Помоги проекту - поделись книгой:
Раз драгоценные камни ценой в три четверти миллиона были доверены ему, он и должен решить, как вывезти их из страны. Нельзя терять ни минуты. В любой момент может произойти взрыв.
Али, конечно, сумасшедший. Кинуть приятелю эдак запросто три четверти миллиона. И сидеть себе спокойненько, предоставив все Аллаху. Для самого Боба это не выход. Бог Боба ожидал от своих подопечных, что те сами станут действовать, в силу способностей, коими Он их наделил. Но, Боже, что же делать с этими проклятыми камнями?!
Он подумал о посольстве. Нет, нельзя вовлекать в это дело посольство. К тому же посольство наверняка откажется впутываться в историю подобного рода.
Ему нужен человек, собирающийся покинуть страну самым обыкновенным путем. Лучше всего, если б подвернулся какой-нибудь бизнесмен или турист без всяких политических связей, чей багаж подвергнут лишь поверхностному досмотру. Или вообще не станут смотреть. Проблема предстала с другой стороны. Сенсация в лондонском аэропорту. Попытка вывезти драгоценные камни на три четверти миллиона. И так далее. Но кто-то должен взять на себя риск…
Какой-нибудь совершенно не привлекающий внимания благопристойный путешественник. Неожиданно Боб подскочил и обозвал себя последним идиотом. Ну конечно Джоан! Его сестра Джоан Сатклифф, которая жила здесь со своей дочерью Дженнифер. Девочке после тяжелой пневмонии врачи прописали солнце и сухой климат. Они собирались отправиться домой длинным «морским путем» через четыре или пять дней.
Джоан была идеальным вариантом. Что там Али говорил о женщинах и бриллиантах? Боб улыбнулся про себя. Старушка Джоан! Уж она-то не потеряет голову из-за драгоценностей. Да, ей вполне можно довериться.
Но минуточку! Мог ли он и в самом деле ей довериться? Ее честности — несомненно, но ее осторожности? Боб с сожалением покачал головой. Она наверняка проболтается или, еще хуже, будет намекать: «Я везу с собой нечто весьма важное. Я не должна об этом никому говорить. Это действительно очень важно…»
Джоан совершенно не умела хранить тайны, хотя очень сердилась, когда кто-нибудь говорил ей об этом. Значит, Джоан просто не должна знать, что она везет. Так будет лучше и для нее. Он упакует камни в самый обычный пакет. Расскажет ей какую-нибудь сказочку. Подарок кому-то из друзей? Ладно, какой именно, можно придумать потом.
Боб посмотрел на часы и поднялся. Время подгоняло. Он снова оказался на центральной улице, опустевшей под палящим полуденным солнцем. Все выглядело обыденным и спокойным, по крайней мере, на первый взгляд. Только во дворце царила неотступно тяжелая атмосфера слежки. Всюду мерещился чей-то шепот. Армия… Теперь все дело в армии. Какая часть ее верна правительству, какая — нет? Время переворота, наверное, уже намечено. Что впереди?
Боб нахмурился, подходя к наиболее фешенебельному раматскому отелю с претенциозным фасадом и «скромным» названием «Ритц-Савой». Отель был открыт три года назад с большой помпой швейцарцем-менеджером, австрийцем-директором и итальянцем-метрдотелем. Поначалу все было превосходно: отель процветал. Директор исчез первым, затем менеджер. Теперь не осталось даже метрдотеля. Меню там оставалось по-прежнему шикарным, но готовили скверно, обслуживали отвратительно, а изрядная часть дорогостоящей системы водоснабжения успела выйти из строя.
Портье за стойкой, хорошо знавший Боба, приветливо кивнул.
— Добрый день, сэр. Вы, должно быть, хотите видеть вашу сестру? Сожалею, но она вместе с девочкой уехала на пикник.
— На пикник? — Бобу стало нехорошо. Надо же выбрать такое неудачное время для пикника!
— Да, с мистером и миссис Хэрст из нефтяной компании, — проинформировал клерк. — Они отправились на плотину Калат-Дива.
Боб мысленно чертыхнулся. Джоан не будет дома несколько часов.
— Я поднимусь к ней в комнату, — сказал он и взял протянутый клерком ключ.
Отперев дверь, он вошел. В большой комнате с двуспальной кроватью царил обычный кавардак. Джоан Сатклифф не была чистюлей. Клюшки для гольфа[21] лежали на стульях, теннисные ракетки были брошены на кровать. Повсюду валялась одежда, стол загроможден катушками фотопленки, почтовыми открытками, дешевыми книжками и ближневосточными сувенирами, большей частью японского производства.
Боб оглядел чемоданы и сумки с молниями. Он не сможет увидеть Джоан до того, как они с Али попытаются бежать. И съездить к плотине, чтобы повидаться с нею там, не успеет. Правда, можно запечатать камни и оставить записку… Он покачал головой. Было абсолютно ясно, что за ним следят. Сам Боб ничего не заметил, но это значило только, что работают настоящие профессионалы. В его намерении повидать свою сестру не было ничего особенного, но если бы он оставил записку и пакет, пакет был бы немедленно распечатан, а записка прочитана.
Время… Время… Если бы только у него было время… Три четверти миллиона в кармане брюк! Боб снова оглядел комнату. И не напрасно. Его осенило.
С ухмылкой он извлек из кармана набор инструментов, который всегда носил с собой. У его племянницы Дженнифер, как он заметил, есть пластилин. Это ему как раз и нужно!
Он работал умело и быстро. Один раз его что-то заставило поднять глаза и осторожно взглянуть на открытое окно… Да нет, просто показалось, никто не мог за ним наблюдать, это всего лишь нервы.
Он закончил и с одобрением качнул головой. Никто, он был уверен, ничего не заподозрит. Ни Джоан, ни кто-либо еще. И уж конечно не Дженнифер, это избалованное создание, не интересующееся ничем, кроме собственной персоны.
Боб собрал свои инструменты и рассовал их по карманам.
Затем остановился в сомнении. Сел, придвинул к себе письменный прибор миссис Сатклифф и нахмурился. Надо оставить записку для Джоан…
Но что он мог написать ей? Это должно быть понятно для Джоан и ничего не значить для постороннего.
Нет, невозможно! В триллерах, которые Боб любил почитать в свободную минуту, один обычно оставляет криптограмму[22], а другой ее ухитряется правильно разгадать… Но о криптограмме и думать нечего, так как Джоан была из тех людей, которым нужно расписать все до точки, а не то они попросту ничего не заметят.
Наконец его лоб разгладился. Был еще один выход — отвлечь их внимание, оставив Джоан обыкновенную, ничем не примечательную записку. А попозже с кем-нибудь передать для нее письмо с объяснением. Он быстро написал:
Дорогая Джоан!
Зашел спросить, не можешь ли ты сыграть со мной партию в гольф сегодня вечером, но, к сожалению, не застал. После похода на плотину ты, должно быть, будешь очень усталой. Как насчет завтрашнего дня? В пять, в клубе.
Нелепое послание к сестре, которую, может, никогда больше не увидишь. Но, в сущности, чем более нелепо, тем лучше. Джоан не должна быть втянута ни в какую сомнительную историю, она просто не должна ничего знать, ведь она не из тех, кто сумеет сделать вид, что ей ничего не известно. У записки было еще и другое назначение — создать впечатление, что Боб никуда не собирается бежать.
Он задумался, затем подошел к телефону и назвал номер британского посольства. Его тут же соединили с третьим секретарем посольства, его другом Эдмундсоном.
— Джон? Это Боб Роулинсон. Ты не можешь где-нибудь встретиться со мной?.. А можно немного пораньше? Ну вот и отлично. — Он слегка кашлянул. — Да, знаешь, моя девушка восхитительна, просто восхитительна, что-то неземное! Но так трудно объяснить по телефону…
— Ах, Боб, вечно ты со своими девушками, — с досадой перебил его Эдмундсон. — Ладно, в два часа, пойдет? — И повесил трубку. Боб услышал приглушенный щелчок, как если бы тот, кто прослушивал его разговор, тоже повесил трубку.
Старина Эдмундсон. С тех пор как все телефоны в Рамате стали прослушиваться, они изобрели свой собственный код. Сообщение о неземной девушке означало что-то срочное и очень важное. Эдмундсон будет ждать его в машине возле нового здания Торгового банка в два часа, и Боб скажет ему, где спрятаны камни. Предупредит, что Джоан ничего не знает о тайнике. Это очень важно, если с ним что-нибудь случится. Джоан и Дженнифер отправляются морем, значит, в Англии они будут не раньше, чем через шесть недель. За это время здесь все уже грянет, и Али Юсуф либо будет в Европе, либо они с ним погибнут — вместе.
Боб напоследок еще раз осмотрел комнату — неуютная и неприбранная, она выглядела точно так же, как и до его прихода. Только на столе появился конверт с его запиской. Боб вышел. В длинном коридоре не было ни души.
На балконе комнаты, соседней с той, которую занимала Джоан Сатклифф, стояла женщина. В руках у нее было зеркальце. Она вышла на балкон, чтобы рассмотреть одинокий волосок, посмевший вырасти на ее подбородке. Женщина удалила его пинцетом, после чего подвергла свое лица тщательнейшему изучению под ярким солнечным светом. Не обнаружив более никаких неприятных сюрпризов, она облегченно вздохнула и вдруг заметила нечто очень интересное: оказывается, в ее зеркальце отражалось другое зеркало — на двери гардероба в соседнем номере. В том зеркале она увидела молодого человека, занимающегося чем-то очень странным. Настолько странным и неожиданным, что она принялась наблюдать за ним. Он не мог ее видеть, сидя за столом, а она с помощью двух зеркал следила за ним с изумлением и любопытством. Если бы он обернулся, то увидел бы ее в зеркале гардероба, прямо за спиной. Однако он был слишком занят, чтобы оглядываться. Один раз, правда, он посмотрел на окно, но, не увидев ничего подозрительного, снова опустил голову.
Женщина наблюдала за ним до тех пор, пока он не закончил свое дело.
После короткого раздумья молодой человек написал что-то на бумаге и положил записку на стол. Затем он исчез из ее поля зрения, но она слышала, как он звонил по телефону. Слов она разобрать не смогла, но разговор показался ей легкомысленным. Затем она услышала, как дверь захлопнулась.
Женщина выждала несколько минут, а затем вышла из своего номера. В дальнем конце коридора пожилой араб лениво обметал пыль метелкой из перьев, но вскоре он завернул за угол и скрылся из виду.
Женщина быстро выскользнула в коридор. Дверь в соседний номер была заперта, как и следовало ожидать, но шпилька из прически и маленький перочинный нож позволили справиться с замком быстро и аккуратно. Она вошла, прикрыла за собой дверь и первым делом прочла записку. Нахмурилась — записка ничего не объясняла. Она снова запечатала ее и положила на прежнее место, затем пересекла комнату.
И, уже протянув руку, насторожилась, услышав доносившиеся с нижней террасы голоса. Особенно выделялся женский, решительный, спокойный и самоуверенный. Непрошеная гостья бросилась к окну.
Внизу стояла Джоан Сатклифф со своей дочерью Дженнифер, бледной и мрачной пятнадцатилетней девочкой. Высокий, унылого вида англичанин из британского консульства советовал им быстрее готовиться к отъезду.
— Но ведь это абсурд! Бред! — возражала она. — Все абсолютно тихо, все спокойны и довольны. Уверена, что это просто паника.
— Мы надеемся на это, миссис Сатклифф, — смиренно отвечал чиновник, — но Его Превосходительство считает, что ответственность слишком велика…
Миссис Сатклифф резко оборвала его:
— У нас много багажа, вы понимаете? Мы собирались отбыть домой морем в следующую среду, наш доктор говорит, что морской воздух полезен для Дженнифер. Это же такая морока — вдруг все поменять и срочно лететь в Англию.
Собеседник миссис Сатклифф предложил ей вылететь не в Англию, а в Аден[23] и там попасть на свой корабль.
— Это с нашим-то багажом?
— Тут все можно устроить… Я пошлю к подъезду машину… если угодно, грузовую. Мы сможем все спокойно отвезти.
— Ну ладно. — Миссис Сатклифф капитулировала. — Я думаю, нам лучше пойти собраться.
— Разумеется, если вы в самом деле решили ехать.
Женщина отскочила от окна, метнула быстрый взгляд на наклейку на одном из чемоданов, а затем выскочила из номера и бросилась в свой. Она захлопнула за собой дверь как раз в тот момент, когда миссис Сатклифф появилась из-за угла коридора. За ней бежал портье.
— Миссис Сатклифф, к вам заходил ваш брат, мистер Роулинсон. Он поднимался к вам в комнату, но, по-моему, уже ушел.
— Как жаль, — сказала миссис Сатклифф, — спасибо, — И продолжала, уже обращаясь к Дженнифер: — Боюсь, Боб тоже запаниковал. Лично я не вижу ни малейшего признака беспорядков на улицах… О, дверь не заперта! Как все эти люди безалаберны!
— Может быть, дядя Боб забыл закрыть, — предположила Дженнифер.
— Как жаль, что мы его не застали… Смотри, он оставил записку. — Миссис Сатклифф поспешила вскрыть конверт.
— Во всяком случае, Боб не паникует, — торжествующе сообщила она дочери. — Эти чертовы дипломаты просто играют в свои игры. Терпеть не могу собираться в такую жару. Давай, Дженнифер, доставай свои вещи из тумбочки и шифоньера. Будем запихивать все как попало, перепакуемся после.
— А я никогда не участвовала в революции, — мечтательно пробормотала Дженнифер.
— Не думаю, что тебе это удастся и теперь, — сухо заметила миссис Сатклифф. — Уверена, что ничего не будет.
Дженнифер была явно разочарована.
Глава 3
Появляется мистер Робинсон
Шесть недель спустя некий молодой человек постучался в дверь комнаты офиса в Блумсбери[24], и его пригласили войти.
В маленькой задымленной комнате, развалясь в кресле, сидел весьма плотный средних лет мужчина, облаченный в мятый костюм, на лацканах которого белел сигарный пепел.
— Ну, — сказал толстяк, полуоткрыв глаза, — что у вас нового?
У полковника Пайквэя был такой вид, будто он то ли безумно хочет спать, то ли, напротив, только что проснулся. Очень возможно, что его фамилия была вовсе не Пайквэй и что он отнюдь не был полковником. Впрочем, мало ли что болтают!
— Эдмундсон, из министерства иностранных дел, сэр, — доложил секретарь.
Полковник заморгал, словно собирался снова заснуть, но не заснул, а пробормотал:
— Третий секретарь нашего посольства в Рамате — был там как раз во время революции, правильно?
— Да, сэр.
— В таком случае с ним стоит поговорить, — сказал полковник без всякой интонации.
Он устроился в кресле поудобнее и стряхнул часть пепла со своего пиджака.
Мистер Эдмундсон оказался высоким светловолосым молодым человеком, безукоризненно одетым. На его лице застыло выражение легкого неудовольствия.
— Полковник Пайквэй? Я Джон Эдмундсон. Мне сказали, что вы, возможно, захотите поговорить со мной.
— В самом деле? Ну что же, им виднее, — сказал полковник Пайквэй и кивнул: — Садитесь.
Его веки вновь начали смыкаться, но прежде, чем они закрылись совсем, он спросил:
— Вы были в Рамате во время революции, не так ли?
— Да. Поверьте мне, это было ужасно!
— Допускаю. Ведь вы были другом Боба Роулинсона, да?
— Я его прекрасно знаю, мы с ним действительно друзья.
— Были друзья, — поправил полковник Пайквэй. — Он погиб.
— Да, сэр, я слышал. — Эдмундсон на минуту замялся. — Но я не был уверен…
— С нами вы не должны осторожничать, — сказал полковник Пайквэй. — Мы здесь знаем все. Ну, а если чего не знаем, то делаем вид, что знаем. Роулинсон и Али Юсуф пытались улететь, и о самолете с тех пор ничего не было слышно… Он мог приземлиться в каком-нибудь безопасном месте, но мог и разбиться… Обломки самолета и два трупа найдены в Арольских горах. Завтра новости появятся во всех газетах. Правильно?
Эдмундсон согласился.
— Мы должны все знать, — сказал полковник. — Для того и существуем. Самолет разбился в горах. Возможно, плохие погодные условия. Но есть причины подозревать, что это — диверсия. Взрывное устройство с часовым механизмом. У нас еще нет окончательных данных. Самолет разбился в труднопроходимых местах. За его нахождение была назначена награда, но все это, к сожалению, требует времени. Мы вынуждены были отправить своих экспертов на место аварии для тщательной проверки. Бюрократии, конечно, выше крыши. Обращения к иностранным правительствам, получение разрешения от министров, подмазывание… я уж молчу о местных крестьянах, прибирающих все, что может пригодиться в хозяйстве.
Он умолк и посмотрел на Эдмундсона.
— Все это очень, очень печально, — промолвил Эдмундсон. — Принц Али Юсуф был просвещенным правителем с демократическими принципами..
— Да, наверное, бедняга таким и был, — сказал полковник Пайквэй, — но мы не можем себе позволить тратить время на грустные истории о смерти просвещенных правителей. Все, что от нас требуется, — это делать запросы и наводить справки для заинтересованных сторон, то есть для тех, к кому расположено правительство Ее Величества. — Он мрачно посмотрел на собеседника. — Чувствуете, Куда я клоню?
— Ну, я слышал кое-что… — Эдмундсон говорил неуверенно.
— Вы, должно быть, знаете, что ничего ценного на месте катастрофы обнаружено не было — ни на трупах, ни среди обломков, и местные жители тоже, кажется, ничего интересного не нашли. А что вы слышали?
— То же самое.
— И вы не думаете, что нечто ценное все же должно было бы быть найдено? Тогда зачем вас ко мне прислали?
— Мне сказали, что вы хотите задать мне несколько вопросов, — натянуто произнес Эдмундсон.
— Если я задаю вопрос, я хочу получить на него ответ, — наставительно изрек полковник Пайквэй.
— Естественно.
— Но вам, похоже, это не кажется естественным. Боб Роулинсон разговаривал с вами перед тем, как они пытались скрыться? Али доверял ему больше, чем кому бы то ни было. Ладно, к делу. Так Боб говорил вам что-нибудь?
— О чем, сэр?
Полковник Пайквэй устремил на собеседника тяжелый взгляд и почесал ухо.
— Ну, ладно, — проворчал он, — вы замалчиваете одно и не хотите говорить другого. Будем считать, что вы и в самом деле не знаете, о чем я говорю.
— Я думаю, что… — осторожно и неохотно начал Эдмундсон. — Что Боб хотел сказать мне нечто важное…
Поделиться книгой: