Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: 3-единство счастья - Роман Анатольевич Ромашов на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

В очередной раз случайно включил телевизор. Шел фильм «Схороните мое сердце у Вундед-Ни». Сюжет картины не нов. Конец XIX в. «Белые» империалисты силой и обманом захватывают исконные земли североамериканских индейцев. Не сумев убедить краснокожих в том, что они должны уступить земли своих предков добровольно, т. е. даром, колонизаторы прибегают к традиционному для всех захватчиков методу, убивают вождя племени Сиу – Сидящего Быка и устраивают кровавую бойню в индейском стойбище не щадя детей, женщин, стариков. Невольным свидетелем случившегося побоища становиться окультуренный, в смысле, принявший христианство и получивший западное образование индеец, искренне стремящийся стать проводником между двумя столкнувшимися культурами. Так вот, когда присутствовавший при истреблении своих сородичей, адепт западной цивилизации, взывает к своим духовным наставникам: «Остановитесь, что Вы творите», он слышит в ответ: «Ты христианин и ты должен верить в своего Бога». Реакция вновь обращенного: «Так во что мне верить белый знахарь?!». Потом, когда похоронили соплеменников, главный герой, вспоминая детство, когда его, сына индейского вождя белые миссионеры увозили в поезде, для того, что бы обучить чуждой для него самого и его народа культуре с горечью восклицает: «Мы хотели стать другими, однако, в итоге, мы стали не теми, кем собирались стать, а теми, кем получилось» и горькая констатация: «Я должен был спрыгнуть с поезда».

Я не имею никакого отношения северо-американскому государству и к многострадальному народу индейцев Сиу. Я не ехал в миссионерском поезде на Запад. Я не страдаю комплексами по поводу того, что мог чего-то сделать и не сделал. Я живу в стране, которую никто за последние полтысячелетия не захватывал, поэтому с сарказмом отношусь к заявлениям о том, что в 90-х годах прошлого века, Россия обрела независимость. Вот только фраза потомка индейского вождя напомнила мне до боли знакомое наше доморощенное: «Хотели, как лучше, получилось как всегда».

Новой суверенной России в следующем году исполнится 25 лет, за это время мы успели перессориться со всем миром и выйти на рубежи, с которых открывается вид на вполне реальные перспективы начала третьей мировой войны. Естественно, что в этом нашей вины нет, по крайней мере, так нам говорят те, кому мы по идее должны доверять. В наших многочисленных проблемах виноваты американцы, европейцы, украинцы, грузины и др. Виноваты все кроме нас. Верю ли я в это? Могу ли я, и хочу ли я спрыгнуть с поезда?

Дом, в котором я живу

Все живые существа живут не просто так, а где-то. При этом искусственные места проживания делают не только люди. Птицы вьют гнезда, бобры строят хатки, лисы и кролики роют норы, медведи обустраивают берлоги. Практически все твари божьи тем или иным способом обустраивают свой быт.

Люди строят и обживают дома. Что такое дом? Место рождения, прописки, постоянного проживания? И это тоже, но не только это. Мы называем словом дом любое строение, когда характеризуем труд строителя: «он строит дома и мосты». Когда разговор идет о функциональном предназначении дома, мы воспринимаем его в значении жилища. Жилой дом отличается от склада, офисного здания, храма, спортивного комплекса. А еще дом – это Родина, место, где родился я, жили и похоронены мои предки, история которых и есть история моего дома, место, где живут мои родители, моя семья, мои друзья и враги.

Дом (неважно, какой он по масштабу) – это некая среда обитания, ойкумена, разумная вселенная, если хотите. Считаем ли мы страну, в которой живем, своим домом? Есть два простых ответа: да и нет. Недавно прочитал книгу Ричарда Льюиса, считающего себя истинным британцем, и вместе с тем «человеком мира», про отношение к культуре и взаимодействие разных культур. Приведу цитату: «В целом мы любим ту культуру, в которой живем. В стране проживания что-то может не нравиться, например, я (Р. Льюис) не люблю климат Великобритании, но мне подходит этот образ жизни». На мой взгляд, сказано очень рационально и очень правильно. Неважно, где ты живешь, дом – это место проживания, которое ты любишь именно как СВОЙ дом. То, что не все в твоем доме тебе нравится, абсолютно нормально. Так же как нет идеальных и совершенных людей, нет совершенных и идеальных домов. Прелесть людей и домов в их неповторимости и бесконечной возможности совершенствования.

Можно ли не любить свой дом? Конечно, точно так же, как можно не любить своих родителей и детей, коллег по работе и саму работу, женщину и мужчину, с которыми состоишь в «официальных и неофициальных отношениях», в конце концов, страну, в которой родился и вырос. При этом нелюбовь, как правило, не афишируется. Понятно, себе дороже может обойтись. На словах безусловное большинство – за мир, любовь, противодействие коррупции, порядок на лестничных и дворовых площадках. Что касается страны, в которой все мы живем, то тут и говорить нечего, кого не спроси, все за патриотизм и Великую Россию. Особенно наш общий дом любят те, кто им руководит, избранное, так сказать, нами – многонациональным народонаселением – домоуправление. У этих степень любви к СВОЕЙ стране, просто-таки зашкаливает. Вот только детей своих предпочитают учить в Англии и США, которые с трибун и экранов сами же грязью поливают и обвиняют во всех каких можно грехах, кстати, там же приобретают недвижимость и хранят «трудовые сбережения». А на все вопросы относительно плачевного состояния домового хозяйства отвечают традиционно: либо внешние соседи пакостят (те самые западники, которые нас очень не любят), либо свои, не к столу сказать, паскудники норовят набедокурить. Оттого и нет в доме порядка. Почитай уж как тысячу лет стоит дом российский, а разговоры все те же. Дом-то, в принципе, хороший, и жильцы приличные, а уж про домоуправление и говорить нечего, все как на подбор, грамотные и заботливые, вот только беды все одни и те же, ну да: дураки, дороги и разруха в головах. Это к вопросу о понимании дома, в котором я живу, как СВОЕГО и соответствующего к нему отношения. Вот квартира моя, коттедж загородный, вилла, дворец (запросы и возможности у людей разные) – это не просто место проживания, а МОЙ дом, а подъезд, двор, сквер, страна за стенами МОЕГО дома – это общее, а значит, ничье. Вывод: понимаемый мной как свой дом я люблю, а то, что за его стенами, мне не особо интересно. Скажите, что не так.

Про окна

Проходя по улице, мне нравится заглядывать в открытые окна. Не подглядывать, крадучись подобравшись и желая увидеть чего-нибудь запретное и оттого сокровенное, а просто заглядывать, точно так же, как находясь в каком-нибудь публичном месте наблюдать за поведением совсем незнакомых и в принципе безразличных мне людей. Чужая жизнь в выхваченное из общего жизненного ритма мгновение. Картины и лица, влетевшие в мою жизненную историю и тут же из нее вылетевшие, растворившись бесследно.

Окна. Не знаю почему, но именно эти архитектурные детали строительных конструкций вызывают наибольшее число разного рода ассоциаций. Не фундамент, стены, двери и даже не крыша, а именно окна. Сразу вспоминается знаменитый тезис о том, что Петр I «прорубил окно из России в Европу». Заметьте, не двери распахнул или стену (недоверия) разрушил, а именно окно, и именно прорубил. Ведь это что же получается? Прежде всего, никакая Россия не Европа, поскольку между первой и второй была (и есть) стена «без окон и дверей». Далее. Никто нас особо в ту самую Европу не приглашал. Хотели бы к нам в гости, «прорубались» бы со своей стороны. Ну и, наконец, окно приспособлено для того, чтобы обеспечить поступление дневного света, посмотреть на то, что происходит за стенами дома, ну и, может быть, с соседом, которого в дом приглашать не хочется, пообщаться. Лезть через окно, что в дом, что из дома, конечно, можно, но как-то не принято.

А вот теперь скажите, для чего лично мне это «Петровское окно», которое заботливый государь, к тому же, тут же забрал прочной решеткой в лице границы и таможни, нужно. При дневном свете увидел, в каком бардаке жил и живу. Пока было темно, так и не замечал, вроде и комфортно даже было, а главное, была уверенность, что все так живут, следовательно, и я живу не хуже. Тем более что и убеждали меня в том, что лучше моей жизни и моего дома без окон и дверей быть в принципе не может. А тут посмотрел через окно на улицу, т. е. на ту самую Европу. Господи, так вот как, оказывается, люди могут жить, если они себя людьми чувствуют и отношение к ним со стороны их государств человеческое. Вот и получается, что с одной стороны появление окна – это шаг вперед, и светлее стало, и информации для размышления добавилось. С другой стороны, увидев, как люди могут жить, начинаешь задавать себе вопрос, почему я так не живу. А вот здесь стоп. Посмотри в окно повнимательнее. Люди вроде такие же, как мы, рост, одежда, поведение, в принципе, не особенно отличаются. Живут по тем же принципам, всем хочется хорошо есть, спать в тепле, чтобы уважали и любили, работа чтоб была, мир, родители живые, дети успешные, что еще. Да и хватит, пожалуй. Конечно, и у них, и у нас есть такие, кому хоть кол на голове теши, а хочется набедокурить, ну, так в любой семье не без урода. И война, которую мы семьдесят лет вспоминаем, у них тоже была, хотя, конечно, говорят они про нее намного меньше, чем мы. Причем у них почему-то видно, что они в мирное время живут, а мы все со своей войной проститься никак не можем. Все воюем, то за урожай, то за мир во всем мире, то просто так, по привычке, наверное, потому, что другой жизни себе не представляем, да и не хотим.

Риторический русский вопрос: «Кто виноват?» и «Что делать?». Относительно того, кто виноват, то, если убрать татаро-монгольское иго, царский режим, революцию, войны, тоталитаризм, которые конечно много всяких неприятностей причинили, но все же были либо очень-очень, либо просто очень давно, то получается, что сами и виноваты. Никто к нам каких-то особо злостных врагов со специальными диверсионными целями не подсылал. Нет, враги, конечно, в том числе и злостные, были и есть, так они у всех есть, и у европейцев, и у американцев, да и у японцев с китайцами тоже хватает. То, что не особо любят нас в Европах и Америках, так это тоже понятно. Нищих, завистливых и агрессивных соседей и даже родственников, норовящих чужое добро украсть или отобрать, нигде не любят. А если ведешь себя по правилам, сам за себя платишь, хозяевам в открытую собственное величие наряду с открытым неуважением к ним не высказываешь, так и особой неприязни к себе (именно что к себе, а не к стране проживания) не ощущаешь, и улыбаются тебе так же, как всем остальным. То, что не особо искренне, ну так это нам, привыкшим к собственному искреннему общероссийскому хамству, пережить несложно.

Виноваты ли мы в том, что есть такие, какие есть? Вопрос риторический. Тут кому как. Если хочется чувствовать себя виноватым и должным, что по отношению к чужим, что по отношению к своим, то и чувствуй. Лично я никакой вины не ощущаю. Точно так же, как не чувствую себя в долгу перед своей страной – Россией. Перед родителями и учителями своими чувство долга бережно храню, а перед страной проживания – нет. Моя страна, мой дом, моя квартира. В ней появился на свет, вырос, живу. Да, русский, потому что русским родился, а жена родилась татаркой, а кто-то украинцем, чеченцем, калмыком… Все когда-то кем-то рождаются, не становясь при этом ни лучше, ни хуже. Главное, чтобы было понимание того, что все родились и живут людьми. Таковыми надо быть и оставаться, и к другим, независимо от места жительства и жизненных обстоятельств, относиться как к людям. И деньги в чужих кошельках считать не нужно и богатству чужому не надо завидовать. Хочется жить завтра лучше, чем сегодня. Прилагай усилия и будь уверен в том, что получится. У меня, по крайней мере, получается. Конечно, у кого-то получается лучше, чем у меня, но у меня получается тоже. А в чужие окна заглядывать и из своего выглядывать все-таки нужно. Во-первых, интересно, как другие люди живут, чего нового придумали. А во-вторых, посмотрев в разные окна, на разный быт, разных людей, начинаешь понимать и ценить собственный дом, если, конечно, сам же в нем и прибрался.

Про старый двор

Мы все когда-нибудь уходим. Покидаем детство, родительский дом, место работы и проживания, семью и Родину, в конце концов, жизнь. Любой уход – это расставание с той или иной жизненной средой. Безусловно, не всегда нам эта среда комфортна, а в ряде случаев и безопасна. Однако всякий раз, когда мы покидаем ставший привычным для нас мир, мы испытываем чувство утраты. Неважно, как нам в этом мире жилось, хорошо или плохо, интересно или скучно, завершение цикла проживания всякий раз рождает в душе тянущую нервы пустоту. Казалось бы, только вчера ты был нужен, известен, любим, ненавидим, в общем, был, как говорится, в жизненном тонусе, а сегодня твой завершенный жизненный проект остался позади. То, что настоящее сегодня завтра превратится в прошлое вчера, знают все. И тем не менее, когда наступает завтра, нам почему-то не хватает того, что осталось во вчера.

В детстве, когда наша семья переезжала в другую квартиру, для меня основной проблемой была проблема расставания со своим двором и дворовыми друзьями. Казалось бы, ну что изменилось. Мы продолжали жить в одном городе, расстояние от нового двора до старого было относительно небольшим. Тем не менее… Сначала я часто приходил в свой старый двор, потом реже, потом еще реже. Двор без меня жил своей прежней жизнью, но это уже был не мой двор и не моя жизнь, хотя, казалось бы, все осталось по-прежнему: дома, друзья, дворовые игры. Но вот только меня как части дворовой жизни уже не было. Ко мне продолжали хорошо относиться, но это было уже другое хорошее отношение. Из своего я превратился в гостя, а, как известно, в гости принято ходить на время, и после того, как гостевое время заканчивается, гостю надо уходить. У меня появился другой двор, а в старом дворе паренек, в принципе, такой же, как я, занял мое место.

Мир развивается посредством замены привычного новым, которое в свою очередь становиться привычным и в свою очередь, в свое время заменяется новым, и так происходит постоянно. Становясь взрослее, мы начинаем осознавать свои привычки и пытаться руководить ими. Нами (не всеми, но многими) движет стремление к переменам. При этом, вступая в период перемен, если, конечно, вступление обусловлено собственной волей, мы ожидаем улучшения собственного состояния. Верим в то, что «песня лучшая моя еще не спета», а потому вновь и вновь затягиваем новый жизненный куплет, не слишком заботясь о том, какое впечатление наши песнопения производят на окружающих. Иногда получается неплохо, иногда не очень, но и в том, и в другом случаях всякий раз очередная «лебединая песня» заканчивается для того, чтобы дать возможность очередной новации. И вот здесь мы вновь, как в детстве, хотим продолжения того, что уже закончилось. Хотим вновь прийти в свой старый двор, и чтобы двор был по-прежнему своим, и дома, и деревья, и друзья оставались такими же, как в «доброе старое время». Понимаем, что нельзя войти в одну реку дважды, а все равно стремимся войти, с детской наивностью полагая возможным невозможное. На разумный вопрос разумных окружающих «Для чего?» отвечаем сакраментальным: «Тянет». Прекрасно знаем, что со временем тяга к старому двору и всему, что с ним связано, ослабеет, уступит новым переживаниям, связанным с новыми впечатлениями от новых дворов. Но все равно, наши старые дворы живут в нас и тянут в прошлое.

«Ах, как хочется вернуться, ах, как хочется ворваться в городок, на нашу улицу в три дома, где все просто и знакомо…». А ведь действительно хочется. И это здорово, что есть улицы и дворы, куда хочется возвращаться, и куда мы возвращаемся, пусть редко, пусть во сне, но все равно возвращаемся.

Про эмигрантов, оккупантов и гостей

Человеческий мир – это общение. В семье, на работе, на отдыхе и даже на войне мы общаемся с другими людьми. Кого-то любим, кого-то ненавидим, к большинству же относимся в достаточной степени равнодушно, как к своеобразным деталям интерьера, декорациям сценической постановки под названием «Моя жизнь».

Людям свойственно постоянно менять среды общения. Из дома мы каждый день уходим на работу и возвращаемся с работы домой, заходим в магазины, кинотеатры, поликлиники. В общем, путешествуем по разным интересным и неинтересным местам. Мы, как правило, не задумываемся над тем, что каждое новое место нашего, иногда долговременного, а иногда совсем краткого, пребывания представляет собой пусть небольшой, но вместе с тем самостоятельный этап жизненной истории. Эти этапы в большинстве своем повторяются изо дня в день, составляя в комплексе ту самую обычную жизненную рутину. Звонок будильника, утренний кофе, рабочие будни, привычные праздники, супружеские и родительские обязанности, выполняемые по принципу «как у всех, как всегда», не менее привычные нарушения общепринятых правил, когда «если нельзя, но очень хочется, то можно». В общем, традиционная ежедневно повторяющаяся жизнь, текущая, идущая, летящая по раз и навсегда установленному маршруту между точками начала и завершения жизненного пути, ежедневного, годового, ну, и вообще…

Стремление к новизне обусловливает поступки, целью которых является изменение традиционного уклада сложившейся, привычной и оттого безопасной и относительно комфортной жизни. В поисках новых ощущений мы едем в далекие города и страны, открываем для себя новые миры, живущие по своим, отличным от наших, правилам. Встречаемся с людьми, говорящими на непонятных языках. Как чувствуем мы себя в этих мирах, и как эти миры относятся к нам…

Любое новое всегда неизвестное. Первоначальное отношение ко всякому неизвестному – как к чужому, которое в силу своей неизвестности воспринимается как опасное и, соответственно, вызывает опасение. Мы опасаемся показаться слабыми, некомпетентными, неинтересными, некрасивыми. У каждого из нас свои страхи и комплексы перед новым миром, и вместе с тем каждый ждет от нового ранее неизведанного позитива. Итак, новое – это страх перед возможной угрозой и вместе с тем ожидание положительных эмоций. Как вести себя в новых условиях?

При всем богатстве выбора, на мой взгляд, существует две основных поведенческих модели, которые условно могут быть названы поведением оккупанта и поведением эмигранта.

Оккупант приходит в новый мир как завоеватель, несущий покоренному народонаселению свои правила и свою культуру. При этом «местное население» изначально относится ко «второму сорту», обязанному перестраиваться, а точнее, подстраиваться под требования нового «хозяина ситуации». Оккупант опирается на силу и принуждение. Его цель и задача – подчинить окружающих своей воле, навязать им выгодную для себя линию общения.

В отличие от оккупанта, эмигрант, попадая в новые для себя условия, стремится приспособиться к ним, стать «своим» для окружающих. В большинстве своем эмигранты ожидают от «новой Родины» автоматического решения тех проблем, которые подвигли их на эмиграцию, а когда этого не происходит, начинают обвинять всех и вся, естественно, кроме себя, в равнодушии, черствости и нежелании помочь ближнему.

Можно ли, попадая в другие миры, не быть в них ни оккупантами, ни эмигрантами. Можно, если чувствовать и вести себя как гость. Издревле человек, встречаемый как гость, наделялся особым статусом. Гостеприимство рассматривается как важная добродетель практически у всех народов. Традиционно гостю отводится лучшее место, и отдается лучший кусок. У воинственных народов находящийся в гостях враг, пусть даже и смертельный, обладал неприкосновенностью и находился в полной безопасности до тех пор, пока не покидал стены принявшего его дома.

Отношения хозяев и гостей строятся на следующих неизменных постулатах:

– в гости мы приходим к тем, кого хотим видеть в качестве хозяев;

– находясь в гостях, мы руководствуемся теми правилами, по которым живут хозяева;

– уважение к гостю предполагает уважение к хозяину;

– в один дом нельзя приходить в гости слишком часто и оставаться в гостях слишком долго;

– гостевое общение не должно быть утомительным ни для гостя, ни для хозяина;

– мы с радостью идем в гости и с радостью принимаем гостей.

На мой взгляд, ничего особенно сложного и невыполнимого. Главное отличие «правильного» гостя и от оккупанта, и от эмигранта заключается прежде всего в кратковременности его пребывания на «сопредельной» хозяйской территории, о чем изначально известно и самому гостю, и хозяину. Мы идем в гости не для того, чтобы подчинить себе жизнь хозяев или войти в нее в качестве соучастников. Гостевое общение самоценно и рождает чувство взаимного приятия и уважения. Гость не стремится ни поменять хозяйский уклад, ни воспринять его в качестве своего. Находясь в гостях, мы подмечаем для себя хорошее и плохое, выделяем достижения и ошибки, перенимаем и передаем опыт. Мы получаем новые ощущения, не переставая оставаться самими собой, не подчиняя себе никого и никому не подчиняясь. Мы встречаем гостей словами: «Добро пожаловать». Закрывая дверь за уходящими, слышим: «Счастливо оставаться».

И вот сыграла труба, и капитан встал на мостик

Я русский человек. Точнее, бывший советский, а сейчас российский. Православным русским я стал в середине девяностных, когда решил «юридизировать» свои отношения с «высшей инстанцией». Кстати, отец мой, бывший коммунист и ответственный руководящий работник, отнесся к моей инициативе не то чтобы отрицательно, но и без какого бы то ни было воодушевления. Мол, хочешь, ну и хоти, в смысле, решил быть, будь. В принципе, все нормально. Дорога к храму и к Богу, который с этим храмом ассоциируется, у каждого своя. Хотя, если разобраться, точно так же, как за ребенка родители решают, гражданином какой страны он станет, какое имя и фамилию будет носить, какому Богу будет верить и поклоняться, вот так и с дорогой к храму. Идем мы по ней, конечно, своими ножками, но ведь кто-то нас на эту дорогу поставил и на избранный путь благословил. Кто они, наши наставники и руководители? Действительно ли хотят нам добра и света? Бескорыстны ли их дела и помыслы?

Интересная особенность, в русской языковой традиции слово «верить» оценивается как хорошее, а слово «поклоняться» как плохое, на ум сразу приходит идолопоклонство, используемое в критическом контексте. Так вот, о поклонении. На днях Патриарх Московский и всея Руси заклеймил «человекопоклонничество» и назвал его ересью. «Сегодня мы говорим о глобальной ереси человекопоклонничества, нового идолопоклонства, исторгающего Бога из человеческой жизни. Ничего подобного в глобальном масштабе никогда не было. Именно на преодоление этой ереси современности, последствия которой могут иметь апокалиптические события, Церковь должна направлять силу своей защиты, своего слова, своей мысли. Мы должны защищать православие»[1]. А ведь РПЦ – это не просто религиозная организация, равная по своему статусу другой, такой, к примеру, как «Свидетели Иеговы», «Адвентисты 7-го дня», «Буддисты» и т. п., это глас государственный, хотя, если верить закону, отстраненный от государства.

Руководители нашего государства по поводу столь знакового выступления верховного владыки российского православия ничего не возразили. Значит, что? Те самые права человека, кстати, закрепленные в действующей российской Конституции, которые признает и которым, в определенном смысле, поклоняется, весь мир – глобальная, см. вселенская, ересь? Вопрос, конечно, интересный. Если права человека и восприятие человека как основной ценности – ересь, то что тогда ценность? Получается, сам патриарх – как то самое божественное откровение, ну, а применительно к светскому российскому государству – его глава, т. е. светский президент. Других ценных вещей в сложившейся ситуации попросту не усматривается.

Грустно. Оказывается, что русские – это люди, молящиеся не православному Богу, а живым его избранникам – Патриарху и Президенту. Причем, и у одного, и у другого на запястьях одни и те же часы (ну, или, по крайней мере, сопоставимые по стоимости, шедевры от швейцарского производителя). И тот, и другой разъезжают на машинах одной и той же, отнюдь не отечественной, марки, и того, и другого охраняют одинаковые «вежливые люди» из ФСО. Что тут сказать. Неисповедимы пути твои, Господи.

Для меня остается без ответа вопрос: это люди, которые сегодня спасают и в конечном итоге спасут нашу многострадальную Россию? Заслонят ее собой от реальных вызовов и угроз современного мира? Не знаю, все может быть. Нет, я не оппозиционер и, уж тем более не революционер. В смысле, не собираюсь выходить на протестные марши и орать «Судью, то бишь чиновника, не важно, гражданского или духовного, на мыло». Во-первых, смысла нет в подобных призывах, поскольку себе дороже может оказаться. Во-вторых, без всякого сарказма, считаю нынешних руководителей по крайней мере не хуже предыдущих и вполне себе конкурентоспособных по сравнению с их иностранными коллегами. Да и в принципе, «нашенькие» для нас завсегда самые «лучшенькие». Соответственно, наш Президент, до тех пор, пока действующий Президент, для нас самый любимый, а наш Патриарх, пока Патриарх, безусловно, самый что ни на есть уважаемый. И тот, и другой в соответствии с собственными статусами, конечно, патриоты и праведники. Вот только опыт моей страны наглядно доказывает, что любимых и уважаемых властителей в ряде случаев неблагодарные соотечественники, кстати, тоже действующие от имени государства и народа, в одночасье сводили на нет, превращая в изгоев – врагов народа и подрасстрельную грязь. Хотя потом многих посмертно реабилитировали, а отдельных даже причислили к лику святых. Это к вопросу о том, что мы, русские, своих не бросаем и от собственной истории не отказываемся.

Интересно, какая перспектива в обозримом будущем ожидает нынешних владык государства российского. Посмотрим. Время покажет.

Нелюбимые Россией

(навеянное смертью Эрнста Неизвестного)

Я люблю тебя, Россия, дорогая наша Русь,

нерастраченная сила, неразгаданная грусть

Известно, «Любовь зла, полюбишь и козла». Почему именно козлы, а не, скажем, ослы удостоились сомнительной чести быть представленными в русской поговорке, связанной с пониманием этого паранормального чувства, загадка без ответа. Впрочем, ответ не столь важен. Важно, что в принципе в русской национальной традиции любить можно всех, в том числе и тех, кто любви не заслуживает. Это понятно, непонятно, почему в России очень часто не удается любить тех, кто любви достоин и ее в полной мере заслуживает.

Умер Эрнст Неизвестный, великий русский скульптор, солдат, честно воевавший на Великой войне и в прямом смысле слова восставший из мертвых, творец, мечтавший быть «русским Микеланджело», гражданин, никогда не бывший диссидентом, но тем не менее вынужденный уехать из России на Запад и на Западе получивший мировую известность.

В который раз Россия не просто теряет своих талантливых сыновей и дочерей, а выживает их из себя, бросает на произвол судьбы. Сколько их, не получивших ожидаемой и заслуженной толики любви и понимания от отечества, покинули его в поисках лучшей доли. На слуху Сикорский, Бунин, Бродский, Шагал и многие другие, те, кого мы сегодня постфактум зачисляем в золотой фонд выдающихся россиян и в отношении кого в свое время проявили равнодушие, переходящее в открытую враждебность.

Вот как описывает Э. Неизвестный отношение к нему на Родине: «Я никогда не был диссидентом, принципиально. Хотя неприятности у меня были вполне диссидентские. Мне не давали работы, не пускали на Запад. Против меня возбуждались уголовные дела, меня обвиняли в валютных махинациях, в шпионаже и прочем. Меня постоянно встречали на улице странные люди и избивали, ломали ребра, пальцы, нос. Кто это был? Наверное, Комитет. И в милицию меня забирали. Били там вусмерть – ни за что. Обидно было страшно и больно во всех смыслах: мальчишки бьют фронтовика, инвалида войны… А утром встанешь, отмоешь кровь – ив мастерскую; я ж скульптор, мне надо лепить. Нет, нет, я не был диссидентом – готов был служить даже советской власти. Я же монументалист, мне нужны большие заказы. Но их не было. А хотелось работать!».

Кому в СССР могли помешать скульптор Неизвестный, поэт Бродский, писатель Аксенов, физик Сахаров? Почему власть воспринимала этих талантливых, не стремящихся к разрушению социально-политических устоев соотечественников как врагов, по отношению к которым допустимы любые методы унижения и устрашения? Ответов на эти вопросы у меня нет. Страна, воспевающая свободу, не может относиться к свободным людям как к бесполезному мусору, а если такое отношение на практике наблюдается, то говорить о свободе как общезначимой ценности нельзя. О начальственной воле и раболепном подданстве можно, а о свободе – нет, потому что нет и не может быть свободы в системе отношений «Я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак». И если в такой системе вдруг появляется свободный человек, то, независимо от его талантов, воспринимается он как тот самый козел, которого в принципе можно любить, хотя и не нормально. Нормально любить послушных и покладистых, готовых делать то, что надо, не задавать лишних вопросов и жить по установленным правилам, не задумываясь о том, насколько эти правила логичны и разумны. Не нами установлено, не нам и менять. Скажут сверху, что человек – сволочь, я ему рыло начищу, что герой, в ножки поклонюсь, причем и то, и другое совершенно искренне. А думать в России собственные думы и не нужно, и опасно, да и бесполезно, поскольку «Умом

Россию не понять, аршином общим не измерить, у ней особенная стать, в Россию можно только верить». Вот так живем, на своей российской Родине, любим и верим в нее, а то, что она не всегда отвечает взаимностью, так ведь злая штука – любовь, хотя вроде и не козлы мы. Про себя точно могу сказать: не козел.

Про «Бессмертный полк»

Как правило, плохое запоминается лучше, чем хорошее. Как правило, все изменения в жизни российского общества связываются с инициативой «государственных верхов». Как правило, мы не верим в то, что можем что-то изменить в глобальном мире, сделать этот мир лучше и добрее. Как правило, но не всегда.

Инициатива шествия «Бессмертного полка», получившая всенародное признание как в России, так и за ее пределами, носила сугубо народный характер и самим фактом своего появления если и была связана с государством, то только в том смысле, что Власти «Полк» не запретили, дали простым людям продемонстрировать не показной, а совершенно искренний патриотизм, выразить свою память и любовь к тем, кто своими жизнями заплатил за наши жизни, спас мир от коричневой чумы, «смертью смерть поправ». Зародившись в незримом и бесплотном и вместе с тем реально существующем бессмертном «русском духе», получивший поддержку и признание в сибирском городе Томске (2012 г.), «бессмертный полк» за короткий период в буквальном смысле слова овладел массами, а после того, как в его рядах прошел Президент Российской Федерации В.В. Путин, стал событием воистину всероссийского масштаба.

У всякой медали – две стороны. Любой бюрократ лавирует между Сциллой и Харибдой: благоразумной осторожностью, граничащей с трусостью в отношении принятия неправильного решения и опасением выпасть из процесса нахождения во властно-бюрократической системе, именуемой «пирамидой/вертикалью власти». С одной стороны, страшно разрешать новое и уж тем более, участвовать в нем. А ну, как признают вольнодумством или, того страшнее, либерализмом. Вот и слово в новорусском придумали – либерасты. Кто они – неизвестно, но то, что человеку с приличным должностным статусом с либерастами не по пути, ясно каждому. Поэтому первое, чего чиновник, он же бюрократ, боится, это не прослыть не то что либерастом, но и каким-никаким сочувствующим этому безобразию. Поэтому, приходя во властные кабинеты, мы в основном слышим от их обитателей: «не пущать и запрещать», поскольку отказывать и запрещать всегда безопаснее и проще, чем разрешать и уж тем более брать на себя какую-то ответственность. С другой стороны, живем мы в условиях пусть суверенной, но все же демократии. Постепенно граждане начинают себя воспринимать в качестве свободных людей, способных своей свободой в свободной стране распоряжаться. Для многих представителей власти такие перемены в тех, чьими «слугами» они себя называют, не то, что неприятны, но уж точно необычны. То, что люди способны думать и делать по собственной инициативе без указания «сверху» и без оглядки на «руководящие указания», вроде бы очевидно. Более того, действующая Конституция провозглашает многочисленные гражданские свободы, в том числе свободу мысли, собраний и шествий. Но ведь и во времена «Отца народов» конституция была очень даже демократичной, вот только в реальной жизни внимания на нее никто не обращал. Сегодня ситуация изменилась. Не кардинально, но существенно. В смысле, либерастия как ругательное обозначение свободомыслия используется, но личная и коллективная свобода, в принципе, допускается, хотя и с оговорками. Так вот, изначально «бессмертный полк» – это и есть проявление гражданской свободы тех, кто память о «героях былых времен» сохраняет не потому, что об этом говорят с экранов телевизоров и со страниц газет, а потому, что помнить своих родных и близких – естественная потребность нормальных людей.

К чему я все это говорю. В этом году прошел с «бессмертным полком» по улицам Праги. В одном строю шли русские, чехи, украинцы, казахи, шли с портретами своих родных и близких, прошедших страшными дорогами войны. И вот что интересно: в нашей родной России «бессмертный полк» уже стал «единицей бюрократической отчетности», когда рапортуют о численности принявших участие, а значит, и определяют «опережающие планы» на следующую годовщину, что, в свою очередь, скорее всего повлечет в будущем придание этому мероприятию добровольно-принудительного характера, по аналогии с недавним советским прошлым, когда участие в патриотических демонстрациях и шествиях являлось обязаловкой для трудящихся масс. А вот в Чехии, Австралии, Канаде, США, Израиле и др. странах, куда разбросало потомков героев-победителей, «бессмертные однополчане» формируют свои полковые порядки исключительно по призыву собственной совести и памяти. Кстати, в этих шествиях чиновники почему-то никакого участия не принимают. Может быть, потому что соответствующих указаний «оттуда» не получили, а принять самостоятельное решение и просто так встать в общую колонну с фотографией своего семейного героя по той или иной причине не смогли или не захотели. Да и Бог с ними. Вот у моей жены Галины отец – фронтовой радист, в Праге закончил свою войну, и для моей семьи участие в шествии «бессмертного полка» в этом городе имеет, наверное, большее значение, чем парадное прохождение в столице. А в прошлом году мы шли в нашем родном Питере, где мама и бабушка жены выживали в блокаду, и в этом тоже был особый смысл. Ведь, чтобы дети и внуки помнили подвиг, совершенный всем народом, они должны знать, какой боевой путь прошли их все без исключения геройские родственники. «Нет в России семьи такой, где не памятен был свой герой». Мы любим и помним тех, кто одержал великую Победу в великой войне. Бессмертный полк на марше. И не дай Бог ему превратиться традиционную первомайскую советскую демонстрацию.

Про Иванушку-дурачка и про райские яблочки

Я русский человек. Что с того? Не знаю. Великий русский писатель М. Горький величаво изрек: «Человек – это звучит гордо», сталинские песенники-былинники подтвердили: «Человек шагает как хозяин необъятной Родины своей». Чувствую ли я в себе гордость за собственную «великорусскую человечность», ощущаю ли себя Хозяином своей если не необъятной, то уж точно громадной по среднеевропейским масштабам «русско-российской Родины»? Ей-Богу, не знаю. С одной стороны, строчки из учебников о том, что Россия – это 1/6 мировой земной суши, вызывают чувство превосходства по отношению к тем народам, которые свои государства строят на гораздо меньших в пространственном отношении участках. С другой стороны, опыт показывает, что самые дорогие земельные наделы, кстати, не только у нас, продаются на кладбищах. При этом, наибольшим покупательским спросом пользуются объемы в 2 кубометра, что свидетельствует о том, что отдельно взятому человеку вожделенной землицы, а точнее, выделенного в земной тверди пространства, для обретения вечного покоя не так уж много и нужно. Ведь все абсолютно точно знаем, что жизнь конечна, и ничего с собой в иной мир взять не сможем, а вот поди ж ты, суетимся, копим на «черный день», откладываем «про запас». Богу молимся с надеждой продлить бренность земного бытия, чтобы в «отписанный жизненный срок» еще больше получить, присовокупить, припрятать, авось, ошибаются теоретики, и на практике что-нибудь из накопленного удастся из этого мира в тот протащить. А кто сказал, что невозможно? А кто там был и вернулся? Вот то-то и оно.

Великая вещь – книги, великое умение – умение читать и понимать то, что в книгах написано. Кино, радио, телевизор, безусловно, более просты для восприятия и более образны для смыслового мышления. Вот скажите, откуда большинство из нас знают про войну? Намеренно не сказал, какую. Потому что у современного русского человека Войны более значимой, чем Великая Отечественная, попросту нет. А что, раньше русский народ, который на практике всегда был многонациональным, но при этом не растворялся в многонациональной «российскости», тоже мыслил аналогично, в смысле, считал Великую Отечественную 1941–1945 главной «Отечественной войной» всех времен и народов? Оказывается, нет. И об этом можно узнать из книг, написанных разными авторами с разными судьбами и в разное время. Вот Л.Н. Толстой писал про другую отечественную войну, поскольку не догадывался о том, что будет еще одна, тоже Отечественная, да еще и Великая. Вот только книги сейчас читают намного реже, чем смотрят телевизор. А следовательно и думают в большинстве своем соответственно программе телепередач и изречениям многочисленных телеведущих, знающим все и обо всех. Из того же самого телевизора часто можно услышать о том, что русский человек по природе своей трудолюбив, миролюбив и законопослушен, в смысле, чужого не только не желает, а наоборот, так и норовит своим добром со всеми поделиться. Вот только если самому почитать русские книги, написанные русскими людьми, складывается несколько отличное от нынешних телевизионных канонов представление. Обратимся к русским народным сказкам. Главным героем отечественного сказочного эпоса, безусловно, является Иванушка-дурачок. Вот именно так, уменьшительно-ласкательно, одновременно и Иванушка, то есть русский, и дурачок, т. е. блаженненький, Богом избранный и любимый. Причем, что интересно, обязательно младшенький, вкупе со старшими, умными, обстоятельными и, что очень важно, применительно к той поре, когда сказки сочинялись самыми что ни на есть законными наследниками родительского состояния. Вот они-то, умные и состоятельные, в русских сказках и есть реальные дураки, потому что думают, что жизнь по закону может привести к сколько-нибудь значимым результатам – богатству, короне, женитьбе на Марье-царевне. «Трудом праведным не наживешь палат каменных», а посему, какой смысл денно и нощно трудится. Рецепт удачи известен: говорящая щука, золотая рыбка, жар-птица, конек-горбунок, двое из ларца и т. п. – средства и способы мгновенного достижения вожделенных целей, подвластные не разуму и труду, а божественному провидению, избравшему Ванечку-дурачка в качестве ведомого объекта.

Важная роль в русских сказках отводится райским и аналогичным им чудодейственным яблокам. Вот что интересно, если в христианской религиозной мифологии яблоко – греховный плод, вкусив который Адам и Ева были изгнаны Господом из рая, то, судя по русским сказкам, в райских яблоках заключается волшебная сила, способная привнести в организм их вкусившего различные положительные изменения: омолодить старика, сделать зрячим слепого, излечить от любой болезни и т. п. Причем, что интересно, как правило, дерево с чудодейственными плодами находится за пределами земли русской, и для того, чтобы вожделенные яблочки получить, следует их у заморского владыки либо украсть, либо отобрать, либо каким-нибудь иным хитроумным способом выманить, но уж абсолютно точно не покупать и не обменивать на эквивалентный по стоимости товар.

Что из сказанного следует? Прежде всего то, что русский человек качественным образом различает дурость и дурачество, дураков и дурачков. Дурость – это выражение скудоумия, а дураки – те, кто скудоумием страдают. Дурачество – это игра, шалость, ребячество. Дурачок с легкостью преодолевает, казалось бы, непреодолимые препятствия и решает невыполнимые задачи, при этом, как уже говорилось, рассчитывает в своей деятельности не столько на собственные силы, знания, умения, сколько на внешние чудодейственные факторы, в конечном счете обеспечивающие ему удачное завершение сказочных проектов, будь то строительство хрустальных мостов, обретение вожделенной Марьи-царевны вкупе с царством-государством, доведение до погибели Кощея бессмертного и др. Тяжелый труд, направленный на созидание, для дурачка абсолютно несвойственен, у него все получается легко и мгновенно: «По щучьему велению, по моему хотению». Кстати, и отношение к праву на собственность у нас качественно отличается от заморских традиций. Ведь не зря говорят, что «европеец ворует, когда нельзя купить, а русский покупает, когда нельзя украсть».

Созидание, накопление, торговля не то что отрицаются в русской культуре, но абсолютно точно не рассматриваются в качестве приоритетных направлений жизнедеятельности. Вспомните пушкинское: «Там царь-Кощей над златом чахнет». Экспроприация Кощеева злата, равно как и заморских яблочек чудодейственных и прочих дефицитных для Руси-России товаров, воспринимается не как нарушение закрепленного законом порядка, а как пример восстановления справедливости, выраженной формулой «отнять и разделить», проявление личной доблести и удачливости Дурачка, сумевшего объегорить чужестранного недоумка. Кстати, и недоумков этих мы привыкли называть одним словом – немцы, в смысле, не наши, а чужие, непонятные, немые. А все, что русскому человеку непонятно и чуждо, по определению враждебно (что русскому – лекарство, немцу – смерть), а с врагами, как известно, разговор короткий. И кто врага ненавистного, немца непонятного изничтожит, а имущество его совершенно законным, с нашей точки зрения, способом, присвоит, тот и есть самый что ни на есть настоящий герой, причем как сказочный, так и вполне себе реальный и очень даже современный. Вот именно на таких героях и их героизме стояла, стоит и, как представляется, еще долго стоять будет русская земля. Это и есть та самая великая военная тайна, которую знал другой сказочный герой – Мальчиш-Кибальчиш и которую так и не смогли раскрыть злобные Буржуины и их приспешники – Плохиши. А если так, то салют Мальчишу! И пусть дальше земля русская рожает побольше Иванушек-дурачков, поскольку с ними нам все нипочем: и бездорожье наше, и разгильдяйство, и дураки разные. Авось, все напасти преодолеем, птицу удачи как следует попросим, а надо, так и припугнем, за нами не заржавеет. Верю – «будет людям счастье, счастье на века», ведь «у Советской власти (и у Российской тоже) твердая рука». Вот так-то. За яблочками, что ли, в соседний сад сбегать, там они точно слаще моих будут.

Слава героям

«Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой», пелось в Марше веселых ребят, благодаря которому и которым в стране советов жить с каждым годом становилось «лучше и веселей». Молодому государству была нужна собственная история и собственные герои. «Из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд». Сказано – сделано, из золотого драгметалла были отлиты и учреждены в качестве символов советского геройства две звезды – Героев Советского Союза и Социалистического труда. Воины и труженики, совершившие военные и трудовые подвиги, получали вожделенные звезды и звания героев. Появилась традиция присвоения звания «Герой Советского Союза» посмертно. Несколько позже к званию Героя стали представлять не только людей, но и города. Потом стали «давать героя» по «совокупности заслуг» и в связи с юбилеем. В общем, произошло по Черномырдину: «хотели, как лучше, вышло, как всегда».

Кто же такие герои, можно ли стать героем случайно, так ли уж просто быть героем и можно ли героем перестать быть?

Попробуем разобраться. Начнем с того, что в русском языке словом герой в зависимости от смысловой нагрузки может обозначаться любой значительный персонаж повествования: герой романа или повести, положительный и отрицательный герой, в конце концов, герой-любовник. В таком понимании все мы в той или иной степени являемся героями. Обидно, конечно, услышать в отношении себя «Ты не герой моего романа», но можно успокоиться тем, что романов много, не в этом, так в другом место для меня как для героя найдется.

В понимании «герой – это герой» героем является человек, совершающий подвиги. Что такое подвиг? По современному словарю – «героическим, самоотверженный поступок, совершенный в опасных условиях, связанный с риском». А вот великий и могучий русский Даль понимает подвиг и как «доблестный поступок, дело важное, славное деяние» и как «путь, путешествие, движение». В основе подвига, а значит, и героизма, двойственность поступка и поведения/движения. Получается, что герой – это человек, который совершает подвиги и живет как подвижник, т. е. героизм – это одновременно и подвиг, и подвижничество.

Попробуем вернуться к песне веселых ребят. Можно ли приказать мне, тебе, окружающим нас, всем как одному стать героями. Можно. В жизни вообще все можно. Особенно тем, у кого есть власть приказывать тем, у кого есть право и обязанность подчиняться. Вот только далеко не всегда приказ свыше является эффективным средством реализации властного веления. Захочу я, к примеру, повелеть, чтобы люди летали. Прикажу и даже введу санкции за неповиновение. А не полетят. И не потому, что не хотят. Хотеть будут, бояться будут, причем страстно и искренне хотеть и бояться. А все равно не полетят. Ну не могут они летать, и все тут. Вот так и с геройством. Вспоминаются слова героини фильма «Простая история» в исполнении незабвенной Нонны Мордюковой: «Хороший ты человек, Андрей Егорыч, но не орел… нет, не орел». Получается, можно быть хорошим человеком, но не орлом, т. е. не героем. Ну, а если приказать и…. Нет, не любой может стать героем и не любой героем становится.

Можно ли героем стать случайно? С точки зрения совершения поступка, который затем будет оценен как подвиг, безусловно, можно. В жизни каждого бывают ситуации, когда обстоятельства против нас. И здесь либо ты их, либо они тебя. Как говорится, ничего личного, «попал в колесо, пищи да беги», каждый выживает так, как может. И для своего, и ближнего своего круга выживания иногда действительно творятся чудеса, которые вполне могут быть восприняты окружающими как подвиги. Оказался в нужном времени, в нужном месте, совершил поступок, получивший известность как героический, и был возведен в статус героя. Ура и слава героям! Сколько безвестных партизан сгинуло в гестаповских застенках, но мы знаем Зою Космодемьянскую и Олега Кошевого. Немало воинов закрыло своими телами амбразуры вражеских дотов, а в памяти остался Александр Матросов, вряд ли кто-то назовет поименно 28 героев-панфиловцев, а политрука Клочкова вспоминают безотносительно боя у разъезда Дубосеково, по фразе «Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва». Хотя вряд ли в пылу смертельного сражения он эту эпатажную фразу произносил, это не столь важно. Человек погиб за свою страну, и вечная ему память. Получается, что важно не только совершить что-то героическое, но и сделать это так, чтобы о твоем геройстве узнали те, от кого зависит признание тебя героем. А если не узнают, значит, не герой? А если совершил героический поступок, а потом что-то пакостное, ведь все мы люди, а значит, изначально грешны, что тогда делать?

Применительно к государственно-бюрократической системе, где Герой – это такое же звание, как, к примеру, «Мать-героиня», «Почетный работник МВД», «Заслуженный изобретатель» и т. п., особых проблем нет. Государство приказало быть героем, признало героем, не оправдал оказанного тебе высокого доверия, будешь лишен героического звания и соответствующего этому званию статуса. В нашей истории примеров, когда людей, удостоенных звания «Герой Советского Союза» признавали «врагами советского государства и советского народа», достаточно. Не знаю, к счастью или нет, но достаточно и обратных случаев, когда бывших «врагов народа» государство признавало своими Героями. Наиболее известными являются маршал К. Рокоссовский и генеральный конструктор С. Королев. Столь же обыденными являются звания «дважды, трижды, четырежды» герой. А вот пятижды, шестижды и т. д. героев нет. Это что, следует понимать, что перечень совершенных подвигов ограничивается четырьмя? А как тогда быть с Л.И. Брежневым, который являлся четырежды Героем СССР (плюс Героем социалистического труда), трижды Героем Болгарии, ГДР, Чехословакии, Героем Кубы, Вьетнама, Лаоса, Монголии. Это ж по совокупности получается восемнадцатижды герой различных стран и народов, куда там Гераклу. Нашенькие завсегда самые лучшенькие. Хотя при таком раскладе больше думается не о героизме, а о «ярмарке тщеславия», причем с детским уклоном в ценность блестящих погремушек, высокопарно называемых «звездами героев».

Героем нельзя быть дважды, трижды и т. п. Герой – человек, совершающий подвиги и живущий как подвижник. Можно признать героя героем и воздать ему государственные почести. Можно низвести героя в изгои и подвергнуть его всевозможным лишениям и страданиям. Можно в общественном мнении сделать реального героя подлецом, а реального подлеца возвести в ранг героя. Вообще, на государственном уровне можно сделать многое. Вот только по приказу героем стать нельзя. Точно так же, как нельзя по приказу быть свободным, патриотичным, любящим, верным. Это не отменяет значимости начальственного приказа, но все-таки показывает его функциональную ограниченность. Не может стать героем любой. А тот, кто становится героем, является и остается им независимо от признания свыше.

Слава героям!

Спорт и война как критерии измерения государственной мощи

Любой человек, независимо от национальности, гражданства, вероисповедания не может представить себе жизни в полной изоляции от себе подобных. Иногда, конечно, хочется побыть одному, чтобы не надоедали вопросами и просьбами, просто не раздражали чужим присутствием в личном пространстве. Тяга к выстраиванию и защите сферы собственной безопасности, куда «посторонним вход запрещен», есть у каждого. Однако сбежав от надоевшего мира людей и погрузившись исключительно в любимого себя, мы на второй, третий…десятый день начинаем ощущать смутную потребность в простом человеческом общении, а недели через две-три так вообще волком выть начинаем, в тоске от одиночества. Вот такие мы парадоксальные существа, в обществе живем, недовольны тем, что «понаехало всяких, нормальному человеку не протолкнуться», остаемся одни, переживаем, что поговорить не с кем.

Общество, в котором все мы живем, с одной стороны одинаково, поскольку состоит из людей, а с другой – неоднородно, потому что все люди разные. После того, как человек научился осознавать собственное «я», ему захотелось понять, какое место в обществе он занимает по отношению к другим, а это в свою очередь потребовало изобретения критериев сравнения разных людей и процедур, в рамках которых такое сравнение должно проводиться. Критерий был определен быстро – кто сильнее, тот и более достоин «лучшего места под солнцем». В принципе, и выдумывать особо ничего не пришлось, поскольку по такому правилу осуществлялась и осуществляется борьба за выживание видов. С процедурой тоже особо не заморачивались – война, т. е. противоборство, победителем в котором является тот, кто убил соперника. Для того, чтобы избежать нравственных страданий и упреков совести относительно того, что убивать других людей – это грех, взяли за основу постулат, в соответствие с которым поделили всех людей на своих (собственно людей) и чужих (нелюдей). Убийство своего (человека) – преступление, убийство чужого (нелюдя) – подвиг. И вот по такой нехитрой системе человек выясняет, кто лучше, а кто хуже, начиная с седых времен «преданий старины глубокой» вплоть до наших дней. Но, как известно, мир не стоит на месте. Все течет, все изменяется, не всегда, к сожалению, к лучшему, но изменяется, кстати, иногда и в лучшую сторону.

Древние греки, знавшие все, за исключением того, что они древние и что они греки, сделали изобретение, которое не только не утратило за несколько тысячелетий своей актуальности, но и в настоящее время приобрело поистине общечеловеческие масштабы.

О спорт, ты – мир! В этом восклицании заложено два очень важных смысла. Во-первых, спорт – это особый мир, в котором живут особые люди – спортсмены. Спорт – это система тренировок и соревнований, причем последние представляют собой одновременно цель и смысл спортивной жизни. В отличие от физкультуры, где физкультурный процесс самозначим, в спорте имеет значение только результат, воплощенный в победе. Конечно, побеждают в спорте не все, но все, кто занимается спортом, рассчитывают на победу и стремятся к ней. Во-вторых, спорт – это антипод войны. На время проведения Античных олимпийских игр воюющие стороны объявляли перемирие для того, чтобы померяться друг с другом силами на спортивных аренах. Спортивные победы, в отличие от военных, не связаны с убийством и разрушением. Спорт – это радость, война – горе. Вместе с тем, отличаясь в деталях, и спорт, и война на современном этапе человеческого развития едины в главном – они представляют собой средства выражения государственной политики и являются критериями оценки силы государства.

Мы живем в непростое время. Хотя когда времена в нашей стране были простыми. Мы оправдываем собственные проблемы происками внешних и внутренних врагов. Наверное, в этом есть какая-то часть правды, но уверен, что не вся правда. Прошедшая летняя олимпиада 2016 г. сопровождалась многочисленными допинговыми скандалами, которые в еще большей степени накалили и без того очень непростые отношения России с «другим» миром. Власть в очередной раз заявляла об очередном антироссийском заговоре, вынужденно признаваясь, правда, в том, что проблема с российским допингом была и есть, но тут же в качестве самооправдания приводя аргумент о том, что на допинге сейчас «сидит» весь спортивный мир, а раз так, то почему только нас коснулись «антидопинговые санкции»? А справедливость где?! Ну, нет ее, всеобщей справедливости, да и не было никогда. В спорте, бизнесе, правосудии, войне не бывает так, чтобы всем поровну, и все довольны. Всегда победа одних предполагает проигрыш других, и вот это и есть справедливость. Победителей не судят, судят победители, и по-другому никогда не было и не будет.

Мы часто вспоминаем СССР, страну, в которой родились и которую разрушили, может быть, сами этого не желая, но тем не менее разрушили, ну, или, если от этого что-то изменится, не сумели и не захотели сохранить. Мы говорим о сегодняшней России как о стране, по своей государственной мощи не уступающей Советскому Союзу. Так ли это? Если за критерий измерения мощи брать количество ядерных зарядов и сотрудников государственных силовых структур, то, скорее всего, так оно и есть. Если рассматривать экономические показатели, думаю, что суммарную экономическую мощь СССР сегодняшняя Россия не превзошла и вряд ли, с учетом продолжающегося кризиса, в скором времени превзойдет. А вот в области спорта, как высоких достижений, так и массового, отставание очевидно. Я проанализировал медальные зачеты, начиная с олимпиады в Монреале 1976 г. вплоть до последней, в Рио-де-Жанейно в 2016 г. Если не брать во внимание «ущербные» с точки зрения конкурентного спортивного участия, а значит, и объективной оценки, Московскую (1980) и Лос-Анджелесскую (1984) олимпиады, то не вызывает сомнения лидирующая роль советского спорта, доминировавшего в мире вплоть до развала СССР и мировой социалистической системы. Говорить о том, что к нашей стране в то время относились лучше, чем сейчас, как-то язык не поворачивается, а вот результаты говорят сами за себя: Монреаль (1976) – СССР 49 золотых медалей – 1-е общекомандное место; Сеул (1988) – 55, и вновь мы впереди планеты всей; Барселона (1992) – уже нет СССР, но есть объединенная команда СНГ, выступающая под олимпийским флагом и в последний раз объединившая спортсменов некогда великой страны – 45 золотых. И это был конец спортивного первенства советской нации в мире спорта.

Россия утратила, а точнее не смогла удержать позиции, завоеванные советским спортом. Такая ситуация вполне объяснима. Современное население страны по сравнению с советским уменьшилось вдвое. Масштабный экономический кризис затронул все стороны жизни общества и не мог обойти стороной спортивную жизнь. Это понятно. Непонятно другое. Начиная с 2000-ых годов, связываемых с «возрождением великой России», мы последовательно теряем свои национальные спортивные позиции. Олимпиада в Сиднее (2000) – 32 золотых – 2-е место в общекомандном медальном зачете; Афины (2004) – 28 золотых, опускаемся на 3-е место, пропуская вперед Китай; Пекин (2008) – 23 золотых медали и 3-е место после США; Лондон (2012) – 24 золотых, 4-е место, на которое нас оттеснила Великобритания; Рио-де-Жанейро (2016) – 19 золотых медалей и все то же 4-е место.

Конечно, на последней олимпиаде наша национальная команда была ослаблена отстранением ряда олимпийцев, но, как видим, качественных различий по распределению стран-участниц в медальном зачете по сравнению с предшествующими соревнованиями не произошло. В спортивном отношении мы стали реально слабее и говорить об этом только как о следствии все тех же несправедливых происков со стороны «внешнего недоброжелательного окружения» не стоит. Кстати, на нашем фоне особенно заметны спортивные успехи команд Китая и Великобритании. Две этих очень разных и отнюдь не дружественных страны, на практике демонстрируют отношение к спорту как к национальному достоянию. К великому сожалению, сказать то же самое в отношении сегодняшней России нельзя. Говорить о хорошем отношении к спорту и хорошо относиться к спорту – не одно и тоже. Вот, к примеру, в США, бесспорном спортивном лидере современности, нет ни министерства спорта, ни федерального бюджетного финансирования спортивной деятельности. Вот как это – министра спорта нет, бюджетных денег на спорт нет, а американский спорт, сильнейший в мире, есть. А у нас и министр есть, и денег государство на спорт выделяет десятками миллиардов, а российского первенства в спортивном мире нет и в обозримой перспективе, скорее всего, не будет.

И, наконец, самое страшное. Перестав говорить о первенстве России в мире спорта, мы вновь стали активно обсуждать преимущество российской армии по сравнению с другими и прежде всего по сравнению с американской. А ведь критерием сравнимости «государственных мощей» в военной сфере сегодня, как и в стародавние времена, продолжает оставаться война, о потенциальной возможности которой тоже в последнее время подозрительно часто начали говорить. Безотносительно моральной оценки нельзя не признать, что война, особенно мирового масштаба, безусловно способна показать и доказать силу государства. Вот только будет весьма затруднительно признать победителя в военном противоборстве двух сверхдержав, которыми, вне всякого сомнения, являются США и РФ (хотя если брать за основу измерения силы государства наличие у него ядерного потенциала, то не только они), поскольку противоборство это, вероятнее всего, завершится мировым апокалипсисом. Не хотелось бы подобного развития сюжета. Может, все же в спорте попытаемся с американцами посоревноваться. Ведь, как ни крути, и приятней, и безопаснее, да и результат будет известен всем, а не только тем, кому повезет в живых остаться.

Про власть

Большинство людей мечтают о власти. Конечно, мечтают и о другом: о прекрасных принцах, далеких странах, вершинах карьерного роста и больших деньгах, но все мечты, в той или иной степени, связаны с властью как способностью и возможностью претворять собственные планы в собственную реальность.

Власть даруется, достается по наследству, завоевывается в честном бою и присваивается с помощью коварной интриги. Власть для одних – это цель, оправдывающая средства, для других – тяжкая ноша, обладание которой означает, что отдавать нужно больше, чем получать взамен. Властью в той или иной степени обладает каждый. Форма выражения власти – решение проблемы. Всякий раз, сталкиваясь с необходимостью осуществления выбора, мы этот выбор делаем. Нет неразрешимых вопросов, поскольку любой вопрос в конечном итоге разрешается. Если не проявите свою власть вы, это за вас сделает другой.

Людям свойственно отделять себя от власти так же, как от счастья. Считается, что власть можно приобрести, а счастье – найти. Некоторые считают, что власть и есть счастье – это одно и то же, хотя счастливых обладателей власти лично я не встречал. Напротив, власть имущие, говоря о себе, как правило, сетуют на непомерные нагрузки и неподъемный груз ответственности. Вот и президент наш в интервью о себе во власти говорил, что «стоически несет свой крест» и «пашет как раб на галерах». Вполне возможно, что именно так он свое властное состояние сам для себя и оценивает. Вот только два уточнения: Иисус свой крест на Голгофу тащил отнюдь не по своему желанию, да и за место прикованного к веслу гребца также не выстраивалась очередь из благородных претендентов.

Закон притяжения власти столь же объективен, как и закон всемирного тяготения. Отличие в направлениях притяжения. Власть тянет вверх, притяжение – вниз. Хотя в многополярном мире все условно. Поднимаясь по ступенькам лестницы власти, человек нередко жертвует не только временем, нервами, физическим здоровьем, но и совестью, честью, любовью, добрым именем.

Власть – это товар и собственность. Отсутствие власти обусловливает стремление к ее приобретению, наличие заставляет тратить силы на сохранение и приумножение. У власти есть себестоимость и рыночная цена. Всякое «хождение во власть» связано с издержками и затратами, при этом отказать от власти может лишь тот, кто властью в реальности обладает.

Власть – как еда для голодного, вода для жаждущего, деньги для нищего. Насыщение властью не меняет человека, но меняет его отношение к окружающему миру и окружающего мира к нему.

Власть – инструмент изменения мира. При помощи власти строятся и разрушаются государства, спасаются и уничтожаются люди. Оценка власти – история, по сути своей, являющаяся хронологией власти, фиксирующая ее взлеты и падения, успехи и поражения.

Власть не однородна, не однобока, не одноцветна: она прекрасна и ядовита, сладка и горька. Власть не плохая и не хорошая, она такая, какая есть. Не ругайте, не проклинайте, не смейтесь над властью.

Мы заслуживаем ту власть, которая властвует над нами.

Про пути Господни

Мы плохо знаем Библию или не знаем ее вовсе. Впрочем, мы точно также не знаем собственную Конституцию. Но при этом каждый из нас смотрит телевизор, слушает радио и читает советские газеты, поскольку других в России как не было, так и нет, а иностранные читать нельзя, как по причине традиционного незнания языков, так и в силу элементарной опасности прослыть «врагом народа» и «западным агентом». Из телевизора, радио и газет мы узнаем то новое, о котором не прочитали в книгах, поскольку читать книги и делать самостоятельные выводы сейчас, как, впрочем, и всегда, в нашей стране не модно, а в ряде случаев и попросту опасно.

Современная Россия – интересная страна. С одной стороны, партия «Единая Россия» очень напоминает КПСС, но КПСС не является, потому что есть самостоятельная коммунистическая партия – КПРФ, которая вроде за коммунизм, но при этом столь же коррупционна и олигархична, как и пребывающая во власти «ЕдРо». Мы все, сегодняшние, вне всяких сомнений, против тех злодейств, которые творились при Сталине, но самого Сталина сегодня воспринимаем далеко не однозначно. Он тебе одновременно и «деспот, параноик», и «эффективный менеджер», в общем, исторический «Хед энд Шолдерс»: и волосы помыть, и от перхоти избавить, а заодно и от головы, и все в одном флаконе.

Моисей увел евреев из Египта в Синайскую пустыню и водил их по ней 40 лет. Хотя, если ориентироваться на географию, практического хода до «земли обетованной» было недели три – четыре от силы. Возникает вопрос, чем занимались остальное время. Вспоминается «бородатый» анекдот: «Отец допытывается у дочери, где она была ночью. Доведенная до отчаяния девушка признается: «Папа, меня изнасиловали». Строгий, но реалистичный отец: «Это дело пятнадцати минут, я спрашиваю тебя: где ты была всю ночь?!». Перед Моисеем стояла задача гораздо более глобальная, нежели спасение тех людей, которых он увел за собой для того, чтобы «спасти». Простые, отдельно взятые люди для него, как и для всех тех, кто вдруг ощутил себя и был признан Мессией, всегда были и будут стадом. «Лес рубят, щепки летят». Забота о будущем – удел стратегов, для которых жертвовать «малым» во имя «великого» было, есть и будет нормой поведения.

Кто такой Моисей? Почему люди, пошедшие за ним, постоянно бунтовали против него, пытаясь его свергнуть? Почему Моисея всегда, даже в скульптурах Микеланжело, изображают с рогами на голове? Раввины обычно отвечают на эти вопросы так: «Моисей хотел, чтобы вымерло два поколения с рабской психологией и на Родину пришли свободные люди». В принципе, понятно и вполне отвечает нашему представлению о формировании поколения свободных людей: для того, чтобы воцарилась свобода, следует убить (либо уморить) тех, кто по тем или иным причинам такую свободу в качестве свободы не воспринимает. Вот только вряд ли Моисей горел уж очень страстным желанием предоставить своей пастве свободу. Ведь свобода предполагает в том числе и критику, и оппозицию, и конкуренцию, а кому из «избранных свыше» хочется быть таким же, как все, и постоянно доказывать свое не «богом определенное предпочтение», а реальное/спортивное преимущество. Это ж какое постоянное напряжение. Тяжело.

Моисей увел в Синайскую пустыню один народ, а вывел – другой. И вышли с ним не прежние люди. Прежние люди, способные сопоставлять и противопоставлять свободу и рабство, умерли в пустыне. Новый народ, сотворенный Моисеем по собственной прихоти, был в полном смысле его народом, живущим по исходящим от Моисея правилам, им же объявленным непреложными истинами.

Октябрьская революция была водоразделом, отделившим традиционную российскую историю от новейшей – советской. Новый календарь, алфавит, форма правления, правовая система. На смену русскому православному государству пришло советское коммунистическое, в котором русские «растворились» в многонациональном советском народе, а православие стало «опиумом для народа». Все люди в Советской России поделились на два лагеря: патриотов и врагов народа. Эксперимент по формированию нового человека продолжался без малого те же 40 лет. В 1956 году XX съезд в лице Н. Хрущева – «новоявленного пророка в своем отечестве» – развенчал культ личности «Моисея – Сталина», оставив при этом без изменений «генеральную линию, начертанную вечно живым Лениным». Был подведен итог блужданиям и определены виновные за «тяготы и лишения святого пути». Минуло еще сорок лет и оказалось, что путь, проложенный из «проклятого прошлого в светлое будущее» опять закончился тупиком. «Страна коммунистической мечты» развалилась, породив конгломерат новых государств, воспринимавших друг друга отнюдь не в качестве братских.

Обретя государственный суверенитет и провозгласив себя независимой (правда, непонятно от кого), Россия, перестав быть советской, не вернула себе имперский статус, не стала русской и уж тем более православной. Однако пророков в собственном отечестве не убавилось. В нашей стране на всех этапах ее истории находились, находятся и, думаю, не ошибусь, сказав, что будут находиться люди, знающие «истинный» путь, по которому должна идти Россия, и которые, в силу своего сакрального предназначения, готовы стоически нести «крест» великого служения Отчизне.



Поделиться книгой:

На главную
Назад