Однажды. Не ты. Не я.

А всё так хорошо начиналось. Хозяева пожаловались властям Истензии, что женщина, снимающая комнату в их доме, исчезла, опечатав дверь непонятной магией. Вызвали магов, вскрыли комнату — и обнаружили дневник на древнем языке богов. Историки покопались, переводчики вмешались — и всё. Газетчики, слава, шум. Всем хотелось посмотреть на дом, в котором жила сама богиня-покровительница королевства Шиан. У хозяев аж звёздочки в глазах закружились, а с ними — видения прибыли, славы и небывалого могущества. А потом раз — и появился указ императора «забрать» комнату богини для важной дипломатической миссии в Шиан.

Вот так и остались хозяева: ни славы, ни дома. Только покосившиеся развалины и вырезки из газет. А дипломатическая миссия отправилась в путь.

Дело в том, что столица Истензии расположена на границе с королевством Шиан, и Клетус ти Шарриан очень, ну очень хочет заполучить принадлежащую Шиану долину Северных озёр. В подарок, конечно. Воевать ему лень, в обмен предложить нечего, так что комната богини материализовалась очень даже вовремя. Теперь Клетус не упустит шанс заполучить одну из величайших красот соседнего королевства. Бирюзовое озеро кленовым листом вклинилось между Истензией и Шианом, запустив ледяные пальцы в сердце столицы. С другой его стороны скомканным воском торчат горы Шиана, сжимающие в вересковых объятиях долину Северных озёр. Красота.

По Истензии уже давно ходят слухи, что Алали тайком живёт в их столице, притворяясь обычной женщиной. Загвоздка в том, что Алали — богиня-творец Шиана, и ей не полагается находиться на территории других богов. По этому поводу возникли всевозможные предположения. Некоторые подозревали её в романтической связи с богом Истензии, другие с видом знатока намекали на «личные проблемы». Большинство же ссылались на широко известный факт, что Алали так и не благословила правление Дионизия Лиссона и ни разу не явилась великому королю Шиана. Поэтому-то дневник богини и является ценнейшим историческим артефактом, а также угрозой правлению Дионизия. Многим хочется разгадать тайны тёмного короля и сказочной земли Алали. Что заставило творца Шиана покинуть созданную ею землю? Как будто для удобства историков, пару строк на первой странице написаны на современном языке, но после этого богиня перешла на древне-арисийский. Представляете, какие возможности для шантажа предоставляет этот самый дневник? Вот Клетус и надеется, что король Шиана «подарит» ему долину Северных озёр. В обмен на дневник, конечно. Раз уж у Дионизия весьма натянутые отношения с творцом его земли, значит, в дневнике могут иметься сведения, обличающие короля. Да и помогать мятежному монарху Алали не станет. А его противники с удовольствием воспользуются моментом, чтобы заполучить вожделенный трон Шиана.

Поэтому-то Клетуса не особо волнует содержание дневника. Ведь сам факт его существования достаточен для бесстыдного шантажа. Император Истензии привык подтасовывать карты и нагло блефовать, надеясь на глупость противника. Он бы схватил дневник и помчался в Шиан сразу после находки, однако среди его министров оказались более мудрые и предусмотрительные люди, посчитавшие нужным сначала перевести хотя бы часть дневника богини.

И по этому поводу вызвали меня. Блондинку.

* * *

Меня недолюбливают мужчины.

Не вообще все, а конкретные сорок два, сопровождающие нас с Клетусом в пути. Хотя нет, не стану преувеличивать, всего сорок. Тридцать стражников и десять слуг. Возниц я считать не стану, так как они презирают всех нас в равной мере. По воле судьбы мы с Клетусом ти Шаррианом сосуществуем в одной карете. Его Императорское Величество ещё пока не решил, как ко мне относиться — как к женщине или как к наёмнице. С наёмницами (с ударением на женский пол) он до сего дня дел не имел. Поэтому и мечется между поклонами и приказами, и себя мучает, и меня раздражает. Хорошо хоть карета не тесная. Скорее, дворец на колёсах, с лежанками, трапезной, умывальней и уборной. С лежанками особая проблема, так как Его Дородное Величество занимает обе, поэтому сплю я на скамье. Уборной пользуюсь только во время остановок, так как лошади Клетуса уж слишком дёрганые. А падать с сами-знаете-чего на полном скаку мне не хочется.

О чём я? Ах да, меня недолюбливают, и я не возражаю. Стража, вернее, лучшие воины Истензии, нанятые для охраны божественного артефакта, не понимают, для чего я нужна, а я не спешу им объяснять. На любовницу я не похожа. На короля смотрю с опаской, одета в запылившийся дорожный костюм и плащ с плотно завязанным капюшоном. На воина уж совсем не похожа. Недоразумение, короче. А великие воины Истензии не допускают неразумений. Даже на самых узких дорогах они умудряются двигаться идеальным строем, сохраняя точное расстояние между лошадьми. На привалах они дружно выражают мне своё «фи», поджимая тонкие губы или выставляя вперёд идеально-квадратные челюсти. Не могу сказать, чтобы меня это расстраивало, но иногда надоедает. Не подумайте, они вежливы и предусмотрительны, но при этом постоянно дают понять, что мне среди них не место. Однако презрение не мешает им смотреть на мои волосы со слюнявым благоговением, поэтому я стараюсь не снимать капюшон даже во время привалов.

Двигаемся мы медленно, так как для транспортировки комнаты богини потребовались две упряжки. А дневник поместили в ларец с магическим замком, и Клетус всё время держит его при себе. После обеда он открывает ларец и позволяет мне посвятить час-другой переводу, пока он с вожделением разглядывает мои волосы. Он пару раз намекнул, что не откажется от моих услуг в качестве любовницы, но не обиделся, когда я, содрогнувшись, отказалась, ибо даже в такой роскошной карете мужчине его габаритов развернуться непросто. А уж пока мы отыщем его… неважно. Это я так, злюсь и сплетничаю. Попробуйте провести несколько дней в капюшоне, тогда и поговорим.

Скорее бы приехать в Шиан, честное слово. По крайней мере, так я думала в пути.

А потом мы прибыли.

И познакомились с Дионизием Лиссоном.

* * *

Четыре дюжины конных всадников приветствовали нас на въезде в столицу и обеспечили почётный эскорт до королевского дворца. Очень кстати, так как чуть ли не всё население города вывалило на улицы, чтобы поглазеть, как иноземцы ввозят в Шиан комнату их богини. Во дворце нам отвели целое крыло. Обычно почётные делегации обустраиваются в городе, однако, Клетус отказался оставлять комнату богини без присмотра. Поэтому нас поселили недалеко от специально отстроенного павильона, в который с огромным трудом и при помощи весьма впечатляющей магии поместили священный экспонат. Замаскировали выломанные стены, поправили постель, освежили цветы и чудом не разбившегося окна и посчитали экспозицию готовой. В центре зала построили застеклённый помост с тремя уровнями магической защиты. В дни, когда павильон откроют для посетителей, туда поместят дневник богини. Любопытные шиановцы заляпают магическое стекло грязными отпечатками пальцев, вглядываясь в единственную страницу, написанную современным языком. После этого они обойдут вокруг варварски выломанной комнаты, оценивая вмятины на подушке, потёртую шаль, свисающую со спинки стула, и пыльный подоконник.

Вот и вся подготовка к экспозиции, на которой настоял Дионизий. Тот самый, который принимает любовниц по расписанию и который умудрился поссориться с творцом его королевства.

Убедившись, что комната в целости и сохранности, наша делегация отправилась на встречу с Дионизием Лиссоном. Прижимая к груди ларец с дневником богини, мой блефующий император прошипел:

— Говорить будешь только тогда, когда я позволю, и только то, что позволю сказать. Поняла?

И что тут можно не понять? Однако Клетус, видно, забыл, что я — не его подданная, и подчиняюсь ему временно. Но сейчас не время ему об этом напоминать.

Итак: Дионизий Лиссон. В народе его прозвали Дионизий Достойный, причём говорят, что заслуженно, а не за красивые глаза. Хотя его глаза действительно заслуживают отдельного внимания. Голубые, полные внимательного тепла. По крайней мере, пока он разговаривал с придворной дамой, не замечая нашего появления. Глаза голубые, а волосы — тёмные. Мало того, что он король Шиана, мало того, что привлекательный, так ещё и брюнет с голубыми глазами. Всесторонний обстрел. Выскажу моё личное мнение: мужчине не положено быть красавчиком, особенно королю. Это, конечно, помогает получить поддержку лояльных группировок, в основном, женских. Но в остальном, от привлекательности одни только заморочки. Похоже, что Дионизию и самому не нравилось быть красавчиком. Видимо, поэтому этим утром он даже не попытался причесаться.

Однако его собеседницу не расстроила неряшливая причёска короля. Сцепив перед собой руки, она наклонялась вперёд, углубляя и так вместительную ложбинку между грудей, напомнившую мне долину Северных озёр. Ах да, не забыть бы, что Клетус приехал в Шиан, чтобы заполучить эту самую долину в обмен на дневник. Самое время задуматься, как именно я собираюсь перехитрить сорок воинов, включая знаменитого министра-шпиона, десять слуг, Клетуса, Дионизия и его придворных.

А потом Дионизий повернулся к нам, и его улыбка превратилась в политический оскал, а глаза сузились и даже посерели. Я, конечно, не политик, но, по-моему, нас здесь не любят. Даже обидно, ведь мы так старались, привезли с собой 36 квадратных метров сокровищ исторической важности с целью бесстыдного шантажа.

Пока Дионизий с Клетусом расшаркивались, я скучала рядом с охранниками, один из которых, на поверку, оказался «министром внешних отношений». Шпион, короче. Тот самый, которого Клетус собирался представить переводчиком. Нервно подёргивая ушами (да, именно ушами, видимо, это особый навык), он поглаживал иссиня-чёрную щетину и разглядывал меня с неприязнью. Неужели ему так хотелось притвориться переводчиком?

Минут десять не происходило ничего интересного, кроме традиционного воспевания двух (не)дружащих королевств. И с чего это Дионизий показался мне красавчиком? Теперь он больше походил на лохматого зверя, распалённого жёсткой схваткой.

«Тебе нечем крыть!» — объявляла надменная поза Клетуса.

«Ещё посмотрим!» — отвечал оскал Дионизия.

Потом нам предложили вино и закуски, и Клетус счёл нужным, наконец, представить нас с «министром». Само собой, министра обсудили первым, а когда дело дошло до меня, Клетус замялся, неуверенно тыкая в меня толстым пальцем в перстнях. Интересно, что именно он умудрился забыть — моё имя или слово «переводчик»?

— А эта… она со мной… блондинка!

Последнее было сказано с гордостью, видимо, потому, что по пути он не выглядывал из кареты и не видел, что блондинки составляют добрую треть населения Шиана.

Неудивительно, что Дионизий наградил меня холодной неприязнью, навесив ярлык любовницы короля. Ведь его вымуштрованные подружки не болтаются под ногами во время дипломатических приёмов.

Спорить и возмущаться я не стала. Намного интереснее посмотреть, как он себя поведёт, когда узнает правду. Монарх, чувствующий себя неловко — находка для неумелой обманщицы. То есть меня.

Белое искристое пощипывало язык, оставляя след приятного опьянения. Крохотные бутерброды норовили соскользнуть с тарелки, больше напоминающей поднос. Ведь столько всего нужно изобразить на официальной королевской посуде — и герб Шиана, и профиль короля, и символы творца. На обычную тарелку всё это не вместить. Миниатюрная тарталетка с крабовым муссом скользила от короны Дионизия до белой лилии Алали и обратно. Гипнотизируя скользкую пищу, я старалась не прислушиваться к Клетусу, который бесстыдно рассуждал о красоте долины Северных озёр. Как говорится, намёк с порога.

Дионизий подошёл к трону и остановился, разглядывая красный бархат обивки, как будто только что его заметил. Собирается с мыслями? Борется со страхом?

— Представляете, какая потрясающая находка! — взывал Клетус за его спиной. — Вещи богини Алали! Её дневник! Её… её секреты! Невероятные тайны!

Он так и продолжал твердить про секреты и тайны, так как саму комнату толком не рассмотрел.

— Я бы хотел увидеть комнату и дневник, — нетерпеливо вклинился Дионизий.

— О, какой дневник! — кратко охарактеризовал его Клетус. — Какие тайны! Чего мы только не узнали!

В этот момент к нам присоединились советники Дионизия, и мы направились смотреть вожделенную комнату. Вернее, меня чуть не оставили во дворце. Подозвав слугу, гостеприимный король Шиана попросил его проводить меня в покои.

— Она пойдёт с нами, — отрезал Клетус, по-прежнему ничего не объясняя, и тогда мне пришлось самой позаботиться о формальностях.

— Я работаю на Его Императорское Величество Клетуса ти Шарриана, — сообщила я Дионизию.

— И могу ли я поинтересоваться, в чём заключается ваша работа? — Пропуская меня в коридор, король Шиана усмехнулся и добавил ядовитым шёпотом: — Кроме того, что вы блондинка, конечно.

Всё понятно. Дионизий ненавидит Клетуса, и эта «нелюбовь» распространяется на всё с ним связанное, в том числе и на меня. Нетрудно догадаться, на ком именно Дионизий выместит эту самую «нелюбовь». Замешкавшись, я пыталась придумать ответ, который содержал бы допустимую смесь сарказма и вежливости. Однако Дионизий меня опередил.

— Прошу прощения, если мой вопрос затронул неподобающую личную тему. Уверен, что вы выполняете крайне важные поручения императора ти Шарриана.

По мере того, как Дионизий выплёвывал эти слова, его лицо расслаблялось. Трудно же ему, бедняге, жить с фонтаном ненависти в душе. Приятно, что я помогла ему выпрыснуть немного желчи, но, к сожалению, праздник подходит к концу.

Развернувшись, я посмотрела на короля Шиана с милейшей улыбкой.

— Я — переводчик с древне-арисийского.

А вот на такую реакцию приятно посмотреть. Резко отпрянув назад, голубоглазый монарх впечатался в стену.

— Вы переводите дневник богини!!??

— Да.

— Вы… вы… как вас зовут?

— Наталия Раблие.

А я ещё и в реверансе присела. В коридоре тесновато, вокруг охранники и придворные, но я всё-таки выкроила себе местечко. Ведь специально научилась за пару дней до поездки, нельзя, чтобы новый навык пропал зря. До этого видела реверансы только на картинках, причём древних. По-моему, получилось очень даже привлекательно. Изгиб талии, наклон, плавное движение рук. Всё, как на картинках. А потом ещё локоны упали на грудь. Блондинистые.

Придворные отступили назад. Либо от восхищения, либо решили, что я собираюсь пуститься в пляс.

Дионизий и так был потрясён до предела, и ожидать от него ещё большего шока было бы глупо.

— Наталия Раблие? — проверил он, повернувшись к чрезвычайно довольному Клетусу. — И как много вы перевели?

— Пока только часть дневника. Древне-арисийский язык состоит из геометрических символов, поэтому на перевод уходит много времени. Ведь угол наклона линий определяет настроение и значение описанной ситуации.

— Мне сказали… я связался с кафедрой древних языков в Лиодезии, и они потребовали, чтобы дневник был отправлен к ним. Они отказались присылать специалиста, так как для перевода необходимо использовать специальные инструменты.

Ошарашенно бегая глазами по моему лицу, Дионизий даже не пытался скрыть волнение. Если раньше он был уверен, что никто не знает о содержании дневника, и что Клетус собирается блефовать, теперь его надежды пали. Перед ним стояло воплощение зла в лице светловолосой меня. По крайней мере, он смотрел на меня так, как будто я была воплощением мирового зла. Болтливая переводчица, работающая на его врага. Женщина, которая собирается раскрыть и разболтать тайны богини, привести к полному позору и краху Шиана и самого Дионизия. И которая, вдобавок, получит за это премию от Клетуса ти Шарриана, ненавистного соперника Дионизия.

— Значит, вы были менее настойчивы, чем император Истензии. Или связались с кафедрой несколько позже. У нас имеется всего одна переносная установка для перевода, и только я умею ею пользоваться. Два других переводчика — весьма пожилые люди, и они не выезжают из столицы. Да и, честно говоря, они почти не занимаются переводами из-за проблем со зрением. Только преподают. Так что на это благое дело командировали именно меня. Если угодно, я покажу вам инструменты. Очень занимательное устройство. Могу даже научить…

Мой жизнерадостный голос отразился на лице Дионизия гримасой боли.

— Сколько страниц вы уже перевели? Мне нужен точный ответ, — резко выкрикнул король, не заинтересовавшись техникой перевода.

— Достаточно, — улыбнулась я, поигрывая локонами. Светлыми. И стрельнула глазами, зелёными. Чтобы позлить, конечно. Я о многом не прошу, любить меня не надо. Но вот уважать — это в обязательном порядке. Не будет уважения — тогда и я буду вести себя соответственно.

Дионизий попытался сглотнуть, но высохший язык прилип к нёбу. В дневнике могли оказаться компрометирующие сведения и обвинения, справедливые и нет. Откровения богини могут запятнать весь Шиан, его прошлое, настоящее и будущее. Отношения короля Шиана с богиней-творцом не сложились с самого начала. Кто знает, что написала Алали в дневнике. Обиженные женщины — страшная сила.

На меня никогда так не смотрели, даже в Истензии. Загородив собой коридор, Дионизий попытался впечатлить меня угрожающей мимикой. Аристократичные ноздри трепетали в такт подпрыгивающим бровям. Единственным, что нарушало серьёзность ситуации, было одутловатое лицо Клетуса, которое то и дело появлялось из-за плеча монарха Шиана. Мой император подпрыгивал, пытаясь понять, как я реагирую на угрозы Дионизия. Разглядев в сумраке коридора мою улыбку, Клетус ухмыльнулся и подмигнул мне свиным глазом.

А Дионизий всё смотрел, пытаясь вывести меня из себя. Значит, с творческими людьми дела не имеет и не знает, что гляделками нас не удивишь. Мы то и дело отключаемся, рассеянно уставившись в одну точку и пытаясь поймать за хвост промелькнувшую идею. Иногда засмотримся друг на друга и сидим минут десять, не двигаясь, думая при этом об очередном артефакте. Так что меня гляделками не напугаешь. Дионизий смотрит — и я смотрю. Он гримасничает, а я — нет. Невозмутимая, как кошка. Невозмутимых людей сложно просчитать, а именно это и пытается сделать Дионизий Достойный. Не уверена я, что он такой уж Достойный. Ведь знаю, о чём он думает: пытается найти подход, определить мою цену, чтобы подкупить и узнать о содержании дневника. Если во дворце есть пыточная, то завтра утром я проснусь именно там.

Глаза слезились, но я даже не моргнула. Дионизий первым отвёл взгляд.

— Надо же, какой вы талантливый переводчик! — рявкнул взбешенный король Шиана и рванул вперёд. А я оказалась в мягких объятиях моего работодателя, который, конечно же, всё слышал.

— Сколько мы тебе платим? — поинтересовался Клетус.

Я назвала оговорённую в контракте сумму.

— С сегодняшнего дня я плачу тебе втрое больше.

И чрезвычайно довольный император Истензии устремился вслед за Дионизием, на прощание растрепав мою причёску потными ладонями.

К моменту, когда мы зашли в павильон, король Шиана пришёл в себя и излучал спокойствие и наигранное равнодушие. Кстати, в народе он слыл чрезвычайно уравновешенным человеком. Видимо, сегодня у него особый день, раз он позволил себе не соответствовать величественному королевскому образу.

Скептически осмотрев привезённые нами экспонаты, Дионизий изобразил вопросительный жест, и Клетус тут же повернулся ко мне.

— Объясни! — кратко велел он.

А что тут непонятного? Обычная комната.

— В этой комнате богиня Алали останавливалась, когда посещала Истензию. Судя по информации, которую получили жрецы от… из высочайших источников, она провела в империи достаточно долгое время. — Что ещё сказать? — Вот её кровать… Стол… стул… шаль…

Идиотизм какой-то. Что ему, самому не разобраться? И только взглянув на Дионизия, я поняла, что он надо мной надсмехается.

— Если не ошибаюсь, то вы не просто переводчик, а ещё и историк, — с наигранной серьёзностью заявил он, — вот и расскажите о тканях, о личных принадлежностях, об ориентировочном происхождении шали. Датируйте предметы быта. Меня особенно заинтересовали обои.

Вот зараза! В контракте не оговаривалось, что мне придётся ещё и экскурсии проводить.

— Увы, обои интереса не представляют, так как комната принадлежит жительнице Истензии. Богиня Алали её всего лишь снимала.

— Вы в этом уверены? — вкрадчиво спросил король Шиана. — А вдруг Алали лично участвовала в выборе обоев? Почему ей понравились именно эти цветочки и листики?

Было бы смешно, если бы он не был так зол. Несправедливо, конечно, так как я — всего лишь переводчик. Но я не обижаюсь. Будем честными: я его задирала? Задирала. Вот и расплачиваюсь. А ведь это только начало, и нас ждёт продолжительное общение сомнительной приятности. Ладно, продолжим.

— Как же мы об этом не подумали! Сегодня же напишу главе исторического ведомства, чтобы он узнал у хозяйки, кто выбирал обои, — воскликнула я с наигранным восторгом.

Тщательно спрятанный сарказм режет хуже открытого. Сразившись со мной взглядом, Дионизий отступил. Вроде получается, что я выиграла во второй раз, но я не тешу себя иллюзиями. Ведь это только начало. Дионизий — великий король Шиана, а я — наивная переводчица.

Клетус наблюдал за нашей дуэлью с откровенным удовольствием, потом взял у министра ларец и достал дневник богини.

— Позвольте показать вам главный артефакт! — торжественно объявил он, доставая потрёпанную книгу в кожаном переплёте. — Дневник богини Алали!

Дионизий прищурился, как будто ожидал, что из дневника брызнет яд. Неуверенно протянув руку к обложке, он замер и посмотрел на меня. Похоже, что он до последнего момента сомневался в существовании пресловутого артефакта.

Повинуясь непонятному инстинкту, я кивнула, как будто давая Дионизию разрешение дотронуться до дневника. Неуловимое мгновение, мимолётная гримаса боли на его лице — и во мне промелькнуло сочувствие. Сильным мужчинам не идёт поражение. Слабые носят его на себе, как мокрый плащ. Плечи сутулятся, сгибаясь под тяжестью очередного удара, взгляд теряется под ногами, руки сходятся вместе нервным, влажным замком. А сильные, несгибаемые мужчины сражаются даже тогда, когда их поражение лежит перед ними в потёртой кожаной обложке.

— Неужели вы не боитесь гнева богини? Алали может покарать не только вас, но и всю Истензию! — с наигранным пафосом воскликнул Дионизий, всё ещё не прикасаясь к дневнику.

Похоже, что у него нет никаких козырей, и он понимает, что придётся расстаться с долиной Северных озёр. Клетус уже много раз намекал, что хочет сделать её частью своей великой империи.

Конечно же, историки и политики Истензии волновались о том, как Алали отреагирует на изъятие её частных вещей и дневника. Никто не посмел бы притронуться к артефактам без позволения творца Истензии, Тристана. Жрецы обратились к нему за советом и не услышали возражений. Честно говоря, они вообще ничего не услышали и приравняли это к молчаливому согласию. Кто знает, почему богиня оставила дневник без присмотра. Скорее всего, Алали покинула Истензию и потеряла интерес к старым вещам, иначе она давно бы вмешалась и забрала свою собственность. Если верить слухам, она и в Шиане давно не появлялась. Даже если Дионизий и обратился к ней за советом, она не ответила. Не сложились у них отношения, причём настолько, что придворные до сих пор недоумевают, почему богиня позволила ему получить корону Шиана. Говорят, что Дионизий, тогда ещё наследник престола, оскорбил богиню из-за женщины, горячо им любимой. Так уж случилось, что его возлюбленная погибла, а король отказался с этим смириться. Ведь на самом деле, Шиан — не простое королевство, а магический мир, созданный фантазией творца. В нём существует Реаль, в который человеческие души попадают после смерти, и где сбываются даже самые невозможные мечты. Что же получается? Алали способна подарить людям бессмертие душ, но при этом не может вернуть к жизни всего одну женщину? Дионизий умолял творца о помощи, требовал, чтобы она повернула время вспять, угрожал, отказывался от трона, но ничто не помогло. Говорят, что богиня оскорбилась настолько, что даже не явилась ему. Ещё бы! Не думаю, что ей понравилось напоминание о том, что есть вещи, которые неподвластны даже творцам. Даже у них имеются законы и правила. Границы физического мира охраняются очень бдительно, и великая богиня вынуждена подчиняться законам мироздания.

Говорят, что Дионизий неистовствовал так долго, что жрецам пришлось выводить его из храма насильно. В результате, эта история испортила отношения с богиней и сделала его чрезвычайно популярным среди женщин Шиана. Всем хотелось попытаться завоевать сердце закоренелого холостяка, тоскующего по погибшей возлюбленной. Вот он и стал таким осторожным, принимает любовниц строго по расписанию.

Кстати, надо узнать, кто составляет расписание и по какому принципу. Ещё интересно, наказывают ли любовниц за опоздание? Тьфу ты, опять не о том задумалась.

Тем временем Клетус вкратце изложил Дионизию факты, которые тот и так прекрасно знал. Если бы Алали возражала против обнародования дневника, то уже давно появилась бы и забрала его. Клетус упомянул и о поддержке Тристана, хотя умолчал о том, что сия поддержка была додумана жрецами.

Излагал эти рассуждения Клетус, а смотрел Дионизий на меня. Решал, чем меня подкупить, чтобы я рассказала ему о содержании дневника. Не скрою, мне любопытно, что именно он мне предложит. Деньги? Драгоценности? Постоянное место в штате его любовниц? Что-то меня заклинило, не к добру это.

Насмотревшись на моё лицо, король уставился на грудь, потом на правое запястье, оценивая мои дешёвые побрякушки. Думаю, что он предложит мне драгоценности, причём не позже, чем сегодня вечером. Замечательно, я люблю подарки.

Тем временем Клетус торжественно открыл дневник, поместив его на стеклянную поверхность помоста. Секунда оглушающей тишины, вдох, потом коллективный рывок в сторону артефакта. Охранники Клетуса напряглись, взявшись за оружие.

Дионизий и его советники подались вперёд, склонились и замерли, жадно вчитываясь в первые строки. Они молчали так долго, как будто читали увесистый трактат. Потом, переглянувшись, синхронно повернулись ко мне.

Я с любопытством наблюдала за их очевидным разочарованием. На первой странице нет ничего особенного, только заголовок на древне-арисийском и пара заметок на современном языке Шиана, да и то странных, как будто добавленных под влиянием внезапных эмоций.