Помоги проекту - поделись книгой:
Сердце грохотало в ушах, руки, которыми я оперся на парту по обе стороны от разведённых бедер, подрагивали в локтях. Хотелось рухнуть куда-нибудь и отрубиться. Но контроль над разумом возвращался медленно и неотвратимо. Губы сами собой прошептали нужное заклинание. Сеймур вздрогнула, когда ее коснулись очищающие чары, разжала пальцы, отстранилась. Торопливо соскочила с парты, так же торопливо оделась, и почти выбежала из класса. Она замерла лишь на одно мгновение в дверях, чтобы бросить на меня выразительный, но ни черта не понятный взгляд. И скрылась.
И тогда я подумал - охренеть. А потом - больше никогда. Это же Сеймур! Стерва, от одного вида которой меня колотит от бешенства. Я убить ее хочу, а не... хочу!.. Она должна знать свое место!..
...Выныривая из воспоминаний, я ухмыльнулся себе тогдашнему. В чем-то я определенно был прав. Прямо сейчас и отправлюсь возвращать Китти на место. А с Евой все же нехорошо получилось, я чуть не забыл.
- Чем могу вам помочь, мистер Феррерс? - поинтересовался мелодичный женский голос на другом конце телефона. Ювелирный салон «Адамант» славился безупречным сервисом.
- Памятный подарок для мисс Евы Тейлор, адрес - Вайн-стрит, 6, квартира 45. - Будут какие-нибудь пожелания? - На ваше усмотрение. Сумму на мой счет. Я бросил телефон на тумбочку и отправился переодеваться.
Глава 4
Господи, как же хорошо дома!Я подумала об этом, едва шагнув за порог, когда за моей спиной встали на место запирающие заклинания, отгораживающие мой славный двухкомнатный кокон от внешнего мира. Артефакт-ключ привычно повис на крючке, из кухни с дробным костяным стуком когтей по полу явился Майкл и принялся тереться об ноги. Получив свою порцию еды, неблагодарное благодарное животное тут же прекратило нежности и принялось с громким чавканьем уминать подношение, а я направилась в ванную. Тяжелый день подошел к концу, и я определенно заслужила дозу благословенной релаксации в тишине и покое.Откинув голову на бортик ванны, полной волшебной пены, одуряюще пахнущей морем и соснами, я закрыла глаза. Хо-ро-шо. От горячей воды будто все кости в теле таяли, аромат пены и пар кружили голову, даря ей легкость. Но только с телесным расслаблением, умственное никак не приходило.
Раздражение, прочно поселившееся в душе, и не думало утихать. Я понимала теперь, что это все еще шалит связь, что скоро все придет в норму. Но мысли эти не помогали. Сорвать злость на Ароу, который от моего наезда настолько ошалел, что даже не сопротивлялся, тоже не помогло. Зато я теперь была уверена, что потакать Феррерсу в дурацких розыгрышах он больше не будет. Не помогли и заверения начальника службы безопасности о том, что с его стороны будут предприняты все меры, чтобы урегулировать ситуацию в соответствии с моими требованиями. Мысли о том, что теперь я буду работать не с Феррерсом, а с другим, незнакомым человеком, с которым меня будут связывать понятные, ничем не осложненные рабочие отношения – тоже не помогала. Эта отчего-то наоборот, бесила еще больше!
Очень хотелось выпить успокоительное, но – еще чего не хватало! Сонливость, притупленные реакции – тоже мне, профессионал. И, отогнав от себя эту идею, я только собралась примерить на себя известную методику «надо думать о хорошем», как дверь в ванную открылась. Вот только вместо Майкла, любящего иногда сунуть нос в пену и потом чихать от этого полдня, на пороге появился… Феррерс.
Он окинул хозяйским взглядом ванную, меня в ней, облака пены, выдал:
– Н-да, хоромы у тебя так себе. Не размахнешься.
Повернулся и исчез.Чтобы вернуться меньше, чем через минуту с подносом, на котором красовалась роза в тонкой вазе, бутылка, два высоких бокала и вазочка с шоколадными конфетами. И пока я продолжала давиться изумлением и гневом, с ловкостью эквилибриста он пристроил все это на бортике ванной, подперев магией, и принялся раздеваться.Мой дар речи и не думал возвращаться, поэтому я просто молча наблюдала, как длинные пальцы потянули узел галстука, и модная удавка легла рядом с моим халатиком. Следом – пиджак. Феррерс взялся за пуговицы рубашки, и ткань разошлась, заманчиво демонстрируя часть поджарого сухощавого тела. Запонки легли рядом с галстуком. Рубашка полетела на пиджак, аристократ взялся за пряжку ремня, и я очнулась от оцепенения.
– Как ты вошел?! – возможно, это был и не самый подходящий случаю вопрос, но именно он напросился первым, взяв первенство среди «какого черта?», «выметайся, паршивец» и невнятного слабоцензурного бульканья.
Феррерс вытащил из кармана брюк и продемонстрировал мне артефакт-ключ. Единственный дубликат, который на всякий случай хранился у Джорджа. Та-ак…
– Не переживай, Кейт, Джордж отличный парень! Он очень долго торговался! – обнадежил меня Эдвард, снова вернувшись к брюкам. – Представляешь, мне даже пришлось сбегать за шоколадкой.
– За шоколадкой… – повторила я. – Он продал меня за шоколадку?!
– За контракт с министерством на заклинательную защиту пропусков, две служебные тайны, бутылку шоргского – и шоколадку, – невозмутимо поправил Феррерс, расправившись с остатками одежды, и полез в ванную. Я машинально подтянула к себе колени, освобождая ему место.
– Отлично. Мой друг продал меня за бутылку, а партнер – за два должностных преступления.
– Все хорошо, Китти. Расслабься.
– А чем, как ты думаешь, я тут занималась до того, как ты явился?!
По-хорошему его надо было бы выставить. Закатить скандал, треснуть чем-нибудь, да в конце концов полицию вызвать и пусть выкручивается, как хочет!..Но не было сил.Феррерс ухмыльнулся, глядя на мое скорбное лицо, разлил по бокалам вино, протянул один из них мне. Вторым сам со мной чокнулся и откинулся на бортик ванной, с блаженной миной пригубливая напиток. Под пеной чувствовалось горячее движение потоков воды – аристократ пытался пристроить ноги так, чтобы меня ненароком не пнуть.Я не торопилась опустошать свой бокал, вместо этого, склонив голову на бок, задумчиво изучила скульптурную композицию «аристократ потомственный, в конец обнаглевший, одна штука».
– Эдвард. Чего тебе надо, а?
– Помимо очевидного? – уточнил Феррерс, приоткрывая глаза.
– Помимо.
– Чтобы ты бросила контракт с министерством. Но я реалист, поэтому для начала мы обсудим вариант с твоим возвращением в мой штат.
Я надменно заломила бровь.
– И с чего бы я должна соглашаться?
– С того, что пока связь не устаканится, тебе лучше быть рядом со мной, нежели на удалении. Поверь.
Что-то было в его голосе, совсем не шуточное, несмотря на ироничный тон и общее расслабленное состояние.Я сделала глоток, не чувствуя вкуса. Каково тебе было, Эдди, когда родители забрали тебя из школы? У меня были сомнения, что слово «плохо» способно описать то состояние.А он прав. Как бы я ни злилась на него за сегодняшнюю выходку, сейчас мне было гораздо спокойнее, чем пять минут назад, до появления мерзавца в моей ванной, хотя, по правде-то, должно было быть ровным счетом наоборот.
- Не аргумент, - спокойно произнесла я. - Хуже-лучше, взбрыкивания связи я переживу. Твои выкрутасы - вряд ли.
- Я буду хорошим мальчиком!
-Ой ли?
- В рамках инструкции, - Феррерс поерзал, на находя удачной позы в узковатой для двоих ванной. - Я даже ради тебя ее прочитаю, идет? И вообще, сколько можно издеваться над гостем? Видишь, мне неудобно! Иди сюда.
А я что? А я пошла, прихватив по пути парочку шоколадных конфет. И можно было бы побрыкаться, но на это не было ни сил, ни, по правде говоря, и желания. Мужская рука обхватила меня за талию, приподнимая, прижимая теснее. Я откинула голову на широкое плечо, поелозила, выбирая место, где удобнее. Эдвард попытался что-то сказать, но я сунула ему в рот предусмотрительно захваченную конфету. Может, мне их запас с собой носить? А то он прям даже почти не бесит, когда молчит... Я положила ладонь поверх обнимающей меня руки, коснулась пальцев, обрисовала костяшки, провела туда-обратно по выступающим косточкам кисти. Эдвард шумно выдохнул, обдав холодом влажную кожу, сжал меня чуть сильнее, прижался щекой к моему лбу.
Все же удивительно, как мне было с ним сейчас легко. И связь тут не при чем. Она сейчас даже больше мешала, навязывая остаточные эмоции еще того, школьного времени. И мы, поддавшись им, толком не успели сообразить, что чувствуем на самом деле. А на самом деле я была рада его видеть. Правда - рада. У меня было много времени, чтобы понять, то, до чего семнадцатилетняя Китти никогда бы не дошла.
Феррерс дал мне гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд. Наше противостояние вылепило из меня личность, помогло состояться как магу, раскрыть талант во всей его красе, все это да. Но еще оно дало мне уверенность как женщине. Ничто не дает больше уверенности в женском очаровании, чем хладнокровный аристократ, у которого при виде тебя сносит крышу. Тебя и только тебя. Ни на одну из девушек Андервуда Феррерс больше не смотрел, я это знала. Конечно, играла свою роль эмоциональная привязка. Но ведь чтобы добиться от меня эмоций подобным способом, он сначала должен был сам этого захотеть. А потом хотеть снова и снова.
И мои отношения с Феррерсом во всей их сложности и весьма противоречивой многогранности, были самыми длительными из всех, что я когда-либо имела с мужчинами. Я пару раз влюблялась и говорила, и верила, что люблю. Но потом все это быстро стиралось, таяло в буднях, в работе. И, расставаясь, я испытывала легкое сожаление, смешанное с облегчением. Но ни разу - того чувства опустошенной растерянности, как когда оказалось, что мой заклятый школьный враг действительно навсегда меня покинул...
- Так мы договорились? - Конфеты, к сожалению, надолго не хватило.
- Не-а, - отозвалась я. - Это что, Джорджу и контракт, и тайны, и бутылку, и шоколадку, а мне обещание того, что ты и так должен делать?!
- И бутылку, и шоколадку! - Феррерс кивнул на поднос. - Не убедил. - Ладно, чего ты хочешь?
Я задумчиво постучала пальцем по подбородку, еще сильнее откинув голову на его плечо. Если скосить глаза, можно было увидеть совсем близко, как кривятся в довольной ухмылке тонкие губы, а если чуть-чуть повернуть голову - то потереться носом о гладко выбритый, но все равно чуть шершавый подбородок.
- Расскажи-ка мне, как вот это вот состояние под контроль брать.
- Понятия не имею, меня просто заперли. Но я с удовольствием окажу тебе эту услугу, только попроси!
Я фыркнула и потянулась за новой конфетой. Вторую «затычку» Феррерс принял уже с готовностью, обхватил пальцы губами, куснул, слизнул остатки шоколада. Где-то внутри в ответ на этот жест охотно шевельнулось желание. А у Феррерса... у него тоже кое-что шевельнулось! Но фиг ему. Я еще не закончила. Вот только заманчивых требований, которые можно было бы сейчас так легко выторговать что-то все не находилось.
- Зараза ты, Феррерс, - вздохнула я. - В кои-то веки у меня есть возможность качнуть права, а с тебя и взять-то нечего!
- Отчего же... - аристократ охотно притянул меня ближе, намекая, что именно с него можно взять.
- Извини, Эдди, - я поерзала, в попытках ослабить хватку и словно случайно прижалась еще ближе. - Но это валюта неконвертируемая.
- Еще скажи - деревянная, - уязвленно огрызнулся Феррерс, куснув меня в плечо, и тут же зализал оставшийся шоколадный след.
Я хихикнула, закинула руку за голову, провела кончиками пальцев по пушистому ежику, в очередной раз убеждаясь, что он мне категорически не нравится. Три пасса, короткий всплеск силы, и я с наслаждением вцепилась в стремительно отросшие светлые пряди, дернула, потянула... ка-айф!
- Сеймур!!! Какого...
- Цыц, - строго шикнула я. - Я еще не согласилась на твое предложение.
- Я уже подумываю его отозвать. - Широкая ладонь скользнула по ребрам и ухватила грудь, мазнув пальцем по соску.
- Отзывай, - щедро согласилась я, прогнувшись навстречу этому движению, но так и не отпуская желанную добычу. - Мне с мистером Лоу, министром финансов, будет просто прелестно работаться.
Феррерс сильнее сдавил рукой мои ребра, заставляя резко выдохнуть, но тут же выпустил, и я победно поерзала, чувствуя, как скользит по пояснице, упираясь в нее, горячий и твердый член. Эдвард сдавленно выдохнул сквозь зубы, а я вернулась к насущным размышлениям:
- Итак! Я хочу... я хочу...
Вторая рука Феррерса скользнула к вверх, пальцы сжали второе полушарие, помяли, помассировали подобием невероятно чувственного массажа. Мысли вылетели из головы щебечущими птичками, согласившись со мной - да, я хочу.
- Хочу честный рассказ о том, что было после того, как тебя забрали из школы!
Я повозилась, выпутываясь из отвлекающих от мыслительного процесса рук, и повернулась к Феррерсу лицом. Аристократ наградил меня тяжелым взглядом, впечатление от которого, впрочем, несколько смазала очаровательная лохматость на голове. Волосы отросли всего на пару сантиметров, но все равно придавали Эдварду вид удивительно мальчишеский.
- Кейт, давай потом!
- Нет уж! Потом я захочу, чтобы ты бегал голышом по ночным улицам столицы!
На талии сжались сильные пальцы, рывком притягивая меня ближе, усаживая на ноги, так что теперь свидетельство Феррерсовского желания многозначительно упиралось мне в живот.
- Господи, почему я не свернул тебе шею еще в школе? - пробормотал аристократ, прильнув губами к упомянутой части тела. - Ошибки юности! - философски ответила я. - давай, Эдди, рассказывай. Феррерс уткнулся лбом мне в плечо, и я снова запустила пальцы в светлые растрепанные волосы. - Плохо. Очень плохо. Потом получше. Потом еще лучше. Потом совсем хорошо. А потом ты явилась и все испортила. - И это все?! - Ты просила честно, а не подробно! - и прежде, чем я открыла рот для новых «хочу», он выдал: - Теперь твоя очередь. Почему ты бросила зверомагию? - Почему это моя? - расфырчалась я. - Я не хочу! - Кейт! - рыкнул Феррерс, сильнее сжимая мою талию. - Я хочу!
- Скучно стало, - я пожала плечами, выпутала пальцы из волос, положила ладони на грудь, царапнула, погладила. - Все закончилось тем, что я год там покрутилась, поменяла все ограды, подлатала все защиты, поймала себя на том, что продумываю как-то сверхмощный купол для виверн, а виверны смотрят на меня как на дуру, потому что он им на фиг не сдался... и рванула обратно.
Когда десять лет назад, куратор узнал, что именно я потребовала у лорда Феррерса в награду за спасение жизни его сына - а именно, разрешение не продолжать обучение по профилю инициации, а отправиться туда, куда я и планировала изначально (к гадам!) - он только молча подписал разрешение, рекомендации, бумаги, и все-все-все, что его просили. Зато, когда восемь лет назад я явилась к нему с «Мистер Вилсон, я передумала!» -он тоже подписал разрешение, рекомендации, запрос в адрес университета... но уже отнюдь не молча! И те ворчливые нотации, которые обрушил на мою бедную русую голову бывший куратор в приличном обществе лучше не озвучивать. Ладони Феррерса прошлись по моим бедрам, легли на ягодицы, сжали, несильно, но ощутимо. По-хозяйски.
- Я приезжал туда. В заповедник.
Я на это ничего не сказала. Просто приподнялась, подалась вперед и тут же медленно, со вкусом, опустилась вниз. От острого, неописуемого удовольствия, дрожью отозвавшегося во всем теле, я со стоном выдохнула и тут же прикусила губу. Мамочки, как же это все-таки хорошо! Как хорошо...
Не торопясь активно действовать, Феррерс с нажимом провел ладонями по моей спине вверх, вниз, а потом сгреб в охапку, насаживая сильнее, хрипло застонал мне в шею. Качнул бедрами, не давая пошевелиться самой, и я всхлипнула от того, каким шквалом ощущений отдалось внутри это короткое движение. И я сама обхватила его за шею, прижалась теснее и принялась двигаться, чувствуя, как Феррерс вторит моим движениям, как удовольствие, сосредоточенное сейчас внизу живота, растекается по всему телу горячими ручейками, пока наконец не накрыло меня с головой, заставляя задыхаться, захлебываться им, тонуть в нем... Я лежала на Феррерсе, уткнувшись лбом в выемку между шеей и плечом, перебирала пальцами короткие светлые пряди. Сквозь опущенные ресницы наблюдая, как обнимающий меня за плечи Эдвард потянулся за бокалом. Сделал глоток. Оставил в сторону. И вдруг заговорил:
- Ты мне снилась, Китти. Постоянно. Даже наяву - снилась...
Он говорил, а я слушала, прижимаясь щекой к горячей коже, вслушиваясь не только в слова, но и в хриплый, надломленный тембр, в глухое биение сердца. Ничего не изменилось. И одновременно изменилось так много. Наверное, если бы Феррерс поступил так, как должен был бы поступить любой нормальный мужчина в подобной ситуации - при первой встрече высказать сдержанную радость и заинтересованность, потом цветы, конфеты, романтика, свечи, ритуальный танец самца шилохвостого страуса вокруг интересующей его самки (то еще зрелище, никогда не забуду!) - все сложилось бы иначе. И отнюдь не в положительную сторону. Я бы шарахнулась и крепко призадумалась, а надо ли оно мне. А о чем думать, когда уже все свершилось? Правильно, не о чем. Остается только пользоваться моментом.
Ну и Феррерсом пользоваться, что уж! - подумала я, одновременно с этим протягивая ему мочалку с просьбой спину потереть. Зря что ли пришел... Когда мы вылезли из ванной, и я, позевывая, попросила Эдварда дверь за собой запереть самостоятельно, раз уж он отпереть ее самостоятельно потрудился, аристократ посмотрел на меня с крайним удивлением.
- А кто тебе сказал, Китти, что я ухожу?..
Телефон, брошенный на тумбочку, вибрировал снова, и снова, и снова. Кому-то категорически не нравилось, что перед тем, как заявиться к Кейт, я отрубил любую возможность связаться со мной магически. Тогда этот находчивый человек решил взять меня измором иначе. Можно было бы, конечно, протянуть руку и выключить надоедливый гаджет. Что я и сделал. Но вялое любопытство сыграло злую шутку. Глянув на имя звонившего, я поморщился и нехотя все же принял вызов.
- Эдвард? Ну наконец-то! - одновременно взволнованный и недовольный голос леди Феррерс взрезал ночную тишину. - У тебя все в порядке?
- А что у меня может быть не в порядке? - на всякий случай уточнил я. Всегда лучше знать наперед суть обвинений, прежде чем признавать их или опровергать.
- Мы с отцом только что видели новости. Эдвард, это возмутительно! Куда смотрит министерство? Почему нападавшие не найдены? Что за халатный подход к твоей безопасности? Если подобное повторится...
- Не переживай, мама. У меня все под контролем.
Глава 5
После этой ночи я могла с уверенностью сказать, что занимает первую строчку в моем списке худших вариантов пробуждения. Это когда часов в пять утра ты подскакиваешь на кровати от громоподобного оскорбленного мявка, мужского вопля и рева пламени вперемешку с озлобленным шипением. А потом, сорвавшись в бег прямо из положения лежа, чтобы кого-нибудь срочно спасти, путаешься в одеяле, грохаешься на пол и в соседнюю комнату уже вползаешь с видом неторопливым и величественным, потирая ушибленный бок.Вошла я вовремя. В руках Феррерса разгоралось очередное убийственное плетение, а Майкл, распушившийся до размеров дикобраза, готовился к прыжку.
– Фу! Сидеть! – рявкнула я генеральским голосом.
Добротно выдрессированный Майкл машинально шлепнулся на задницу, оборачивая лапы хвостом и принимая вид «а кто у мамочки послушный мальчик?». Феррерс, у которого дрессировка хромала, лишь выпустил плетение в сторону, и я зажмурилась, не желая видеть, как под «огненной плесенью» гибнет висящая на стене картина.
– Какого?!.. – прорычал Эдвард, поворачиваясь ко мне и, кажется, не испытывая ни малейших угрызений совести насчет нанесенного моему интерьеру ущерба. – Что это за тварь?!
– Кот. – Я посмотрела на часы, устало потерла глаза и вознамерилась вернуться в кровать.
– Кот… – повторил Феррерс, переводя взгляд обратно на Майкла. Тот заурчал раздуваясь, но на мое грозное шиканье снова сдулся и, гордо помахивая чешуйчатым хвостом, скрылся в коридоре. – Ты издеваешься?
– Майклосский иглошерстный ложный кот, пол – мужской, окрас – агути, – скорректировала я ответ. – Вымирающий вид, между прочим!
– И какого черта он вымирает у тебя в квартире?
– Он тут живет, в отличие от некоторых. Идем спать, а? Давай я тебе лекцию по зверомагии по дороге до министерства зачитаю?
Феррерс издал фырканье достойное кота настоящего, а не ложного, сделал шаг в мою сторону и зашипел, припав на левую ногу.
– Ты на него наступил?!
– А чего он тут разлегся?
– А чего ты тут расходился?! А… – я махнула рукой на диван. – Садись. Лекции по зверомагии быть!
Майкл прибился ко мне случайно. Залез в открытое окно в тот самый день, когда я въехала в эту квартиру и больше уже не вылез. Помятуя о редкости, я честно пыталась пристроить его по заповедникам и зоопаркам, на что получала ответ – сейчас этих вымирающих пруд пруди, зеленые бушуют и записывают всех подряд. Хотя вот с самочками проблемы да, найдете самочку – с руками оторвем! А если вам еще вдруг случайно попадется на дороге опаловая ящерица или лиамский золотоносный червь… На мое ядовитое, что если я найду золотоносного червя, то оставлю его себе, работница зоопарка жизнерадостно ответила «вот и котика оставляйте!».Это я и рассказала Эдварду, пока с нажитой годами печального опыта сноровкой вытаскивала из его ступни тонкие ломкие иглы. Майкл вернулся обратно в комнату и теперь развалился на шкафу, жмуря изумрудные глаза в обманчивой расслабленности. Хвост же нервно постукивал по дереву, выдавая кошачье недовольство. А пластинчатый гребень вдоль хребта то и дело приподнимался, демонстрируя опасную режущую кромку.
– Могло быть хуже, – утешила я, закончив работу. – Ты ему на бок наступил, там только иглы в подшерстке. Если бы на гребень – пришлось бы зашивать. И я искренне не советую пытаться схватить его за шкирку.
– Я не собираюсь хватать его за шкирку, – надменно отозвался аристократ. – Если он еще раз бросится мне под ноги, я его просто прибью.
Я мудро промолчала, не освещая тот момент, что Майкл прекрасно чует магию и прибить его ей будет не так-то просто, а физическая сила определенно на стороне котика за счет ловкости, быстроты, силы и «встроенного» вооружения. И вообще, пусть мальчики сами разбираются с дележкой территории.Глянув на часы, я вздохнула – ложиться уже не было смысла, а для подъема было все еще рано, поэтому включив автопилот, я поплелась на кухню – досыпать за варкой кофе.Эдвард подошел со спины, взял за плечи, поцеловал в висок. Я что-то сонно промычала в ответ на этот жест и продолжила механически помешивать варево. Как так вышло, что он остался на ночь, я до сих пор не совсем поняла, но удивительнее всего было то, что никакой неловкости сейчас от этого не ощущалось. В пять утра в моей маленькой кухне, на табуретке – самой обычной, простецкой табуретке – Феррерс смотрелся на удивление гармонично.
– Ты так и не ответила.
Я достала чашки из шкафчика, разлила по ним густой темный напиток, один запах которого уже делал из зомби человека.
Поделиться книгой: