Слуга

— Всего трое. Я и еще двое, Кир и Ясон. Но они оба не очень общительны. Я вас познакомлю.

— А в кабинете…

— А, то был Кир. Так что вы уже почти знакомы, еще лучше.

Ничего себе «почти знакомы»! Я вспомнила презрительный высокомерный взгляд и брошенное мимоходом «Чао». Куда уж ближе… Впрочем, чего ныть, не на него же мне работать, в конце концов! А общий язык можно найти хоть со шкафом. К тому же наконец появилась какая-то ясность — Кир все-таки мужское имя, а значит, третий встреченный мной сослуживец все-таки претендует на принадлежность к сильному полу. Или все-таки?.. Боже, определенно не это я представляла, когда выходила из трактуса получасом ранее!

— Обычно он тут, — Марк толкнул дверь, та неохотно приоткрылась, — И скорее всего валяет дурака как обычно.

— Тебя не поваляешь, — тут же раздалось из-за двери, — Мозгов не нажил, зато брюхо неподъемное отрастил! Пусть тебя бегемот валяет!

Голос был знакомый.

— Тут, — улыбнулся Марк, вроде бы ничуть не обидевшись, — Заходите.

Пожалуй, это знакомство можно было бы без ущерба отложить до лучших времен, но отступать было поздно — Марк галантно открыл передо мной дверь. Пришлось зайти.

Если кабинет Ласкариса местами напоминал свалку или позабытый зал музея, то здесь, кажется, размещался центр энтропии старого особняка. У Христофора были хотя бы шкафы… Тут же все валялось так, точно недавно в комнате торжествовало грозное землетрясение — вповалку, хаотично, разбросанное по всем углам. Здесь не оказалось ни оружия, ни загадочных механизмов, судя по всему интересы здешнего обитателя — или все же обитательницы?.. — лежали в другой сфере. Книг было много, почти все новые, с блестящими корешками. Некоторые стояли стопками по углам, другие валялись открытыми на полу. Прямо у двери лежала «Амстердамская теория схизматического поля», заложенная вместо закладки обглоданной куриной костью. Рядом с ней — «Белый доминиканец» Густава Майринка, чья обложка почему-то была обожжена, словно побывала в камине. Незанятое книгами место было плотно уставлено чародейским инструментарием или, по крайней мере, многие из увиденных здесь предметов наводили на мысль о чарах. Закопченные черные кубки с ножками такой причудливой формы, что затруднительно бы было взять такой в руку. Сложное шарообразное устройство из множества мелких проволочек, соединенных красными и черными нитями, похожее на металлическое переливающееся облако. Каменные кубы с гранями, испещренными крошечными золотыми и багровыми символами, среди которых не было ни одного знакомого. Какой-то диковинного устройства маятник, совмещенный ты ли с весами, то ли с хронометром. Разноцветные спирали из какого-то гибкого металла. Тетраэдры, вылепленные, казалось, из белого воска, с неясными отверстиями на углах.

Как ни странно, после того, как все это чародейское оборудование затащили внутрь, в комнате осталось еще немного места. И это место с хозяйской щедростью было отдано еде или тому, что от нее осталось после хозяйского же аппетита. Повсюду валялись картонные коробки из-под кефтедес, пиццы, мясных лепешек, запеканок и еще Бог знает, чего. Кир явно не тяготился пристрастием к одной лишь ромейской кухне — рядом мирно соседствовали стифадо, словенский капустный пирог, жаренные улитки, печенка по-албански и патату. Пустые тарелки были завалены птичьими и рыбьими костями, корками хлеба и огрызками овощей. Количество еды потрясало — здесь будто только что отшумел пир на двадцать персон.

— Я забыл предупредить, — сказал Марк, — Тут ужасный бардак. Кир — тот еще свин, увы. И, боюсь, это уже навсегда.

Кир был здесь же — возлежал на старой кровати, почти сливаясь с обстановкой своего логова. В руках у него была книга и бутерброд с копченой колбасой. Бутерброд он задумчиво пережевывал, временами перелистывая страницу лоснящимся жирным пальцем. Взгляд у него был немного отсутствующий, но узнаваемый — точно та же серая брезгливая презрительность, которой меня наградили и в первый раз. Возникало такое ощущение, что общество любых одушевленных предметов, не связанных с чарами и едой, вызывает у него едва ли не отвращение.

Кир, как ни странно, ничего не ответил, лишь метнул в Марка такой взгляд, что мне машинально захотелось отстраниться — точно серая молния над головой прогудела. Марк только усмехнулся, видимо за срок сосуществования с Киром он нарастил на себе толстенную ментальную броню. Мне б такую… Под взглядом Кира я чувствовала себя неуютно. Меня изучали откровенно безразлично, с пренебрежением.

— Это Таис, — сказал Марк, представляя меня, — она…

— Просто замечательно, — сказал Кир, уже не глядя на меня, перевернув страницу, — Это все?

— Ты не желаешь познакомиться?

— Не-а.

— Иногда он похож на свинью во всех отношениях, — с чувством сказал Марк, — не сердитесь на него, Таис.

— Ничего, — видимо, кривая у меня вышла улыбка, Марк сочувственно кивнул.

— Вы герань любите? — вдруг спросил Кир, не отрываясь от книги.

— Что? — вырвалось у меня.

Кир не стал повторять вопроса, лишь досадливо поморщился, не отвлекаясь от чтения.

— Ну, наверно люблю. То есть да, люблю. А… что?

— Ничего.

Повисшая пауза была весьма глупой и неудобной, так как Марк молчал, я не могла сообразить, как отреагировать на хамское поведение и откровенно идиотский вопрос, а Киру и подавно не было дела до обстановки.

— Мне кажется, ты мог бы соизволить и познакомиться, — сказал Марк, теперь уже не дурачась, по-серьезному, — Тебе придется видеть Таис регулярно, кстати говоря.

— Я знаю, — отозвался беспечно Кир, перелистнув еще одну страницу, — Но не собираюсь переживать по этому поводу. В конце концов она всего лишь устроилась на работу, а не вышла за меня замуж.

Мы с Марком переглянулись. Надеюсь, мое лицо, выражая сильное удивление, выглядит не так идиотски, как его.

Подслушивал под дверью? Чары?

В этот раз затянувшаяся пауза была замечена и Киром — видимо, слишком много в затхлом воздухе комнаты сгустилось удивления.

Он недовольно заерзал худым телом по кровати.

— Вам нельзя работать вместе, — наконец сказал он, заметив, что мы не собираемся уходить, — Ваша природная глупость, объединяясь, увеличивается на порядок. Черт возьми, нет ничего странного в том, что я это знаю! — Кир откусил от бутерброда, — И это понял бы любой человек с головой на плечах. Сегодня какой день?

— Четверг, — сказала я негромко.

— И вы любите герань, так?

— Да.

— Ну! — Кир развел руками, — Все и так понятно. Или ты ослеп, Марк? Ну посмотри на нее, — он показал на меня пальцем, — Не обязательно держать свечку когда она подписывает контракт чтоб все сообразить.

— Чушь какая-то…

Кир поднял на нас глаза. Кажется, в них стало даже меньше презрения. Он смотрел на нас как на двух великовозрастных кретинов, которые пускают слюни и мочат штаны. Пожалуй, я бы выбрала презрение.

— Четверг, — сказал он медленно, — Вчера была среда. По средам Христофор ходит или в «Золотого младенца» или в «Манедулу» — зависит от того, сколько осталось в его кармане со вторника. Дама сказала, что любит герань — в «Золотом младенце» тоже любят герань, там ее много. При этом дама одета ни как проститутка — недостаточно подчеркивающее, ни как гетера — мало вкуса — из этого можно предположить, что она не проститутка и не гетера. Проститутки и гетеры часто водятся в «Манедуле». Следовательно, вчера они с Христо сидели в «Золотом младенце», где и познакомились. И знакомство явно не переросло в нечто большее. Во-первых, учитывая, сколько денег взял вчера с собой Христо, а также то, что в «Золотом младенце» подают лишь вина, выпить он мог не больше четырех порций савотьяно, что для нашего Христо определенно мало — после этой дозы он внешне еще напоминает что-то, состоящее в родстве с человеческим существом. Во-вторых, вкус, хоть и в зачаточном состоянии, у нашей новой сотрудницы, все же присутствует — поэтому я исключаю всякую возможность того, что всепоглощающая страсть заставила ее потерять от старика голову. Это значит… — Кир допустил паузу, точно надеясь, что кто-то из нас закончит вместо него, но мы с Марком молчали, поэтому он быстро подвел итог, — Это значит, что интимной близости между госпожой Таис и господином Ласкарисом не возникло. И ее визит сюда носит исключительно деловой характер.

Я несколько секунд потрясенно смотрела на Кира. Но тот, видимо утомленный долгой тирадой, меланхолично жевал свой бутерброд. Второго акта вроде бы не предвиделось.

Мне надо было или оскорбиться или удивиться — и решить надо было быстро. Это у меня вкус в зачаточном состоянии?.. Да ты грязный ленивый хамский… Еще одно свойство Кира обнаружилось неожиданно — на него нельзя было по-настоящему разозлиться. Просто потому, что его как бы и не было в комнате. Когда мужчина стоит рядом с тобой, багровый от ярости, или трясущийся от страсти, или сгорающий от вины — можно сделать многое. Достаточно поймать его взгляд и отвести за руку туда, куда надо. Сбросить в ледяные бездны презрения или наполнить сердце благоухающим, как мед, счастьем. Но абсолютно ничего нельзя сделать с тем, кто безразлично лежит на кровати и не собирается удостоить тебя даже взглядом.

— Интересные выводы, — сказала я, переведя дыхание, — И некоторые из них даже верны. Вчера мы с господином Ласкарисом действительно познакомились в «Золотом младенце». Но откуда вы узнали про работу? Я не похожа на заказчика?

— Не похожа, — Кир доел бутерброд и не глядя кинул корку в сторону, — На тебе только одна зачарованная серьга. И та слабенькая. Зачарованными вещами ты почти не пользуешься. Я бы почувствовал.

— Да… — протянула я, — У вас отличные способности к анализу.

— Он этим и занимается, — вставил торопливо Марк, точно опасался, что Кир может в своей манере ответить на комплимент, — Я не ошибусь, если скажу, что всеми чарами тут заправляет Кир. Анализирует, принимает решение, накладывает чары… Как правило у него всегда получается лучшим образом. У него отличная голова, что компенсируется целым рядом менее полезных качеств — в первую очередь дурным нравом, ослиным упрямством и безграничной ленью.

Данная Марком характеристика не устроила Кира, но он видимо посчитал для себя обременительным вступать в долгие дискуссии. Поэтому он поднял с пола полуобгрызенное яблоко и, коротко прицелившись, метнул его в лоб Марку. Расслабленно стоящий Марк, несмотря на неожиданность атаки, среагировал очень быстро. Честно говоря, яблоко-то я и разглядела тогда, когда оно с хрустом впечаталось в стену, отразившись от каменной ладони Марка, возникшей внезапно рядом с моим лицом.

Кир задумчиво взвесил в руке тяжелое фаянсовое блюдо. Марк посмотрел на него — как-то особо внимательно. Кир пожал плечами и вернулся к чтению. Не знаю, заметил ли он, что мы ушли.

— Теперь сходим к Ясону. Это не очень далеко, но надо будет спускаться по лестнице. Ясона не назовешь радушным хозяином, но там, по крайней мере, нет риска схлопотать чем-то в голову.

Мы опять двинулись вперед. Я уже окончательно перестала понимать, в какой части дома мы находимся. Марк сказал — спускаться, значит, тут есть и подвал?..

Опять установилось молчание — хрупкое, немного скованное, неуютное.

Марк прокашлялся.

— Вы на него не сердитесь, — вдруг сказал он, останавливаясь, — Вы не думайте… Он не злой вообще. Ну то есть, конечно, он весьма вздорный и невыдержанный, но по-своему он не желает никого обидеть. Просто…

— Просто?..

— У него такой характер, — кажется, Марку в эту минуту самому было чертовски стыдно, он даже порозовел, — Это… Это не его вина.

— Давно его знаете, видимо?

— А? Да. Порядочно. Кир может вести себя временами как настоящая свинья, но это не значит, что он имеет что-то против вас. Если он вас обидел — примите мои извинения.

— Ничего. Пустое. Напрасно вы думаете, что меня можно так просто обидеть.

— Понимаю. Но все равно…

— Забудьте, — я двинулась вперед, вынудив Марка зашагать рядом.

Но победить любопытство так же легко, как гордость, не удалось.

— Скажите… — не выдержала я, когда мы миновали еще один поворот, — А он… То есть Кир. Я имею в виду — он… хм…

— Он мужчина, — серьезно сказал Марк, посмотрев на меня, — Физически — на сто процентов. И не дай вам Бог когда-нибудь, случайно или специально, пошутить на эту тему или усомниться в его мужественности. Потому что это будет похуже извержения вулкана. Даже не представляете. И лучше не представляйте.

— Спасибо, я постараюсь.

— Однажды, года три назад, я в шутку назвал Кира Кирой. И до сих пор вспоминаю этот момент как самый опасный в жизни, — Марк ухмыльнулся, сложно было сказать, серьезно ли он говорит или же валяет дурака.

— Но отчего?.. — вопроса закончить я не успела, но в этом и не было нужды.

Марк опять посерьезнел.

— Ему пришлось много пережить. Я про Кира. Несчастье или несчастный случай — тут уж как сказать… В общем, однажды в жизни ему крепко перепало и, мне кажется, полностью он так и не оправился. Обращайтесь к нему как к равному, не делайте скидок, и ни словом, ни жестом, ни мыслью не показывайте, что Кир чем-то отличается от обычного человека. Про дружбу не говорю, но тогда он согласится вас терпеть — терпеть в представлении Кира, конечно.

— Да он просто лапочка… — пробормотала я. Работать в одном доме с распоясавшимся хамом, да еще и пытаться заслужить его расположение не улыбалось. И еще он не был похож на специалиста, — Скажите, он и в самом деле хорошо разбирается в чарах?

— Он лучший, — просто сказал Марк.

Подвал не оправдал моих опасений — против ожиданий он выглядел ничуть не грозно и даже не запущено. Темная каменная лестница привела нас в большую залу без окон. Тут уже не экономили на освещении — горело несколько больших масляных ламп, запах которых, тяжелый и терпкий, я любила с самого детства, горели под потолком несколько зачарованных осветительных шаров. И еще тут был порядок. Вещи не валялись на полу, а были аккуратно сложены на верстаки и столы. Хотя выбора особенного и не было — не считая верстаков и столов комната была лишена мебели. К запаху масляных ламп прибавился запах масла, свежей металлической стружки, ржавчины. Наверно, так пахнет в гараже или подземном цеху. У дальней стены я разглядела несколько станков — какие-то сверла, зажимы, рукояти… Прямо-таки собственная мастерская!

— Ясон! — крикнул Марк, — Ты тут?

Секунд десять никто не отзывался, затем в дальнем конце зала что-то зазвенело, застучало, с грохотом упало на пол.

— Ясон!

— Сейчас! — крикнули оттуда.

— Он тут, — сказал Марк, — Хотя он почти всегда тут. Сейчас подойдет. Ясон наш… ммм-м-м… специалист по мат. части.

— Механик?

— И механик тоже. Золотые руки. Механизм любой сложности соберет и разберет за пару секунд — что серва, что револьвер, что трактус.

— Тут у вас прямо-таки цех.

— Без этого не обойтись. Чарами занимается Кир, но зачастую бывает, что у вещи нелады с механикой — а чары тогда бессильны.

— Что? Чего? — из-за верстака вынырнул человек и направился к нам, на ходу вытирая черные от масла руки тряпицей. На вид ему можно было дать лет пятьдесят, но осанка, манера держать себя, движения говорили о том, что пятьдесят для него — вовсе не порог старости. Ясон был кряжистым здоровенным увальнем, чей живот шествовал впереди него, туго натягивая хромовый рабочий фартук. Однако это был не живот обжоры и лентяя — тут уж видно было совершенно точно. Голова сидела на крепкой, как дуб, шее, здоровенная голова с розовой залысиной и седеющей, стянутой в конский хвост, шевелюрой. Вид он имел грозный — как сошедший на берег флибустьер, потерявший корабль, но не потерявший ни навыков, ни сурового нрава. Сходство усиливалось бронзовой кожей — видимо, от жары станков и недостатка солнечного света — и здоровенной серьгой в мочке левого уха.

— Пришел познакомить с нашей новой коллегой, — Марк отступил в сторону, — Не занят?

— Занят, — буркнул Ясон, изучая меня из-под бровей, огромных и тяжелых, как две каменные гряды, — Госпожа, доброго дня. Если меня еще не представили, представлюсь сам — Ясон.

Он вдруг ухватил мою руку, так проворно, что я едва не испугалась, наклонился и почтительно чмокнул ее. В этот момент выглядел он по-старомодному галантно.

«Не флибустьер. Викинг, постаревший ярл…» — пронеслось в голове.

— Таис, — сказала я, — Очень приятно.

— Вы будете с нами работать, Таис?

— Думаю, да. С остальными коллегами я уже знакома.

— Ну, тем лучше, — Ясон выпустил мою ладонь и, машинально видимо, отер руку о фартук, — Народу здесь не очень много, хотя иногда и они способны довести до белого каления. Будьте начеку.

— Мне здесь нравится, — сказала я вежливо.

— Главное — опасайтесь хитрого паука Ласкариса, — Ясон подмигнул, — Вы не представляете, сколько наивных юных созданий он погубил и скольким сломал жизнь. Вы устоите перед его чарами?

Я рассмеялась.

— Попытаюсь. Хотя это, кажется, будет непросто.

— Ну и ладно. Остальные вполне безопасны. По крайней мере если не поворачиваться к ним спиной. Есть еще один маленький дьяволенок, который жрет больше чем рота имперских гвардейцев после марша по словенским болотам, да этот балбес, — Ясон ткнул пальцем в грудь Марка. Марк поморщился, видимо толстенный палец Ясона по крепости не отличался от стальной заготовки, — который сладко поет и изображает из себя джентльмена, но на деле я не дал бы за него и солида. В общем, поздравляю со вступлением в нашу славную банду.

— Спасибо, — сказала я с чувством.

— Вы заглянули только познакомиться? Или и экипироваться?

— Экипироваться чем? — удивилась я. Подземная мастерская не была похожа на место, где может лежать что-то, что пригодится юристу.

— Оружием, — пояснил Марк, — Не обращайте внимания. Ясон по совместительству и наш оружейник…

— Я слежу за этим чтоб этим остолопам не оторвали головы, — бесцеремонно перебил его Ясон, — Хотя это удается с трудом. А с нашей работой, поверьте, — он положил руку мне на плечо и я чуть не присела, ощутив многотонную тяжесть в позвоночнике, — лучше держаться начеку. Чары чарами, а хороший револьвер в заднем кармане еще никому не помешал.

Марк скривился.