Медный всадник

       Но бедный, бедный мой Евгений… Увы! Его смятенный ум Против ужасных потрясений Не устоял. Мятежный шум Невы и ветров раздавался В его ушах. Ужасных дум Безмолвно полон, он скитался. Его терзал какой-то сон. Прошла неделя, месяц — он К себе домой не возвращался. Его пустынный уголок Отдал в наймы, как вышел срок, Хозяин бедному поэту. Евгений за своим добром Не приходил. Он скоро свету Стал чужд. Весь день бродил пешком, А спал на пристани; питался В окошко поданным куском. Одежда ветхая на нем Рвалась и тлела. Злые дети Бросали камни вслед ему.
Нередко кучерские плети Его стегали, потому Что было все ему дорогой, И двор, и улица, но он Не примечал. Он оглушен Был чудной, внутренней тревогой. И так он свой несчастный век Влачил, ни зверь ни человек, Ни то ни сё, ни житель света, Ни призрак мертвый…                                      Раз он спал У Невской пристани. Дни лета Клонились к осени. Дышал Ненастный ветер. Мрачный вал Плескал на пристань, ропща пени И бьясь об гладкие ступени, Как челобитчик у дверей Ему не внемлющих судей.
Бедняк проснулся. Мрачно было; Дождь капал, ветер выл уныло, И с ним вдали во тьме ночной Перекликался часовой… Вскочил Евгений; вспомнил живо Он прошлый ужас; торопливо Он встал; пошел бродить и вдруг Остановился, и вокруг Тихонько стал водит очами С боязнью дикой на лице. Он очутился под столбами Большого дома. На крыльце С подъятой лапой, как живые, Стояли львы сторожевые, И прямо в темной вышине Над огражденною скалою Кумир с простертою рукою Сидел на бронзовом коне.
        Евгений вздрогнул. Прояснились В нем страшно мысли. Он узнал И место, где потоп играл, Где волны хищные толпились, Бунтуя злобно вкруг него, И львов, и площадь, и того, Кто неподвижно возвышался Во мраке медною главой, Того, чьей волей роковой Над морем город основался…
Ужасен он в окрестной мгле! Какая дума на челе! Какая сила в нем сокрыта! А в сем коне какой огонь! Куда ты скачешь, гордый конь, И где опустишь ты копыта? О мощный властелин Судьбы! Не так ли ты над самой бездной, На высоте, уздой железной Россию поднял на дыбы?5
        Кругом подножия кумира Безумец бедный обошел И взоры дикие навел На лик Державца полумира. Стеснилась грудь его. Чело К решетке хладной прилегло, Глаза подернулись туманом, По сердцу пламень пробежал, Вскипела кровь. Он мрачен стал Пред Горделивым истуканом И, зубы стиснув, пальцы сжав, Как обуянный силой черной, «Добро, строитель чудотворный! — Шепнул он, злобно задрожав, Уже тебя!…» И вдруг стремглав Бежать пустился. Показалось. Ему, что Грозного Царя, Мгновенно гневом возгоря, Лицо тихонько обращалось…
И он по площади пустой Бежит и слышит за собой — Как будто грома грохотанье — Тяжело-звонкое скаканье По потрясенной мостовой. И озарен луною бледной, Простерши руку в вышине, За ним несется Всадник Медный На звонко скачущем коне;
И во всю ночь, безумец бедный Куда стопы ни обращал, За ним повсюду Всадник Медный С тяжелым топотом скакал.
       И с той поры, когда случалось Идти той площадью ему, В его лице изображалось Смятенье. К сердцу своему Он прижимал поспешно руку, Как бы его смиряя муку, Колпак изношенный сымал, Смущенных глаз не подымал И шел сторонкой.

Заключение

                      Остров малый На взморье виден. Иногда Причалит с неводом туда Рыбак на ловле запоздалый И бедный ужин свой варит, Или мечтатель посетит, Гуляя в лодке в воскресенье, Пустынный остров. Не взросло Там ни былинки. Наводненье Туда, играя, занесло Домишко ветхий. Над водою Остался он, как черный куст. Его прошедшею весною Свезли на барке. Был он пуст И весь разрушен. У порога Нашли безумца моего, И тут же хладный труп его Похоронили ради Бога.

П. Е. Щеголев

Текст "Медного всадника"

статья

Восемьдесят пять лет минуло с момента создания «Медного всадника», и не одно издание сочинений не воспроизвело текста того «Медного всадника», который Пушкин, как мы достоверно знаем, предназначал для печати. И только в настоящем издании текст «Медного всадника» впервые за 85 лет появляется в той редакции, в которой Пушкин хотел видеть в печати свою «Петербургскую повесть». Такое утверждение обязывает к некоторым объяснениям.

I

«Медный всадник» был завершен в Болдине, в октябре 1833 года. В черновом наброске начальных стихов «Медного всадника» (тетрадь Румянцевского Музея № 2374 л. 7 об.) имеется пометка «6 октября». В октябре 1833 года текст «Медного всадника» вышел из стадии черновой обработки и был переписан Пушкиным почти набело. Эта беловая редакция в автографе поэта находится в тетрадке формата почтовой бумаги "верже" с водяными знаками «АГ, А. Гончаров, 1830, 1829», вшитой совершенно неправильно в тетрадь № 2375, хранящуюся в Румянцевском Музее.

В этой тетрадке находим две даты: под последним стихом вступления — «29 окт.» — и под последним стихом повести — «31 окт. 1833. Болдино 5ч — 5м». последнюю пометку придется расшифровать так: «Медный всадник» закончен перепиской в беловой редакции в 5 час. 5 мин. 31 октября 1833 года.

20 ноября 1833 года Пушкин вернулся в Петербург, продал издание «Медного всадника» Смирдину и представил рукопись на высочайшую цензуру. В дневнике Пушкина под 14 декабря 1833 года читаем следующую запись: «11-го получено мною приглашение от Бенкендорфа явиться к нему на другой день утром. Я приехал. Мне возвращают Медный всадник с замечаниями Государя. Слово кумир не пропущено высочайшей цензурою; стихи

И перед младшею столицей Померкла старая Москва, Как перед новою царицей Порфироносная вдова.

— вымараны. На многих местах поставлен (?). все это делает мне большую разницу. Я принужден был переменить условие со Смирдиным». Немного позже Пушкин сообщил П. В. Нащокину: «здесь имел я неприятности денежные, я сговорился было со Смирдиным и принужден был уничтожить договор, потому что Медного всадника цензура не пропустила. — Это мне убыток».

Рукопись «Медного всадника», побывавшая в высочайшей цензуре и хранящая цензурные вымарки и ? дошла до нас. Эта нарядная беловая тетрадь, прекрасной почтовой бумаги большого формата, написанная нарядным пушкинским почерком почти без помарок, включена в настоящее время в тетради Румянцевского Музея № 2376 —В.

Текст «Медного всадника» в этом автографе представляет ту дефинитивную, окончательную редакцию, в которой Пушкин хотел видеть свою повесть в печати. По сравнению с первой беловой редакцией, в тетради 2375, вышепомянутой, текст окончательной редакции представляет немало изменений. В дальнейшем изложении первому тексту присвоено название беловой редакции, второму — окончательной редакции. Пушкин не пожелал вносить какие-либо изменения в соответствии с высочайшими "?" в окончательную редакцию «Медного всадника», разорвал условие с Смирдиным и положил рукопись под сукно своего письменного стола. В начале апреля 1834 года Пушкин лаконично отвечал Погодину: «Вы спрашиваете меня о Медном всаднике, о Пугачеве и о Петре. Первый не будет напечатан». Почти через год, 24 октября 1834 года, А. И. Тургенев писал князю П. А. Вяземскому, уехавшему летом этого года заграницу: «Пушкин вчера навестил меня. Поэма его о наводнении (т. е. Медный всадник) превосходна, но исчерчена, и потому не печатается». При жизни Пушкина появился в печати только один отрывок из «Медного всадника» — вступление под заголовком «Петербург. Отрывок из поэмы» в «Библиотеке для чтения» (1834, т 7, стр 116–119). В двенадцатой книге, вышедшей в свет 1 декабря 1834 года текст «Библиотеки для чтения» абсолютно тождествен тексту окончательной редакции. Высочайшая цензура по отношению к этой части «Медного всадника» проявила себя только в одном случае, именно здесь и находятся те четыре стиха, которые были вымараны и приведены нами еще в цитате из дневника Пушкина. В тексте «Библиотеки для чтения» эти стихи выпущены и обозначены точками. Необходимо отметит и подчеркнуть, что Пушкин не счел возможным прибегнуть к какой-либо замене или исправлению этих стихов.

II

«Медный всадник» появился в печати лишь после смерти Пушкина, в пятой книге «Современника», изданной по смерти его друзьями кн. П. А. Вяземским, В. А. Жуковским, А. А. Краевским, кн. В. Ф. Одоевсеким и П. А. Плетневым. В этой книге текст повести помещен на первом месте и представляет новую редакцию, которую мы условимся называть посмертной, эта редакция представляет значительные отличия от беловой и окончательной. До нас дошла и рукопись, в которой текст «Медного всадника» находится в том самом виде, в каком он появился на страницах «Современника». Это писарская копия текста с многочисленными исправлениями, сделанными чернилами и карандашом, находящаяся сейчас в тетради Румянцевсекого Музея № 2376-Б. Так как решительно во всех изданиях «Медного всадника» в основу положен текст именно этой писарской копии, то необходимо остановиться подробнее на этой писарской копии.

Она представляет тетрадь в лист, из семи писчих листов бумаги зеленоватого цвета — шесть листов с с золотым образом с водяными знаками А Гончаров и 1834, седьмой со знаком МФАГ герб и 18346. Это наблюдение приводит к выводу, что переписывался текст «Медного всадника» значительно позже октября и ноября 1833 года, когда были переписаны Пушкиным беловая и окончательная редакции.

Бумага со знаком 1834 года могла быть выпущена с фабрики — самое раннее — в самом конце 1833 года, в начале 1834 года.

Текст писарской копии подвергся многочисленным исправлениям, судя по чернилам, можно сказать, что исправления появились в тетради не одновременно. Принадлежат исправления по меньшей мере двум авторам — Пушкину и Жуковскому. Легко удостовериться, что поправки Жуковского появлялись кое-где над поправками Пушкина. Таким образом, писарская копия предлагает два текста: один — тот, который читался в ней до исправления и другой — тот, который читается после всех исправлений.

Сравнивая тот текст, который представляла писарская копия до исправления, с текстом автографа окончательной редакции, мы находим полное тождество7. Мы могли бы с абсолютной достоверностью утверждать, что перед глазами переписчика лежала именно та самая парадная тетрадь, которая была представлена Пушкиным Николаю Павловичу, если бы не было исключена, быть может, в некоторой, весьма малой мере, ослабляющая абсолютность такого утверждения. В писарской копии стр. 93–96 переписаны не в той редакции, какая имеется в автографе, а в иной, для которой автограф никоим образом не дает оснований. Вот текст автографа (на левой стороне) и текст писарской копии (на правой).

Второй текст писарской копии, — тот, который копия дает после исправлений, — абсолютно тождествен тексту «Современника». Если эта писарская рукопись не была оригиналом набора, то оригиналом была новая копия, сделанная буква в букву с исправленной писарской копии. Таким образом, исправлениями, нанесенными на писарской копии, исчерпываются все отличия окончательной пушкинской редакции от посмертной, появившейся в «Современнике».

II

Исправления текста окончательной редакции, которые сделаны в писарской копии, можно разбить по двум категориям.

Исправления и изменения первой категории вызваны теми отметками, которые были сделаны в автографе поэта карандашом высочайшего цензора Исправлявшие приняли во внимание и посчитались со всеми решительно отметками, подчеркиваниями, "?" и NB, выставленными если не Николаем Павловичем, как думал Пушкин на основании слов Бенкендорфа, то каким-либо специалистом по литературе при Отделении. Прежде чем перейти к детальному рассмотрению отметок и указаний, сделанных цензором «Медного всадника», и исправлений, сделанных согласно этих указаний, отметим общий их характер, бросающийся в глаза даже после поверхностного обзора. Неприязненное отношение цензора вызвали те стихи, в которых изображается Медный Всадник. В высокой степени подозрительным показалось цензору то обстоятельство, что поэт наделил Медного Всадника свойствами существа сверхчеловеческого. Пушкин, обожествлявший царя, казался приносящим дары данайцем. Пушкинские эпитеты «кумир», «горделивый истукан», «строитель чудотворный», «воля роковая» привлекли опасливое внимание цензора, элемент чудесности (обращаещееся тихонько лицо кумира, тяжело звонкое скаканье) казался цензору подозрительно непонятным, все стихи, относящиеся к характеристике Медного всадника, к его обожествлению, обильно испещрены подчеркиваниями, отчеркиваниями, постановкой на полях "?" и NB. Автору надлежало изменить все указанные стихи, а совокупностью указаний цензора требовалась от поэта не замена одних стихов другими, не отзывающаяся на строфы, на план произведения, а радикальное изменение именно в строй, именно в план. Бессловесные указания цензора били в одну точку и весьма легко поддавались истолкованию, да, по всей вероятности, были разъяснены и на словах Бенкендорфом, когда он возвращал Пушкину рукопись «Медного всадника». Поэт сознавал, что от него требуется устранение из повести создаваемого инкриминированными стихами впечатления и настроения, устранения почти целиком одной из двух основных частей содержания «Медного всадника». Никакой автор, а тем более Пушкин, не совершил бы над собой самоубийства, а такое искажение текста, которое требовалось от поэта, было равносильно самоубийству.

Пушкин жаждал видеть в печати «Медного всадника» и как автор, и как гражданин, ибо «Медный всадник» был для Пушкина не только произведением художественным, но и политическим. Был и еще один мотив жажды, важный, но иного порядка. Пушкину нужны были деньги. И все эти мотивы потеряли для Пушкина всякую силу, когда он увидел, каких изменений, какой переработки текста требуют от него цензурные указания. Пушкин разорвал контракт с Смирдиным и отказался от мысли видеть в печати «Медного всадника». Прошло некоторое время, и Пушкин, томимый желанием напечатать свою повесть, сделал попытку произвести операцию над своими стихами, произвел опыт искажения повести и несомненно пал под бременем этих исправлений. Он не довел их до конца, к нему на помощь (надо думать, уже после его смерти) пришел Жуковский. Он беззаботно отнесся к трагической борьбе поэта с цензурой и легкой рукой, карандашиком, довел до конца исправления текста по указаниям цензора и привел «Медного всадника» в приемлемый для цензуры вид. Всю тлетворность исказительной деятельности Жуковского, всю глубину искажений, причиненных исправлениями, можно оценить при сравнительном обозрении текстов окончательной и посмертной редакции.

1. Зачеркнутым в автографе окончательной редакции оказалось только одно место — ст 39–42. На полях против этих стихов сделана заметка.

39 И перед младшею Столицей Померкла старая Москва Как перед новою царицей Порфироносная вдова

В писарской копии исправлен только cт. 40

-

Померкла старая Москва → Главой склонилася Москва

-

Текст стиха в новой редакции вписан карандашом рукою Жуковского. В та-ком исправленном вид стихи 39–42 появились и в «Современнике». Отметим, что cт. 40 в новой редакции, вписанный рукою Жуковского, все же стих пушкинский, он находится в автографе беловой редакции в тетради № 2375

Быть может, это исправление дает некоторое хронологическое указание. Отрывок из повести, заключавший и эти заподозренные cт. 39–42, появился в печати, как было указано, в декабре 1834 года. Эти стихи в печати были выпущены, следовательно, к этому времени ст. 39–42 не получили того исправленного и цензурного вида, в котором мы читаем их по исправленной писарской копии. А если еще вспомнить упоминание А. И. Тургенева о невозможности напечатать «Медного всадника» от октября 1834 года, то нельзя ли придти к заключению, что опыт исправлений текста был предпринят Пушкиным уже после появления в печати отрывка о Петербурге, т. е. позже декабря 1834 года?

2. В стихах 258–259 и 401–403 слово «кумир» подчеркнуто, стихи отчеркнуты на полях и отмечены "?" и NB. В писарской копии начало исправлению положил Пушкин, он вместо зачеркнутого «кумир» написал «седок», но затем Жуковский, не удовольствовавшись этим изменением, завершил исправление, и рядом с «седок» написал уже свой вариант «гигант». Вот текст этих стихов в окончательной и посмертной редакциях.

-

258 Стоит с простертою рукою → Сидит с простертою рукою

-

Кумир на бронзовом коне → Гигант на бронзовом коне

-

402 Кумир с простертою рукою → Гигант с простертою рукою

-

3. В ст. 411–428, описывающих Медного Всадника, каким он предстал пред очнувшимся Евгением, подчеркнуты ст. 411–412, отчеркнуты ст 411–413, отчеркнуты и отмечены NB ст. 420–423, отмечен NB ст. 424 и в нем слово «кумир» подчеркнуто. В писарской копии подвергнуты исправлению ст. 410–412, получившие не сразу тот посмертный вид, в котором они появились. Пушкин сделал попытку изменить стихи 420–423. В скобках — зачеркнутое, разрядкой — вписанное Пушкиным.

-

(властелин) б а л о в е н ь судьбы

-

Не так ли ты с к а к а л Над (самой) бездной

-

(На высоте) И о с а д и в

-

Но Пушкин, очевидно, отказался от мысли выправить эти стихи. Впоследствии ст. 413–423 были зачеркнуты карандашом, а предшествовавшие им ст. 410–413 были выправлены карандашом Жуковского и в его исправлении приобрели неожиданно пошлый оттенок, который, — легко представить, — не мог бы не привести в неистовство Пушкина. Ст. 424–428 подверглись обработке Пушкина, но к чему могли привести вынужденные насильственные изменения текста? Да только к его обескровлению, обесцвечению. Читатель без труда оценит степень авторского терзания, сравнив текст до исправлений — окончательной редакции — и после исправлений — посмертной.