Помоги проекту - поделись книгой:
Известно, что еще в 1845 году пытались увековечить заслуги баснописца памятником: вся Россия была охвачена сбором средств для его возведения. Одним из предложений было установить памятник именно на Васильевском острове, где-нибудь на набережной между Университетом и Академией художеств. Но государь посчитал это место «слишком видным для писателя». Только в 1855 году было получено разрешение на установку памятника работы известного скульптора П.К. Клодта (звери на пьедестале изготовлены по рисункам художника А. А. Агина) в Летнем саду, где он стоит и поныне.
Осталось коротко остановиться на главном вопросе: Пушкин и Крылов. Что объединяло этих двух современников с такой большой разницей в возрасте? Ответить, видимо, можно так: они принадлежали к одному литературному кругу, в который входили такие писатели и поэты как Карамзин, Вяземский, В.Ф. Одоевский, Батюшков, Дельвиг, Гнедич, Плетнев и другие.
Знакомство Пушкина с Крыловым состоялось в послелицейский период жизни поэта в Петербурге, видимо, в доме Алексея Николаевича Оленина, директора Императорской публичной библиотеки с 1811 года.
После возвращения Пушкина из ссылки они постоянно встречались в литературных салонах, у общих друзей и знакомых, активно участвовали в культурной жизни столицы. Известны их многочисленные встречи на субботах у Жуковского, В.Ф. Одоевского, на знаменитом обеде у Смирдина, в Российской академии.
За два дня до дуэли поэт посетил Крылова дома. Александра Петровна Савельева рассказывала поэту Н.Л. Трефолеву, что «Пушкин был особенно, как-то даже искусственно, весел, говорил любезности, играл с ее маленькой дочерью, нянчил ее, напевал песенки, потом вдруг торопливо простился с Крыловым. Когда же тот узнал, что великого поэта не стало, Иван Андреевич, всегда спокойный, невозмутимый, воскликнул: «О! Если бы я мог это предвидеть, Пушкин! Я запер бы тебя в моем кабинете. Я связал бы тебя веревками…. Если бы я это знал!»
В момент смерти Пушкина Крылов находился в его кабинете и последний попрощался с другом, закрыв глаза усопшего. Потом он присутствовал на отпевании в Конюшенной церкви и вместе с другими близкими поэту людьми выносил гроб при отправке в Святогорский монастырь для захоронения.
Несмотря на некоторые различия во взглядах на литературу, Пушкин ценил творчество Крылова как выражение русского национального духа, неоднократно упоминал его в письмах, часто цитировал его басни. Недаром многие художники того времени изображали Пушкина и Крылова всегда рядом.
П.А. Плетнев
Одним из самых близких друзей Пушкина, особенно после смерти Дельвига, был Петр Александрович Плетнев, главный помощник поэта в издательских делах, человек удивительной скромности, доброты и душевной деликатности. Он был счастлив сознанием того, что являлся современником таких великих поэтов и писателей как Пушкин, Жуковский, Дельвиг, Гоголь. Это чувство он выразил в таких стихотворных строках:
Сам Плетнев был тоже поэтом, довольно мягким критиком, издателем, редактором, педагогом. Он окончил в 1817 году Педагогический институт, находившийся на Васильевском острове в доме № 15 по 6-й линии. С 1812 года во главе института стоял Егор Антонович Энгельгардт, которого в начале 1816 года назначили директором Императорского царскосельского лицея.
После окончания Педагогического института Плетнев остался в нем преподавать русскую словесность. Этот же предмет, только уже в Благородном пансионе при институте, вел Вильгельм Кюхельбекер, с которым Плетнев вскоре и познакомился. Через него состоялось знакомство Петра Александровича с Пушкиным и Дельвигом.
С осени 1820 года Плетнев завел у себя субботние литературные собрания. «В этих дружеских собраниях прочитывались и обсуждались все литературные новости недели, читались и разбирались собственные, только что написанные стихотворения, и таким образом, совершалось взаимное литературное образование собеседников», – вспоминал позднее Виктор Павлович Гаевский, историк и литератор, биограф Дельвига. А сам Дельвиг, посылая Плетневу книгу своих стихотворений (1829 г.), пишет адресату такое посвящение:
Правда, осенью 1820 года, когда начали собираться у Плетнева, Пушкина в Петербурге уже не было: он еще в мае отправился в южную ссылку. Но зато частым посетителем этих собраний был брат Пушкина, Лев, который обычно сообщал ссыльному поэту все петербургские новости. Сам Плетнев тоже вел с изгнанником активную переписку. Вообще, за 20-летний период их дружбы сохранилось 23 письма Плетнева к Пушкину и 30 писем Пушкина к другу, в которых поэт неизменно называет его «милый», «добрый», «душа моя», что свидетельствует об их теплых отношениях. Только Плетневу доверял он самое дорогое – свои сочинения: с 1825 года Петр Александрович становится прямым посредником в издании пушкинских произведений. Более 20 книг поэта вышло при активном содействии верного помощника. В 1838 году Плетнев пишет: «Я имел счастье, в течение двадцати лет, пользоваться дружбой нашего знаменитого поэта… Я был для него всем: и родственником, и другом, и издателем, и кассиром». «Когда будет тебе нужда в деньгах, напиши ко мне только: пришли (имярек рублей)! Я всегда могу для тебя достать», – напишет преданный друг Пушкину в Михайловское в июле 1825 года, хотя сам в это время не располагал значительными личными средствами. Благодарный поэт посвятит ему роман «Евгений Онегин» и ряд стихотворений и отрывков. («Ты мне советуешь, Плетнев любезный» и др.)· После ссылки их встречи становятся постоянными и необходимыми друг другу как для решения деловых вопросов, так и для простого разговора по душам.
С Васильевским островом у Плетнева связана долгая преподавательская деятельность: почти 25 лет он читал курс русской словесности в Женском патриотическом обществе, которое в 1827 году было переименовано в Патриотический институт. Этот институт размещался на 10-й линии в нескольких корпусах, растянувшихся от Кадетского (Съездовского) переулка до Большого проспекта. Плетнев заведовал здесь учебной частью, что позволило ему посодействовать в приеме на должность преподавателя истории Николая Васильевича Гоголя в 1831 году. Гоголь проработал в институте три года.
С 1832 года Плетнев уже преподает русскую словесность в Петербургском университете. Некоторые слушатели оставили воспоминания о лекциях профессора. Они пишут, что его лекции были живой импровизацией с комментированием литературных произведений. Иногда он разрешал студентам читать их собственные сочинения с последующим доброжелательным разбором.
Рис. 8. П.А. Плетнев
В 10-х числах января 1837 года одну из лекций друга посетил Пушкин. «Плетнев поднялся на кафедру, и в то же время в дверях аудитории показалась фигура Пушкина с его курчавой головой, огненными глазами и желтоватым нервным лицом, свидетельствует присутствовавший на лекции студент. – Пушкин сел, с каким-то другим господином из литераторов, на одну из задних скамей и внимательно прослушал лекцию, не обращая внимание на беспрестанные просматривания его обращенными назад взорами сидевших впереди студентов… Профессор, читавший о древней русской литературе, вскользь упомянул о будущности ее, и при сём имя Пушкина прошло через уста, возбуждение было сильное и едва не перешло в шумное приветствие дорогого гостя. Это было уже в конце урочного часа, и Пушкин, как бы предчувствуя, что молодежь не удержать от взрыва, скромно удалился из аудитории, ожидая окончания лекции в общей проходной зале, куда вскоре и вышел к нему Плетнев, и они вместе уехали. Это было незадолго до смерти Пушкина».
С 1840 по 1861 год Петр Александрович Плетнев занимает пост ректора Петербургского университета и поселяется в ректорском флигеле. Флигель сохранился до наших дней (Университетская набережная, дом № 19). И уже сюда к нему продолжали приходить как старые, так и молодые писатели, художники, ученые. Его вечера 1840-х-1850-х годов являли собой живую связь современников с уходившим поколением писателей пушкинского времени.
Ф.Н. Глинка
Два адреса на Васильевском острове связаны с именем пушкинского приятеля и заступника Федора Николаевича Глинки, поэта, публициста, участника военных походов 1805–1806 годов, защитника Отечества в войне с Наполеоном 1812 года.
Военное образование он получил в Первом шляхетном кадетском сухопутном корпусе, откуда вышло много талантливых офицеров и передовых людей своего времени; упоминание об этом учебном заведении будет еще не раз встречаться в рассказах и о других его выпускниках, людях пушкинского круга. Современный адрес корпуса, по которому раньше находился он, – Университетская набережная, дом № 15 или Кадетская линия дом № 1/15. Здесь Глинка проучился с 1795 года по 1802 год. До него военное образование получил здесь же его старший брат Сергей Николаевич, в будущем московский знакомый Пушкина, поэт, переводчик, издатель журнала «Русский вестник».
В европейских походах 1805–1806 годов и в войне с Наполеоном Глинка сражался под началом генерала Милорадовича, храбрость и военный талант которого он оценил по достоинству, а военные заслуги самого подчиненного были отмечены несколькими орденами и личным золотым оружием, что будет предметом особой гордости на протяжении его долгой жизни. Милорадович, назначенный в 1818 году военным генерал-губернатором Петербурга, помня служебное рвение Глинки, пригласил его к себе на службу офицером для особых поручений. На этом посту Глинка оставался до 1822 года.
Пушкин познакомился с Федором Николаевичем вскоре после окончания Лицея. Они часто встречались на заседаниях общества «Зеленая лампа», у Кюхельбекера, Плетнева, у братьев Тургеневых. Когда в 1820 году над Пушкиным нависла угроза ссылки, первым, к кому направился он за помощью, был Глинка.
Рис. 9. Ф.Н. Глинка
Федор Николаевич посоветовал ему быть на беседе с Милорадовичем откровенным, полагаясь на благородство генерала, а сам просил своего начальника отнестись к молодому поэту как можно мягче. Может быть, благодаря такому заступничеству Милорадович объявил Пушкину прощение от имени государя, которому после этого ничего не оставалось делать (несмотря на свое неудовольствие поступком генерала), как смягчить ранее принятое решение и послать Пушкина на службу к генералу Инзову в Кишинев. Так звучало это назначение на бумаге, а на деле это была ссылка, заменившая предполагаемые ранее Сибирь или Соловки. Во след сосланному поэту полетело стихотворение Федора Глинки к Пушкину, которое кончается вещими строками:
В декабре 1821 года у Пушкина готова беловая редакция ответного стихотворения «Ф.Н. Глинке»:
Последняя встреча с Пушкиным состоялась 13 августа 1830 года. По дороге в Москву Пушкин и Вяземский посетили Глинку в Твери, оповестив его запиской: «А. Пушкин просит Ф.Н. Глинку уделить ему несколько минут». (После 5-летней ссылки в Олонецкий край Глинка поселился в этом городе, где занимал пост советника губернского правления).
Далее между поэтами была только переписка и прощальное стихотворение Глинки 1837 года – «Воспоминание о поэтической жизни Пушкина».
Восстание декабристов в 1825 году коснулось и Глинки, хотя особой вины за ним не было. Его арестовали 11 марта 1826 года за активное участие в ранних продекабристских обществах, от которых он давно отошел. Трехмесячное заключение в Петропавловской крепости не прошло бесследно: он исписал целую тетрадь стихами, среди которых было одно, ставшее песней народной:
После заключения в равелине крепости последовала ссылка в Олонецкий край, затем Тверь, Орел, Москва, и в Петербург вернется Глинка только через 27 лет, после особого разрешения, в 1853 году. Он поселится с женой на 7-й линии Васильевского острова в доме статского советника Капгера (современный адрес – дом № 6). Первоначально дом был каменный, двухэтажный, на подвалах. Но уже на плане города Н.И. Цылова 1849 года он числится трехэтажным, в 15 саженей по фасаду, а владеет им уже вдова Капгера, Мария Ивановна. У нее и нанимает в 1853 году квартиру Федор Николаевич с женой Авдотьей Павловной. К слову сказать, жена тоже была поэтессой, прозаиком, переводчицей с немецкого языка. Литературную известность принес ей перевод стихотворения Шиллера «Песнь о колоколе».
Супруги были уже в преклонном возрасте, но пытались участвовать в литературной и культурной жизни столицы. Желая сохранить свои московские традиции 1840-х годов, они заводят у себя литературные «понедельники». Общество собиралось разнообразное: здесь можно было встретить П.А. Плетнева, Ф.П. Толстого, Н.И. Греча, П.А. Вяземского, Я.П. Полонского, библиофила и библиографа Г.Н. Геннади. Последний так описывает вечера у Глинки: «У них происходят чтения и пения. Обыкновенно Федор Николаевич читает свои стихи и в течение великого поста читал свою духовную поэму «Иов». Кажется, это и есть скрытая цель его вечеров… Греч звонит в колокольчик, все собираются в зале, дамы подобострастно смотрят на чтеца, который распевает…стихи».
Авдотья Павловна – самая активная участница этих «понедельников». Она с огромным энтузиазмом помогает мужу, с удовольствием общается с литераторами, иногда даже пытается поучать их и влиять на их мировоззрение.
Крымская война 1853–1856 годов всколыхнула патриотизм Федора Николаевича. Он пишет несколько стихотворений, навеянных героикой побед в войне 1812 года:
В этих стихах Глинка не изменил своей любимой тематике военных гимнов и песен. Стихотворение «Ура!» было напечатано отдельной брошюрой, которая продавалась прямо в их квартире на 7-й линии.
После амнистии декабристов в 1856 году Федор Николаевич успел повстречаться здесь с некоторыми из них (Пущин, Бриген, Чебриков), которые только проездом побывали в Петербурге, так как им было запрещено проживать в столице после ссылки. Но это был уже не пушкинский Петербург.
На 7-й линии Глинки прожили до 1859 года, до начала капитального ремонта дома, откуда они уехали в Тверь, где и закончил свои дни в возрасте 94 лет Федор Николаевич.
Н.М. Языков
Талантливый, самобытный поэт Николай Михайлович Языков принадлежал к старинному, богатому роду симбирских дворян. Лишившись рано отца, он находился, в основном, под надзором и на попечении двух старших братьев Петра и Александра, которые учились в Петербурге, в Горном кадетском корпусе, на Васильевском острове, куда в 1814 году поступил и их младший брат Николай. Не кончив курса, он переходит в Институт корпуса инженеров путей сообщения, откуда был исключен за неаккуратное посещение занятий, особенно по математике. Все трое братьев жили в Петербурге вместе. Двое старших, окончив Горный корпус, уже где-то числились на службе, а младший раздумывал над своим дальнейшим образованием. Выбор своего пути он уже сделал в 1819 году, когда начал печататься, свел знакомство с петербургскими поэтами и журналистами. В 1820-е годы, в эпоху расцвета русского романтизма, он выбрал поэзию.
Рис. 10. Н.М. Языков
В эти годы братья жили на Васильевском острове. Один из адресов указан в книге Г.Ю. Никитенко и В.Д. Соболь «Дома и люди Васильевского острова»: Большой проспект, дом № 24. Это был каменный, двухэтажный дом на подвалах, который принадлежал в 1820-е годы Василию Николаевичу Верху (Бергу), историку, географу, литератору, участнику кругосветного путешествия на корабле «Нева». Он был автором книги «Подробные известия о всех наводнениях, бывших в Санкт-Петербурге» (1832 год). На него ссылается Пушкин в предисловии к повести «Медный всадник»: «Происшествие, описанное в сей повести, основано на истине. Подробности наводнения заимствованы из тогдашних журналов. Любопытные могут справиться с известием, составленным В.Н. Верхом».
В доме Верха в 1821 году и поселились братья Языковы. Интересно описывает их образ жизни В.В. Вересаев: «Все три брата отличались непроходимой, глубокой помещичьей ленью. Целыми днями они лежали в халатах на диванах обширной комнаты, в которой жили втроем. Богатством своим они совершенно не пользовались, не из скупости, а из-за той же лени – не было охоты двинуть пальцем для устройства даже элементарнейшего собственного комфорта. Сонный крепостной слуга приносил им обед из дрянной соседней харчевни, приносил, что попадется, подавал блюда простывшими, не разогретыми. Платье не чистилось неделями».
Николай Михайлович мечтал продолжить образование в университете, но Петербургский университет только что перенес разгром реакционера Рунича, поэтому выбор пал на древний прибалтийский университет в Дерите (Тарту), где в 1822 году юный Языков становится на семь лет студентом философского факультета.
С Пушкиным Языков познакомился сначала заочно, путем обмена стихотворными посланиями:
Николай Михайлович ответил Пушкину так:
Пушкин был в восторге от поэзии Языкова, а тот, как ни странно, относился к творчеству собрата по перу довольно холодно, резко критиковал «Евгения Онегина». После личной встречи и знакомства в Тригорском, у П. А. Осиповой, особого изменения в отношении к поэзии Пушкина у
Языкова не произошло. Их частые встречи продолжились в Москве после возвращения Пушкина из ссылки; в последний раз они сошлись в симбирском имении Языковых, когда к братьям в гости, проездом в Оренбург в 1833 году, заглянул Александр Сергеевич. Все были рады свиданию, особенно старшие братья Николая Михайловича.
Начиная издавать журнал «Современник», Пушкин пытается склонить Языкова к сотрудничеству, но тот уже был серьезно болен и личных встреч в 1834–1836 годах у них уже не было. Смерть Пушкина произвела на психически больного Языкова тяжкое впечатление.
А.С. Грибоедов
В июне 1824 года из Москвы в Петербург приезжает Александр Сергеевич Грибоедов, находившийся в это время в длительном отпуске. Он привозит свою почти готовую комедию «Горе от ума», намереваясь после завершения издать ее, а может, и поставить в театре. Но, несмотря на личное знакомство с людьми, близкими ко двору, автору не удалось провести комедию ни в печать, ни на сцену. Тогда Грибоедов начинает читать пьесу в салонах, на домашних вечерах и дружеских встречах. Комедия имела огромный успех, особенно в устном исполнении самого автора, после чего она стала распространяться в списках. Размножению списков способствовал близкий друг Грибоедова Андрей Андреевич Жандр, который, будучи правителем канцелярии Военно-счетной экспедиции, организовал среди своих канцеляристов переписку комедии и сохранил подаренный ему авторизованный список, ставший впоследствии самым авторитетным источником текста пьесы «Горе от ума».
По приезде в столицу Грибоедов остановился сначала в гостинице Демута (наб. Мойки, дом № 40), затем на лето переселился на дачу к дальнему родственнику А.И. Одоевскому, а в сентябре снял квартиру в доме В.В. Погодина на Торговой улице (ныне ул. Союза Печатников, дом № 5). Когда же снятая им квартира, находившаяся на первом этаже, пострадала от сильного наводнения в ноябре 1824 года, Александру Сергеевичу пришлось воспользоваться приглашением давнего знакомого, почитателя его таланта, подполковника в отставке Петра Николаевича Чебышева, который и сам не чуждался литературных занятий, к тому же, как и Грибоедов, был заядлым театралом.
Рис. 11. А.С. Грибоедов
Накануне переезда Александра Сергеевича на Васильевский остров ему наносит визит Александр Бестужев (Марлинский), писатель, литературный критик, издатель (совместно с К.Ф. Рылеевым) альманахов «Полярная звезда» и «Звездочка», будущий декабрист. Гость выражает желание почитать комедию «Горе от ума». Но у хозяина не оказалось дома ни одного экземпляра списка пьесы, и он приглашает Бестужева послушать чтение его новинки на следующий день: «Приезжайте завтра ко мне на новоселье обедать к Петру Николаевичу Чебышеву. Вы хотите читать мою комедию – вы ее услышите. Будет кое-кто из литераторов. Всё в угоду слушателей – знатоков: добрый обед, мягкие кресла и уютные места в тени, чтобы вздремнуть при случае».
Бестужев не упустил такой возможности и на следующий день явился к Чебышеву на квартиру, в доме коллежского советника П.В. Усова, на набережной Большой Невы, дом № 83 (ныне – наб. Лейтенанта Шмидта, дом № 13). В то время это было трехэтажное здание в семь окон по фасаду, без особых архитектурных украшений, стоявшее неподалеку от Морского кадетского корпуса. Дом в перестроенном виде сохранился до нашего времени.
Об этом обеде Бестужев позднее вспоминал: «Обед был без чинов и весьма весел. С полдюжины любителей, человека четыре литераторов составляли общество. Часов в шесть началось чтение. Грибоедов был отличный чтец. Без фарсов, без подделок он умел дать разнообразие каждому лицу и оттенять каждое счастливое выражение».
Еще об одном званом обеде в этом доме упоминает А.Е. Измайлов в своем письме П.Л. Яковлеву от 13 января 1825 года: «Сегодня буду на литературном обеде у одного мецената со звездою. Это…полковник (автор письма ошибся – подполковник; – Н.М.) Чебышев, иностранный кавалер и российский винный поставщик, приятель Грибоедова, которого первый раз сегодня увижу». На этом обеде вновь присутствовал А. Бестужев, а также издатели Булгарин и Греч.
Более двух месяцев прожил у Чебышева ставший популярным автор комедии: вместе посещали театр, бисировали молоденьким балеринам, завязывали с ними романы. На короткое время вспыхнула у Грибоедова сильная страсть к талантливой солистке балета Екатерине Телешовой, которой он посвятил восторженные стихи, созвучные со строками Пушкина об Истоминой в «Евгении Онегине».
За эти месяцы познакомился Грибоедов и с «русскими завтраками» у Рылеева, войдя в круг будущих декабристов, подружился с издателем Булгариным, который обещал напечатать «Горе от ума» в новом драматическом альманахе «Русская Талия». Слово свое Булгарин сдержал: в первом же номере альманаха на 1825 год опубликовал сцены из гри-боедовской комедии. В своем же журнале «Сын отечества» издатель напоминал читающей публике, что «Русская Талия» продается «у входа в театр и во всех книжных лавках по 12 рублей». Правда, подлинный текст был хорошо подчищен цензурой, имел значительные сокращения, да и вообще пьеса была напечатана не полностью: четыре последних явления из первого акта и весь третий акт. Но даже эти отрывки побуждали публику заиметь всю пьесу хотя бы в списках. «Его комедия сводит здесь всех с ума», – писал в Москву Бестужев в январе 1825 года.
В декабре 1824 года Грибоедова избирают действительным членом
Вольного общества любителей российской словесности. Идеи этого общества были близки Александру Сергеевичу: глубокое изучение русской истории и устной народной поэзии при всей ее национальной самобытности. На заседаниях этой «ученой республики», где царил дух демократизма, свободного обмена мнениями, Грибоедов бывал с большой охотой.
Два с половиной месяца жизни в квартире Чебышева закончились, и в последних числах января Александр Сергеевич поселяется вновь у Одоевского, но уже в доме Булатова (дом № 7), на Исаакиевской площади.
Летом 1825 года Грибоедов уехал из Петербурга и вернется в столицу в январе 1826 года уже в качестве арестованного по делу декабристов.
Яркая, но короткая, как и их жизни, дружба двух Александров Сергеевичей (Грибоедова и Пушкина) оставила свой след в истории. Они познакомились летом 1817 года, когда почти одновременно были зачислены на службу в Коллегию иностранных дел на должности переводчиков. Встречались в кругу общих друзей, в литературных и театральных салонах. После отъезда Грибоедова из Петербурга в конце августа 1818 года Пушкин интересовался им, часто спрашивал о нем в письмах к общим друзьям, но с его комедией «Горе от ума», познакомился только в январе 1825 года в селе Михайловском по списку, который привез ему И.И. Пущин. Вновь друзья встретились в гостинице Демута в марте 1828 года и уже не расставались до отъезда Грибоедова послом в Персию 6 июня. Все время проводили в театрах, на литературных вечерах, где автор комедии читал ее с неизменным успехом, а Пушкин, проверяя мнение слушателей, читал свою трагедию «Борис Годунов». Последняя встреча поэта произошла уже с телом убитого в Персии дипломата на Кавказе по дороге в Тифлис 11 июня 1829 года.
А.П. Керн
Женщина, носившая имя Анна Петровна Керн, получила широкую известность как один из адресов лирики Пушкина. Поэт обессмертил ее своим стихотворным шедевром «К…***» («Я помню чудное мгновенье»), вошедшим в классику мировой поэзии. Немногим выпало такое счастье, хотя ее личную жизнь счастливой не назовешь: она была полна лишений, трудностей, невзгод и переживаний.
На Васильевском острове мы застаем Анну Петровну в годы ее одиночества, когда она оставила мужа Е.Ф. Керн, старого, малообразованного грубого генерала – служаку, и переселилась в Петербург, ожидая рождения третьего ребенка. Дочь Ольга появилась на свет 7 июля 1826 года. Мать и трех дочерей приютили сначала родители Пушкина, затем семья Антона Дельвига, а в августе 1829 года Керн нанимает скромную квартиру на 9-й линии. Она поселяется в каменном двухэтажном доме (участок современного дома № 24), который принадлежал до 1831 года художнику Р.М. Волкову, автору портретов Александра I и И. А. Крылова. Затем хозяином дома становится губернский секретарь А. Краснопольский.
Анна Петровна жила в столице очень скромно, испытывая постоянную нужду, т. к. муж не считал нужным материально обеспечивать ее и детей, требуя их возвращения к нему.
Двух старших дочерей, Екатерину и Анну, удалось устроить в Смольный институт благородных девиц на казенный счет, а мать продолжала жить в доме Краснопольского только с маленькой Ольгой. Тем не менее, трудные 1820-е-1830-е годы остались в памяти Анны Петровны как самые лучшие в духовном отношении годы ее жизни: она подружилась с семьей Дельвига, с Пушкиными, встречалась у них с Жуковским, Вяземским, Крыловым, Глинкой. У своей тетушки, Елизаветы Марковны Олениной, Керн познакомилась еще в 1819 году с молодым Пушкиным, которого поразила сдержанная красота юной генеральши. Вокруг нее он суетился весь вечер, пытаясь обратить на себя ее внимание. Она же не очень запомнила навязчивого юношу. Но когда летом 1825 года Пушкин повстречал у тригорских соседей по Михайловскому гостившую у них Анну Петровну, в душе опального поэта пробудилось забытое чувство. При отъезде предмета обожания он вручил ей удивительное по силе и лиризму стихотворение, непревзойденный шедевр мировой любовной лирики:
Эпитет в последней строчке поэт «позаимствовал» у Жуковского из его перевода поэмы «Лалла Рук» английского поэта Томаса Мура: «Ах, не с нами обитает гений чистой красоты». (Лалла Рук – индийская принцесса, образ которой стал символом поэтического вдохновения). Жуковский посвятил свой перевод императрице Елизавете Алексеевне, супруге Александра I, обращая этот эпитет к ней. Пушкин не хотел придавать широкой огласке свое стихотворение, боясь обидеть царствующую чету. Однако позднее оно было напечатано по просьбе Керн в альманахе Дельвига «Северные цветы» на 1827 год.
После женитьбы автора этого стихотворного послания их встречи становятся реже, но о делах друг друга они были всегда осведомлены через родственников, знакомых, общих друзей.
Живя на Васильевском острове, Керн выезжала редко, но друзья не забывали ее, навещали, помогали, чем могли. Когда в марте 1832 года умирает ее мать, Пушкин один из первых проявил искреннее участие, утешал ее, старался ободрить в эту трудную минуту ее жизни. После смерти матери дочери не осталось никакого наследства, и Керн предпринимает попытку вернуть принадлежавшее ей лично имение, проданное отцом. Пушкин и Елизавета Михайловна Хитрово, дочь М.И. Кутузова, человек готовый помогать всем своим друзьям и знакомым своих друзей, пытались оказать содействие Анне Петровне в решении этого вопроса, но их хлопоты не увенчались успехом.
В феврале 1834 года чета Пушкиных присутствует на обеде у ресторатора Дюме (Малая Морская улица, дом № 15) по случаю дня рождения Анны Петровны, празднование которого организовала Прасковья Александровна Осипова, приехавшая из Тригорского навестить племянницу*
Со своей женой Натальей Николаевной поэт познакомил Керн еще летом 1832 года. Керн вспоминает: «С нею я его видела два раза. В первый раз это было в другой год, кажется, после женитьбы. Прасковья Александровна была в Петербурге и у меня остановилась; они вместе приезжали к ней с визитом в открытой колясочке, без человека. Пушкин казался очень весел, вошел быстро и подвел жену ко мне прежде (Прасковья Александровна была уже с нею знакома), я же ее видела только раз у Ольги одну……
Находясь постоянно в стесненном материальном положении, Анна Петровна пытается сама заработать средства на жизнь переводами иностранных авторов. Об этой новости Ольга Сергеевна в ноябре 1835 года пишет мужу в Варшаву: «Кстати: угадайте, чем занимается Анна Керн? – переводит, и кого бы вы думали? – Жорж Занда!! (французская писательница Жорж Санд – Н.М.). И не ради своего удовольствия, а чтобы заработать денег!… она надеется получить не меньше пятисот рублей за «Андре», которого закончила переводить… Добрая и любезная женщина, достойная жалости – вот и все!»
Рис. 12. А.П. Керн
Отношения А. П. Керн с родственниками Пушкина (матерью, отцом, братом Львом и особенно с сестрой Ольгой) всегда были дружескими и теплыми. Все, как могли, поддерживали ее, постоянно приглашали в гости, на обед, на дачу, изредка сами посещали ее; так однажды Анне Петровне нанесли визит два приятеля, Лев Пушкин и Сергей Соболевский, которые только что прибыли в Петербург. Не застав хозяйку, они оставили такую записку:
Поделиться книгой: