Помоги проекту - поделись книгой:
– Конечно, мы своих не бросаем! – пообещала она и скомандовала: – По домам.
Родственницы достали зеркала, и я машинально вынула из штанов свое.
– А вот это пока побудет у меня, – хитро прищурившись, забрала у меня зеркало староста. И как я могла забыть, что оно у меня есть. Почему я вечно все забываю! Вспомни я о зеркале раньше – меня бы здесь уже не было! Винить в этом я могла только себя.
Приняв смиренный вид, я посмотрела в предложенное зеркало Акулины. Вспышка света, ощущение водоворота – мгновение, и я стою возле знакомой мне с детства незапертой решетчатой калитки.
Глава 3
Давненько я здесь не была, но дом с тех пор ни капельки не изменился – это была настоящая русская изба, окруженная деревянным невысоким забором. Причудливые наличники с витиеватой резьбой украшали окошки. Вырезанные под самой крышей на карнизе волшебные птицы не могли не приковывать взгляд, особенно тех, кто видел подобное чудо мастерства впервые. К замысловатому крылечку, кровлю которого поддерживали резные ажурные столбики, вела тропинка, обсаженная по краям цветами. Калитка, ведущая к дому, не запиралась – бабушки всегда были рады гостям.
Но не стоило обманываться на их счет.
Заборчик с калиткой были не так-то просты. Того, кто имел камень за пазухой, они не впускали. Петли калитки скрипели, предупреждая хозяек о незваном госте, а дверца угрожающе раскачивалась. Тот же, кто отваживался перемахнуть через забор, оставался без подштанников – они повисали на внезапно подросшем заборе.
Сам дом тоже таил в себе немало секретов, некоторые из них и я до сих пор не знала. Взять хотя бы то, что в приземистой с виду избе вмещались два этажа с десятком комнат и просторной столовой. В избе жила старейшина рода, Акулина, которая делила кров с Евдокией и Евпраксией. – их мужья, как и ее, отправились к Всевышнему, а втроем им вроде как было веселее.
Родственницы считали, что на голодный желудок и настроение скверное, поэтому мы прямиком направились в столовую. Под бдительными взглядами женщин я съела парочку домашних печенюшек и запила их стаканом молока, лишь после этого мне позволили выйти из-за стола. От моих родственниц досталось и Зиги, но тот особо не протестовал, только поворчал, что вместо парной говядины ему подсунули отварную курицу. Хотя это совершенно не помешало ему смести всю еду с тарелки и даже вылизать ее дочиста.
Спать мне постелили на чердаке – я всегда там останавливаюсь, когда наведываюсь в гости к «бабушкам». Проводив нас с Зиги в отведенную мне коморку, женщины пожелали нам спокойной ночи, и собрались было уже уходить, когда Акулина решила напомнить мне еще об одной житейской мудрости:
– Не отчаивайся, Мирослава, утро вечера мудренее, – и они наконец-то удалились, тихо прикрыв за собой дверь.
Масляная лампа скудно освещала спальню, но мне это не помешало осмотреться. Не знаю, что ожидала увидеть, но я бы совсем не удивилась, если бы все в спальне за время моего отсутствия изменилось. Иногда складывалась впечатление, что дом живет своей жизнью, сам по себе. Порой в самых неожиданных местах появлялись двери, которых там точно не должно было быть. Или вспомнить тот факт, что бабушки никогда не занимались уборкой, потому что дом сам поддерживал чистоту. Моя комната на чердаке не отличалась особой изысканностью, тем ни менее она дышала уютом, созданным заботливыми хозяйками.
На единственном окне висели короткие занавески с рюшами – вышитые на них русалки с лешим по-доброму улыбались мне. У окна стоял добротный дубовый стол накрытый белоснежной скатертью. Но что меня большего всего удивило, так это стоящая на середине стола ваза с моими любимыми полевыми цветами.
«Неужели бабушка Акулина знала, что я приеду?» – закралось в душу подозрение. – «Нет, этого просто не может быть», – немедленно одернула себя. И вообще, на дворе стояла глубокая ночь, и пора, было, ложится спать, а не забивать свою голову глупыми мыслями.
Я подошла к стоящей в углу кровати с настоящей периной, поверх которой было постелено покрывало ручной работы. Вытканная на нем поляна с разведенным ритуальным костром выглядела настолько натурально, что невозможно было отвезти глаз: вот языки пламени взметнулись вверх, вот кроны деревьев качнулись в такт дуновению ветра, вот родственницы пустились в пляс…
«Это ж сколько времени понадобилось бабушкам, чтобы соткать подобное чудо!» – я с восхищением провела рукой мягкой по ткани и стянула покрывало с кровати. Сложив его, аккуратной стопкой убрала на подоконник. Зиги тут же запрыгнул на постель и с удовольствием растянулся на ней.
Сбросив у двери обувь, босыми ногами я прошлепала к ручному умывальнику. Нацедив немного холодной воды, несколько раз плеснула себе в лицо, довольно отфыркиваясь.
– Ножи точить? – чуть ли не мурлыча, деловито поинтересовался пушистый друг.
– Это еще зачем? – Схватив висевшее на крючке полотенце, я удивленно обернулась.
– Путников грабить. Надо же нам в пути чем-то питаться, когда сбежим от твоих надзирательниц, – лениво потягиваясь, пояснил он.
Все еще надеясь, что питомец шутит, я присмотрелась к нему. Зиги, как ни в чем, ни бывало, вылизывал свою шерсть. Сегодня он возомнил себя котом, а пару недель назад считал себя собакой. С тех пор, как я наложила на него чары, он находился в постоянном поиске «себя» – как неоднократно пояснял мне питомиц свое поведение.
– Мы никого не будем грабить! – вытерев лицо, убежденно произнесла я. Но Зиги и ухом не повел, напротив – обиженно нахохлился.
– Ты мне всё веселье испортила! – фыркнул он и демонстративно от меня отвернулся.
– Раз ты не хочешь внять доводам разума, я тогда вынуждена буду рассказать Матильде, как ты вместо того, чтобы к своей ненаглядной спешить, затеял неравные игры с прохожими. Она вмиг тебя в чувство-то приведет! И в следующий раз ты не будешь со мной спорить!
Зиги нервно дернулся и едва ли не заскулил:
– Не надо ничего рассказывать Матильде. Короткой дорожкой – мы сразу домой, – пообещал он.
Мои губы дернулись в улыбке. Не желая обидеть пушистого друга, скрывая неуместное веселье, я отвернулась и повесила полотенце обратно на крючок. Конечно, я не собиралась ничего рассказывать Матильде – мы своих не выдаем. Ну и вообще: как бы я это сделала? Она же кошка, а по-кошачьи я не говорю. Видимо, со страха Зиги об этом позабыл и, будем надеяться, еще не скоро вспомнит.
Скинув одежду, я забралась на мягкую постель. Зиги улегся в ногах. Он все еще на меня дулся и, хоть старался этого не показывать, его выдавал недовольно бьющийся о постель хвост. Я задула свечу и комната погрузилась во мрак.
Глядя в потолок, я все думала о Елисее, строя планы о нашем будущем. Уже засыпая, я пообещала себе, что обязательно найду способ вернуться к нему.
Глава 4
Утро началось с громкого стука в дверь. Кто-то злонамеренно пытался снести ее с петель.
– Солнышко, ты уже проснулась? – ласково спросили с той стороны. Голос принадлежал бабушке Евпраксии.
Я тоскливо взглянула за окно – на улице едва забрезжил рассвет. И чего это ей в такую рань не спалось?
Ответ на этот невысказанный вопрос не заставил себя долго ждать.
– Просыпайся, дорогая, все собрались на совет. Не поторопишься, начнут без тебя.
– Как – без меня?! – крикнула я, напрочь забыв о сне.
– Я так и думала, что ты захочешь поприсутствовать, – судя по голосу улыбнулась Евпраксия. – Давай поторапливайся, Мирослава, а то пропустишь все самое интересное, – из-за двери послышался звук удаляющихся шагов.
Спрыгнув с кровати, я схватила футболку, в которой прибыла накануне и, просунув в нее голову, оставив ее болтаться на шее, кинулась к джинсам. Бабушки были не в восторге от моего выбора одежды. Однако модные новинки «иных» нравились мне гораздо больше длинных юбок и свободных рубах, принятых в клане Ежек. Пусть не сразу, но им пришлось смириться с моими предпочтениями в одежде. Натянув, наконец, джинсы и поправив пояс на талии, застегнула молнию. На ходу просовывая руки в рукава футболки, опрометью бросилась к двери.
– Ты чего не спишь в такую рань? – потягиваясь, сонно пробормотал Зиги. Этого никакое землетрясение не разбудит, пока он сам не захочет, он тот еще соня, а тут – на тебе! – сам вдруг проснулся.
– Какой тут сон, когда бабушки совет собрали! – бросила я, наспех завязывая шнурки на кроссовках. – Пятой точкой чувствую – что-то затеяли.
– Что ж ты раньше меня не разбудила! – спрыгнув с кровати, потягиваясь, возмутился питомец.
– Да я сама недавно проснулась! – Подхватив на руки Зиги, выбежала из комнаты.
Сбежав по ступенькам, я на всех порах помчалась в горницу. Меня интересовала маленькая неприметная дверца, расположенная недалеко от главного входа. Многие считали, что за ней скрывается чулан и были бы весьма удивлены, узнай об истинном ее назначении. Без труда найдя нужную дверь, я потянула за ручку и сразу переместилась в темное, без единого окна помещение – сработало заклинание переноса.
На самом деле, дверь в чулан постоянно была заперта, а иначе бы все гости, по незнанию забредшие туда, знали бы тайны нашего рода.
С десяток свечей тускло освещали небольшую комнату с большим напольным зеркалом, установленным по центру. Напротив него по одну сторону от Акулины стояла Евпраксия, по другую – Евдокия. Не замечая моего присутствия, они общались с другими родственницами. Матушки среди них не было. А вот это очень странно.
Отпустив Зиги на пол, подошла к бабушкам. Те даже не заметили моего присутствия, настолько были увлечены решением моей судьбы.
– Говорю вам, сошлите к нам девчонку, у нас как раз рук не хватает – свинья давеча принесла с десяток поросят и забот у меня прибавилось. Я бы не отказалась от помощницы, – причитала Вацлава, жена недавно чуть не упокоенного дядьки Назара.
– Вместо того, чтобы о поросятах беспокоиться, лучше бы о муже своем подумала, – одернула ее Акулина. – Хоть мужика твоего мы приструнили, это не значит, что у него не хватит ума сбежать от тебя.
– Как его удержать, коли он на других девах засматривается?.. – недовольно поморщилась Вацлава.
– Тебя что, всему учить надо?! – всплеснула руками староста. – С мужиками надо как с мухоморами: сначала промариновать и вымочить, а только после этого они могут быть использованы!
«Правильно, так ее старушка Акулина!» – в душе ликовала я.
– Тогда тем более отдавайте мне Мирославу! – снова забухтела тетка.
Это еще чего она удумала!!! Я ей такую «Мирославу» покажу – она вовек не забудет мою помощь!.. Я чуть ли руки не потирала от предвкушения.
– Перебьешься, – остудила ее пыл староста, и я немного приуныла – ведь могла повеселиться от души, а заодно и Зиги отвел бы душу. Всяко лучше, чем путников пугать!
– Какие есть еще предложения? – тем временем допытывалась бабушка Акулина.
– А давайте ее к лешему Виссариону отправим, он вон как управляется со своей лесной братией, каждый листочек на своем месте весит, а у каждой животины свой уголок имеется. И живут-то они все дружно и ладно – боятся перечить старику, – с воодушевлением предложила одна из дальних родственниц.
– Все не то! – воспротивилась староста и неодобрительно покачала головой. – Мы что, немощные старухи, сами с молодняком справиться не можем?
– Можем! – в один голос подхватили родственницы, и глаза старосты довольно блеснули в свете зажженных свечей. У меня сложилось впечатление, что это-то ей и нужно было – их единогласная поддержка.
– Мира, кажется, нам пора делать ноги, – заговорщически прошептал Зиги.
– Тише ты, – шикнула я на него, – сбежать всегда успеется.
– Потом может быть уже поздно, – проворчал он.
Не желая ничего пропустить, я неопределенно махнула на него рукой.
– Раз мы пришли к согласию и сами будем вершить судьбу внучки, то, думаю, самое время отправить ее ко двору Кощеевых – пришло время. Нам с ними породниться! – Торжественно заявила Акулина.
– Чего? – воскликнула я.
– И ты тут? – вместо ответа обрадовалась мне староста. – Я как раз собиралась за тобой послать!
Я не разделяла ее веселье, о чем и поспешила сообщить:
– Сами отправляйтесь ко двору Кощеевых, а у меня есть дела поважнее, чем расшаркиваться в поклонах!
– Дорогая, это честь для любой Ежки, – увещевала меня бабушка Акулина. – Ты хоть знаешь, кто такие Кощеи? Конечно, помимо того, что у них одно из самых процветающих княжеств!
– Конечно. Еще они – отъявленные колдуны и жуткие снобы, – блеснула я своими знаниями.
– Это еще не все, – решила просветить меня Евдокия, что выглядело само по себе очень странно, потому что особой заботой обо мне она никогда не отличалась. – Стоит породниться с Кощеями…
– Там что, не один Кощей?! – перебила ее.
– Нет, их три брата, – пробурчала она недовольная тем, что ее прервали. – К чему это я все?.. Вспомнила! Если получится с ними породниться, род Ежек попадет под их родовую защиту, и наши избранники будут жить ровно столько же, сколько проживем мы сами. Нам не придется хоронить мужей, – с горечью закончила она, но я нисколько не прониклась ее речами.
– А им-то что перепадет от брака с Ежкой? – подозрительно прищурилась я.
– Отпрыск! – неохотно обронила староста. – Наши силы и знания передаются по девичьей линии, у них же все наоборот, только пацанята получают магию и все несметные богатства. Однако наследник у них может на свет появиться только от Ежки. Это своеобразный взаимовыгодный для обеих сторон союз.
– Вам союз подавай, а то, что на кону моя жизнь с Елисеем стоит – вам наплевать? – не на шутку разозлилась я. – Не дождетесь! Ни за какого Кощея я замуж не пойду! Вам надо – вот сами и отправляйтесь их очаровывать, а я – домой!
– Тоже мне, принцесса выискалась, – презрительно хмыкнула Евдокия. – Ежек, желающих породнится с Кощеями, пруд пруди, а прямых отпрысков на всех не хватает, поэтому для кого-то и их дальние родственники в почете.
– Тут еще неизвестно кому повезло больше. У Кощеев вон какой выбор, а мы, значит, должны довольствоваться тем, что осталось? – из вредности возразила ей я.
Евдокия окинула меня хмурым взглядом.
– На отборе «невест» присутствовали сотни Ежек из разных кланов, а допущены были всего тридцать четыре, и тебе, Мирослава, посчастливилось оказаться среди них, – закончила она, особо выделив конец фразы.
– А почему тридцать четыре? – любопытно переспросила я.
Заметив, что лицо Евдокии от злости пошло красными пятнами, Евпраксия поспешно вклинилась:
– Детка, это их родовое число. Мне пришлось хорошенько постараться, чтобы тебя допустили к общему сбору невест. Отбор-то давно уже закончился, – и под хмурым взглядом старосты она испуганно замолчала.
Так-так. Я нахмурилась. Видать, они какую-то кандидатку пододвинули… задвинули в шкаф с кляпом во рту…
– Откуда вам было знать, что мама меня к вам отправит? Откуда вам было знать, что я успею к сбору невест? – Отвечать мне никто не спешил. – Разве что вы все подстроили с самого начала, – вдруг дошло до меня.
Меня провели мои же бабушки! А я, дура, все удивлялась, как удачно сложилось, что меня еще до окончания учебного года домой спровадили, а в гости к царю-батюшке Елисей нагрянул!
– Ах вы!..– сжимала я кулаки и не находила слов, чтобы выразить все то негодование, что переполняло меня.
– Ну-ну, попрошу без оскорблений, – решила призвать меня к порядку Евдокия. Значит, и эта мегера была заодно со старостой.
– Все, что я о вас думаю, и даже больше, вы узнаете от матушки, которой я при встрече сразу обо всем расскажу. – Подхватив с пола Зиги, я рванула к двери.
– Держите ее! – раздался позади решительный голос старосты, и Евдокия с Евпраксией бросились ко мне. Но куда им тягаться со мной в скорости – мной двигала любовь к Елисею и желание насолить родственницам, а это довольно неплохие стимулы для побега.
До двери оставалось всего пара шагов, когда мои ноги словно приросли к полу. Я обернулась. С довольным видом возле меня стояла бабушка Акулина.
– Не беспокойся, Мирославушка, мы передадим Илории, что ты с удовольствием согласилась погостить у Вацлавы. – Она снисходительно похлопала меня по руке, а услышав рычание Зиги, сочла за лучшее отступить. – Ты же такая отзывчивая девочка, а им с Назаром как раз нужна помощь, у них, как-никак, свинья опоросилась.
– Она тебе не поверит! – возразила уверено.
– Ты думаешь? – делано удивилась она. – Каждая мать желает видеть в своем дитятке самое лучшее.
– Надо было бежать, когда была возможность, – досадливо тряхнул головой Зиги.
Поделиться книгой: