Роман со счастливым концом

– Ничего! – раскинул руки пьяница. – Вот, мошенника поймал. Он возле метро постоянно побирается.

– Ваши документы! – потребовал полицейский.

– И мои? – удивлённо спросил Борька.

– А вы что, исключение? – усмехнулся сержант.

– Да я, вообще-то, ничего плохого не сделал! За что вы требуете мои документы?

– Вы нарушаете общественный порядок, – листая паспорт Брамса, ответил полицейский. Убедившись, что перед ним стоит вполне приличный, трезвый, недалеко проживающий москвич, сержант вернул Осипу Емельяновичу документ и спросил: – Вы имеете претензии к гражданину?

– Да нет, – пожал плечами Брамс, – пусть идёт домой, проспится, а то ему тут ещё Шерлок Холмс привидится.

Полицейские рассмеялись, Осип Емельянович торопливой походкой направился домой.

Глава 5. Счастье без ума, что дырявая сума.

Случай в парке подействовал на Осипа Емельяновича ошеломляюще. Он вспомнил, что по дороге в парк он видел салон с названием что-то вроде «Оптика». Выйдя за ворота Брамс прямиком направился туда, тем более, он стал замечать, что газетный шрифт ему читать с каждым днём труднее и труднее. Он вспомнил, как в детстве бабушка, преподававшая в начальных классах, частенько, успокаивая внука по тому или иному поводу, приговаривала: «Ёсик, миленький ты мой, в каждой негативной ситуации можно найти какие-то положительные моменты, всё зависит от тебя!». Всю свою жизнь Брамс находил подтверждение этим словам. Вот и теперь он мысленно произнёс: «Нет худа без добра».

В салоне Осип Емельянович объяснил продавцу очков, что у него падает зрение и, приврав, заявил:

– Мне бы с затемнением, а то свет раздражает глаза.

– Пять сек, – женщина немного поворковала над ним, проверила зоркость, затем подобрала линзы и, в конце концов, приняв оплату, предложила посетить салон через два дня.

– А быстрее нельзя? – нахмурившись, спросил Брамс.

– К сожалению, – развела руками женщина, – это кратчайший срок.

– Ясно, – Осип Емельянович собрался уходить, но вдруг его осенила мысль: – А вы доставку не сможете сделать? – Увидев замешательство женщины, он добавил: – Я хорошо заплачу.

– Хорошо – это сколько? – поинтересовалась женщина-продавец.

– Ну… а сколько вы хотите?

– У нас нет доставки, но я после работы могла бы вам их завезти. Вы где живёте?

– Да здесь, недалеко, – кивнул в сторону Брамс и назвал адрес. – Скажите, сколько вы хотите?

– Пятьсот рублей! – объявила женщина.

– Идёт! – согласился Осип Емельянович. – Дайте листок, я запишу адрес…

По дороге домой Брамс мысленно ругал себя за небывалую расточительность. «Посмотрите на него – миллионер нашёлся! «А вы доставку не можете сделать?», «Я вам хорошо заплачу»… Нет, это ж надо так обнаглеть?! Три дня назад стоял с протянутой рукой, а тут…» У него даже промелькнула мысль, а не вернуться ли в магазин и отменить доставку. «Ну, а чего, скажу, обстоятельства изменились, у меня, мол, послезавтра выпал выходной, сам приду за очками». Но вспомнив назойливого товарища из парка, Осип Емельянович махнул рукой. «А вдруг ещё кто-то узнает и начнёт верещать на всю ивановскую, нет уж, бог с ними с пятьюстами рублями. Я думаю, в очках меня никто не узнает.

Дома Брамс первым делом гладко выбрился и, улыбаясь от уха до уха, долго-долго рассматривал себя в зеркало. Видом своим Осип Емельянович остался доволен, а после получения очков и вовсе пришёл к выводу, что теперь его даже бывшие сожители Акробат и Дед Акын вряд ли узнают. Во всяком случае, Дарья, взглянув на писателя в очках, ахнула:

– Осип Емельянович, вот честное слово, встретила бы вас на улице, прошла бы мимо, не узнав, выглядите просто бесподобно.

– Правда? – довольно улыбнулся писатель. – Спасибо, Даша.

– Может, вам для солидности усы отпустить? – предложила Дарья.

– Да ну их к чёрту! – махнул рукой Брамс. – Устал я от этой растительности на лице, – он похлопал себя по щекам, – пусть лицо отдохнёт.

Вечером Осип Емельянович приступил к работе – долго думал, как назвать свой будущий шедевр, но ничего толкового в голову не приходило.

«Не зря же говорят, – рассуждал он, – как корабль назовёшь, так он и поплывёт. А тут роман – дело нешуточное. Название должно схватить читателя за горло и не отпускать до самого последнего слова. Эх, смотрю я на тебя, Ёся, и диву даюсь. Кто ты такой? Ну, вот сам себе честно признайся, кто ты есть? Не знаешь? Знаешь-знаешь, просто хочешь сам себя обмануть. Но обмануть самого себя – это дело… это… в общем, и думать нечего. Ворона ты в павлиньих перьях – вот ты кто! А что же делать? Может, позвонить настоящему Осипу, да всё честно рассказать? Пусть мужик пишет… Но у этой медали есть и другая сторона: тогда придётся мне выметаться из квартиры, передать ему все деньги, бумаги… А куда же я? Опять в подвал? Нет, это… это абсурд. Да и не имею я права без разрешения Константина Евсеевича распоряжаться его квартирой. А вдруг этот прозаик окажется таким же писателем, как я. Умыкнёт деньги, оберёт квартиру и ищи потом ветра в поле. А виноват-то буду я. Фарберг скажет: да мне плевать, кто ты и что ты, я тебе доверил написание романа, ты и несёшь ответственность. Нет, здесь, как говорится, поезд ушёл и его уже не догнать. Да и чего ты расхныкался. Ныряй с головой в библиотеку и начинай денно и нощно трудиться. Всё – приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Главное теперь – не сдаваться!».

Воскрылённый собственными призывами и бодрыми словами, Осип Емельянович вошёл в интернет и вписал в поисковую строку фразу «как написать хороший роман».

И тут у Брамса голова пошла кругом. Нажав на первую же ссылку, он получил и первый совет: «Вы должны вразумительно ответить самому себе: нужно ли вам это. И если у вас есть железная мотивация, приступайте к созданию литературного шедевра прямо сейчас, без ребяческих отговорок и напрасных отлагательств. Учтите, что ваш успех зависит от первого шага, и чем скорее вы его сделаете, тем больше у вас шансов стать большим писателем».

«Ну, ничего себе совет, – хмыкнул Осип Емельянович, – впрочем, обнадеживающе! Да, всё верно, нужно отбросить сомнения и не тянуть резину. Что у нас там дальше?»

Советов было очень много, но Брамс уяснил самое главное: нужно научиться видеть. Нет-нет! Не просто видеть, а замечать всё необычное в жизни. Кого удивишь обыденностью и банальностями? Читатель должен найти в книге то, что вроде находится рядом с ним, но раньше он этого просто не замечал или думал, что это его не интересует. А нужно сделать так, чтобы человек увидел в простом что-то необычное, в мелком – великое, в сером – яркое и многоцветное. Не каждый замечает то, что дано увидеть художнику, и вот тут как раз писатель должен выступить в роли экскурсовода по прозе жизни, показывая занимательные события и превращая рутинную каждодневность в непредсказуемое приключение.

Кроме того, Осип Емельянович согласился с советчиками, что нужно круглосуточно иметь при себе блокнот, в который он должен будет записывать идеи, интересные фразы, пословицы, поговорки. Плюс ко всему, можно интересную информацию получить из интернета. Иными словами, не надо относиться к предстоящей работе, как к чему-то неодолимому. Как там пелось в известной песенке? «Если долго мучиться, что-нибудь получится!».

Побродив по тематическим сайтам, Брамс неожиданно обнаружил заманчивое объявление. Звучало оно немного самонадеянно, но всё же вселяло определённый оптимизм: «Мечтаете о карьере писателя? Обращайтесь, помогу вам стать классиком. Консультант-литератор».

Несмотря на слишком уж большой апломб объявителя, Осип Емельянович не удержался и позвонил по указанном телефону.

– Леонид Исаакович Вонверг у аппарата, – торжественно прозвучало в трубке.

– Здравствуйте, – робко произнёс Брамс, – я по объявлению.

– Извините, уважаемый, уточните по какому именно, – предложил собеседник.

– О карьере писателя, – сказал Осип Емельянович.

– Да-да, это ко мне! Что пишем?

– Пока ничего, – пояснил Брамс, – но хочу написать роман со счастливым концом.

– Счастье, любезнейший… Да, кстати, вас как звать?

– Осип Емельянович, – представился Брамс.

– Очень приятно! Так вот, уважаемый Осип Емельянович, счастье – понятие весьма и весьма широкое и неоднозначное. Что значит счастливый конец? Какова была цель главного героя? Чего он хотел добиться и чего он, в конце концов, добился? Если всмотреться в глубь этого вопроса, то счастье окажется понятием нравственного сознания, показывающее состояние человека, соответствующее его максимальной душевной удовлетворённости жизнью и деятельностью, глубине и осмысленности бытия, в конце концов, его истинному месту и назначению. Вы должны, любезнейший Осип Емельянович, однозначно принять, как аксиому, что счастье является эмоционально-чувственной проекцией понимаемого индивидуумом идеала. Мы также не можем с вами, дорогой автор, не учитывать и то, что, как учили классики марксизма-ленинизма, стремление человека к личному счастью в отрыве от общественных целей, неотвратимо превращается в противоестественное и отвратительное себялюбие…

– Стоп-стоп-стоп! – не выдержав напора, закричал в трубку Осип Емельянович. – Вы, наверное, меня неправильно поняли.

– Что значит, неправильно понял? – удивлённо спросил Леонид Исаакович. – Как это неправильно? Вы же сказали, что хотите написать роман о счастье!

– Да не о счастье, – возразил Брамс, – а со счастливым концом, то есть с хорошим, счастливым окончанием. Ну, там, все остались живы, здоровы, все довольны…

– И вы думаете, это кто-то будет читать? – недоумённо спросил консультант-литератор.

– Ну, если интересно написать…

– Емельян Осипович, голубчик…

– Осип Емельянович меня зовут, – поправил Брамс.

– Ах, да, простите, Осип Емельянович, поймите вы, никого не интересует ваше хорошее здоровье, ваша довольная жизнь, это у людей вызывает только раздражение. А вот если вас бросила жена, предал друг, вы заболели раком и вдобавок ко всему обнищали и ходите, побираетесь, вот это читателю будет интересно. Понимаете?

Брамс задумался: «Стоит ли дальше общаться с этим демагогом или отключить телефон?»

– Если хотите, – продолжил консультант, – я придумаю для вашего романа нетривиальное, неизбитое начало, которое захватит вашего читателя так, что он и не успеет опомниться, как прочитает всю вашу книгу до конца.

– И сколько это будет стоить? – спросил Осип Емельянович.

– У меня очень демократичные расценки, – ответил Вонверг. – За начало я беру всего лишь тысячу рублей. Если вам понравится, и мы продолжим наше сотрудничество, то мы вернёмся к этому вопросу и обязательно придём к единодушному согласию. Другой бы сказал «найдём консенсус», но я не люблю в нашей русской речи употреблять ужасные иностранные слова. Так что, Осип Емельянович?

– Давайте попробуем! – ответил начинающий писатель.

– Отлично, – сказал Леонид Исаакович и спросил: – Назовите, пожалуйста, фамилию главного героя, кто он мужчина или женщина?

– Мужчина, – пояснил Брамс, – фамилия Фарберг, состоятельный человек, ну и так далее.

– Прекрасно-прекрасно! – воскликнул Вонверг. – Готов немедленно приступить к работе.

– Ваши предложения по оплате? Вы далеко живёте? – спросил Осип Емельянович. – Могу привезти деньги. Вы в Москве?

– Да ну что же вы, голубчик, будете мотаться за три девять земель? Нет, столичный воздух не для меня, я живу в области. Вам никуда не нужно ехать, можно просто пополнить баланс на телефоне, по которому вы сейчас звоните. Как только деньги приходят на счёт, на следующий день вы получаете начало романа. Всё просто, уважаемый, всё очень просто и незатейливо. Сообщите мне на СМС адрес электронной почты.

Осип Емельянович, не стал откладывать в долгий ящик, спустился вниз, благо там на первом этаже магазинов и платёжных терминалов не счесть.

Леонид Исаакович не обманул, письмо пришло на следующий день в обед. В теме было обозначено «Начало романа со счастливым окончанием».

В письме находилось всего одно предложение. Брамс мучительно вспоминал, где он это уже читал.

«Совсем мозги пропил, – ругал он себя, – вспоминай, это известное выражение! А может, мне это просто кажется?».

Осип Емельянович окликнул Дарью:

– Дашенька, зайдите ко мне!

– Слушаю вас, Осип Емельянович!

– Дарья, что-то у меня мозги набекрень встали, видимо, переработался. Посмотри, пожалуйста. Что тебе напоминает эта фраза?

Дарья наклонилась к монитору и вдруг, громко рассмеявшись, воскликнула:

– Это из Анны Карениной. Начало романа. Вы это к чему? Решили меня проэкзаменовать?

– Да так, шутка, – от неожиданности Брамс покраснел. – Это мой приятель издевается надо мной. Предложил именно так начать новый роман.

– Шутник, однако, ваш приятель! Мне можно идти? – спросила Дарья.

– Да-да, конечно, – закивал Осип Емельянович и, дождавшись, когда за ней затворилась дверь в кабинет, схватился за телефон.

– Вы что, издеваетесь надо мной? – услышав голос литконсультанта, закричал Брамс. – Как вам не стыдно? Что вы мне прислали?

– Уважаемый автор, – начал спокойным тоном консультант, – я понимаю ваше волнение, но, если вас не устроил первый вариант, спокойно скажите мне об этом, и мы продолжим искать вариант приемлемый. У меня для вас очень хорошая, я бы даже сказал, приятная и очень привлекательная новость: на все последующие работы у вас теперь имеется скидка в пятьдесят процентов. Вы представляете? Целых пятьдесят процентов.

– То есть я правильно понимаю, – закипая и стиснув зубы, спросил Брамс, – что за второй вариант я вам должен теперь заплатить пятьсот рублей?

– Совершенно верно, глубокоуважаемый Осип Емельянович, представляете, всего пятьсот рублей. Будьте любезны, голубчик, объясните мне теперь, что вас не устроило в первом варианте?

– А вы сами не догадываетесь? – взревел молодой писатель. – Вы зачем прикидываетесь, извините, дурошлёпом?

– Извините, кем? – удивился Вонверг и переспросил: – Дурошлёпом?

– Да, – подтвердил Брамс, – именно так: дурошлёпом.

– Впервые слышу такое сочное словечко, потрясающее, просто разительное. С вашего позволения, возьму себе на заметку. Чудесное… И так, Осип Евдокимович…

– Почему вы всё время коверкаете моё имя? – перебив, закричал Брамс. – Сколько вам говорить? Осип Емельянович я. Так трудно запомнить?

– Господи боже мой, извините старика, достопочтенный Осип… э-э-э… Е… это… Емельянович. Увы, увы, дражайший, у меня не совсем надёжная память на такие достойные имена…

– Вы знаете, что, прекратите лить мне тут елей на голову. Разве вы не понимаете, что начало, которое вы мне прислали, это чистой воды плагиат.

– Побойтесь бога, голубчик, что вы такое говорите? – жалобно произнёс консультант-литератор.

– То есть, вы считаете, что это не плагиат? – возмущённо спросил Брамс и язвительно прочёл вслух предложенное начало романа: – «Всё смешалось в доме Фарбергов». Вы в своём уме? Я не хочу с вами сотрудничать, возвращайте мои деньги.

– Это ещё почему? Я же всё-таки работал…

– Кто работал? Это вы называете работой – стырить у классика предложение и продать его за тысячу рублей? А ничего, что это Анна Каренина. Толстой!

– Уважаемый Осип Емельянович, – заявил Вонверг, – извините, а вы читали Льва Николаевича? У меня появилось тревожащее моё сердце предположение: по-моему, вы гиперболически низко образованны.

– Это я низко образован? – заорал в трубку Брамс. – То есть я…

– Конечно! – спокойно ответил Вонверг. – У Толстого в романе Облонские, а у нас с вами Фарберги. Неужели вы не видите разницы?

Глава 6. Где жизнь, там и надежда.