Помоги проекту - поделись книгой:
В 20-30-е гг. политическая борьба в ЮАС носила наиболее развитый характер и отличалась разнообразием форм. Здесь активно действовали различные буржуазные партии, существовало социалистическое движение, в начале 20-х гг. возникло коммунистическое. Неудивительно, что политические организации африканцев этой страны были самыми развитыми на континенте. Со второй половины 20-х гг. африканцы начали принимать участие в деятельности Коммунистической партии Южной Африки – первой на континенте. Южноафриканские коммунисты выступали пропагандистами марксистских идей по всей Африке.
Во французских колониях, где была особенно сильна связь с политической жизнью метрополий, влияние Коммунистической партии Франции ощутимо почувствовалось после создания Народного фронта. В Сенегале, Французском Судане и ряде других стран появились марксистские кружки.
В период между двумя мировыми войнами в Африке южнее Сахары началось и рабочее движение. Раньше других и здесь выступили южноафриканцы. В ЮАС возникли первые объединения рабочих-африканцев. Однако рабочее движение развивалось и вне профсоюзных организаций. В Тропической Африке профсоюзы, как правило, возникали после Второй мировой войны, но крупные забастовки происходили еще в 30-е гг. Известны выступления рабочих в Северной Родезии – на рудниках Медного пояса, в Южной Родезии, Сьерра-Леоне, Мозамбике, на Мадагаскаре, в Кении, Сенегале и других странах. Многие из них подавлялись с помощью войск.
Забастовки часто сопровождались возникновением профсоюзных организаций, как правило, недолговечных, но дававших опыт совместной борьбы. Развитию рабочего движения во французских колониях способствовало создание Народного фронта. Перед началом Второй мировой войны правительство Народного фронта разрешило создание африканских профсоюзов.
§ 27. Идейные течения в межвоенные годы
Гарвеизм. Африканцы, участвовавшие в работе «Всемирного расового конгресса», проходившего в 1911 г. в Лондоне, пожалуй, впервые осознали силу и опасность расистской, дискриминационной доктрины. У тех, кого считали «изначально неполноценными», «отсталыми» расами, в мире империй не было места, не существовало перспектив улучшения своего положения. Будущее негроидной расы после всех запретов работорговли и осуждения рабства по убеждениям расистов ограничивалось только подчинением колониальным законам. Реакцией на подобную перспективу стало появление новой доктрины в русле формировавшейся расовой солидарности народов африканского происхождения.
Начиная с 1914 г. и вплоть до середины 1920-х гг. из Вест-Индии в США, а оттуда – в Африку распространяется новое течение, получившее название «гарвеизм» по имени его создателя Маркуса Гарви (1887–1940). Формально это была очередная попытка наладить переселение африкано-американцев в Африку. Но в основе была заключена идеология «расизма наоборот», утверждалась концепция верховенства черной расы, ее приоритет в развитии мировой культуры, политики, науки с древнейших времен. Сторонники гарвеизма, число которых достигало десятков тысяч человек в разных регионах по обе стороны Атлантики, не сумели сплотиться в организованную силу. Но прецедент решительного отторжения главенства белого общества, культуры, традиции и даже религии на базе расового единства был создан.
Первые Панафриканские конгрессы. После Первой мировой войны получила новый импульс концепция панафриканизма. Усилиями авторитетного африкано-американского ученого, публициста и общественного деятеля Уильяма Дюбуа (1868–1963) была организована серия из четырех панафриканских конгрессов (1919–1927).
Сначала Дюбуа обратился к президенту Вильсону и участникам Парижской мирной конференции с предложением о пересмотре правового статуса африкано-американцев и африканцев. У него было несколько проектов, в том числе создание африканского государства под международным контролем на территории Бельгийского Конго, португальских и бывших немецких колоний. Державы-победительницы не стали рассматривать эти планы, а в европейской печати они были объявлены утопическими. Тогда Дюбуа и его сторонники решили созвать Панафриканский конгресс, чтобы довести до сведения участников Парижской мирной конференции и мирового общественного мнения и нужды африкано-американцев и африканских народов и добиться понимания и поддержки.
Первый Панафриканский конгресс состоялся в Париже в феврале 1919 г. В его работе приняли участие 57 человек – представители 15 стран. Африканцев было 12 человек, они представляли девять стран. Председательствовал на заседаниях депутат французского парламента сенегалец Блез Диань. Конгресс впервые выдвинул развернутую политическую программу от имени всех африкано-американцев и африканцев. Она сочетала вполне конкретные предложения с общими принципами, чаще всего неприемлемыми для колониальных держав.
Конгресс призвал Парижскую мирную конференцию разработать кодекс законов в защиту интересов африканцев. В резолюциях были сформулированы принципы управления коренным населением Африки. Землю и природные богатства предлагалось использовать в интересах африканцев, инвестирование иностранного капитала регулировать таким образом, чтобы предотвратить эксплуатацию африканцев и истощение природных богатств. В резолюциях содержались призывы покончить с рабством, запретить принудительный труд и телесные наказания, предоставить всем детям в колониях право учиться читать, и писать на родных языках и на языках метрополий, причем за общественный счет.
В одной из резолюций говорилось: «Туземцы Африки должны иметь право участвовать в управлении, коль скоро позволит их развитие (…) правительство существует для туземцев, а не туземцы для правительства. Уже сейчас им следует разрешить участвовать в местном правительстве и в управлении племенами в соответствии с древним обычаем. Это участие должно, с развитием образования и накоплением опыта, распространяться на высшие посты государства, чтобы со временем Африка управлялась с согласия африканцев»[25].
Конгресс призвал державы-победительницы передать немецкие колонии международной организации, а не отдельным метрополиям. Дюбуа впоследствии высказывал мнение, что из этой идеи родилась Мандатная комиссия Лиги Наций. Но, конечно, характер этой организации был совсем иным, чем предлагали участники Панафриканского конгресса.
Требования следующих трех панафриканских конгрессов немногим отличались от программы, выдвинутой на первом. Второй конгресс заседал в Лондоне, Брюсселе и Париже в 1921 г. На нем были представлены 33 страны. Из 113 делегатов 41 прибыл из Африки. Третий конгресс состоялся в Лондоне и Лиссабоне в 1923 г. На нем преобладали африкано-американцы, и было представлено только 13 стран. Четвертый конгресс проходил в 1927 г. в Нью-Йорке. Африку на нем представляли лишь несколько африканцев, проживавших в США. В 1929 г. была сделана попытка созвать следующий конгресс уже на африканской земле, в Тунисе, но она кончилась неудачей.
Программа панафриканизма не была революционной, она носила декларативный и нереалистичный для того времени характер. Участники движения выступали от имени абстрактной черной «расы» и не отвергали необходимость европейской «опеки» над африканцами. Влияние идей панафриканизма не могло быть глубоким, но все же движение сыграло свою роль. Его влияние особенно чувствовалось в Южно-Африканском Союзе и в британских колониях Западной Африки. Здесь с идеями панафриканизма было связано, например, возникновение Национального Конгресса Британской Западной Африки.
Негритюд. В первых конгрессах участвовало несколько представителей французских колоний. Однако особенности французской колониальной политики по отношению к африканской образованной элите (прежде всего, политика ассимиляции, направленная на уничтожение следов африканской культуры в «черных европейцах») привели к возникновению иных форм духовной деколонизации. В конце 30-х гг. в среде выходцев из Вест-Индии и западноафриканских французских колоний в Париже начало формироваться течение общественной мысли, получившее название «
Сторонники
§ 28. Борьба против колониализма в 1940-1960-е гг
Изменение характера антиколониализма в Африке южнее Сахары сказалось в первые же послевоенные месяцы. В октябре 1945 г. в Манчестере состоялся Пятый Панафриканский конгресс. Он был созван через 18 лет после предыдущего в совершенно новой исторической обстановке и знаменовал собой начало нового этапа в освободительной борьбе африканских народов. Об этом свидетельствовал и состав участников, и характер их требований.
Африка была представлена неизмеримо большим числом стран и организаций, чем на предыдущих панафриканских конгрессах. Были представлены и многочисленные студенческие, молодежные, земляческие и прочие организации африканцев, существовавшие в Великобритании. Инициатором и одним из главных организаторов конгресса был американский пан-африканист Джордж Пэдмор, живший к тому времени в Лондоне. Председательствовал на большинстве заседаний Уильям Дюбуа, которого называли «отцом панафриканизма».
Но наиболее активную роль среди 200 участников конгресса играли африканцы: Кваме Нкрума, Джомо Кениата, Хастингс Банда – впоследствии президенты Золотого Берега (Ганы), Кении и Ньясяленда (Малави), южноафриканский писатель Питер Абрахамс, видные общественные деятели Исаак Уоллес-Джонсон (Сьерра-Леоне), Обафеми Аволово (Нигерия) и др.
Состав участников был пестрым, но на конгрессе преобладал дух антиколониализма и антиимпериализма. Причиной тому была, прежде всего, победа антигитлеровской коалиции в войне. Сыграл свою роль и тот факт, что конгресс проходил под несомненным влиянием учредительного конгресса Всемирной федерации профсоюзов (ВФП), состоявшегося в сентябре-октябре 1945 г. в Париже. Созыв Пятого панафриканского конгресса был специально приурочен к его завершению, а делегаты конгресса ВФП, представлявшие африканские страны, получили от своих организаций полномочия для участия и в Панафриканском конгрессе.
Конгресс сыграл важнейшую роль в послевоенной трансформации характера антиколониальной борьбы. Он выступил с новыми, революционными требованиями и сформулировал их как в масштабах всего континента, так и конкретно для крупнейших регионов и стран.
Среди резолюций наибольшее значение имели три: «Вызов колониальным державам», «Обращение к рабочим, крестьянам и интеллигенции колониальных стран» и «Меморандум к ООН». В «Обращении», подготовленном Нкрумой, говорилось: «Все колонии должны быть освобождены от власти иностранных империалистов, как политической, так и экономической. Народы колоний должны иметь право избирать собственные правительства без всяких ограничений со стороны иностранных держав. Мы призываем народы колоний бороться за достижение этих целей всеми возможными способами»[27]. «Обращение» призывало африканцев бороться за права профсоюзов, за свободу печати, собраний, демонстраций и забастовок, за право издавать и читать литературу, необходимую для просвещения населения.
Вскоре после окончания конгресса многие из его делегатов, вернувшись на родину, занялись созданием политических партий и организацией массовой борьбы. Некоторые стали признанными национальными лидерами.
Для большинства стран Тропической Африки послевоенные годы стали временем создания массовых политических партий. Политические партии и организации появлялись в Тропической Африке и прежде, но зачастую они по своему характеру больше походили на дискуссионные кружки и не имели тесных связей даже с горожанами, не говоря уже о деревне. Партии и организации, созданные на исходе Второй мировой войны, были иными. Конечно, они сильно отличались друг от друга – это отражало и пестроту континента, и различия в уровнях социально-политического развития его народов. Но среди этого многообразия были и массовые, весьма сплоченные и довольно долговечные, активно занимавшиеся практической деятельностью организации. Таких организаций в Тропической Африке прежде не было.
Самой крупной из возникших в те годы партий стало Демократическое объединение Африки (ДОА). Эта партия, согласно своему уставу, принятому на учредительном съезде в Бамако в октябре 1946 г., действовала «в общих интересах населения Французской Черной Африки и французского Сомали». Таким образом, она объявила себя представителем огромной территории восьми колониальных владений, входивших во Французскую Западную Африку, и четырех, входивших во Французскую Экваториальную Африку, а также французского Сомали, французского Камеруна и французского Того. И действительно, если не во всех этих странах, то в большинстве из них, ДОА сумело создать свои секции.
В британских колониях примерно в одно время с ДОА возникли партии, которым также предстояло сыграть немалую роль в истории Тропической Африки. Национальный совет Нигерии и Камеруна, созданный в августе 1944 г. стал одной из первых. В английской колонии Золотой Берег, которая впоследствии, уже как Гана, стала первой из стран Тропической Африки, добившихся независимости, возникли Объединенный конвент Золотого Берега, а затем Народная партия конвента.
Новые политические партии и организации были созданы и в других странах Африки. В 1944 г. появился Союз африканцев Кении и Африканский национальный конгресс Ньясаленда; в 1946 г. – Демократическое движение за малагасийское возрождение; в 1947 г. – Лига молодых сомалийцев; в 1948 г. – Союз народов Камеруна и Конгресс Северной Родезии (в 1951 г. к его названию были добавлены слова «Африканский национальный»). В некоторых странах возникло по две или три партии.
В бельгийских и португальских колониях, где политическое движение африканцев наталкивалось на особенно жесткие запреты, возникли культурно-просветительские организации. В 1948 г. ангольские интеллигенты основали общество «Идем открывать Анголу». На западе Бельгийского Конго в том же году возникла культурная ассоциация народа конго (АБАКО).
Особое положение в ряду этих партий занимал Африканский национальный конгресс (АНК), созданный в 1912 г. африканцами Южно-Африканского Союза. В конце 1940– гг. руководство этой умеренной партией перешло к радикально настроенной молодежи. В 1950-е гг. она установила отношения с коммунистами из запрещенной к тому времени Коммунистической партии Южной Африки (КПЮА) и во многом следовала их советам и использовала их связи.
Некоторые из этих партий опирались лишь на какую-то одну этническую группу, другие стремились объединить в своих рядах представителей нескольких народов. В одних чувствовалось глубокое влияние трибализма, «туземных» властей и «традиционной» верхушки. Другие были связаны с профсоюзами, левыми организациями метрополий и коммунистами. Но всех объединяло стремление так или иначе избавиться от колониальной зависимости. Как бы ни начинали они свою деятельность, репрессии колониальной администрации неизбежно приводили их лидеров к осознанию необходимости борьбы против колониализма. Многие стремились расширить свою социальную базу и приобретали черты национальных фронтов, хотя порой лишь на базе союза полиэтничных сил.
Тактика партий также изменилась. Они начали обращаться не к интеллигенции и элите, а к рабочему большинству. Проводились митинги, кампании неповиновения, широкие бойкоты иностранных товаров. Руководство партий теперь зачастую поддерживало стихийные крестьянские и рабочие выступления. Резко усилилась роль рабочего движения. К концу войны профсоюзные организации Южно-Африканского Союза насчитывали 80 тыс. членов. В 1946 г. в Виватерсранде произошла забастовка горняков, в которой участвовало до 60 тыс. чел. В 1949 г. был создан Союз горняков-африканцев Северной Родезии. Горняки Медного пояса стали одним из самых крупных отрядов рабочего движения Тропической Африки. Конгресс профсоюзов Золотого Берега возник в 1945 г. После 1945 г. в странах Французской Западной и Экваториальной Африки также были созданы профсоюзы. В 1949 г. возник Восточноафриканский конгресс профсоюзов в Кении, а на Мадагаскаре состоялся объединительный конгресс профсоюзов, возникших несколькими годами ранее. В 1946 г. после переросшей в восстание забастовки докеров Матади, крупнейшего порта Бельгийского Конго, некоторые предприятия страны также получили право создавать профсоюзы, хотя и подконтрольные бельгийской администрации.
Забастовки стали обычным явлением в жизни многих африканских стран. Так в 1947 г. в течение нескольких месяцев бастовали железнодорожники Французской Западной Африки. В Нигерии в середине 1945 г. произошла первая в истории страны всеобщая забастовка, продолжавшаяся полтора месяца. В 1949 г. в Энугу в Восточной Нигерии полиция открыла огонь по бастовавшим шахтерам. Пятьдесят человек были убиты. Забастовки солидарности и демонстрации протеста прокатились по всей провинции и нашли отклик даже за пределами страны. С конца 40-х-на-чала 50-х гг. массовые демонстрации, переходившие в столкновения с полицией, стали характерной чертой времени.
В эти же годы в некоторых странах началась вооруженная борьба. Крупные выступления произошли в 1947 г. на Мадагаскаре. В 50-х гг. развернулась вооруженная борьба народов Кении и Камеруна. Восстание May-May в Кении приобрело особенно упорный характер. Оно было подавлено лишь через несколько лет столь жестокими методами, что в 2013 г. английское правительство согласилось выплатить компенсацию дожившим до этого времени жертвам пыток.
Со второй половины 1950-х гг. пошел процесс провозглашения независимости. Первым добился независимости Золотой Берег. В марте 1957 г. эта английская колония провозгласила себя государством Гана. В октябре 1958 г. от колониального статуса отказалась первая из французских колоний – Гвинея.
1960 г. вошел в историю как «Год Африки». Независимость тогда обрели 17 стран. Первыми среди них были Камерун, Того, Мадагаскар (Малагасийская Республика) и Бельгийское Конго (Демократическая Республика Конго). Британское Сомали и Итальянское Сомали объединились и провозгласили себя Сомалийской Демократической Республикой. С августа по ноябрь независимыми стали все колонии Французской Западной и Экваториальной Африки: Дагомея (ныне Бенин), Верхняя Вольта (Буркина-Фасо), Берег Слоновой Кости (Кот-д’Ивуар), Чад, Убанги-Шари (Центральноафриканская Республика), Конго (Республика Конго), Габон, Мавритания, Нигер, Французский Судан (Мали), Сенегал. В октябре независимой стала Нигерия.
В начале 1960-х гг. независимости добились страны Британской Восточной Африки: в 1961 г. Танганьика, в 1962 г. Уганда, в 1963 г. Кения. В 1964 г. Танганьика и Занзибар объединились и создали Объединенную Республику Танзанию.
В 1962 г. независимой стала подопечная территория ООН Руанда-Урунди, находившаяся под бельгийским управлением. Вместо нее на карте появились два государства, Руанда и Бурунди.
В 1964 г. независимыми стали британские протектораты Северная Родезия (Замбия) и Ньясаленд (Малави). В 1965 г. независимость получила Гамбия. В 1966 г. протекторат Бечуаналенд стал независимым государством Ботсвана, а протекторат Басутоленд – Королевством Лесото. В том же году обрел независимость Свазиленд.
Остальным странам Юга Африки предстояла длительная вооруженная борьба, прежде чем к концу двадцатого столетия все они добились независимости.
§ 29. Антиколониальные войны второй половины XX в.
Борьба за независимость стран, остававшихся под колониальным господством (португальские колонии) или управлявшихся белыми меньшинствами (Родезия, ЮАР, Юго-Западная Африка), стала важнейшим фактором в жизни африканского континента во второй половине XX в. Представители противоборствующих сторон холодной войны активно вмешивались во внутренние конфликты, что делало борьбу за независимость значительно более сложной, ожесточенной, длительной и кровавой. Поддержка, которую социалистические страны оказывали освободительным движениям Юга Африки, неизбежно приводила их к союзничеству с социалистическим лагерем. Все они собирались, после достижения независимости, строить в своих странах социализм.
Молодые независимые страны Азии и Африки, обретавшие все больший политический вес в мире, оказывали большую поддержку освободительным движениям Юга Африки. Вместе с социалистическими странами они оказывали непрестанное давление на метрополии и на режимы белого меньшинства. Они выступали в Организации Объединенных Наций и на других международных форумах, организовывали кампании солидарности с борцами и митинги протеста против репрессий. Важнейшее значение для создания атмосферы нетерпимости по отношению к колониальным режимам и правительствам белого меньшинства имели осуждавшие их резолюции Генеральной Ассамблеи ООН. В декабре 1960 г. по инициативе СССР была принята Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам. Были резолюции и по конкретным странам. Так, в 1973 г. Генеральная Ассамблея приняла Международную конвенцию о пресечении преступления
Независимые африканские страны оказывали также моральную, практическую и гуманитарную помощь борцам. Некоторые приютили на своей территории представителей и руководство борющихся организаций и разрешили создать лагеря беженцев и военные лагеря. Особенно активно помогали антиколониальным движениям Танзания и Замбия, а после освобождения португальских колоний, Ангола и Мозамбик. Все эти страны, названные «прифронтовыми», подвергались экономическому давлению и прямой вооруженной агрессии со стороны режимов белого меньшинства, прежде всего, ЮАР. Это отвлекало средства и силы от экономического строительства, приводило к внутренним конфликтам, неконтролируемому распространению оружия, росту преступности и потере человеческих жизней.
Экономическое бремя солидарности с борцами иногда оказывалось невыносимым. В 1984 г. Мозамбик заключил, например, договор с ЮАР, результатом которого стало изгнание освободительных движений с территории страны. Однако это не помешало ЮАР продолжать агрессивную политику по отношению к Мозамбику. От южноафриканской агрессии страдали даже страны, не имевшие военных лагерей борцов на своей территории. Так, в 1985 г. авиация ЮАР совершила налет на Габороне, столицу Ботсваны, и разбомбила дома, в которых, по предположениям южноафриканцев, жили члены Африканского Национального Конгресса. Погибли мирные жители, большинство из которых не имело отношения к АНК.
Несмотря на международную поддержку, ни одна из стран Юга не смогла добиться независимости и ликвидации режимов белого меньшинства исключительно мирным путем, во всех развернулась вооруженная борьба. Этот новый этап вооруженной борьбы резко отличался от вооруженных выступлений 1940-1950-х гг. В 1940-1950-х гг. повстанцы в Африке Южнее Сахары не имели ни военного опыта, ни экипировки, ни современного оружия. В 1960-1980-х гг. бойцы освободительных движений получали профессиональное военное обучение в социалистических странах, прежде всего, в СССР, или в военных лагерях в Африке, где их также обучали специалисты из социалистических стран. Это были настоящие боевые соединения, оснащенные и вооруженные по последнему слову техники. Оружие, обмундирование и оснащение военных лагерей, также предоставлялось социалистическими странами.
Освободительная война началась в Анголе в 1961 г. Даже португальское офицерство в этой стране считало, что армия не справится с партизанской войной, и предлагало своему правительству начать переговоры с восставшими. Однако португальское правительство отвергло эти предложения и решило бороться за сохранение остатков империи. В 1963 г. начались волнения в Португальской Гвинее, в 1964 г. – война в Мозамбике. Колониальная война в Африке продлилась до 1974 г. и стала одной из причин «революции гвоздик» в Португалии. Новое правительство, пришедшее к власти в результате революции, немедленно начало переговоры о предоставлении независимости колониям в Африке. Все они стали независимыми в 1975 г.
Вооруженная борьба в Южной Родезии (Зимбабве) продолжалась с 1965 по 1979 г. Независимость была провозглашена только в 1980 г., после того как даже ЮАР отказалась от поддержки правительства белого меньшинства в этой стране. Война за освобождение Юго-Западной Африки (Намибии) от режима ЮАР продолжалась 23 года, с 1966 по 1989 г. Ее называли также Южноафриканской пограничной войной из-за постоянной агрессии ЮАР против Анголы, на территории которой располагались военные лагеря Народной организации Юго-Западной Африки (СВАПО) и АНК. Независимость Намибии была провозглашена в 1990 г. Она стала результатом длительного международного переговорного процесса с участием всех заинтересованных сторон и при посредничестве СССР и США. Сами эти переговоры стали возможны только в результате окончания холодной войны.
Вооруженная борьба против режима
Антиколониальная борьба закончилась созданием новых независимых государств, которые могли самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Но в сознании многих борцов против колониализма это был лишь первый этап освобождения. Новый этап, полагали они, должен привести к освобождению от экономической зависимости от бывших метрополий. Мнения о том, как достичь этой цели, были самые разные, и политика, основанная на некоторых из них, далеко не всегда приводила к желаемому результату.
Борьба против колониализма оставила глубокий след в сознании большинства населения континента. Она помогла африканцам восстановить чувство национального и расового достоинства, униженное в колониальную эпоху, и до сих пор помогает бороться с расовыми предрассудками. Но в то же время она на долгие годы создала ореол легитимности и непогрешимости лидерам и партиям, приведшим свои страны к независимости. Этот ореол позволял этим лидерам и партиям оставаться у власти даже тогда, когда их политика явно противоречила национальным интересам. Во многих странах, прежде всего, в тех, где антиколониальная борьба была особенно ожесточенной, она привела к отторжению европейских политических ценностей, таких, как демократия, западных методов ведения хозяйства и даже просто отношений с западными странами, что шло вразрез с национальными интересами. Но этот путь неизбежно должен был быть пройден.
Глава 3
После провозглашения независимости
§ 30. Африка южнее Сахары во второй половине XX в.
В середине прошлого века на карте Тропической и Южной Африки было только два независимых государства: Либерия и Эфиопия. Конец 50-х – начало 60-х гг. прошлого века стали временем освобождения от колониальной зависимости значительного числа стран этого региона. В 1957 г. стала независимой Гана (бывший Золотой Берег), в 1958 г. – Гвинея. 1960 г. многие называют Годом Африки: 17 африканских стран провозгласили в этом году независимость (Камерун, Того, Мали, Сенегал, Мадагаскар, Дагомея[28], Нигер, Верхняя Вольта[29], Берег Слоновой Кости (Кот-д’Ивуар), Чад, Центральноафриканская Республика, Республика
Конго (Браззавиль), Мавритания, Габон, Сомали, Нигерия, Республика Конго (Демократическая Республика Конго)[30]. В 1961 г. независимой стала Танганьика, в 1962 г. Уганда, Руанда и Бурунди, в 1963 г. Кения, Занзибар и Пемба[31], в 1964 г. Замбия и Ньясаленд (Малави). Самыми последними в 1960-е гг. обрели независимость три английских протектората на Юге Африки: Бечуаналенд (Ботсвана) и Басутоленд (Лесото) в 1966 г. и Свазиленд в 1968 г.
На этом процесс освобождения приостановился. Зависимыми оставались колонии Португалии – Гвинея-Бисау, Кабо-Верде, Ангола, Мозамбик, Сан-Томе и Принсипи. Две страны, Южно-Африканская Республика и Родезия, управлялись правительствами белого меньшинства. Юго-Западная Африка была оккупирована Южно-Африканской Республикой.
Политическая да и экономическая история независимых стран Тропической и Южной Африки отчетливо подразделяется на два периода: последние четыре десятилетия двадцатого и первые полтора десятилетия двадцать первого века.
Несколько факторов определяли динамику развития событий в Африке южнее Сахары во второй половине XX в. Важнейшим среди них была необходимость структурной перестройки политических и экономических институтов и отношений в условиях бедности, отсталости и нехватки кадров. Большое дестабилизирующее влияние на общую ситуацию оказывала продолжающаяся колониальная зависимость и расовое угнетение на Юге континента. Необходимость поддержки борцов против колониализма и
Из внешних факторов важнейшим была холодная война. Государственное строительство в африканских странах проходило в условиях борьбы двух систем, двух лагерей, западного – капиталистического и восточного – социалистического. Каждый из них стремился использовать Африку в своих интересах. Это приводило к дестабилизации и без того сложной ситуации в регионе.
Страны Африки южнее Сахары на международной арене. Самой заметной тенденцией внешнеполитической деятельности освободившихся африканских стран стало их стремление к сплочению и совместным действиям на международной арене. Уже в 1958 г. в Аккре, столице Ганы, состоялись первая Конференция независимых стран Африки (в основном это были страны арабского Севера континента) и первая Конференция народов Африки. Резко возросла роль африканских стран в движении афро-азиатской солидарности. На первую конференцию Движения неприсоединения в Бандунге (1955 г.), африканские делегаты пробирались нелегально. А следующие две конференции проходили уже в Африке. Главным лейтмотивом всех этих и многих других подобных форумов было освобождение остающихся колоний и помощь борцам против колониализма и
Усилились позиции африканских стран в Организации Объединенных Наций. По вопросам деколонизации и ликвидации апартхейда эти страны обычно выступали блоком. Зачастую они поддерживали инициативы и резолюции, предлагавшиеся на этом направлении Советским Союзом, или выступали с совместными инициативами. В 1960 г., например, голосами афро-азиатского блока и социалистических стран ООН приняла Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам, в 1973 г. – Международную конвенцию о пресечении преступлений
Тенденция к объединению, единству действий, наиболее отчетливо проявилась в создании в 1963 г. Организации африканского единства (ОАЕ). Своими важнейшими целями организация провозгласила упрочение единства и солидарности африканских стран, укрепление их независимости и борьбу за ликвидацию колониализма и расизма на континенте. Кроме того, ОАЕ намеревалась способствовать обеспечению прав народов африканских стран, подъему их жизненного уровня и разрешению конфликтов между участниками.
Возникли и региональные организации, например, Восточноафриканское экономическое сообщество (основано в 1967 г.), Общая Афро-Малагасийская организация (ОАМО) (основана в 1961 г. как Афро-Малагасийский союз), Экономическое сообщество западноафриканских государств (ЭКОВАС) (основано в 1975 г.). Создавались они в основном с целью упрочения региональных экономических связей, но пришлось им заняться и политическими вопросами. Так, необходимость поддержания мира привела к созданию при Экономическом сообществе западноафриканских государств контингента миротворческих сил (ЭКОМОГ), который уже неоднократно использовался для разрешения внутренних вооруженных конфликтов в странах – членах ЭКОВАС.
Тенденция к единству действий не означала отсутствия противоречий и конфликтов между африканскими странами. Африка не избежала многочисленных межгосударственных двусторонних конфликтов, но было и несколько крупных войн, в которых на той или другой стороне внутреннего конфликта участвовали другие страны Африки. Это, например, войны в Анголе (1975–2002) и ДРК (1996–1997 и 1998–2003). ОАЕ не смогла ни предотвратить агрессию и военное вмешательство, ни найти консенсуса для разрешения конфликтов.
Определенную роль в разобщенности африканских стран играли и их продолжающиеся тесные отношения с бывшими метрополиями. Бывшие колонии Франции присоединились к Французскому Союзу, бывшие английские колонии – к Британскому Содружеству. Обе организации являются не более чем клубами, но все же их резолюции имели и имеют некоторый моральный вес.
Выбор пути молодыми независимыми государствами. Освободившись от колониального господства, страны Африки южнее Сахары были поставлены перед необходимостью найти пути трансформации своих обществ. Их экономика работала в основном на экспорт сырья в бывшие метрополии, что приводило к зависимости, отсталости и бедности. Поскольку колониальные державы были капиталистическими, то капитализм в глазах лидеров освободительного движения приравнивался к колониализму. СССР и другие страны социалистического лагеря, напротив, оказывали моральную и материальную поддержку борцам против колониализма. Неудивительно, что лидеры многих освободившихся стран решили строить социалистическое общество.
Отчасти притягательность социалистических лозунгов объяснялась и советской пропагандой, рекламировавшей строительство социализма как единственный путь, позволяющий быстро преодолеть отсталость и неравенство. Большое внимание уделялось пропаганде советской национальной политики, которая, как утверждалось, навсегда покончила с конфликтами на национальной почве и этнонациональными противоречиями. Привлекала и идея однопартийности: многие африканские лидеры полагали, что их страны слишком бедны, чтобы позволить себе политическую разноголосицу буржуазной демократии.
Была и еще одна причина притягательности социалистической модели. Она казалась более близкой, чем капитализм, к «традиционным» африканским общественным структурам с их общинным строем, важностью больше семейных отношений, взаимопомощи и, в некоторых случаях, регулярными переделами земли. Такое идеальное «традиционное» общество существовало, конечно, только в воображении африканских политиков и идеологов: золотого века всеобщего благоденствия и равенства в Африке не было никогда, а работорговля и колониализм окончательно подорвали общинные отношения в тех районах, где они еще сохранялись в доколониальную эпоху Но африканские лидеры 60-х гг. прошлого века пытались строить социализм именно на базе таких идеализированных традиций.
Поскольку социалистических революций в Африке не предвиделось, советские теоретики изобрели другой путь построения социализма, возможный, якобы, в условиях существования мощного социалистического лагеря. Это был путь постепенного, поэтапного развития через проводимые сверху реформы, включавшие сначала ограничение деятельности, а затем и национализацию иностранных и крупных местных компаний, национализацию и обобществление земли, различные меры социального характера. Союзнические отношения со странами социалистического лагеря были, по этой теории, необходимым условием успеха социалистического строительства. Назывался этот путь «некапиталистическим», а страны, следовавшие рекомендациям советских теоретиков – странами социалистической ориентации.
Социализмов в Африке было много. Гана, первой провозгласившая независимость, стала и первой страной, объявившей о намерении строить социализм. Ее первый президент, Кваме Нкрума, назвал свой социализм «нкрумаизмом». Кения объявила о том, что строит «демократический социализм», Сенегал – «лирический», Замбия – «замбийский гуманизм», Конго (Браззавиль) – «научный», Танзания – социализм
В некоторых из этих стран, например, в Кении и Сенегале, социализм был лишь популярным лозунгом. В других проводились преобразования, направленные на создание государственного сектора и национализацию промышленности, а в некоторых – и обобществление сельскохозяйственного производства. Характерным примером такого социалистического строительства была Танзания.
Слово
Подобная судьба постигла и все остальные попытки искусственно ввести социализм в Африке в 1960-е гг. Обычно они кончались тем, что лидеров, проводивших социалистические нововведения, свергали в результате государственных переворотов. Для таких преобразований в регионе не было ни социальной, ни экономической, ни политической базы. Тем не менее, попытки строить социализм продолжились и в 70-е гг. На этом новом этапе социализм обычно назывался «научным», а руководство стран, вводивших его, приходило к власти через революции, вооруженную борьбу или военные перевороты. Характерной чертой этого нового этапа социалистического строительства было создание «авангардных» рабочих партий даже в тех странах, где рабочий класс практически не существовал.
В 1969 г вооруженный переворот в Сомали привел к власти Верховный революционный совет, национализировавший промышленные предприятия и землю. Совет пытался сочетать идеологию марксизма-ленинизма с нормами ислама. В 1976 г. Совет был преобразован в «авангардную» Революционную социалистическую партию Сомали, фактически установившую диктатуру в стране и окончательно разрушившую экономику. Партия была отстранена от власти в 1991 г в результате гражданской войны.
В 1974 г в Эфиопии произошла революция. К власти пришли военные, объявившие марксизм-ленинизм официальной идеологией. В ходе развязанного ими «красного террора» против представителей эфиопской знати, чиновников, землевладельцев и прочих несогласных погибло не менее полумиллиона человек. В стране была проведена радикальная земельная реформа. В 1984 г. была создана «авангардная» Рабочая партия Эфиопии, построенная по образцу Коммунистической партии СССР. Все эти годы СССР оказывал Эфиопии большую военную и экономическую помощь, в частности и в войне против своего бывшего союзника, Сомали (1977–1978 гг.) К началу 90-х гг. такая помощь прекратилась, ив 1991 г к власти пришла оппозиция. Однако, согласно конституции 1995 г., действующей поныне, земля в стране до сих пор принадлежит «государству и народу» и не может ни продаваться, ни покупаться. Правительство продолжает осуществлять строгий контроль над всеми аспектами жизни страны.
В конце 1970-Х-1980-е гг. попытки радикальных преобразований под руководством «авангардных» марксистко-ленинских партий проводились и в бывших португальских колониях, Анголе и Мозамбике, после провозглашения ими независимости. Эти партии имели особенно тесные отношения с СССР.
Однако социалистические эксперименты были далеко не единственной причиной бедственного экономического положения в регионе в последние четыре десятилетия прошлого века. Экономика тех стран, которые таких экспериментов не проводили, например, Кения и Конго (ДРК), была не в лучшем положении. После провозглашения независимости почти во всех странах уровень производства и доходов населения резко снизился. Причинами тому были не только неумелое управление экономикой и нехватка квалифицированных кадров, но и массовая коррупция, политическая нестабильность и авторитаризм.
Идеология афроцентризма. В 1980-е гг. широкое распространение среди африканской интеллигенции получила концепция афроцентризма, возникшая на основе упоминавшихся ранее идей «африканской личности» Эдварда Блайдена. Эти идеи возникли как реакция на колониализм и евроцентризм колониальных держав, но большой популярности в годы антиколониальной борьбы не приобрели. Близка к ним была и теория
В 1980-х гг. афроцентризм получил новый стимул, исходивший от африкано-американцев. Он обрел свое нынешнее название, оброс теоретическими выкладками и стал весьма популярным идейным течением в Африке и в среде выходцев с Африканского континента по всему миру.
Одним из главных постулатов афроцентризма является утверждение, что Черная Африка оказала огромное влияние на Древний Египет и Рим. Родоначальником этой идеи был Уильям Дюбуа, но в отличие от сегодняшних афроцентристов он не делал акцента на расовой исключительности и превосходстве африканцев. Его больше занимал вопрос об утрате европейцами своего лидирующего положения в мире. Одну из глав своей наиболее известной книги, написанной более полувека назад, он назвал «Крушение Западной Европы». Теперь эта идея – один из главных постулатов афроцентризма.
Наибольшую известность среди идеологов афроцентризма приобрел Молефи Кете Асанте[32], профессор кафедры африкано-американских исследований Темпльского университета Филадельфии. Его книга «Афроцентризм. Теория социальных перемен», вышедшая в 1980 г., издавалась многократно и стала своеобразной библией афроцентристов.
«Афроцентризм, – считает он, – это интеллектуальное сосредоточение, направленное на то, чтобы помешать любым ученым, игнорирующим тот факт, что человеческая цивилизация началась на возвышенностях Восточной Африки». «Греция, – полагает Асанте, – это единственная цивилизация, которая по происхождению может считаться европейской. Но сама Греция – продукт взаимодействия с африканскими цивилизациями. Среди древних цивилизаций, которые Африка дала миру: Эфиопия, Нубия, Египет, Куш, Аксум, Гана, Мали и Сонгай. В этих древних цивилизациях родились медицина, естественные науки, представления о монархиях, королевствах и о Всемогущем Боге». Афроцентризм, по его мнению, «должен занять место среди таких идеологий и религий, как марксизм, ислам, христианство, буддизм и иудаизм». Что до влияния европейской цивилизации на Африку, то Асанте считает, что «европейские следы в нашей истории привели к тому, что мы утратили представление о нашей победоносной сущности»[33].
Науку, которую Асанте называет то европейской, то западной, он отвергает. Для него это наука Дарвина, Маркса и Фрейда – последователей Декарта, Лейбница и Ньютона. Все они, по его мнению, «посвятили свою интеллектуальную энергию абстрактным и полуабстрактным темам, а не всеобщим реальностям и истинам. Их мир – это мир частностей, а не всеобщего». «Наука на Западе уступила место технике…». В ней «нет души, нет чувства, нет эмоций, только техника. Марксизм – тоже часть западных заблуждений. Он, – пишет Асанте, – упрощает значение нашей истории. Идея, что вся мировая история сводится к борьбе классов, – это забвение расового фактора. Для марксизма все дело в экономике. Почти нет понимания расовой проблемы и культуры… Марксизм во многом зиждется на той же евроцентристской основе, что и капитализм, поскольку для обоих жизнь определяется экономикой, а не культурой… Марксизм в своей основе противоположен африканской концепции общественного развития»[34].
Африканская же наука, по мнению Асанте, совсем другая. «Мы возносимся над упадком западной науки и техники к божествам афроцентризма. (…) Для нас нет абсолютного различия между сознанием и материей, формой и содержанием, нами самими и миром», – пишет Асанте[35].
Афроцентризм в Африке особенно популярен в бывших «белых» колониях, последними освободившихся от колониализма. Здесь он питает идеи антизападничества и черного расизма. В других регионах континента эти идеи постепенно ослабевают. Общеафриканский афроцентризм всегда сосуществовал с местными национализмами – страновыми, региональными и этническими. В последние годы тенденция к усилению этих местных национализмов и этноцентризмов за счет общеафриканского афроцентризма очевидна.
Авторитаризм и коррупция. Подавляющее большинство стран Тропической и Южной Африки после провозглашения независимости установили однопартийные режимы. В одних формально соблюдались некоторые нормы демократии, например, проводились выборы. В других правительства действовали исключительно авторитарно, и их лидеры оставались у власти десятилетиями. Разновидностью авторитарных режимов были режимы военные.
Такое развитие событий поначалу казалось необъяснимым, ведь борьба против колониализма шла под лозунгами демократии. Но уже к концу 60-х гг. стало очевидно, что оно было, скорее, закономерностью. Африканские общества не имели ни опыта демократического правления, ни социальной базы для него. Демократические институты, спешно создававшиеся колониальными властями в преддверии независимости, зачастую виделись и населению, и новым лидерам, как нечто чуждое африканскому обществу. В какой-то степени это так и было: как доколониальные государственные образования, так и колониальные структуры строились на системе патронажа. Именно эта система и стала преобладающей в первые десятилетия после провозглашения независимости.
Кроме того, большинство лидеров, приведших свои страны к независимости, считали своей главной задачей сплочение своих обществ и преодоление этнических и социальных противоречий для достижения ускоренного экономического роста. Для многих из них это означало запрещение, де-юре или де-факто, политических партий, оппозиции и профсоюзов, независимой прессы, а иногда и неправительственных организации. Население видело в каждом из первых лидеров символ единства нации и гарантию ее независимости и благосостояния. Каждый был как бы «отцом нации», каковым был вождь в доколониальной Африке – роль, которую все они с легкостью принимали. Каждый стремился остаться у власти как можно дольше. Двадцати– и тридцатилетние правления были не исключением, а правилом, а более короткие – результатом заговоров и государственных переворотов. Большинство авторитарных режимов были в той или иной степени коррумпированы.
Эти тенденции не зависели от социально-политической ориентации и были характерны как для стран социалистической ориентации, так и для прочих. Основное различие заключалось в степени авторитарности лидеров и коррумпированности как лидеров, так и элиты. Даже если сам лидер не участвовал в коррупции (как, например, Джулиус Ньерере), система неподконтрольной власти создавала для нее все условия. Политическая неграмотность населения и отсутствие социальных сил, которые могли бы оказать организованное сопротивление авторитаризму, делали авторитарные режимы малоуязвимыми. Единственной силой, которая могла реально противостоять авторитаризму и коррупции, была армия. Но абсолютное большинство военных, пришедших к власти в результате переворотов (зачастую под лозунгами борьбы с коррупцией), немедленно устанавливали авторитарные или диктаторские режимы и начинали грабить население точно так же, как и их предшественники.
Самым рациональным и даже мягким авторитарным правителем среди африканских лидеров считается Иовери Мусевени, президент Уганды. Мусевени пришел к власти в 1986 г. в результате военного переворота. Он объявил, что его целью является установление демократического порядка, но начал с запрета на избирательную деятельность и кампании политических партий. Он полагал, что Уганда настолько разделена по этническому и религиозному признакам, что политическая борьба может вернуть страну к насилию, от которого она настрадалась в предыдущие годы. Так называемое «Движение» под его руководством утверждало, что его поддерживают все угандийцы. Кроме того, была создана новая система местного самоуправления в виде избиравшихся прямым голосованием Советов сопротивления. Для многих угандийцев это был первый опыт демократических выборов. Затем подобная система была распространена на уровень дистриктов. Только через десять лет, в 1996 г., в Уганде состоялись первые альтернативные выборы на национальном уровне. С тех пор такие выборы проводились четыре раза, но Мусевени каждый раз выходил победителем и все еще находится у власти.
Первый президент Кении, Джомо Кениата, находился у власти 15 лет, с 1963 по 1978 гг. В 1969 г. он запретил единственную оппозиционную партию, созданную тремя годами ранее. Кениату обвиняют в смерти нескольких соратников, которых он считал конкурентами. За годы своего президентства он и его семья создали немалое состояние. Однако, его деятельность кажется весьма скромной по сравнению с поведением некоторых других глав африканских государств.
Омар Бонго был президентом Габона с 1967 по 2009 гг. – больше 41 года. В течение первых 26 лет его правления в стране существовала однопартийная система. В 1990 г. после многочисленных протестов было принято решение об альтернативных выборах, но на следующий день главный критик и соперник Бонго был убит. Первые выборы на альтернативной основе состоялись в 1993 г. Бонго вышел на них победителем, как и на всех последующих. Он ввел семилетний срок президентства и в последний раз был провозглашен президентом в 2006 г. Должность президента он обычно сочетал с несколькими министерскими постами. После его смерти в 2009 г. президентом стал его сын. Бонго был одним из самых богатых глав государств в мире. В 1999 г. на его личном счете в одном только Сити-банке было 130 млн долларов, источником которых, как показало расследование, была государственная казна Габона. Французская нефтяная компания Эльф Акуитэн платила Бонго 40 млн долларов в год за право добычи нефти в его стране. По подсчетам работавшей в 1997 г. комиссии американского Сената Бонго и его семья тратили в среднем 55 млн долларов в год.
Франсиско Масиас Нгема был избран президентом Экваториальной Гвинеи на единственных в истории страны демократических выборах, прошедших в преддверии провозглашения независимости, в 1968 г. В 1971 г. он отменил конституцию, провозгласил себя пожизненным президентом и взял на себя прямое управление «правительством и институтами», включавшими законодательную, исполнительную и судебную власть. В соответствии с новым законодательством угроза президенту каралась смертью, оскорбление его – 30-летним заключением. Масиас Нгема имел множество титулов, например, «Великий магистр образования, науки и культуры». При этом западная медицина была запрещена, а против интеллигенции проводился массовый террор. Любая оппозиция физически уничтожалась. Были убиты две трети членов первого парламента и 10 министров первого кабинета. Считается, что за годы правления Масиаса Нгемы погибло от 50 до 80 тыс. чел. при численности населения страны около 300 тыс. чел. на момент его прихода к власти. Более трети населения бежало от репрессий в соседние страны.
Масиас Нгема не был марксистом и не проводил социалистических преобразований, но установил тесные отношения с социалистическими странами, прежде всего, с Китаем, Кубой и СССР. Все они предоставляли ему военную, техническую и финансовую помощь. За эту поддержку СССР было предоставлено право создания рыболовецкого предприятия и пользования морской базой в Любе, а позже и международным аэропортом Малабо. Для Советского Союза это было важно в связи с его ролью в военном конфликте в Анголе. В 1979 г. Масиас Нгема был свергнут военными, осужден и казнен. В 2015 г. его преемник Теодоро Обианг Нгема Мбасого все еще оставался у власти.
Подобные режимы были в Африке второй половины XX в. не исключением, а правилом.
Политическая нестабильность. Важнейшим фактором, сдерживавшим экономическое развитие африканских стран в этот период, была политическая нестабильность. Серии военных переворотов, этнические конфликты, междоусобные войны, межгосударственные войны и революции, унесли жизни миллионов людей и оставили глубокий след в экономическом, политическом и культурном развитии континента.
Перевороты, произошедшие в Нигерии и Гане в 1966 г., виделись как беспрецедентная аберрация. Потом они стали происходить с такой регулярностью, что стали нормой. Гана, Нигерия, Уганда, Сьерра-Леоне и Коморы пережили шесть переворотов; Буркина-Фасо, Бурунди и Центральноафриканская Республика – пять. Четыре переворота было в Гвинее-Бисау, Нигере и Судане; три – в Чаде, Лесото, Конго (ДРК) и Руанде; один-два – почти во всех остальных странах региона. В этом перечне только успешные перевороты, которые приводили к смене власти. В нем нет ни попыток переворотов, ни случаев преднамеренного убийства лидеров с целью захвата власти.
Причины такой частоты переворотов и легкости, с которой они происходили, примерно те же, что и причины авториторитаризма. Главной среди них было отсутствие политических структур, государственных институтов, норм и организованных социальных сил, которые могли бы противостоять военным. К моменту провозглашения независимости африканскими странами их армии были практически единственной организованной политической силой. Партии были слабы и аморфны и держались только на популярности того или иного лидера. Профсоюзы были слабы или запрещены, или не существовали вовсе. Законодательная и судебная власти были подчинены исполнительной, то есть лидерам. Свободной прессы не было, или она была очень слаба. Все это означало, что у населения не было каналов выражения недовольства. К тому же большинство мало ориентировалось в политике, а в политических институтах и того меньше. Даже если бы эти институты функционировали, в первые десятилетия после провозглашения независимости люди просто не умели ими пользоваться. В этих условиях инициатива оставалась за военными.
Даже к концу колониальной эпохи вертикальная социальная структура (социальные классы современного общества) в большинстве африканских стран была слабо выражена. А вот горизонтальная – этнические, клановые, религиозные и прочие подобные группы и связи – являлась несущей конструкцией общества. В колониальную эпоху армия и полиция африканских стран набирались по этническому принципу. Такими они остались и после провозглашения независимости. Если президент принадлежал к одной этнической группе, а большинство его армии к другой, соблазн установить «свой» порядок для своей этнической группы был велик. И даже если военные захватывали власть только для себя, поддержка их этнической группы была им обеспечена. Там же, где армия состояла из представителей нескольких этнических групп, почва для переворотов была еще более благодатной. Конечно, за этнической солидарностью всегда стояли экономические интересы. Каждая группа военных, совершавшая очередной переворот, полагала, что, по выражению одного из участников, «пришел наш черед есть».
Поделиться книгой: