Обещать – значит жениться

– Но… я… – Неподдельное беспокойство отразилось на ее лице.

– Не понимаю, в чем проблема? Я вполне могу себе позволить снять такой номер.

Впервые женщина обвинила Габриэля Деруэнта в том, что он слишком много на нее тратит. Новизна этого впечатления боролась в душе графа с раздражением.

– Понимаю и не хочу казаться неблагодарной, но сегодня утром на пресс-конференции вы с таким воодушевлением рассказывали о «Деруэнт-Мэнор» и о долге вашей семьи по сбору средств на его содержание, для чего вы и устраиваете ярмарку. А сейчас впустую растрачиваете немалые деньги на люкс в роскошном отеле, хотя вполне могли бы снять более скромный номер.

– Я вовсе не растрачиваю впустую деньги Деруэнтов. У меня имеется собственный инвестиционный бизнес. Свои запросы я оплачиваю из своего кармана.

Без сомнения, Этта не ожидала такое услышать. Габриэль печально улыбнулся. Глядя на него полными раскаяния янтарно-карими глазами, она шагнула ближе.

– Прошу меня извинить. Я вынесла поспешное суждение, еще почти ничего не зная о вас. Я считала, что вы – лишь никчемный плейбой, прожигающий отцовские деньги. Оказалось, все не совсем так.

Этта положила ладонь на руку графа, и это прикосновение словно обожгло его. Время словно остановило свой бег, аромат земляничного шампуня дразнил ноздри, глаза Этты с одобрением смотрели в глаза Гейба, и он ощущал острое желание поцеловать ее полные, чувственные губы.

Внезапно в мозгу словно вспыхнул предупреждающий сигнал, грудь сдавила тревога. К чему ему одобрение этой женщины? Зачем рассказывать ей о себе? А что касается поцелуя – только его не хватало! Этта ясно дала понять, что не рада их взаимному влечению, а значит, ее выбор надо уважать. Нельзя ее отпугнуть – ведь на кону поиски наследника титула.

Подавшись назад, Габриэль, стараясь, чтобы голос звучал беспечно, произнес:

– Что ж, теперь вы знаете, что я – никчемный плейбой, прожигающий собственные деньги. – Сделав еще шаг назад, он посмотрел на часы: – Я заказал нам столик в ресторане. Встретимся там через час.

Еще пару мгновений Этта стояла оцепенев, затем, поднеся руку к своим губам, произнесла: «Отличная идея», – и чуть не бегом направилась в свою спальню.

Громкий щелчок замка выдал ее сильное волнение.

Глава 6

Стоя в роскошной ванной комнате, отделанной в стиле ар-деко, Этта рассматривала в зеркале свое пылающее румянцем лицо.

«Кажется, я потеряла голову. Что тому виной? Присутствие графа или этот шикарный номер люкс? Хватит! Надо собраться!»

Этта ненавидела себя в этот момент за внезапно испытанное желание поцеловать Габриэля Деруэнта. Пора взять себя в руки! Ни за что нельзя поддаться обаянию графа и потерять с таким трудом обретенное самоуважение! Нельзя дать ему власть над собой, позволить вскружить себе голову! Она – известный историк, профессионал своего дела, а не глупая девчонка-подросток, какой была, когда повстречала Томми и позволила чувствам взять верх над разумом.

Больше такого не повторится!

Приняв душ, Этта выбрала из взятых с собой вещей темно-синее вечернее платье в стиле пятидесятых годов двадцатого века. Оно идеально подходит для ужина с графом: длинный рукав, скромный вырез, расклешенная юбка, винтажный ремешок на талии. К нему подойдут босоножки на высоком каблуке.

Когда Этта застегивала на них пряжки, зазвонил ее сотовый.

– Стеф! У вас все в порядке?

– Да! – бодро отрапортовала подруга. – Итан доставил нас на корабль в целости и сохранности. Томми нигде не видно. Лайнер просто обалденный! Девочки на седьмом небе от счастья. Так что ни о чем не беспокойся.

Десять минут спустя Этта кинула мобильник в винтажный клатч и направилась в гостиную.

Гейб стоял напротив огромного полукруглого окна, и его фигуру заливал волшебный свет огней Мейфэра. После душа светлые волосы графа были еще чуть влажными. Этта замерла, завороженно наблюдая, как он надевает темно-серый дорогой пиджак, сшитый, судя по всему, на заказ. Взгляд Этты невольно остановился на груди Габриэля, видневшейся в расстегнутом вороте рубашки. На мгновение безумно захотелось подойти и коснуться пальцами треугольника обнаженной кожи.

Мысленно одернув себя, Этта попыталась придать лицу бесстрастное выражение и растянуть губы в холодной улыбке.

Едва они вошли в ресторан, Этта невольно ахнула:

– Словно в сказке!

Ее взору предстали огромный сводчатый потолок и стены, расписанные в зеленый и коричневый цвета. Столы из ореха, накрытые серо-синими салфетками, были расставлены вокруг расположенного в центре зала дерева, на котором вместо листьев сверкали лампочки, похожие на звезды.

Шагая за Гейбом к их столику, Этта заметила, что все на них оборачиваются – по крайней мере, на графа уж точно, хотя он будто и не замечает любопытных взглядов.

– Это нелегко? – спросила она, устроившись за столом на стуле, обитом зеленой кожей.

– Что?

– Быть все время в центре внимания.

– К этому привыкаешь. Отец и мать постоянно учили меня и Кэтлин обращать себе на пользу свою популярность, но при этом не забывать, что наше поведение влияет на имидж семьи.

– А что насчет Коры?

– Она еще с детства избегала внимания публики.

– Я ее понимаю. – Этта бросила быстрый взгляд по сторонам и подавила порыв поерзать на стуле. – А если я воспользуюсь за столом не тем ножом, это повлияет на ваш имидж?

– Вы смотрите на ситуацию под неверным углом. Вам нужно стараться обратить ее себе на пользу – так поступает большинство женщин.

– Разве не цинично так считать? – заметила она, открывая меню.

– Нет. Ведь это правда. Но я не против, если мое свидание положительно повлияет на мой имидж. Да и моя спутница при этом не прогадает. Я обычно не скуплюсь. Главное, чтобы она меня не опозорила или не обманула.

– Ну, я не собираюсь никоим образом эксплуатировать ваше имя или титул. Надеюсь, мы смогли сбить со следа папарацци. Если бы Эйприл Фотерингтон нас сейчас увидела, она бы наверняка поняла все неправильно. Эта журналистка славится умением раскапывать самые громкие сенсации, касающиеся знаменитостей.

В глазах графа зажглись веселые искорки.

– Так вы интересуетесь желтой прессой?

– Нет. Точнее, ее обожает моя подруга, и потому я иногда тоже просматриваю журналы, которые она покупает.

– Вы с ней настолько близки?

– Да. Стеф для меня – словно старшая сестра.

– Как вы познакомились?

– В классе для музыкальных занятий, когда наши дети еще были маленькими. Другие мамочки не очень-то меня жаловали – ведь у меня, тогда семнадцатилетней, была дочка, которая уже начинала ходить. Но Стеф хорошо ко мне относилась, разговаривала со мной. Если бы не она, я бы перестала водить Кэти на занятия. Кстати, Стеф – тоже мать-одиночка. После того как ее брак распался, она удочерила Марту. Стеф старше меня на десять лет, но наши девочки сразу сдружились, с этого началась и наша дружба. Мы абсолютно разные, но это нам не мешает. Стеф, например, очень понравилось бы все это великолепие. – Этта обвела взглядом зал ресторана. – Она, как и вы, считает, что, раз судьба нас свела, я должна воспользоваться вами.

О черт! Неужели она это сказала вслух? Фраза прозвучала двусмысленно.

– Я… Я хотела сказать, что Стеф убеждала меня принять ваше предложение, притвориться вашей подружкой, насладиться романтическими ухаживаниями графа и вниманием, которое, несомненно, проявит тогда ко мне пресса. Я имею в виду фальшивые ухаживания, разумеется.

В голове Этты мелькнуло: «Что ты несешь? Сейчас же замолчи!»

– Я ведь сказал вам, что еще не поздно изменить свое решение. Все зависит от вас.

Габриэль произнес эти слова бархатным голосом и задержал свой взгляд на губах Этты. У нее внутри все перевернулось.

– Я ведь говорила о том, что думает Стеф. А мы с ней разные, словно небо и земля.

– Выходит, Стеф увлеклась бы никчемным плейбоем?

– Да.

– А вы – нет, потому что… Напомните-ка мне еще раз почему.

– Потому что для меня важна не только физическая сторона дела.

«Неужели?» – скептически хмыкнули гормоны Этты. Последние несколько лет «физическая сторона» в ее общении с мужчинами отсутствовала вообще. Было лишь несколько скучных свиданий, так ничем серьезным не закончившихся. А еще раньше Этта имела пару связей с мужчинами, в которых даже не была влюблена, и их отношения можно было смело охарактеризовать, как «катастрофа в постели».

– Значит, вы все-таки допускаете, что физическое влечение между мужчиной и женщиной может возникнуть?

Черт бы побрал Габриэля Деруэнта!

– Я… Я… Это к делу не относится.

– А на мой взгляд, это очень даже важно.

– Я хочу сказать, что одного только физического влечения недостаточно.

– Согласен. Полезно, когда партнер может еще и поддержать беседу. Кажется, для нас это не проблема.

– Но и этого недостаточно.

– А для меня в самый раз. Что плохого в том, чтобы весело провести вместе несколько дней без взаимных обязательств?

– Это… неправильно.

В голове прозвучали слова, сказанные ей когда-то приемной матерью: «Никогда не заходи за черту!» Что бы ни отделяла эта черта. Даже малейшие детские выдумки Этты считались ее родителями проступком. Когда в десять лет одноклассник вручил ей валентинку – совершенно невинный подарок, отец и мать заявили, что Этта своим распущенным поведением пыталась привлечь к себе внимание, и заставили порвать открытку на мелкие клочки. Воспоминания о стыде, испытанном тогда, до сих пор еще не изгладились из памяти. Хотя теперь Этта понимала причину такого поведения своих приемных родителей – те с непреходящим страхом ждали, что вот-вот ее дурная наследственность себя проявит.

– Значит, вы отвергаете такие романы по моральным соображениям? Зря. – Теперь тон графа стал холодным. – Я поддерживаю хорошие отношения со всеми женщинами, с которыми встречался. Они вовсе не из разряда тупых красоток. Они – страстные, любят повеселиться. Мы отлично проводили время в постели, а также вне ее. И ни они, ни я не делали ничего неправильного, как вы выразились.

– Я понимаю и не осуждаю вас. Просто для меня краткий роман, не имеющий будущего, лишен смысла.

– Точно так же можно сказать: «Зачем идти на вечеринку, ведь она рано или поздно закончится».

– Вечеринка и роман – не одно и то же.

– Почему?

Губы графа насмешливо изогнулись, в серо-голубых глазах снова вспыхнули веселые искорки.

– Потому что на вечеринке между собой общается много людей, а роман подразумевает связь между всего двумя.

– Именно! И эти двое сами могут решать, какого рода отношения им завязывать. Они могут заключить договор или союз – называйте это как хотите – на несколько дней либо на всю жизнь…

К огромному облегчению Этты, в этот момент к их столику подошел официант с заказанными блюдами. Поблагодарив его и вдохнув изысканный аромат лежащей на тарелке еды, она постаралась собраться с мыслями и ответила:

– Вы неверно меня поняли. Отношения между мужчиной и женщиной не назовешь договором, потому что речь идет об эмоциях, которые нельзя контролировать или делать предметом соглашения, ведь наши чувства подвержены изменениям. Вы можете заключить свой пакт с самыми серьезными намерениями, но откуда вы можете знать, не влюбитесь ли в следующую минуту в одну из ваших многочисленных женщин, ратующих за краткие связи, или что вам не изменит ваша партнерша?

Вот так-то! Этта подцепила на вилку немного салата с олениной, отправила его в рот и чуть не застонала от удовольствия – какая вкуснятина!

Гейб сделал глоток вина.

– Выходит, вы отказываетесь от необременительного романа со мной потому, что боитесь, что влюбитесь в меня или я влюблюсь в вас?

– Нет! Потому что ни то ни другое не случится.

– Вот именно. Так в чем же проблема?

– Я бы не стала заводить с вами интрижку, потому что вы не моем вкусе.

– Ах да! Я и забыл, – произнес Габриэль, растягивая слова, отчего по телу Этты прокатилась волна жара.

Но нельзя дать себя отвлечь или увлечь!

– Вы не ответили на мой вопрос. Откуда вам знать, что вы или ваша партнерша не влюбитесь в кого-нибудь?

– Я стараюсь, чтобы мои романы не были слишком продолжительными. Я честно оговариваю, что могу предложить лишь хорошо провести вместе время, но речь не идет о любви или о женитьбе.

– Так вы не собираетесь к алтарю?

Странно. Разве будущему герцогу Ферфаксу не надлежит вступить в брак, чтобы продолжить старинный род?

– Только с кем-то моего круга.

От возмущения Этта чуть не лишилась дара речи.

– Так вы считаете всех своих замечательных, раскрепощенных женщин ниже себя? Они, на ваш взгляд, недостойны стать герцогиней Ферфакс?

В ответ в глазах графа вспыхнул гнев.

– Я этого не говорил. Но вы – историк и прекрасно знаете, что фермеры и пастухи всегда женились на фермерских дочках, потому что те знали, что такое тяжелый труд, могли предсказывать погоду, определять время по солнцу в небе, знали все тонкости ухода за скотом. Какой прок был брать в жены особу, полагающую, что быть фермером – это лишь сюсюкать с милыми барашками?

– А вы хотите доказать нам, простым людям, что быть герцогиней – это значит не только носить диадему и танцевать на балах?

– Да. Брак – это союз, и мне необходимо связать себя с женщиной, которая будет понимать, что значит для меня «Деруэнт-Мэнор». Которая поддержит мое решение до последнего стараться найти средства удержать фамильное поместье в собственности семьи, вместо того чтобы отдать его в управление Фонду культурного наследия.

Граф взял бокал с вином и на пару мгновений вперил взгляд в янтарную жидкость. Губы его сжались, словно мысли о будущей женитьбе вызвали у Габриэля не радостное предвкушение, а уныние.

– Выходит, вы полагаете, что человек незнатного происхождения не справится с такой задачей?