История одного ужина (СИ)

— Слушаю, — отозвался чародей, не глядя в мою сторону.

— Серв отказывается выполнять приказы кого бы то ни было, кроме своего мертвого хозяина. Это тоже особенность его церебруса?

— Ну, тут все просто. Это достаточно старая наработка, по крайней мере мне знакома и не имеет отношения к «Онису». Такой блок ставят на некоторые модели, в основном современные, конечно… Серв выполняет только приказы своего хозяина — и никого кроме.

— Странный блок.

— Ничуть он не странный. Серв, который горазд выполнить приказ любого человека, будь он гостем, случайным прохожим или вовсе беглым умалишенным, может принести много неприятностей. Одно время в зажиточных семьях Трапезунда участились кражи, не слышала? Ворам даже не требовалось подбирать ключи, пробираться в дом, запугивать хозяев оружием… К чему это, если можно просто приказать домашнему серву пойти и принести семейные драгоценности? Или выворотить к чертям из стены целый сейф? Серв не умеет возражать, в нем заложено беспрекословное подчинение любому человеку, он выполнит приказ. В общем, это стало изрядной проблемой. Блок, о котором я говорю, просто не дает серву выполнять посторонние приказы, и тут наш Ланселот пока проявляет решимость, не очень-то и похвальную…

— Но Макелла приказал ему явиться! И он пришел.

Кир поморщился — мои глупые вопросы мешали ему сосредоточиться, думая о чем-то своем. О чем-то более важном, чем ерунда, которой интересуется юрист, ни черта не смыслящий в такой сложной материи, как чары и церебрус.

— Я, кажется, уже говорил об особенностях его мышления?.. Неужели и после этого неясно?

— Не очень, — призналась я. — Точнее, не до конца.

Во взгляде Кира читались все эпитеты, которыми он мысленно меня наградил. Среди них явно нашлось много нетактичных и откровенно грубых, но все они были заслуженными. Я и в самом деле смутилась.

К счастью, заговорил Марк.

— Эти твои цепочки… Ну, вариативность и остальное… Серв может сам обходить и этот запрет?

— Хоть у кого-то голова на плечах, — вздохнул Кир. — Уверен, еще два или три повторения — и вы…

— По-моему, если я застрелю Кира, это будет большей услугой человечеству, — как бы в забытьи пробормотал Марк, протягивая руку к кобуре. — В конце концов от серва и в самом деле есть толк…

Кир сердито засопел.

— Для мыслящего существа создать настоящий запрет практически невозможно, будто сами не знаете! Да, Ланселот обязан слушаться лишь тех приказов, которые исходят от хозяина. А вы сами часто ли выполняете приказы Христо? Думаю, серв вполне может выполнить приказ постороннего лица, весь вопрос в форме.

— Форме? Какой форме?

— Форме его восприятия, конечно. К примеру, если господин Макелла приказывает серву Ланселоту зайти в дом, последний этого выполнить никак не может — ему это запрещает блок. Но если серв Ланселот немного подумает и придет к выводу, что это действие отвечает его интересам, он может выполнить его самостоятельно, просто потому, что это его воля, а приказ господина Макеллы игнорируется. Понятно?

— Он выполняет только те приказы, которые ему подходят, — сказала я негромко. — Однако!

— Вроде того. Милая особенность, неправда ли? Однако меня сейчас беспокоит не это.

— Тогда что?

— Если этот железный болван с первой минуты вывалил на нас столько сюрпризов, сколько еще он приберег?

— Откуда нам знать?

— И верно. Проблема однако в том, что выяснить это самостоятельно я тоже не могу.

— Кажется, кто-то из присутствующих здесь имеет в некотором роде отношение к чародейству? — невинно поинтересовалась я. Глаза Кира сверкнули — насмешек над своим талантом он не терпел, однако же и возразить, по большому счету, толком не мог.

— Слишком много нестандартных решений, — признал он. — Эти умники из «Ониса» воплотили слишком много смелых ходов, проблема лишь в том, что одновременно… Комиссия имперских чародеев не смогла разобраться в его церебрусе, а вы ждете, что я вскрою его за пятнадцать минут? Возможно, мне что-то и удастся выяснить, но сколько это потребует времени — я сказать не могу. И результат тоже не гарантирую.

— Замечательно, — Марк откинулся на спинку кресла. — У нас есть два дня чтобы осудить этого серва или оправдать его, при этом из трех работников Общества двое — неуклюжие дилетанты, не способные что-либо выяснить, а третий открыто признает себя недостаточно квалифицированным в вопросе. Возможно, настала пора применить более надежные методы?.. Таис, у вас не найдется свежей кофейной гущи?

Но Кир не дал Марку возможности долго упиваться триумфом.

— «Ониса» нет, — сказал он достаточно хладнокровно. — Это значит, что мы не можем связаться с их чародеями. По крайней мере его нет в Трапезунде, и куда он делся — большой вопрос. Можно попытаться навести справки в магазинах, торгующих сервами, не исключено, что где-то в нашем городе продали еще пару схожих сервов, но шанс на это невелик… Как я уже говорил, партия предельно маленькая, найти в столь короткое время его родственников — едва ли выполнимая задача.

— Значит?.. — осторожно сказала я, увидев, что Кир ушел в свои мысли с головой.

— Должна быть документация, — тихо, но отчетливо сказал растрепанный чародей, поднимая горящие глаза. — Бумажка. Книжка. Текст. Ни один серв не выпускается без технической справки, должна быть и у этого остолопа. Возможно, если мы ее отыщем, узнаем еще кое-что о характере господина отравителя.

— Возможно, нам и не придется искать, — заметила я. — Ланселот, тебе известна брошюра, которая была в комплекте с тобой? Справочник технических характеристик твоей модели?

Он ответил сразу же.

— Я знаю ее.

— Где твой хозяин держит ее?

— В кабинете, на второй полке секретера.

Мы с Марком поднялись на ноги одновременно. Не было нужды даже переглядываться.

К дому покойного господина Иоганеса мы подъехали уже в полной темноте — ранняя весна Трапезунда торопливо набросила на город темную шаль, не нарушаемую даже луной — настоящий подарок для воров, грабителей, шантажистов — и еще работников «Общества по Скорейшему Ремонту и Наладке». Марк оставил спиритоцикл за квартал до места назначения, к дому мы подходили пешком. К счастью, особняк господина Иоганеса располагался в том районе города, где с наступлением темноты жизнь практически замирала — здесь не сновали подозрительные личности, не бродили по тротуарам пьянчуги, не колесили припозднившиеся извозчики. Единственной опасностью был бы патруль милициантов, но на протяжении всего пути нам не встретился ни один.

— Хороший дом, — оценил Марк, обозревая фасад. — Не чета нашей развалюхе. Как думаете, может бросить нам все это чародейство и основать общество кредита? Судя по всему, гораздо более прибыльное дело.

— Из Христо получился бы отличный управляющий, — с готовностью согласилась я. — Мне пришлось бы переквалифицироваться в делопроизводителя, а вы с вашими талантами возглавили бы отдел по взысканию проблемных активов. Думаю, даже для Кира нашлось бы место.

— Как хорошо, что таким самоуверенным, вздорным и легкомысленным оболтусам как мы никто в здравом уме не доверит ничего подобного, — с чувством сказал Марк. — Я смотрю, у вас уже есть план действий… Но почему не с черного хода?

— В наше время на замках черного хода не экономят, — я пожала плечами. — И врядли мы сумеем выломать дверь даже объединенными усилиями.

— Парадный ход опечатан. Я не сомневаюсь в ваших талантах относительно взлома обычных замков, дорогая Таис, но мне помнится, что вы сами говорили, будто бы зачарованные замки вам не под силу. Здесь же зачарованная печать милициантов, что неудивительно на месте преступления.

— Именно, — согласилась я. — Стоит ее нарушить — и поднимется настоящий шум. Но мы можем брать пример с нашего подозреваемого — не стоит идти напрямик там, где можно схитрить, ведь правда же?

— Цепочка?

— Цепочка.

Печать милициантов на двери напоминала что-то вроде часов без циферблата — небольшой цилиндр, наполненный бесшумно двигающимися шестернями, за которыми угадывалось тусклое розовое марево чар. Стоит открыть дверь, не приложив соответствующего ключа, как чары придут в действие. Марк смотрел на механизм с явным опасением. Он не любил зачарованную технику, которую слабо знал. Здесь же поводов для опасений было куда больше.

Я протянула руку и аккуратно, задержав дыхание, постучала в дверь — три раза быстро, потом четыре раза медленно, с расстановкой, и еще два раза быстро. Марк наблюдал за моим действиями с неподдельным интересом, но когда печать, издав короткий писк, упала наземь, не удержался от изумленного возгласа.

— Однако недурно для человека, который не терпит зачарованных вещей, — пробормотал он. — Признайтесь, вы чародей?

Я рассмеялась. Скорее оттого, что задуманное получилось так быстро и ловко.

— Не поверите, старая студенческая легенда.

— О чем это вы?

— Когда я грызла гранит имперской науки, среди студентов ходил слух о том, что чародей, разработавший еще лет двадцать назад зачарованные печати для милициантов, был весьма… нечист на руку. И любил наведываться на места преступлений с корыстными целями, для чего и создал простой способ снимать защиту. Глупо звучит, неправда ли? Думаю, это неправда. А вот то, что милициантам иногда бывает необходимо срочно проникнуть на место преступления, чародеи же и чародейские ключи — довольно нечастные вещи в обиходе — истинный факт. Ну пойдемте же, раз открыто.

Внутри было темно, пахло так, как и должно пахнуть там, где уже две недели не появлялось человека — застоявшимся воздухом, пылью, но еще сильнее — гнильцой. Вероятно, милицианты не удосужились убрать останки последнего обеда покойного — и те теперь догнивали. Марк включил зачарованный фонарик, предусмотрительно вынутый из кармана — круг мягкого света упал на пол и заскользил по паркету, выхватывая то изогнутые журавлиные ноги высоких стульев, то приземистые кожаные диванчики. Обстановка, несмотря на нехватку света, виделась роскошной, но без особого вкуса. По крайней мере я бы врядли смогла тут жить.

«Здесь убили человека, — шепнула притаившейся летучей мышью в темноте мысль. — Конечно, ты врядли согласилась бы тут жить!». Наверно, я вздрогнула — Марк сделал движение, как будто собирался положить руку мне на спину. Пришлось сказать:

— Все в порядке, ничего. Просто… темно. Не люблю темноту.

— Иногда темнота скрывает вещи, которых лучше не видеть, — заметил Марк. Судя по сухости его голоса, он успел заметить что-то нехорошее. — Это столовая, идемте дальше.

— Отчаянно спертый здесь дух, — пожаловалась я. — Неужели так воняют остатки еды?

— Нет, — лаконично ответил Марк, торопливо открывая передо мной следующую дверь. — Боюсь, воздух испорчен лично господином Иоганесом. По крайней мере мне хочется надеяться, что не его бренные останки я наблюдаю рядом со столом. Идемте, Таис!

— Но разве милицианты…

— Его оказалось слишком много. Слишком. Теперь я понимаю, отчего этот яд больше не производят. И верно отвратительное зрелище. Таис, может не было смысла в этой авантюре? Если господин Макелла оказался способен наложить руки на вещественное доказательство в виде серва, может ему стоило бы доверить и похищение его бумажек? Что думаете?

Я ответила не сразу — слова пришлось предварительно взвесить. Но, в конце концов, скрывать что-то от Марка было бесполезно.

— Не хочу ставить господина Макеллу в известность о нашей, как вы выразились, авантюре.

— Почему?

Я вздохнула. Когда идешь в мертвой, пахнущей гнилью, тишине чужого дома, слышишь только скрип паркета под ногами, а видишь лишь отблеск фонарика, желание беседовать куда-то пропадает. Но в голосе Марка сквозило настоящее любопытство — и не удовлетворить его я не могла.

— Господин Макелла сдал нам серва на руки, полагая, что в этой истории фигурирует лишь один подозреваемый. Проблема в том, что история может представать в другом свете, если взглянуть на нее другими глазами. Она может даже оказаться совсем-совсем другой историей, верно? Так вот, в той истории, которую вижу я, подозреваемых немного больше.

— Хм. Что-то подобное я и предполагал… И сколько же?

— Пять.

Раздался грохот — это Марк, замешкавшись, врезался в кресло. Я вздрогнула.

— Ради Бога, потише!

— Простите. Но почему пять, Таис?

— Все просто, Марк, четыре человека и один серв. Это ведь как раз пять, кажется. Ведь так?

Я ожидала, что Марк опять во что-то врежется, но он был начеку. В темноте я слышала лишь его сосредоточенное дыхание. Марк никогда не задавал вопросов, не попытавшись самостоятельно переварить сведения. Жаль, что его общество даже на протяжении долгого времени не помогло мне выработать подобную привычку.

— Слушайте… Не понимаю, — наконец сдался он. — Значит ли это, что вы подозреваете и самого Иоганеса? Ведь это было бы… э-э-э… глупо.

— Глупо — хвататься за ту идею, которую вам старательно подбрасывают, — вспылила я и почти тот час была за это наказана — моя нога самым болезненным образом врезалась в дверной косяк. — Ой! А дьявол… Черт бы побрал эту темень! Это азы криминалистики, дорогой Марк, если где-то убивают человека, первый круг подозрения — все те, кто находились рядом с ним. Вообще все. Не исключая его самого. И только со временем, выявляя новые детали и выстраивая схему, можно создать второй круг, более узкий, а затем и…

— Самоубийство? Пригласить на ужин трех старых приятелей и на их глазах откушать крысиного яда? Вот уж точно странный метод. Да и нечасто приходится слышать о самоубийцах, которые готовы на такую мучительную смерть.

— Во-первых, про мучительную смерть он мог ничего и не знать, — возразила я горячо. — Он не чародей, как и мы, а значит не мог знать про эту «маленькую чуму». Редко кто разбирается детально в ядах, а уж в зачарованных…

— Мне приходилось слышать об отравлениях. Обычно это совершают в одиночестве, знаете ли. Как минимум для того чтоб окружающие вовремя не пришли на помощь, да и вообще — падать бесчувственным трупом на глазах у приятелей — несколько дурной тон. Но, может, дело в моем воспитании, я вырос в Никее, а там, знаете ли, несколько более строгие нравы…

Марк никогда не славился умением хорошо острить. Я оборвала его, не дожидаясь продолжения.

— А если именно в этом и заключалась его цель?

— Поясните.

— Здесь опять же два варианта. Первый — он желал переселиться в другой мир во время веселого застолья, в окружении друзей и вина. Он был банкиром, а таким людям обычна чужда поэзия. По крайней мере я, даже не зная его, с трудом представляю, как он в полночь выпил бы бокал отравленного аира, лег на задрапированную черным бархатом кровать и положил бы себе на грудь багровую розу… Может быть, ему просто не хватало смелости чтобы покончить с жизнью в одиночестве. А тут — другое дело. Звон бокалов, тосты, разговоры, верный слуга незаметно подносит отравленный кусок — и до свидания. Как?

— Мрачно, — признался Марк. — Я, однако, тоже не банкир, а значит врядли пойму его образ мыслей. Что со вторым вариантом?

— О, он еще более банкирский, чем первый. Месть. Хладнокровная просчитанная и выверенная месть. Ее принято подавать холодной.

— Но только тогда, когда повар хорош… — задумчиво протянул Марк. — Иоганес хотел чтоб в его смерти обвинили сослуживцев?

— Почему бы и нет? Серв вне подозрений — милицианты еще не знают толком, что такое «Онис» на самом деле, а когда узнают — их залихорадит, уверяю. В самоубийство преуспевающего счетовода тоже мало кто поверит. А значит остаются лишь трое.

— Тогда он плохо подготовился — нет ни одной улики, указывающей на человека-отравителя. Что же это за месть, если все трое без проблем выпутываются из истории, да еще и уносят главное вещественное доказательство?

— А что если объектом мести был не кто-то из троих, а нечто большее?

— Кхм?

— Если Иоганес хотел свести счеты с Кредитным Товариществом «Макелла-Склир-Исавр»? Стойте, это ведь кабинет?

— Судя по всему. Если нам нужен секретер, я его вижу.

— Я же вижу письменный стол и кучу документов… Поможете?

— Разумеется. Полагаю, проще будет прихватить все с собой, чем пытаться что-то разобрать тут… Яне волнуйтесь, я взял сумку.

Луч фонарика, отразившись в зеркале, выхватил часть лица Марка. И угол большой улыбки.

— Вы ведь с самого начала знали, да? — спросила я, охваченная внезапной догадкой.

Уточнять не понадобилось.

— Я долго с вами работаю, Таис. Вы сами вызвались поехать со мной и участвовать в организованном взломе. Так неужели это было ради какой-то технической брошюры? Вы, юристы, обожаете засунуть нос в чужие документы.

— Будет вам… — пробормотала я, несколько уязвлено. Все-таки быть предсказуемой — тоже не лучший вариант. — Это поможет нам понять не только самого Иоганеса, но и все это Кредитное Товарищество, с которым, мне кажется, не все чисто.

— Беру на себя шкаф и сервант… Светите мне… И можете рассказывать дальше.