Обещать – значит жениться

Граф заверил журналистов, что сейчас ему не до романтических ухаживаний – ведь его отец еще не оправился после инфаркта. Этта Мэйсон, известный историк, приглашена лишь для того, чтобы успокоить герцога Ферфакса, переживающего о том, успешно ли пройдет ежегодная рождественская ярмарка в «Деруэнт-Мэнор». Мисс Мэйсон поможет проследить, безошибочно ли соблюден дух Викторианской эпохи.

В эту байку не поверила лишь Эйприл Фотерингтон, но и она была вынуждена отказаться от «романтической» версии после того, как Габриэль предложил ей эксклюзивные права на освещение ярмарки в поместье Деруэнтов.

– Габриэль ловко использовал эту встречу с репортерами для рекламы предстоящей ярмарки, – признала Этта.

– Что впечатляет, как впечатляет и он сам, – ответила Стеф, кивнув светловолосой головой, и ухмыльнулась. – До сих пор не понимаю, почему ты не приняла предложение притвориться его подружкой.

– Потому что это было бы неправильно по многим причинам.

– А по подавляющему количеству причин это было бы абсолютно верно! Дорогуша, если честно, мне кажется, ты рехнулась. Представляешь, как ты могла бы повеселиться! Ужины в роскошных ресторанах, романтические уик-энды с морем шампанского, твои фото на обложках журналов…

Стеф многозначительно поиграла бровями, и Этта не смогла в ответ сдержать улыбку, но тут же покачала головой:

– Мне не нужна вся эта романтическая чушь, ты ведь знаешь.

То ли у нее это наследственное – отсутствует какой-нибудь ген, то ли Томми отбил раз и навсегда всякую охоту к таким вещам.

– Ну, допустим, ты не захотела притворяться девушкой Габриэля Деруэнта. Но почему же ты отказалась стать ею на самом деле? Неплохо бы развлеклась.

– И я так думаю, – раздался голос Кэти, которая неожиданно вошла в комнату вместе с Мартой.

Девочки поставили свои чемоданы рядом с теми, что уже собрали Этта и ее подруга.

– Стеф права, – добавила Кэти с серьезным лицом, склонившись над матерью, сидящей в кресле, – тебе нужно немного повеселиться. Мам, я знаю, скольким ты пожертвовала ради меня, в том числе и обычными для молодых женщин развлечениями. Теперь у тебя появился шанс немного наверстать упущенное. Наряжайся, зажигай на вечеринках, танцуй ночи напролет.

– Милая, – Этта обхватила лицо Кэти ладонями, чувствуя, как сердце переполняет любовь к дочери, – клянусь тебе, что ни разу не пожалела о пропущенном веселье. Ты – лучшее, что есть в моей жизни.

И это было правдой. Не будь Кэти, кто знает, смогла бы Этта набраться храбрости и бросить Томми? Ушла бы она с головой в учебу и работу, чтобы стать тем, кем сейчас является, если бы не нужно было заботиться о дочери? Наверное, нет.

– Я вовсе не мечтаю о танцах с кем-нибудь ночи напролет, тем более с Габриэлем Деруэнтом.

В этот момент раздался звонок в дверь. Стеф вышла, чтобы впустить гостей, и через пару минут вернулась с Гейбом и Итаном Кавершемом.

Хотя Этта намеренно устремила взгляд на Итана, присутствие Габриэля она все равно ощущала каждой клеточкой тела.

Как оказалось, граф попросил Кавершема отвезти Стеф, Марту и Кэти в порт, чтобы быть уверенным, что они будут под защитой на случай появления там Томми.

– Итан, это так любезно с твоей стороны. Я перед тобой в долгу.

– Руби передает тебе привет и приглашает к нам на обед.

На лице Кавершема отразилась нежность – так бывало каждый раз, стоило ему упомянуть свою жену. Точно такая же нежность читалась на лице Руби, когда она заговаривала об Итане. Этта внезапно ощу тила сожаление, схожее с тем, какое испытывает ребенок, прижавший нос к витрине кондитерской и разглядывающий недоступные ему сласти.

Наступил момент прощаться с дочерью. Глаза защипало от подступивших слез.

– Милая, хорошенько повеселись, но береги себя, слушайся Стеф, не забывай открывать учебники, чтобы не отстать от программы в колледже, и…

Кэти бросилась к матери и обняла ее за талию:

– Мам, все будет в порядке. Это ты береги себя. А вы приглядывайте за ней, – повернулась она к Гейбу.

– Обязательно, – без тени шутки ответил тот, и девочка удовлетворенно кивнула.

Вскоре она, ее спутницы и Кавершем скрылись за дверью.

– Все будет хорошо, не расстраивайтесь, – раздался за спиной голос Габриэля, исполненный сочувствия.

Этта, отвлекшись от мыслей о дочери, повернулась:

– Я понимаю, что Кэти уже шестнадцать, она достаточно взрослая девочка и вполне может отправиться в круиз без меня. Просто мы никогда так надолго не расставались.

На лице графа застыло неопределенное выражение, в глазах мелькнула печаль.

– Значит, ей очень повезло в жизни.

– Не знаю… Меня всегда очень расстраивало то, что кроме меня у Кэти нет родных.

А еще она переживала из-за того, что дочь не знает своих бабушек и дедушек. Ведь родные отец и мать бросили Этту совсем малышкой, а приемные родители отвернулись от нее, когда Этта, забеременев, наотрез отказалась сделать аборт.

В памяти всплыли слова приемной матери: «Поступай как хочешь. Мы примем тебя обратно в семью, но ты ведь, разумеется, не захочешь сохранить ребенка, который унаследует гены от такого отца?» В тот момент Этта ясно поняла, почему ее приемные родители так и не смогли ее полюбить: все эти годы они считали, что в ней рано или поздно проявится дурная наследственность неизвестных биологических родителей. Со временем Этта осознала, что ее удочерили с искренними намерениями, но потом, наверное, поняли, что не в состоянии полюбить ее как родную…

Впрочем, хватит об этом думать! Теперь у нее есть Кэти. А еще – Стеф и другие друзья, интересная работа и жизнь, старательно выстроенная по кирпичику.

Этта подняла плечи.

– Ладно, что есть – то есть. Я знаю, что мне повезло. Кэти – замечательная девочка: уверенная в себе, заботливая, умная… – Она осеклась. – Простите, я, наверное, напоминаю вам одну из тех мамочек, которые страшно гордятся своими детьми и без умолку их расхваливают.

– Вовсе нет. Мне кажется, у вас прекрасные отношения с дочерью. Этим можно гордиться.

– Спасибо. Мы с Кэти и в самом деле отлично ладим друг с другом. Вот почему я буду по ней скучать. Тем более в канун Рождества. Мы обе обожаем этот праздник: украшаем в квартире каждый уголок и наряжаем самую большую елку, какую только можно в нее втиснуть. А в прошлом году мы установили во внутреннем дворике надувного Рудольфа – оленя Санты, представляете?

Этта резко замолчала, вспомнив, что разговаривает с аристократом, чьи празднества, несомненно, по-настоящему роскошны, а она тут восторженно рассказывает о каком-то дешевом барахле!

– Думаю, вы справляете Рождество более изысканно.

Гейб пожал плечами.

– Я не любитель его отмечать.

Этта удивленно воззрилась на него:

– Как можно не любить Рождество?

– Оно мне не близко, – ответил граф с замкнутым выражением лица, словно жалея о своей откровенности. – Подумаешь, Рождество! Пустяки!

Но на самом деле его отношение к этому празднику было вовсе не такое пренебрежительное – ведь тот символизировал для Габриэля любовь, семью, желание творить добро.

– Так вы, подобно диккенсовскому Скруджу, считаете Рождество вздором и чепухой? Как же вы с таким настроем собираетесь проводить рождественскую ярмарку?

– Это иное дело. Ярмарка устраивается в Деруэнте ежегодно в течение ста пятидесяти лет подряд – с викторианских времен. Вот почему я решил в этом году посвятить ее Викторианской эпохе. Прежде мы еще не устраивали тематических ярмарок, но мне кажется, новый подход привлечет больше посетителей, а значит, можно будет выручить больше средств. Актеры будут разыгрывать сценки из той эпохи, для детей проведут старинные викторианские игры.

В голосе графа звучало не только воодушевление, но и уверенность в успехе, в том, что ярмарка будет настоящей феерией.

– Звучит восхитительно, и я приложу все усилия, чтобы помочь вам – ведь вы уже сообщили прессе, что наняли меня в качестве консультанта этого мероприятия. К тому же мне тоже нужно получить свою ежегодную порцию Рождества.

– Но не забывайте, что вашей главной задачей будет восстановление генеалогического древа.

– Разумеется, чем раньше я приступлю к работе над ним, тем лучше.

– Мы отправимся в «Деруэнт-Мэнор» завтра. Сегодня лучше переночевать в Лондоне, чтобы дождаться известий от Итана, благополучно ли ваша дочь села на корабль.

Страх сдавил грудь Этты, вонзил в ее сердце ледяные когти.

– Вы полагаете, Томми мог…

– Что-то проведать о круизе? Не представляю, откуда, но неплохо бы подготовиться к любым неожиданностям. Если он приблизится к вашей дочери, ему придется иметь дело с Итаном.

– Вы с мистером Кавершемом, должно быть, большие друзья?

Это ей лишь показалось, или граф замялся, прежде чем ответить?

– Я познакомился с ним всего пару недель назад. Кора хорошо знает чету Кавершем, поэтому я попросил ее достать мне приглашение на их Рождественский бал. С этого все и началось.

– И в конце концов вы попросили Итана посадить Стеф, Кэти и Марту на круизный лайнер?

– Да.

Этта ждала подробностей, но их не последовало.

Гейб кинул взгляд на часы на запястье.

– Если вы уже собрали вещи, нам лучше уехать отсюда. Я заказал вам номер в отеле.

– Я заплачу за него.

– Это входит в мои обязанности как вашего работодателя. Мы ведь договорились, что я возьму на себя оплату всех расходов. Подробнее мы обсудим наше сотрудничество за ужином.

– Но это несправедливо! Я предпочитаю платить за себя сама…

Граф удивленно поднял брови, что выглядело почти комично. Похоже, он не привык, чтобы женщины настаивали на таком в его присутствии. Но Этте казалось, что, согласись она на подобное условие, будет чувствовать себя словно одна из подружек Габриэля Деруэнта. В голове снова зазвучали его слова: «Если вы передумаете и согласитесь стать или притвориться моей девушкой, дайте мне знать».

Этому не бывать!

– Я и в самом деле хочу сама оплачивать свои расхо ды.

На лице Гейба мелькнуло насмешливое выражение, и Этта поняла, что он прочел ее мысли.

– А я и в самом деле предпочел бы взять их на себя. Не ищите подводных камней – это связано с налоговыми вычетами.

Этта замялась, но затем кивнула, подумав, что попробует уговорить регистратора в гостинице выставить счет ей, а не графу.

Заехав на стоянку в фешенебельном лондонском районе Мейфэр, Габриэль повернулся к Этте.

– Отсюда до отеля минута ходьбы.

– Где мы остановимся?

Граф произнес название одной из самых роскошных столичных гостиниц.

– Мы не можем снять там номер!

– Почему?

Ни одна из знакомых Габриэля не упустила бы возможности пожить в таких шикарных апартаментах.

– Потому что проживание будет стоить кучу денег!

– Это не ваша забота. К тому же нет смысла отказываться – ведь я уже снял для вас номер и оплатил его.

Этта прищурилась, но, промолчав, отстегнула ремень и вышла из машины. На улице уже сгустились сумерки, похолодало. Все вокруг было украшено цветными лампочками, сверкающими над головами прохожих, словно звезды.

Этта изумленно ахнула:

– Невероятно! Каждый год я забываю, как красиво тут бывает под Рождество!

Запах жареных каштанов смешивался с ароматом сладких пирожков. Стайка подростков распевала рождественские гимны.

Слившись с толпой спешащих за покупками прохожих, Этта останавливалась у каждой витрины. Все они были празднично украшены: кто-то использовал в оформлении много зелени и огромные красные банты, кто-то – изображения ангелов и херувимчиков, кто-то предпочел стиль минимализма. А Гейбу доставляло удовольствие наблюдать за Этой, пытающейся запомнить дизайн декора каждой витрины.

Перед входом в отель выстроились в два ряда восемь наряженных елок, в больших окнах сверкали гирлянды лампочек. Швейцар в униформе встречал всех гостей и провожал в фойе.

Увидев, какая елка установлена внутри здания, Этта остановилась, остолбенев. Это гигантское праздничное дерево, казалось, попало сюда прямо из Викторианской эпохи. Его густые ветви были украшены расписанными вручную деревянными лошадками и сотнями стеклянных шаров с изображениями сценок сельской ярмарки.

Стряхнув наконец оцепенение, Этта промолвила:

– Потрясающе! Этой елкой можно любоваться часами!

– Но давайте для начала зарегистрируемся в отеле, – напомнил граф.

Выяснилось, что он заказал люкс с двумя смежными комнатами.

Войдя в огромный, со вкусом обставленный номер, Этта заявила:

– Здесь очень красиво, но вовсе ни к чему было заказывать люкс.

– Так безопаснее. Если Томми проследил за нами до отеля, в этом номере мне будет проще держать ситуацию под контролем.