схватил трубку.
– Да! Слушаю…
– Ёся, – раздался знакомый голос, – у нас проблема.
– Что случилось? – взволнованно спросил Осип Емельянович.
– Какая-то тварь заварила все продухи в нашем доме, – сказал Митя.
– Как? – изумлённо воскликнул Брамс. – Всё договорено со старшим!
– Он говорит, что не от него это зависит, начальство сверху приказало.
– Вы где сейчас? – спросил Ёся.
– В сквере напротив дома! Куда идти, не знаем. Там внутри и вещи наши остались.
– Ждите, сейчас подъеду, – предупредил Брамс.
Первая мысль была, поймать такси, но тут Осип Емельянович вспомнил, что у него есть автомобиль. Несмотря на то, что у него имелось водительское удостоверение, сам сесть за руль он не решился. Брамс позвонил Николаю.
– Здравствуйте, Осип Емельянович, – радостно поприветствовал его водитель. – А я уже сам хотел вам звонить. У меня жена спрашивает, не безработный ли я теперь…
– Николай, подходи срочно, – приказал Брамс, – я через пять минут выхожу.
– Понял! Бегу! – ответил Николай и положил трубку.
«С дисциплиной у Константина Евсеевича полный порядок, – подумал Осип Емельянович, – это хорошо! Наверное, он тысячу раз прав, запретив обслуживающему персоналу употреблять спиртное, тем более, личному водителю».
Через пять минут, выйдя из подъезда, Брамс очень удивился – двигатель автомобиля урчал, водитель находился на месте. Он выскочил, чтобы открыть дверь Осипу Емельяновичу, тот махнул рукой:
– Не надо, я сам!
Брамс назвал адрес, через полчаса они были на месте.
– Я скоро вернусь, – бросил Осип Емельянович и направился к скверу.
Там, скукожившись, сидели его товарищи Акробат и Дед Акын.
– Ну, что, братцы? – хлопнув по плечу Митю, – обратился Ёся. – Кому же это в голову взбрело посреди зимы продухи заваривать?
– Старш
– Не оправдывайся, – оборвал Осип, – у вас что, были другие варианты? Идите за мной, сядем в машину, лишнего не болтайте, лучше вообще молчите, зайдём в квартиру, там пообщаемся. Ясно?
– Угу! – закивали оба, а Акробат спросил: – А чья хата? Твоя?
– На месте объясню, – сказал Брамс и повторил: – Идите за мной.
Поделиться книгой: