Пришельцы и сокровища

Кофе с орехами впервые приготовили сравнительно недавно, в 90-х годах прошлого столетия, в Неаполе (Италия). Как правило, для создания этого напитка используют фундук, но ароматным получается и кофе, приготовленный на основе миндаля и даже арахиса. Я обжариваю фундук до золотистого цвета и мелко перемалываю вместе с кофейными зёрнами. Обычно орехов использую чуть меньше, чем самого кофе.

— А как ты смотришь на то, чтобы пожить на берегу океана годик — другой? — спросил я. Марина слегка "зависла". Наблюдение за приготовлением кофе не мешало мне наблюдать в зеркала кухонной мебели за её лицом.

— А если понравится, то можно остаться там. Деньгами и интересной работой я обеспечу. Дом пока небольшой будет, а потом сами выберете какой понравится. Саша там у меня через неделю будет, я его пока в Дубай отправил, — сообщил я ей главную новость.

— Как в Дубай? — не сразу поняла она.

— Да самолетом. Там его встретят, а к концу недели у меня корабль подойдет, вот и съездим на остров, — продолжал я с самым невинным видом.

— Сергей, стоп! Какой Дубай? Какой остров? Какой корабль? Почему груз у тебя? — Марина разошлась не на шутку.

— Марин, остров и корабль я купил, а Дубай не смог, у них там свой шейх есть, а груз у Саши вчера взял, он его никак отправить не мог, — сказал я ей чистую правду, постаравшись не заржать в голос, — Да я сейчас тебе фотки покажу, вот смотри, это остров, это корабль до покупки, а это его сейчас переделывают, — на планшете у меня было много фотографий острова и корабля, — А вот это заканчивают магазин с баром строить, тут же и бассейн при баре будет, а то у меня там всегда так жарко, что днем так и хочется окунуться, как считаешь, вроде неплохо же получается? — поинтересовался я. Марина машинально листала фотографии, находясь в явной прострации…  — Давай торопиться не будем, занимайся своим бизнесом и наверно давай потихоньку подготавливай продажу всего, что тут у вас есть. Я думаю Саша тебе все расскажет по подробнее, когда сам увидит. Что там есть и что будет, и какую работу я предлагаю, — завершил я нашу встречу, под нетерпеливое бибиканье уже загруженной "Газели". Марина молча посмотрела на меня и ничего не сказав, пошла к машине.

Охранник рассказал мне, что пока меня не было, приезжал следователь. Задавал вопросы про ребят на "Мерседесе" и про меня, а точнее про то, что я делал после их отъезда. Он рассказал, что я ходил в магазин, а потом выходил кормить собаку, съездил заправил машину, а остальное время был в доме. Вроде бы в магазин следователь потом заезжал.

Глава 10

Полдня провел на острове. Ближе к обеду, когда работы затихли на сиесту, понял, что делать мне особенно нечего. Тогда решил осуществить одну давнюю идею, требующую предварительной разведки. Я давно хотел попробовать возможности дронов- разведчиков в поиске алмазов. Алмазы мне были нужны и для того, чтобы подогнать будущий заказ под земные параметры. Хотя Дарвиш купил для меня несколько необработанных камней, но их было недостаточно для того, чтобы разбавить ими партию в пять килограммов, которую уже совсем скоро должен доставить Дейв.

Взяв километров на тридцать севернее дороги от Блумфонтейна в Кимберли я увидел, что земля, как огромными оспинами, покрыта старыми карьерами, многие из которых уже осыпались и заросли травой и мелким кустарником. Приземлившись за Петрусбургом я вызвал дронов и через меню задал поиск алмазов, используя купленные у Дарвиша камни, как образец для поиска. Из меню следовало, что поиск алмаза от одного грамма дрон может вести с высоты тридцать метров и при скорости около двухсот километров в час, используя шесть различных видов сканирования одновременно. Для себя я отметил невысокую результативность при использовании днем ультрафиолетового сканирования. Именно их дневное использование существенно снижало скорость дрона. В ночных условиях это ограничение уменьшалось, а скорость и высота над поверхностью могли быть выше в несколько раз, в зависимости от света Луны и вида поверхности. Эффект люминесценции и фосфоресценции алмазов при длинноволновом инфракрасном и рентгеновском излучениях были известны очень давно. Самое интересное для меня было в том, что искусственные алмазы люминесценцию не дают. Узнал я про этот эффект уже после заказа у Дейва партии "инопланетных" алмазов и поэтому немного волновался, сразу решив проверить это свойство у ожидаемой партии.

Выпустив дронов я не спеша летел в сторону Кимберли. Слева и справа от меня шныряли дроны — разведчики, а дрон — охранник летел на триста метров выше. За час "улов" составил двенадцать небольших камушков. На первый взгляд пять штук вполне могли иметь ювелирную ценность. Забрав дронов в челнок я решил перелететь в Ботсвану. Повторив попытку примерно с таким же результатом, решил, что надо попробовать и подводный поиск. Самым известным местом для поиска алмазов под водой было устье реки Оранжевой. Прилетев к месту назначения я с высоты в десять километров увидел три больших судна, "копающих" прибрежную зону. Скорость передвижения под водой у челнока нереальная, по земным меркам, поэтому отлетел километров на пятнадцать и уже под водой поплыл к берегу. С большой высоты я видел, что океанское дно в том районе уходит в глубину не постепенно, а ступенчато. Это было заметно по разным оттенкам воды. Именно "ступеньки" на глубинах от пятисот метров и глубже я решил обследовать, зная, что туда еще не добирались алмазодобытчики.

За пять часов я исследовал участки от пятисот до тысячи двухсот метров. На самой большой глубине количество мелких алмазов было очень большим, а вот на восьмистах метрах дроны нашли два крупных камня. Самый большой, размером с некрупный грецкий орех, был приятного бело — голубого оттенка, а второй, размером с оливку, причем не самую крупную, имел желтоватый оттенок. Всего за пять часов дроны натаскали мне сто тридцать камней, в основном округленной и ромбовидной формы, размером с ноготь мизинца и чуть поменьше.

Все камни я, по своему усмотрению, разделил на четыре кучки, стараясь подобрать одинаковые по размеру и качеству. Для алмазного рудника уровень недельной выработки около тридцати тысяч карат считается нормой. Поэтому я надеялся, что мои будущие продажи могут какое-то время остаться незамеченными. Да и никто не даст мне продавать алмазы, как частному лицу.

По поводу происхождения алмазов я придумал одну неплохую, с моей точки зрения, легенду, которую собирался осуществить в том случае, если привезенная Дейвом партия алмазов будет соответствовать натуральным земным собратьям. Я планировал "найти" на дне пиратский корабль. Под такую легенду у меня подходило несколько возможных мест, достаточно удаленных от берега и с большими глубинами. Во время наших разговоров с Дейвом я поинтересовался, возможен ли аналог моему металлоискателю, только установленный на челноке. Оказалось, что это можно заказать к челноку, как уже существующую опцию и достаточно недорого. Условия по пиратам и удаленности от территориальных вод были необходимы для устранения возможных споров, которые неизбежно возникали при нахождении больших кладов. Достаточно посмотреть интернет и можно задохнуться от возмущения. Десятилетиями, многие уже известные затопленные корабли, оказываются недоступными для желающих поднять их со дна. Например Россия, Швеция, Голландия и Финляндия с 1991 года спорят, кому принадлежит груз с "Фрау Марии", который лежит на глубине всего 41 метр.

Геррит Браамкамп мечтал оставить свою драгоценную коллекцию голландских мастеров живописи надёжному хранителю и ценителю искусства, а потому обратился с письмом к русской царице Екатерине II, предложив ей выкупить его сокровища. Письмо Екатерине доставил в Россию граф Андрей Петрович Шувалов. Графа как-то познакомила с коллекционером его родная племянница Аннабель, с которой русский вельможа крутил любовный флирт. Так запутанно началась эта история. Граф Шувалов выкупил у Геррита Браамкампа коллекцию и погрузил её на борт голландского двухмачтового парусника "Фрау Мария", чтобы доставить ценный груз царице. И в октябре 1771 года "Фрау Мария" отчалила из Амстердама в сторону холодного Петербурга, чтобы преподнести Екатерине II новые украшения для Зимнего дворца. Помимо картин на борту судна находились золотые рамы для картин и зеркал, предметы декоративно-прикладного искусства из бронзы и драгметаллов, а также дипломатическая почта, кофе, сахар, рыба.

9 октября "Фрау Мария" зашла в шведский порт Або (сейчас — территория Финляндии), где захватила дополнительный груз, и тронулась в Петербург. Капитаном судна был опытный моряк по фамилии Лоренц, но и он был бессилен справиться с погодными условиями. Уже через полчаса после отплытия на море начался сильнейший шторм. "Фрау Марию" бросало из стороны в сторону, как щепку. Очень скоро судно сбилось с курса, так как вышло из строя всё рулевое управление, к тому же от качки и ударов посторонних предметов развалился штурвал. "Фрау Мария" была полностью предоставлена стихии. На помощь судну пришли финские рыбаки на рыбацких шхунах, но что они могли поделать, если судно несло на скалы?! Конец был неизбежен. "Мария" получила несколько значительных пробоин и, побарахтавшись среди высоких волн, ушла на дно морское. Моряки и финские рыбаки пытались спасти ящики с картинами, на которые им указал капитан Лоренц, но они оказались слишком громоздкими (свинцовые, чтобы их загрузить на судно в Амстердаме, пришлось разобрать часть борта).

А что же граф Шувалов? А он в это время наслаждался в персональной каюте в обществе прекрасной и юной Аннабель, которая сопровождала ценный груз своего дяди, предназначенный для русской императрицы. Им было не до спасения картин и других ценностей — самим бы уцелеть. Их спасли финские рыбаки, доставившие влюблённую парочку до ближайшего берега. А дядю Аннабель — Геррита Браамкампа — судьба уберегла от этого страшного известия. Дело в том, что накануне крушения судна с его бесценной коллекцией он умер. Так печально закончился роман графа Андрея Шувалова и юной Аннабель. Она осталась на острове ждать спасения коллекции, а граф отправился в Россию отчитываться перед женой о своих похождениях. Граф был женат с 1766 года на статс-даме Екатерине Петровне Салтыковой, дочери фельдмаршала П.С. Салтыкова. Неизвестна нам судьба Анабель, которой в ту пору не было и 18-ти лет. Зато мы твёрдо уверены, что коллекция картин голландских мастеров кисти, выкупленная Шуваловым в Амстердаме для императрицы, ушла на дно морское. Хотя некто пустил ещё в XVIII веке слух, что кто-то из моряков "Фрау Марии" вынес на берег сложенные в трубочку картины. Но с 1771 года все эти работы на международных и частных аукционах и выставках не появлялись, что даёт нам повод думать об их трагической судьбе. Считается, что самая дорогая картина, купленная графом, — триптих Герарда Доу, где изображены Иисус Христос и девственница. Он один ныне стоит не менее 100 млн евро. Стоимость же всего груза "Фрау Марии" оценивается в миллиард евро. Кроме картин на борту парусника находился фарфор — дельфт, расписанный вручную, золотые, серебряные и бронзовые статуэтки, золотые и медные монеты, керамические трубки.

И вот в июне 1999 года финский аквалангист Рауно Койвусаари, продолжая свои подводные поиски затонувших кораблей и кладов на дне Балтийского моря, наткнулся на судно-призрак, который давно и тщетно искал. Рауно знал примерные координаты затонувшей "Фрау Марии", которые он обнаружил в государственных архивах. На поиски судна 56-летний Рауно потратил массу собственных средств и времени. Он уже не раз собирался забросить эту идею, которая не давала ему покоя 10 лет, но всякий раз возобновлял поиски. Морской закон гласит: кто ищет, тот всегда найдёт. И однажды на глубине сорока одного метра, неподалёку от финских островов Юрмо и Бургсте, Рауно обнаружил останки старинного судна. Над палубой беспомощно торчали две мачты. Ему сразу стало понятно, что это торговое судно XVIII века. Рауно подобрался к корпусу парусника вплотную, чтобы лучше его рассмотреть. Корпус был без заметных повреждений. Имя судна легко читалось. Затем к судну спустился второй дайвер. Он убедился, что это тот самый парусник, и снял основные его параметры. Длина корпуса составляла 26,3 м, а ширина — 7,2 м. Именно такие данные значились в архивных документах Голландии. Не удержавшись от соблазна, Рауно поднял некоторые предметы с "утопленника". На берег дайверы доставили фарфоровую курительную трубку, вазу из серебра и судовую печать, принадлежавшую капитану Рейнуду Лоренцу.

Проект по подъёму со дна Балтийского моря "Фрау Марии" обойдётся по оценке финской стороны в 80 млн евро, причём половина этой суммы пойдёт на консервацию корабля и создание музея "Фрау Мария". Произведения искусства были закуплены Екатериной II для пополнения коллекции Зимнего дворца в Голландии, там же зафрахтовали судно. Оно затонуло в Швеции, а ныне — это уже Финляндии. Значит, на груз "Фрау Марии" и судно могут претендовать четыре страны. Вопрос, кому достанутся ценности в случае их реального обнаружения, ещё остаётся открытым. http://www.ufolog.ru/publication/4407/.

Глава 11

— "Сергей! Свяжись со мной, как только увидишь это письмо", — письмо Дарвиша у себя на электронной почте я увидел только на следующее утро. День пришлось начать перелётом в Антананариву, где я ждал информацию с корабля и прибытия первого десятка наемников из Французского Легиона. Мне должны были подготовить документы на аренду небольшого острова, недалеко от Валихи, который я арендовал на пятнадцать лет за смешные деньги — пятьдесят тысяч евро. После некоторых размышлений мне надо было посещения на мой остров сделать понятными для островитян. Иначе трудно будет объяснить, каким образом я на острове неожиданно появляюсь и куда исчезаю с него. На Валихе мне уже строили дом в стороне от поселка, с большим подземным бункером и вертолетной площадкой. Два вертолета "Робинзон Р-66" я заказал после изучения форумов владельцев вертолётов. Посмотрел контакты скайпа и увидел, что Дарвиш в сети.

— Дарвиш, это Сергей. Как дела? — начал я разговор с обычных вопросов.

— Дела замечательно. Сергей, у меня есть очень важный вопрос! Я увидел видео на Ютубе и понял, что на вилле в Дубае ты лечишь людей. Это правда? — очень взволнованно спросил Дарвиш.

— "Вот черт", — подумал я, — "Опять препоны, что ли… Как-то это не в духе Эмиратов, которые никому не мешают жить и не лезут в чужой бизнес с лишними вопросами."

— Да, Дарвиш. Я действительно лечу людей. Только я это называю несколько иначе, но это уже чисто языковые проблемы, — с Дарвишем я говорил на арабском, что его сильно радовало и удивляло, — А что, есть какие-то сложности или со здоровьем проблемы? — поинтересовался я.

— Я почти здоров сам, но у меня по поводу твоего лечения есть очень срочный и жизненно важный для меня разговор. Надо срочно встретиться. Это возможно? — за всё время нашего знакомства я отчётливо слышал, что впервые Дарвиш взволнован. Волнение звучало в каждой его фразе и сильно меня напрягало. За несколько лет я впервые слышал, что обычно расслабленного и флегматичного араба что-то сильно зацепило. Как и любой русский, я всегда был готов к неприятностям, которые накладывает в России занятие любым бизнесом. В этом отношении Эмираты всегда сильно отличались от России в лучшую сторону. Даже обычная практика оплаты за товары чеком с отсрочкой платежа, для моей страны выглядит необычно.

— Дарвиш, я сейчас на Мадагаскаре. В Дубае буду через неделю, — осторожно попытался я выяснить степень срочности, — Ты можешь хотя бы дать мне понять, о чем именно идет речь? — моя нелюбовь к сюрпризам законно и обоснованно имела форму легкой паранойи. Хорошие новости редко бывают срочными.

— Сергей, а где на Мадагаскаре ты сейчас? — очень необычно для него проигнорировал мой вопрос Дарвиш.

— Антананариву, если это тебе что-то говорит, — нехотя ответил я, соображая, что если этот интерес имеют какие-нибудь спецслужбы, то они уже отследили мой адрес по интернет — соединению.

— Отлично. Рейс Кенийской авиакомпании вылетает к тебе через два часа. Ты сможешь меня встретить? — настаивал Дарвиш, спустя пару минут.

— Дарвиш, ты прилетаешь один, или с тобой еще кто-то будет, — я тоже перестал церемониться и ответил вопросом на вопрос. Меня почему-то очень интересует, кого мне привезут на встречу, от которой я пока что не вижу пользы и не понимаю необходимости и поводов для принятия скоропалительных действий.

— Я хотел прилететь со своим знакомым, — снизил тон Дарвиш, почувствовав по моему тону, что я недоволен нашим разговором.

— Зачем нам в разговоре кто-то третий? Ты не хочешь мне сказать, кто это будет и о чём пойдёт речь? — я упорно не желал лишних и непонятных заранее контактов.

— Это один из очень больших людей в Эмиратах. Сергей! У него есть несколько очень личных вопросов и он попросил меня о помощи. Если ты сможешь ему помочь, то ты даже представить себе не можешь, какие связи и перспективы будут у тебя в Эмиратах! — наконец-то разродился на какое-то подобие информации Дарвиш. Я удивился необычно эмоциональной речью всегда спокойного араба.

— Хорошо. Постараюсь, чтобы вас встретили у трапа. Если не получится, то смотри на выходе человека с табличкой, на которой будет твоё имя, — я решил, что имея пять часов в запасе, можно успеть продумать вариант для встречи.

— Подожди на связи несколько минут, я уточню всё про вылет, — попросил Дарвиш.

— Сергей. У нас изменения. Мы прилетаем частным рейсом через три часа, — еще более взволнованно и торопливо сообщил он через пару минут, — Рейс сказать пока не могу, ориентируйся на самолет Гольфстрим G650, - нормально, насколько я помню это один из самых дорогих "членовозов" в авиации. Этакий реактивный лимузин для очень богатых. Теперь верю, что Дарвиш действительно не смог отказать какому-то очень важному арабу. "Наши люди на такси в булочную не ездят".

У меня начали "плавиться" оба телефона от звонков. По одному определился капитан с "Росслау", крикнув в трубку, что перезвоню, схватился за второй. По второму звонил офицер, привезший наемников. Договорились, что они сами доберутся до отеля "Карлтон". Перезвонил капитану. Завтра они заканчивают ремонт и готовы выйти в море на ходовые испытания. Дал команду проверить, что из заказанных грузов уже пришло для нашей фирмы. Я заказал в Эмиратах три недели назад пятьсот тонн чернозема из Аргентины, строительную технику и передал большую заявку от Сердара на инструменты и стройматериалы с доставкой в порт Туамасина. Договорились созвониться через час. Вызвал в номер представителя службы безопасности отеля. Поинтересовался, могут ли они проверить номер на наличие "жучков" и видеокамер. Услышав, что это возможно, спросил, сколько это займет по времени и какова стоимость услуги. Сроки и цены меня устроили. В рецепшн забронировал зал для переговоров и заказал лимузин для поездки в аэропорт.

Перезвонил наемник. Сказал ему, что спускаюсь в кафе.

— Разрешите представиться, капитан Агреев Владимир Степанович, — высокий мужчина лет 35 встретил меня около входа в кафе, в котором практически не было посетителей.

— Однофамилец или родственник? — задал я вопрос, который был понятен любому, имевшему хоть какой-то интерес к Легиону.

— Внук, — улыбнувшись ответил офицер, которому этот вопрос за годы службы в Легионе задали не один десяток раз. На Доске Славы Легиона это одна из самых знаменитых русских фамилий.

— Предлагаю в тет-а тетной обстановке по именам и на ты, — улыбнулся я в ответ, — Надеюсь возражений нет? А то у меня сегодня очень мало времени. Где остальные?

— Пока в автобусе, перед отелем, — озабочено сказал офицер.

— Срочные дела в столице есть? А то у меня скоро встреча, похоже очень непростая. Поэтому подключайтесь сразу, а завтра поедем корабль принимать, на нем и пойдем до острова, — я передал офицеру корпоративную карту для текущих расходов и обрисовал планы на сегодняшний день. Наконец-то хотя бы часть вопросов есть на кого скинуть.

Дарвиша с его спутником я встретил в дверях переговорного зала, где еще возились со своими приборами трое специалистов из службы безопасности отеля. Кроме двоих арабов и капитана с капралом, которые встречали моих гостей в аэропорту, больше никого не было. Пригласил арабов в зал и попросил Дарвиша представить нас друг другу.

— Господин Хосни аль-Нахаян, экономический советник, — представил он мне своего спутника.

— Про отчество я наверно сам догадаюсь, — немного подумав, ответил я, отчего по лицу Дарвиша увидел, что он немного расстроен моей догадкой. Хосни только улыбнулся и сказал, — Мы в самолете поспорили, что русские никак не реагируют на арабские имена, Дарвиш только что проиграл мне сто дирхамов.

Отвечая на вопрос Дарвиша о том, что меня привело на Мадагаскар, немного рассказал про покупку острова и корабля. Затем сам поинтересовался, как процветает его бизнес и нет ли у него потребностей по моим товарам. Минут пятнадцать мы говорили на общие темы, как это и положено на Востоке.

— Дарвиш, мне возможно потребуется твоя консультация, как специалиста по ювелирным изделиям. Я успел приготовить несколько образцов и хотел показать их тебе через неделю, но может быть ты взглянешь на них сейчас, пока мы не начали разговор, — я протянул арабу два мешочка из замши. Видимо думая, что в них обычные ювелирные изделия, он тряхнул один мешочек над столом. Два крупных алмаза поскакали по столу в разные стороны.

— Сергей, после того, как я узнал, что ты занимаешься лечением, покупаешь острова и корабли, я думал ты уже ничем меня сегодня не будешь удивлять, — вспотев, выдохнул Дарвиш.

— Друг мой, на свете много разных людей, и свою благодарность за мой дар и свою жизнь, на которую они уже не рассчитывали, они выражают разными способами, — витиевато залегендировал я источник появления камней, — Я сказал, что это образцы, но у меня их немного больше и надеюсь, что скоро это "немного" может прилично увеличиться, а поскольку у меня обширные планы, то пока я буду все поступления камней превращать в деньги. Поэтому у тебя есть время подумать над моим предложением, а я уже готов выслушать, что же заставило вас так срочно договариваться о встрече, — перешел я к основной теме. Будем считать, что предварительное вступление, которым обычно начинаются любые разговоры в арабском мире, мы закончили.

— Сергей, ты можешь вылечить СПИД? — задал вопрос Хосни, при этом взгляд его настолько характерно и специфически прошелся по мне, что я сразу вспомнил пару встреч с подобными "экономистами".

— "Ну Дарвиш, ну сучонок, приволок таки ГБэшника", — подумал я. Надо рвать шаблоны общения, иначе специалист быстро меня "выдоит" на всю необходимую ему информацию.

— У меня был один случай, но тот больной был с ВИЧ инфекцией. Хотя месяц уже прошел и можно попробовать узнать результаты, если подождете немного. Кстати, хорошо что вы мне про это напомнили, — достаточно обтекаемо ответил я. У меня действительно был необычный случай, когда один из приглашенных актёров после шоу в США, попросил приватного разговора, перед началом сеанса на "омоложение". Я обычно стараюсь свести при лечении личное общение до минимума, всей разговорной частью занимается "медицинская" бригада. В этот раз киноартиста я знал по паре фильмов и решил пообщаться. Дождавшись, пока все выйдут, он протянул мне чек на один миллион долларов и сильно волнуясь, спросил, — Вы можете вылечить ВИЧ?

СПИД и ВИЧ я не лечил ни разу. В основном это было связано с каким-то предубеждением к самому заболеванию, поэтому при просмотре историй болезни, которые мне подбирали, я от таких пациентов отказывался. Моя бригада, выяснив у меня, что у нас и без гомиков с наркошами работы хватит, уже не предлагала лечение с такими диагнозами. Поэтому вопрос американца застал меня врасплох.

— Майкл, я ни разу не лечил ни ВИЧ, ни СПИД. Я могу попробовать помочь тебе, но гарантии никакой нет. Предлагаю сделать следующим образом. Я заберу у тебя чек, но через месяц перезвоню, а ты к тому времени сделаешь анализ два — три раза. Если через месяц все будет в порядке, я чек заберу себе, если нет, то верну или ты сам его отзовешь. Обещать могу только то, что это останется между нами и хуже от моей попытки тебе помочь, точно не будет, — я действительно не знал, насколько эффективно будет лечение.

Прошло уже чуть больше месяца, поэтому я решил перезвонить при моих собеседниках. Я включил телефон, отключенный мной на время разговора и найдя номер актёра, поставил телефон на громкую связь.

— Майкл, здравствуй. Надеюсь, что не разбудил, это Сергей. Звоню узнать, как твои дела, — немного зашифровано спросил я у своего пациента.

— Сергей! Я безумно рад тебя слышать! У меня все хорошо, я это проверил уже несколько раз! Я плачу от счастья, я снова в обойме!!! Ты дал мне вторую жизнь и я твой должник! Мой дом всегда открыт для тебя и я всегда рад тебя слышать и помогать тебе, чем только могу, — обрушил на меня поток эмоций американец. Поговорив с Майклом еще пару минут, я извинился, сказав что сильно занят и отключил телефон. Посмотрев на арабов, понял, что от водопада эмоций, высказанных при разговоре, их проняло не на шутку. А что поделать, разница менталитетов.

— Ну вот, частично ответ получен, — вздохнув, сказал я, — А насколько моё лечение спасет жизнь от СПИДа, я и сам пока не знаю. Через неделю я буду в Дубае. Дарвиш мне друг и я не хотел бы отказывать ему в помощи, поэтому постараюсь выделить для его больного весь день. У меня есть приличная вилла и неплохие врачи, которые могут провести обследование. Первые два дня у меня уйдут на уже назначенные плановые приемы, за это время вашего больного осмотрят и подготовят историю болезни. Хотя в этом нет особой необходимости, если такой осмотр уже проводился опытными специалистами и у вас есть история болезни на английском, немецком или на русском языке, — я немного опасался, что попаду в неприятную ситуацию и ради сохранения анонимности будущего клиента, меня потом могут убить, как носителя чьей-то тайны. А то что кто-то из первых лиц государства болен СПИДом, это несомненно очень опасный секрет. Поэтому я оговаривал некоторые моменты, дающие мне подстраховку.

— Проведем первое лечение, а дальше посмотрим, насколько оно эффективно и если надо будет, то повторим, я этот вопрос примерно так себе представляю, — достаточно спокойно и доброжелательно высказал я свою точку зрения. На самом деле всё будет сделано уже на первом сеансе. А вместо второго я буду убегать, быстро и далеко.

— Сергей, если все получится и наш больной будет спасен, то степень и величину его благодарности ты себе даже не сможешь представить! — начал ожидаемую песню "экономический советник", выпятив грудь, — Но вот время и некоторые условия придется изменить…

— Уважаемый Хосни, я надеюсь Вы разрешите так к Вам обращаться на время. Я очень хочу рассказать Вам совсем короткую сказку, которую только что придумал, — не совсем вежливо прервал я его, уже понимая, что мне дальше расскажут.

— В давние времена, в далекой и жаркой стране жил — был визирь. Это был любимый визирь султана, который доверял своему визирю и жизнь и охрану. За долгую и честную службу Аллах дал особый Дар визирю. — " Дарую тебе талант на изготовление противоядий от любых ядов! Только учти, ты должен любить того, кого лечишь. Если будешь ненавидеть, то умрете оба. Ты должен сам выпить смертельную дозу того яда, от которого сделано твое противоядие и вылечить себя сам, и только потом дать свое противоядие больному." — такие условия прилагались к Дару. Много друзей спас визирь своим даром. Только никто не знал, как страшно ему было каждый раз, когда пил он новый и незнакомый горький яд из чаши, боясь ошибиться и умереть, — закончил я "сказку" под молчание обоих арабов.

Подождав, и видя, что молчание затягивается, я продолжил, — Я примерно знаю, что бы Вы хотели мне сказать. Я тоже много чего хотел бы сказать, но не все стоит говорить. Поэтому поговорим о самом необходимом. Если я сказал, что мне НАДО историю болезни, то под этим я имею ввиду, что я ДОЛЖЕН знать, какие органы повреждены, кроме тех, которые замечу я. Если я что-то пропущу, то все лечение будет зря, а я не буду знать причину неудачи и буду думать, что эту болезнь я вылечить не смогу. Это очень важно! Если я буду даже просто плохо относиться к больному, то мне к нему лучше не подходить. Ничего кроме вреда ему и себе я не принесу. Скорее всего мы оба умрем. По крайней мере ваш больной умрет точно, потому что я лечу только тех, от кого уже отказались остальные врачи. Наверно Вы уже знаете, что никто из тех, кого я брался лечить, не умер и все вылечены от неизлечимых болезней. ВСЕ! Это я сейчас говорю, чтобы внести ясность о том, насколько мой Дар уникален. В мире очень много богатых людей, много людей обладающих властью, недоступной для понимания простых обывателей. Но спасти жизнь неизлечимо больному, вернуть здоровье и счастье жизни старику, стоящему одной ногой в могиле, могу только я один! Когда человек умирает, неважно от чего, от смертельной болезни или от старости и недомоганий, ему не нужно богатство и его не интересует власть! У него простое желание стать снова здоровым и сильным! И за это он сам отдаст и свое богатство и свою власть. Не предлагайте мне малую часть того, что я мог бы забрать сам, если бы мне это было надо. Люди богатые и обладающие властью, чтобы потешить свою гордыню и тщеславие могут называть себя Царями и Императорами, но так ли это на самом деле? Неужели они незаменимы? Подумайте, а если я назову себя Богом, будет ли это неправдой и кто из них сможет сравниться со мной? Я возвращаю жизнь! Но я называю себя Целитель. Я не люблю политику и власть, я ненавижу СПИД! Мне страшно в это влезать, потому что я один в этом мире, кому даны такие возможности и я не хочу умереть из-за того, что это отношение может перенестись на вашего больного. Тем не менее, я давал Вам свое согласие, но Вы его не оценили. Представьте, что Вы решили торговаться с Аллахом и ставить ему условия! За жизнь дорогого Вам человека! Вы решили поставить Ваши мелкие и ничтожные человеческие условия и условности против Смерти!

— Мне надо время, чтобы убедить самого себя, в первую очередь, в том, что я должен Вам помочь, а если говорить прямо, то спасти. Мне легче вылечить пятьдесят, а может и сто больных, умирающих от рака, чем взяться за то, что Вы мне предлагаете! Я остановил Вас, потому что Вам власть и деньги кажутся сейчас главными в мире, а я обычным доктором, которому Вы можете указывать, что мне делать и когда. Я постарался объяснить, что это не так. Если я сейчас откажу в лечении, Вашего больного не спасет ничего! Вы могли его спасти, но пока все делаете не верно и я думаю из-за своей ошибки не проживете намного дольше больного. Я Ваш единственный шанс и поэтому не Вам ставить мне условия. Рано или поздно ваш больной умрет. Большие деньги позволят ему пробыть на этом свете немного дольше, но именно пробыть, а не прожить. Потому что это не Жизнь, а борьба со Смертью и мысли о ней — каждый день, каждый час, каждую минуту! Подумайте над этим перед тем, как продолжите! — все это я высказал Хосни, глядя ему в глаза. К концу моей речи его лицо посерело и по лицу потек пот. Я сознательно переигрывал и давил на эмоции.

— Нельзя, чтобы про его болезнь узнали, — почти шепотом сказал Хосни через минуту. — Я не хочу его смерти…  — я увидел, что Хосни плакал, постарев прямо на глазах. Его плечи бессильно тряслись, как у старика. Долго сидели молча, каждый обдумывал своё.

— Думаю, что у Вас есть пара врачей и необходимое оборудование, которые через неделю смогут обследовать больного, — уже спокойно заговорил я, — На самом деле мне неинтересны Ваши мелочи, постарайтесь их решить сами. Через неделю заберете у Дарвиша телефон, я по нему скажу, что делать дальше. Ваш больной будет один, никого из сопровождающих мне не надо. Это не обсуждается. По телефону я сделаю Вам два звонка. Первый будет о том, куда привезти больного. Второй — где и когда его забрать после лечения. Если все получится, то уже на следующий день никто ничего не докажет и любая огласка окажется просто сплетней. СПИД неизлечим, а Ваш больной будет абсолютно здоров. На этом я прощаюсь, удачного Вам полета.

— Дарвиш, забирай всё, мне нужны хорошие покупатели на камни, — я подвинул оба мешочка с алмазами по столу к арабу. Дарвиш похоже перестал дышать еще во время моей "сказки". Он почти исчез в кресле и прятал глаза. Значит мой спектакль с легкой истерикой и манией величия прошел неплохо. Надеюсь, что у меня получится изменить сценарий лечения.

Глава 12

Подходили к концу назначенные Дейвом сроки прибытия. Я решил пока не назначать ничего из тех дел, которые не смог бы решить за два — три часа. Сейчас я ехал вместе с наемниками в порт Туамасина. Новенький туристический автобус обеспечивал удовольствие от поездки. Дорога проходила через прекрасный парк Нешнел. На берегу озера Ампитабе ненадолго остановились. Кто-то вышел покурить, некоторые сбегали в кустики, хотя туалет в автобусе был. Очень красивое озеро, с нависшими незнакомыми деревьями и прозрачной водой казалось неземной сказкой. Я специально поехал вместе с прибывшей командой наемников, чтобы присмотреться к ним, а заодно и определиться с необходимым лечением. Поэтому в дороге я попросил по одному подходить ко мне на свободное сидение и минут по пять побеседовал с каждым. Да уж, повидали парни лиха. У всех были в свое время многочисленные ранения разной тяжести, которые накопились за годы службы и сейчас вызвали свои последствия. У многих были сильные боли на местах бывших переломов и травм, последствия контузий, ранений в живот и грудь.

— Перед непогодой у нас в палатке не заснуть, все стонут и скрипят зубами, так больно ломает и крутит старые раны, — рассказывал мне один из них во время нашей беседы.

В порт приехали почти к назначенному времени отправления. Перед въездом в порт Агреев отозвал меня в сторону и сказал, что на корпоративной карте, которую я ему дал для текущих расходов, денег на оплату оружия недостаточно. Оказывается представители Легиона доставили все им заказанное прямо в порт, чтобы бойцы имели необходимое оружие сразу после того, как это станет возможным. Оплатил больше трехсот тысяч евро. Список оружия впечатлял. Вот только ФАМАСы понравились не сильно. Ладно, на корабле все посмотрим в живую.

— Владимир, хвастайся, — поприветствовал я капитана корабля, — И с орлами знакомь, а то я никого из них не знаю, — хихикнув про себя, решил, что сегодня день знакомств. Но расширенное знакомство пришлось отложить, мы отчаливали. Подозвал капитана наемников и повел показывать помещения, которые у меня по плану были предназначены под оружейки. По дороге сказал, чтобы готовился стать здоровым и на ближайший час передал командование капралу. Ухмыльнулся, увидев, что мой храбрый офицер побледнел.

— Обещаю, больно не будет, — успокоил его.

— Боли не сильно боюсь, а страшно от того, что вдруг не получится. Ребята уже двое суток только про это и говорят, — признался Агреев.

— Пока подбери второго, кто самый тяжелый. Лечить парами буду, — распорядился я и пошел подбирать помещение под "больницу". У меня с собой было только два комплекса со свежими блоками и по комплекту запасных блоков. Просмотрел историю болезней у офицера, прилично предстоит работы по Агрееву. Вторым был негр, с переломанным носом и ушами, под два метра ростом. Я с ним уже разговаривал, но никак не мог подумать, что именно его офицер посчитает, как самого тяжелого из бойцов для лечения. Негр постоянно улыбался, подначивал остальных и жутко вращал глазами.

Корабль начало покачивать, выйдя на палубу, посмотрел на берег. Мы уже прилично отошли от порта и проходили внешний рейд, на море было свежо, волны примерно метр — полтора в высоту. Я пошел в рубку к Сорокину. Полюбовался на новое оборудование и вид с мостика. Эх, красота. Договорились, что ходовые испытания попробуем начать через полчаса. Пойду бойцов лечить.

— Одели пояса и браслеты и смотрите на эти экраны. Сейчас датчики загрузятся, во, и теперь смотрим на контроль. Пока не появятся желтые или красные значки, значит все нормально. Можете лежать, можете ходить или сидеть, но без резких движений и только внутри каюты. Если что-то пожелтеет или покраснеет, то я оставлю рацию, сразу меня вызывайте, а ваши экраны поверну так, чтобы обоим было видно. Я буду заходить и контролировать процесс, кстати, он уже пошел, — я посмотрел на ошарашенные лица моих пациентов и направился на голос капрала. Мне стало очень интересно посмотреть на оружие. Автоматы ФАМАС, пулеметы ФН-МАГ с планками РИС и дополнительными прицелами, снайперки ФР-Ф2 и одна крокодильского размера Баррет М82. И ну ооочень много патронов и гранат. Половина тюков была уже разобрана, а две оружейки забиты патронными ящиками.

— Капрал, а почему всё оружие новое не выбрали? — задал я логичный вроде бы вопрос. Готов работодатель платить, вот и бери новьё. Чтение популярной литературы почти убедило меня в том, что ресурс оружия является одним из важнейших показателей огнестрела. Даже мысль о том, почему не умирают от голода не такие уж и малочисленные оружейные мастера, подвергающие "напиллингу" даже очень дорогие модели, как-то потускнела на фоне чтива. Книжные суперстрелки иногда половину книги проводили на стрельбищах и в мастерских, обвешивая свои новые стрелялки кучей планок и прицелов. При этом никаких упоминаний о той же регулировке спуска или подгонки ложа я не отметил. Даже странно, неужели они про патроны с лазером для "холодной" пристрелки не знают.

— Это наше оружие. Нам прислали именно то, что на нас числилось. Ну и немного запаса. Каждый свою пушку знает, а уж снайпера только что не плакали и не целовались со своими красавицами, — улыбнулся капрал. Страшновастенькая у него улыбка. Надо будет убрать этот шрам поперёк лица, машинально отметил я план будущего лечения.

— Назначь старшего и пошли к больным, — я правильно понял переглядывание между бойцами. Им непонятно было, почему взявшись лечить их командира и еще одного бойца, я вместо этого шляюсь по кораблю и сую нос в их хозяйство. В свете предстоящей процедуры, для каждого из них, такое моё поведение настораживало.

— Воины, пока мы ходим, организуйте пару лежаков или шезлонгов тут и еды побольше всякой, лучше всего с мясом, а то скоро придут выздоравливающие и что-нибудь вам откусят, — перенёс я фокус внимания на бытовые вопросы и прикололся над суетой, с которой вояки начали организовывать "поляну".

— Как дела, выздоравливающие? — я начал сканировать меню больных по очереди.

— Нъянма, а что у тебя было тут? — увидел уплотнение в форме шарика у правого колена, ещё раз проверил историю болезни, но нет, там ничего не про ноги не записано.

— Осколок попал, лет пять назад, я его сам выковырял, вроде не болит, — выпучил глаза негр.

— А почки где отбил? — уже сварливо поинтересовался я, у меня опять не было упоминания в истории. Не слишком скрупулёзно военврачи заполняли истории болезней для рядовых легионеров.

— Это я в плен попал, ненадолго правда, но били там сильно. Ребята только к вечеру прорвались, с ними и ушел, — все ясно, не стоит чересчур доверять солдатским карточкам. Посмотрел еще раз на Агреева, там все по плану, хорошо восстанавливается.

— Ладно, отдыхайте дальше, скоро еще раз зайду. Пошли капрал, ну их, бездельников, — улыбнулся я, глядя на отвисшую от такого "лечения", челюсть капрала. Махнув ему в сторону их "поляны", сам побежал к мостику.

— Владимир. Ну что, трогай с Богом! — азарт начинал меня терзать. Получилось у нас со скоростью или нет и что нам дадут новые движки и никем не проверенные патенты. Не, всё не то. Никакой романтики и криков в трубу "Полный вперед!". Капитан просто положил руку на сдвоенный ползунок и неторопливо двинул его вперёд. Корабль слегка вздрогнул и присел, как бегун перед стартом. Услышав сзади шум я обернулся и увидел всю команду и двух немецких инженеров, которых мы должны были высадить с актами о принятой работе в Анциранане, после проведения ходовых испытаний.

— А что у нас по загрузке, — несколько запоздало поинтересовался я у капитана.