Бредущие сквозь Лабиринт

— Понимаю. Сам обжёгся только на первой. Другая, вроде, попалась, если мне позволят так выразиться, очень… Хорошая и домовитая. Жаль, умерла восемь лет назад.

— Это была ваша вторая… официальная?

— Да. Она была старше меня на пять лет. И куда мудрее… Недаром же говорят: всё в браке зависит от женщины. И если она… — он невольно помрачнел и вздохнул про себя.

— Словом, мне было хорошо с ней. И я в меру сил старался и ей отплатить тем же. Мы… Понимали друг друга. — он знал, что это звучит и банально, и стандартно-штамповано, но не мог подобрать более подходящих слов, — Все дети пристроены, все самостоятельны, и я уже почти спокойно обо всём вспоминаю. Вместо безысходности и тоски осталась лишь лёгкая горечь утраты. А ведь мы могли бы на старости лет… Поездить по миру. Расслабиться, отдохнуть. Мне казалось, я честно заработал для нас такую возможность…

Но — не вышло. Рак матки.

— Керк. Мне очень жаль. — Полина мягко дотронулась до его плеча.

— Да, Керк. Мои соболезнования тоже.

— Спасибо. — он почувствовал, как на скулах невольно заходили желваки, но заставил себя разжать кулаки, и расслабить челюсть. — Вначале, конечно, было очень плохо. Но сейчас я уже достаточно свыкся с участью вредного и замкнутого вдовца. И даже иногда нагло пользуюсь, чтобы… Ну, в своих интересах.

А как с мужьями — не сочтите за бестактность! — обстояло у вас?

— Нет. Мои гады-бывшие живы ещё все! И иногда я ловлю себя на мысли, что — жаль. Я бы от души позлопыхала, если б удалось кого-то из них пережить.

— Ох, какая вы… Злопамятная.

— Ну, что есть, то есть. А вы, Полина?

— Нет. Я не злопамятна настолько. А мой первый погиб. В автокатастрофе.

— Мои соболезнования, Полина.

— И мои.

— Спасибо. Но… Я и сама-то тогда не расстроилась, если честно. Вместе мы были всего полгода, да и потом, когда расстались уже окончательно, этот идиот не бросил своё хобби. Вернее — своё «второе я», как он его называл. Байк, то есть. (Мы, собственно, из-за этого и расстались. Иногда вместо того, чтоб купить хоть какую-нибудь еду — мы по молодости перебивались почти впроголодь! — этот козёл покупал очередную хромированную бляшку на своё вонючее чудище.)

Поэтому когда мне сказали, что он разбился, я даже на похороны не поехала. Тем более что ему тогда было пятьдесят три, и мне только через две недели после его смерти сообщили что он умер. В больнице. Так и не придя в сознание. А ещё вернее — мне не сообщили. Сама прочла в и-нет-газете в каких-то новостях — с трудом, и только уже через минут пять, вспомнила, какое отношение ко мне имеет эта фамилия.

— Всё равно — жаль. Как ни крути, кусок жизни. Воспоминания. Мозг устроен так, что со временем плохое как-то тускнеет, забывается, а хорошее… Если оно было…

— Вот именно, Керк, «если оно было!..» Ну а если не было — особо вспоминать не хочется. — Рахель закусила пухлые губы, и Керк, видящий теперь куда лучше, заметил это, но никак не проявил внешне, — С другой стороны, я моим бывшим благодарна. Как там говаривал Ницше: «То, что не убивает нас, делает нас сильнее!».

— Вообще-то это сказал, кажется, кто-то из древних спартанцев, ну да Бог с ними… Предлагаю на время отвлечься от неприятных и ностальгических воспоминаний, потому что я что-то вижу.

— Ваша правда, Керк. Похоже — следующее «задание».

— Похоже. — Полина покачала головой, — Нам предлагают сыграть в футбол, что ли?

— Это — вряд ли. Скорее, с этим мячом придётся сделать нечто посложней, чем пинать ногами. — Керк с подозрением рассматривал странный не то шар, не то — мяч, примерно с баскетбольный, лежавший прямо на полу в центре очередной комнаты.

Они остановились перед странной штуковиной и с полминуты сосредоточенно буравили её глазами. Матово-чёрная штуковина сердитые взгляды проигнорировала.

Рахель первой подошла к шару. Попробовала действительно толкнуть ногой. Хорошо, что она не слишком усердствовала — иначе могла бы отбить себе пальцы: мяч не сдвинулся ни на миллиметр.

— Чёрт, твёрдый какой… Хорошо, что я его — пяткой: пальцы, как знала, поберегла!

— Дайте-ка я попробую. — Керк основательно сел у шара, упёрся в пол пятой точкой и пятками, и попробовал обеими руками потянуть сфероид на себя, — Нет, ни на волос не сдвигается!

— Может, тогда нам переключиться на рычаги управления?

— Какие рычаги, Полина?

— Вот эти. — Полина рукой указала на три рукоятки, торчащие из трёх остальных стен: двух соседствующих, и противолежащей, через отверстие в которой они и вошли.

Рычаги действительно, имелись. Керк молча отругал себя — ведь заметил же краем глаза! Но как-то не придал значения, подсознательно, похоже, посчитав за обычные «кормовые», и упустив даже из вида, что при рычагах нет лотков, и их — целых три.

— Хорошо. Попробуем. Только… А, вот! — Керк указал на чёрное отверстие подходящего, вроде, диаметра, имеющееся на высоте тех же трёх метров в дальней стенке. — Похоже, как раз — под него.

— Э-э, нет! Подождите-ка. Если это — отверстие для шара, я сама хочу вначале посмотреть — что там, «за гранью»! Вы уже достаточно натренированы и крепки: сможете меня подсадить.

— Смочь-то я смогу, Полина, — Керк заставил себя руку от многострадального затылка убрать. — Но… Вы и правда этого хотите?

— А почему вы спрашиваете с таким скепсисом?

— Потому что это явно нашим заданием не предусмотрено. И если не хотим получить по носу очередной захлопнувшейся перегородкой, или просто — заряд жгучего перца в глаза, или ещё чего похуже, лучше не пробовать посмотреть!

— Блинн… Умеете же вы девушку приободрить!

— Нет, не приободрить. А предостеречь. Не хотелось бы вас лишиться — ну, помните же: основная цель этих гадов сейчас — постараться разделить нас!

— Чёрт. Ладно: ваша взяла. Я обещаю, что голову туда совать не буду. Руку тоже. Просто посмотрю. Так вас устроит? Поможете?

— Ладно. — Керк, поколебавшись, кивнул, — Только — издали!

Они с Рахель стали у стены лицом к лицу, сложив руки в захват. Полина, вес которой по прикидкам Керка, не превышал пятидесяти килограмм, держась за их плечи и затем — за стену, забралась на замок. А затем перебралась и на плечи Керка, для устойчивости опёршегося руками тоже о стену.

— Ну, что там? Путь к светлому будущему?

— Да, в определённом смысле. Тут огромная змея. Зубы — как у тигра! И сейчас она проснулась, очень сердито шипит, и начинает ползти прямо на меня!

— Спрыгивайте скорее! — Керк, чувствуя, как дрожит голос, сам однако не сдвинулся ни на миллиметр, чтоб ненароком не уронить женщину.

— Ага. Два раза. Шутка.

— Тьфу ты! — вернувшаяся от входного тоннеля Рахель, даже подпрыгнула, сердито шлёпнув напарницу ладонью по одному из полушарий, — Полина! Ты — свинья! Нельзя так шутить: я с детства до коликов боюсь всего шипячего и ползучего!

— Ладно, признаю: это было слишком. Пардон. Зато теперь вам стало повеселей.

— Х-ха. Вот уж — что да, то — да. Веселей прямо некуда… А что на самом деле видно?

— Да ничего. Черно, как в заднице у сотни афроамериканцев.

— Не перефразируйте любимую метафору старинного детективщика Росса Макдоналдса: «как у сотни негров!». Потому что в те далёкие счастливые времена ещё не было этой теперешней чёртовой политкорректности. И можно было выражаться… Смачно!

— Да уж. — Полина опустила лицо к нему, — Ладно, слезаю!

Керку вид снизу понравился. Но он приказал естеству сыграть отбой — не до этого!

Рычаги двигать решили по очереди.

Когда Керк потянул за свой, оказалось, что он двигается в плоскости, условно говоря, влево-вправо. Как ни странно, точно так же — от стены до стены — двигаться начал и шар. Когда Керк быстрее двигал рычагом, почти не оказывавшим сопротивления, так же быстро начинал перемещаться и шар.

— Осторожно! Так можно и ногу сломать! — Рахель, стоящая у своего рычага, отодвинулась ближе к стене.

— Интересно: а что будет, если я со всего размаху тресну шаром о стену?!

— Хм-м… А вы попробуйте.

Керк попробовал.

Но это ни к чему не привело: при соприкосновении шара со стеной даже удара не получилось. Оставив рычаг в нажатом положении, он подошёл к шару. И обнаружил тонкую — буквально волосяную! — щель между ним и поверхностью стены.

— Дьявольщина. Они, похоже, предусмотрели такую ситуацию. Шар до стены не доходит: думаю, его не пускает какое-то поле. Остаётся щель в полмиллиметра.

— Ну и … с ним! Давайте теперь я свой попробую!

Рычаг Рахель сдвигал шар вперёд-назад.

— Ух ты, здорово. А давайте теперь попробуем, чтоб он вылетел в коридор, по которому мы пришли!

Керк подвинул шар своим рычагом, чтоб он пришёлся напротив проёма. Рахель постаралась полным нажатием «запустить» его со всего маху в тоннель.

И из этого ничего не вышло.

Шар застыл на пороге, не вдвинувшись в тоннель ни на миллиметр.

— Сволочи. Всё-то у них — как положено. И все наши финты-пробы предусмотрены…

— Не сердитесь на них, Рахель. Откуда вы знаете: сломай мы одну из стен, и оттуда, скажем, пойдут ядовитые газы! Или — поползут пауки да скорпионы… Змеи.

Ну, к примеру.

— Перестаньте. У меня аж мурашки по коже! Боюсь я их — я уже говорила!

— Ладно. Тогда давайте-ка, милые девушки, возьмёмся за наши рычаги, и приблизим себя к нашей очередной порции омолаживающего зелья.

Однако затолкать шар в отверстие удалось не так легко, как они себе представляли: сильно мешало то, что зрение у Керка ещё не совсем восстановилось, и ему приходилось полагаться на команды Рахель и Полины, своим рычагом поднявшей шар в воздух.

Но через буквально пару минут они справились.

Шар вкатился в свою нишу и… Всё.

— Ну а где?.. Еда и вода?

— А вон они: вон в той нише.

Действительно: Керк, повернувшись, обнаружил открывшуюся в стене рядом со входным тоннелем камеру размером с лифт. В стене «лифта» действительно наблюдались три привычные пипки и лоток с рычагом. И перегородка, перекрывавшая вход, чертовски напоминала давешнюю, из «мышеловки».

— Не нравится мне это. — Рахель, подошедшая вплотную, порог камеры, однако, переступать не спешила, — очередная… Ловушка?

— Возможно. Чтоб кто-то особенно голодный ломанулся, и его — отрезало!

— Сказал бы, что у нас от долгого пребывания в замкнутом пространстве обострилась хроническая паранойя… Но и сам так же думаю. Поэтому.

Предлагаю встать вплотную друг к другу — ну, то есть, друг за другом — обняться покрепче, и туда всем вместе — впрыгнуть. Боком.

— Думаете, если впрыгнем — затвор сработает уже с опозданием?

— Ну да. Датчики же предыдущей ловушки реагировали на давление. Ну, на сидения. Наверняка и здесь они тоже работают на давление. Но — на пол, а не на рычаги. А фотоэлементы эти гады приберегли, небось, на потом. Но! Если даже здесь и фотоэлементы, если впрыгнем вместе — они не смогут разделить нас. Не успеют.

— Звучит разумно… Но уж давайте пока потренируемся пока здесь, подальше от…

Собственно, тренироваться долго не пришлось: уже пятая попытка прыгать всем вместе, стоя спина к животу, и обнявшись покрепче, увенчалась полным успехом: они по команде Керка легко преодолели добрый метр синхронно, хоть и прыгали действительно — боком.

Керк, ощущавший животом тёплую спину Полины, и сам ощущавший прижатые к спине животик и грудь Рахель, чувствовал смущение: Полина наверняка почуяла, что он… Опять возбудился.

Но женщина предпочла пока промолчать, лишь игриво посмотрев на него через плечо, заломив одну бровь: Бог знает, как ей это удалось!.. Но Керк покраснел.

— Хватит «прелюдии». — проворчала всё замечавшая Рахель, — Сначала — впрыгнем и подкрепимся. Игрища — потом. И то: если не будет какого экстрима!

Экстрима не случилось, но когда впрыгнули, перегородка и правда — захлопнулась.

— Тысяча чертей! Мы в ловушке! — деланно суровый и обвиняющий тон Рахель вовсе не бодрил, хотя она, возможно, надеялась, что такая шутка позволит разрядить обстановку, — Теперь копы похватают нас, как кур на птицефабрике! Это всё Джон виноват! Я предлагаю его немедленно застрелить!

Они «отлепились» друг от друга, и Керк похлопал ладонью по захлопнувшейся плоскости:

— Копы нас уже «похватали». Поэтому, господа задержанные, предлагаю пожрать, пока нас не перевели на тюремные хлеб и воду.

— Почему — «пока не перевели»? Вот именно — уже перевели! — Полина как раз разгрызла очередной шарик, — натуральный пшеничный хлеб!

— Блинн… Замечаете: шарики вроде… Стали поменьше.

— Это плохо.

— Почему, Керк?

— Потому что, похоже, наши боссы, — Керк показал глазами в потолок, — решили, что мы слишком успешно справляемся, и надо пищи нам давать поменьше, а задания подбрасывать почаще. И посложней.

— Тьфу ты!.. Типун вам на язык. Честно говоря, и эти-то были выше моего серого и посредственного интеллекта. А если будут сложнее, я останусь голодная. И необласканная.

— Почему — необласканная?