Медный всадник

4. Но еще боле кощунственному искажению подверглось центральное, можно сказать, место «Медного всадника» — стихи 431–438. В автографе ст. 433 отмечен NB и в нем подчеркнуты слова «Горделивым истуканом», ст. 436–450 отчеркнуты, против ст. 436 на полях поставлено NB, а в текст стиха подчеркнуты слова «строитель чудотворный». Пушкин сделал попытку исправления, представление о которой дает следующее воспроизведение части писарской копии. В прямых скобках поставлены зачеркнутые чернилами слова и стихи. Исправления, сделанные Пушкиным, набраны разрядкой. Пушкин исправлял пером, поэтому и зачеркивание пером нужно приписать ему.

-

431 [По сердцу пламень пробежал]

И д р о г н у л он — и

-

432 [вскипела кровь] [Он] мрачен стал

н е д в и ж н ы м в е л и к а н о м

-

433 Пред [горделивым] [истуканом]

п е р с т с у г р о з о ю п о д ъ я в

-

434 И [зубы стиснув, пальцы] [сжав]

Ш е п н у л, в о л н у е м м ы с л ь ю

-

435 [Как обуянный] [силой] черной

436 «Добро строитель чудотворный!»

437 [Шепнул он, злобно задрожав]

Но

438 «Уже тебя» [И] вдруг стремглав

-

после Пушкина дальнейшее исправление этих стихов было совершено Жуковским. Он правил карандашом. Вместо зачеркнутого чернилами стиха 431 Жуковский написал свой стих:

-

По членам холод пробежал

-

Затем он попытался устранить пушкинское исправление в ст. 432, зачеркнул его, надписал свои вариант «задрожа», затем отказался и восстановил пушкинский вариант. Пушкинское исправление в ст. 433 также не понравилось Жуковскому. Он зачеркнул эпитет «недвижным» и вписал свой «дивным русским» Пушкинские исправления ст. 434 и 435 не удовлетворили Жуковского, он зачеркнул их так же как и следующий, 436 стих. В ст. 438 он зачеркнул знаменитое восклицание «Уже тебя», а вместо ст. 434–438 сочинил следующий текст:

-

И перст свой на него подняв,

Задумался

-

Вот для сравнения тексты автографа (окончательной, пушкинской редакции) и «Современника» (посмертной редакции):

Лишне доказывать, что подобные исправления были преступлением против творчества и искусства8.

Из обозрений исправлений, вызванных указаниями цензуры, можно заключить, что Пушкин, насильственно вынужденный к исправлению своего зрелейшего произведения, преломил себя и приступил к тягостной операции над своими стихами, но его терпения не хватило, он остановился на полдороге и отбросил в сторону писарскую копию со своими исправлениями. Пришел Жуковский и завершил операцию, доведя исправления до желанного цензурного конца и простирая бесцеремонность в обращении с Пушкинским текстом вплоть до сочинения собственных стихов «под Пушкина» и введения их в текст «Медного всадника».

IV

Но окончательная редакция «Медного всадника», закрепленная автографом поэта и перенесенная отсюда в писарскую копию, испытала и другие исправления, которые вызваны были, не вынуждаясь требованиями цензора, соображениями иного порядка — художественными, стилистическими и т. п. Когда такого рода исправления делал в своих стихах Пушкин, взыскательный художник, мотивы их могут быть нам понятны. Не касаемся пока вопроса, насколько прочны были в глазах самого Пушкина такие исправления, насколько они окончательны, усвоены ли они текстом Пушкина непререкаемо и т. д. Но когда такие исправления производил в стихах Пушкина Жуковский, то мотивы их почти не воспринимаются нами. Даже дружеская приязнь Жуковского к Пушкину не может ни в какой мере оправдать его притязания на исправление текста.

Обозрение исправлений второй категории начнем с перечисления мелких изменений в отдельных стихах. Таких мелких изменений, являющихся отступлениями посмертной редакции от окончательной, насчитывается всего 13.

Касательно исправлений в ст. 4 (пришел вм. пришед) и ст. 8 (ловит вм. ломит) должно заметить, что предлагаемые писарской копией чтения являются результатом не исправления, а просто неверного чтения оригинала. Относительно некоторых исправлений, в силу их крайней незначительности было бы, быть может, рискованно устанавливать по почерку, кем они сделаны — так в ст. 159 и вместо но, в ст. 289–290 — простая перестановка слов. Но относительно некоторых исправлений можно с полной уверенностью утверждать по их почерку, что они сделаны никем другим, как Жуковским. В этом нет сомнений для всякого, знающего руку Жуковского. Таковы писанные им слова «уж как-то» (вм. к тому же — ст. 111), в Коломне (вм… в чулане ст. 119), покойнице (вм. почиющей — ст. 121) и т. д. Не будем теряться в изыскании мотивов, по которым Жуковский обратил чулан в Коломну, пренебрег словом почиющей и т. д. Для нашей цели достаточно лишь констатировать, что исправления сделаны Жуковским9.

Более крупные изменения были сделаны в писарской копии в трех случаях:

1) в ст. 136–158 (мечты Евгения),

2) в ст. 179–199 (описание наводнения),

3) в ст. 370–374 (Евгений в чудной, внутренней тревоге)

1. Ст. 136–158 подверглись значительному изменению. Их содержание в окончательной редакции мысли Евгения о чине, о подъеме воды, о погоде, о мостах, об огорчении Параши (136–141) и его мечты о семейной жизни и о безоблачном семейном счастье (142–158). Мечты не нашли места в посмертной редакции, и ст. 144–158 в писарской копии оказались зачеркнутыми. Устранение этих стихов вызвало необходимость в изменении связанных с ними стихов 136–143. Эти стихи тоже перечеркнуты и тут же в рукописи выправлены.

При исключении мечтаний Евгения в посмертной редакции совсем неуместным оказался неисправленный ст. 159

-

Так он мечтал

-

Как раз ничего такого, что можно было бы охарактеризовать, как мечтания, не осталось в предшествующих, явившихся результатом исправлений стихах посмертной редакции. Ясное доказательство, что исправления, сделанные на этот раз Пушкиным, не были доведены до конца и не подлежали введению в окончательный текст.

2. Существенная и стол же неокончательные изменения внесены и в описание самого наводнения (179–199).

Исправления в этих стихах были сделаны Пушкиным, но Жуковский все же прошелся по этим исправлениям. Так ему принадлежит ст. 193 — Садки под мокрой пеленой. Надо отметить, этот вариант Жуковского явился в резултате неверного чтения, записанного тут же Пушкиным варианта этого зачеркнутого в копии ст. 193 — лодки под мокрой пеленой. Действительно в "садках, покрытых мокрой пеленой", нет смысла. Относительно исправлений, сделанных Пушкиным, должно заметить, что Пушкин, исправляя текст окончательной редакции, возвращался к вариантам, однажды взвешенным и откинутым.

Так вариант ст. 182 (И вдруг, как зверь, остервенясь) был уже в автографе беловои редакции, сравнение волн с ворами (Как воры, волны) уже было сделано в том же автографе. Не лишено интереса подчеркнуть, что это сравнение волн с ворами связывалось с иным началом стиха «И страх и смех / Как воры, волны». В исправленном тексте писарской копии осталось некоторое несоответствие «Осада! Приступ! Злые волны, как воры, и т. д.» Доказательство, что исправление не должно быть считаемо окончательным.

3. Совершенно неудачно выправлены ст. 370 — 373

Исправления писарской копии значительно искажают смысл, в автографе «но он не примечал» связано с «его стегали», а это последнее поясняется указанием причины. Стегали, потому что все казалось ему дорогой. При исправлении вышел кривой смысл: стегали, потому что не разбирал дороги. «Казалось — он не примечал». Непонятно, чего он не примечал? Если не разбирал, то значит не примечал. И затем исправление внесло прозаизм в текст повести — оглушен шумом внутренней тревоги. Сразу оскудело содержание ст. 373–374. Можно ли считать такое исправление совершенным и окончательным?

V

Наблюдения над исправлениями второй категории дополняют и укрепляют тот вывод, к которому привело нас изучение исправлений первой категории. Вынужденный произвести опыт исправления текста, признанного им окончательным, Пушкин начал править текст, переписанный писцом, в местах, указанных цензурой, попутно пробовал внести коe-кaкие изменения и в стихи, не привлеките внимания цензуры, но не довел до конца ни тех, ни других исправлений. Отмеченные нами особенности исправлений, сделанных Пушкиным, таковы, что не только не дают оснований к признанию их за окончательные, подлежащие внесению в текст, но наоборот исключают возможность защиты такого положения. Пушкин не довел до конца дела исправления: закончил и завершил его, как мы видели, Жуковский, проявивший при этом удивительно своеобразное отношение к творчеству Пушкина.

Для современного издателя «Медного всадника» работа Жуковского не имеет никакой цены и должна быть отметена при воспроизведении текста — утверждение, не требующее доказательств. Но как должен отнестись современный издатель к следам работы Пушкина в писарской копии?

Перед нами два источника текста «Медного Всадника» — та окончательная редакция, которую находим в автографе поэта, и та посмертная редакция, которую дает писарская копия. О первой мы достоверно знаем, что именно ее Пушкин признал окончательной и желал видеть в печати, что эта именно редакция плод свободного творчества поэта. О второй редакции мы достоверно знаем, что своим возникновением она обязана акту цензурного насилия, что она не улучшала, а ухудшала текст, что эта редакция — исправленная и искаженная — не может быть признана законченной, не может быть сочтена последним словом исправлений. Последнее слово исправления и искажения текста принадлежит Жуковскому, а Пушкин бросил работу на полдороге. Нет двух ответов на вопрос: ежели бы в момент прекращения работы по оцензурению «Медного Всадника» Пушкина спросили, какой текст «Медного Всадника» он хочет видеть в печати — тот, который находится в автографе, или тот, который дает исправленная писарская копия, то ответ мог быть только один, голос его был бы подан за текст автографа. Текст же посмертной редакции является как раз таким, какого Пушкин не хотел видеть опубликованным, какого Пушкин не пустил в печать.

Наблюдения над исправлениями в писарской копии и соображения, приведенные нами, дают определенный ответ на вопрос об источнике текста «Медного Всадника». Современный издатель должен руководиться при воспроизведении текста «Медного Всадника» исключительно окончательной редакцией в автограф поэта. Исправления писарской копии должны быть решительно отринуты, удалены с поля зрения современного издателя. О незаконченной работе поэта по вынужденному исправлению текста издатель может рассказать в примечаниях к тексту, но в тексте «Медного Всадника» ни одно из исправлений, сделанных в писарской копии, не должно иметь места. В собрате сочинения Пушкина «Медный Всадник» должен быть внесен в том текст, какой находится в автограф поэта, представленном в цензуру. Эту редакцию «Медного Всадника», нарядно переписанную им, Пушкин передал на рассмотрение Бенкендорфа и царя; эту редакцию он предназначал для печати; эту редакцию он не пожелал подвергать каким-либо изменениям.

Прошло 85 лет со времени создания «Медного Всадника», 81 год минул со дня смерти Пушкина, но до сего времени «Медный Всадник» не появился в печати в той редакции, которую Пушкин желал видеть в печати, в том тексте, который Пушкин признал окончательным. Как ни странно это утверждение, как ни обидно, ни оскорбительно для памяти поэта обстоятельство, указанное в этом утверждении, но действительно дело обстоит именно так.

Жуковский закончил исправление «Медного Всадника» по писарской копии и открыл «Медным всадником» первую вышедшую после смерти Пушкина книгу «Современника»10. В посмертном издании (Сочинение А. Пушкина, СПБ, т X, 1841) был точка в точку даже с опечаткой перепечатан текст «Современника» Следующее издание сочинения Пушкина принадлежит Анненкову. С него начинается реставрация текста «Медного всадника». Анненков работал по рукописям и установил участие Жуковского в исправлении текста, но он не обратил внимания на соотношение рукописей «Медного всадника» в частности автографа окончательной редакции и писарской копии, не оценил, как должно, принудительного характера исправлений и счел исправление Пушкина — плодом окончательной работы его над своим произведением, которым он еще не был доволен, изготовив его, по видимому, вполне для печати11. Но и Анненков понимал, что исправления, сделанные по требованиям цензуры, должны быть устранены, но в момент выхода анненковского издания цензурные условия были таковы, что Анненкову пришлось печатать «Медного всадника» с поправками Жуковского. С медленной постепенностью освобождали следующие издатели текст «Медного всадника» от искажений и исправлений. Было бы скучным и лишним делом пересматривать историю текста «Медного всадника» после смерти Пушкина. Мысль о необходимости освобождать текст Пушкина от исправлений, вынужденных цензурой, была усвоена издателями текста. Не сразу, а постепенно от таких исправлений, условно отнесенных к первой категории, издатели, наконец, освободили текст «Медного всадника», но исправления, отнесенные нами ко второй категории, были оставлены ими в тексте. Такое отношение к тексту «Медного всадника» находит себе объяснение в том обстоятельстве, что до сих пор не было произведено работы, уясняющей соотношение дошедших до нас рукописей «Медного всадника» и определяющей их удельный вес.

При издании текста все решительно издания (последние издания Ефремова, Морозова, Венгерова) сохраняют исправления второй категории. Издателей не остановило ни замеченное ими участие Жуковского в исправлениях текста, ни бросающееся в глаза искажение текста, производимое исправлениями, ни обстоятельства возникновения мысли об исправлениях, ни незаконченный характер работы Пушкина над писарской копией. Зрелище грустное и досадное. Сильно огорчился бы Пушкин, если бы он увидел тот текст «Медного всадника», который печатается во всех собраниях его сочинений. Такой окончательный текст не появлялся из под его пера.

________________

В настоящем издании текст «Медного всадника» дан в окончательной редакции по рукописи Пушкина (тетрадь Румянцевского Музея, № 2376) При воспроизведении допущены следующие отступления. Из отличия пушкинской орфографии сохранены лишь те, которые в той или иной мере могут указывать на особенности произношения (напр. убогова, нещастной и т. п.), поэтому в нашем тексте не нашли места такие пушкинские написания, как ветхии, приют, луч, калпак и т. п. Приводим список всех отступлений от орфографии Пушкина с обозначением стихов:

Знаки препинания сохранены пушкинские, за исключением тех мест, которые не были бы вразумительны современному читателю, если бы печатались с пушкинской пунктуацией. Слишком непохоже на современное обращение Пушкина с запятой, так он не ставит ее там, где ставим мы: «сиянье шапок этих медных насквозь простреленных в бою», или «мосты снесенные грозой», или «Нева к морям его несет и чуя вешни дни ликует» Но в обращении Пушкина с запятыми нет той выразительности, которая характеризует его использование других знаков препинания — многоточия, знака вопроса и восклицания. Все эти выразительные особенности пунктуации сохранены в нашем тексте.

Набор повести и приложений сделан в 1917 году.

Справка об иллюстрациях к "Медному всаднику"

Мысль об иллюстрировании «Медного всадника» явилась у Александра Бенуа в 1903 г., когда к нему обратился Кружок Любителей Русских Изящных Изданий с предложением что-либо иллюстрировать из произведений русских авторов. Этими иллюстрациями художник был занят в Риме и Петербурге, весною и летом 1903 г. Но вследствие недоразумений, возникших между издателями и автором, это издание было отложено, а иллюстрации были приобретены С. П. Дягилевым для журнала «Mир Искусства», в котором они и появились в № 1 за 1904 г. В дальнейшем Дягилев предполагал их издать отдельной книгой, но это предположение не осуществилось и вскоре после этого право на издание было куплено издательством «М. О. Вольф». Вторично художник вернулся к этой теме по заказу Комиссии народных изданий при Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг — эта ceрия, состоящая из 6-ти больших листов, была исполнена в Версале, весной 1905 г., но не была напечатана.

Настоящие иллюстрации (3-я редакция иллюстраций «Медного всадника») нарисованы художником летом 1916 г. в Крыму, по заказу Комиссии Художественных Изданий при Общине Св. Евгения Красного Креста. Часть их повторяет композиции 1-ой и 2-ой редакций, некоторые же рисунки сочинены вновь.

Оригиналы иллюстраций настоящего издания находятся в Русском Музее, за исключением фронтисписа, принадлежащего собранию П. А. Степанова и концовки 1 части, принадлежащей С. Р. Эрнст.

1917 Март.