Помоги проекту - поделись книгой:
В 18 лет я впервые сама заплатила за свою комнату в родительском доме, и мне это доставило огромное удовольствие. Я считала совершенно естественным помогать маме, которая к тому моменту развелась с моим отцом и осталась с нами одна. Тем летом я сдала экзамены на степень бакалавра и отправилась в Париж. Молодые люди часто покидают родной дом именно в этом возрасте, решив жить самостоятельно. По данным исследования Евростата, Дания — мировой рекордсмен по количеству молодых граждан, отделяющихся от родителей в возрасте 18–24 лет. Со старшим поколением продолжают жить 34 % детей. Во Франции эта цифра составляет 62 %, в Англии — 70 %, а в Испании и Италии аж 80 %! В период между 25 и 34 годами 98 % молодых датчан покидают «гнездо».
Перед ними встает очень важный вопрос: что делать со свободой? На что ее употребить? Замечательно иметь свободу выбора и самому нести ответственность за свою судьбу, хотя это может оказаться непросто и даже мучительно. Возможно, именно этот фактор в какой-то степени объясняет высокий уровень самоубийств в скандинавских странах? По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), число самоубийств на 100 000 человек составляет в Финляндии — 29; в Швеции — 18,7; в Дании — 17,5; в Литве — 61,3; в России — 53,9; в Корее — 39,9; в Японии — 36,2, а во Франции — 24,3. Наименьшее число самоубийств регистрируется в Кувейте (1,9) и в Иране (0,3). При всем при том я не уверена, что именно в этих странах жизнь такая уж легкая. Тот же феномен отмечен в Соединенных Штатах. Экономисты изучили выборку из 2,3 миллиона американцев, живущих в разных штатах, чтобы понять, довольны люди своей жизнью или нет, и сравнить результат с числом самоубийств в том же штате. Юта, первый из «счастливых» американских штатов, занимает девятое место по числу самоубийств; Гавайи, второй по классификации счастья, стоит на пятом месте среди «самоубийственных» штатов[50]. Рискну высказать одно предположение. Живя в процветающем, позитивном обществе, имея возможность выбирать свой путь к счастью, люди, чья жизнь не заладилась, обвиняют в этом себя, а не обстоятельства или окружающих. Упрощенного ответа не существует. Этот сложный феномен зависит от множества факторов — как индивидуальных, так и коллективных. Главное — не загонять проблему вглубь и задаваться правильными вопросами.
Акционеры в коротких штанишках?
Действующая в Дании система студенческих стипендий во многом способствует достижению молодыми людьми самостоятельности. Как уже было отмечено в предыдущей главе, государство платит студентам 760 евро в месяц независимо от их финансового положения, высшее образование является бесплатным, то есть доступно для всех[51]. Такая система позволяет каждому юноше или девушке свободно решать, где и чему учиться, не оглядываясь на родительский кошелек.
С учетом этого обстоятельства я могу с полным правом назвать Данию страной социальной мобильности. При этом следует помнить, что социальная мобильность предоставляет свободу выбора молодым людям из семей с самым разным достатком. Зачем помогать избалованным детям? А вот зачем: как это ни парадоксально, богатство семьи не всегда гарантирует отпрыску подлинную свободу выбора. Я много ездила по миру, общалась с разными людьми и видела, что богатым родителям свойственно навязывать детям выбор профессии. Они платят и могут легко надавить на детей, часто задаваясь целью поддержать престиж семьи или укрепить ее финансовое положение. В этой среде «профессиональное» давление зачастую идет рука об руку с давлением «на уровне чувств» — в том, что касается выбора партнера, особенно для девушек. Богатые любят подбирать женихов в своей среде…
В Дании, где социальные различия не так ярко выражены, подобный сценарий встречается гораздо реже. Эксперты ООН отмечают, что Дания — одна из самых эгалитаристских стран в мире[52], и в следующих главах мы к этому вернемся. Всеобщее равенство — одна из наиболее глубоко укорененных ценностей нашего общества (наряду со скромностью). Все это ограничивает давление родителей при выборе молодыми людьми жизненного пути. В недавнем докладе Совета Европы черным по белому написано: «В Дании молодые люди, принимая решение продолжить учебу, все реже оглядываются на родителей»[53].
В одиннадцать лет я получала в модельном агентстве около 1300 евро. Я сказала родителям, что все обдумала и хочу теперь держать деньги в
Конечно, дети редко совершают подобные поступки, но мое тогдашнее поведение было ярким проявлением стремления к самостоятельности. Количество датских детей, имеющих собственный счет в банке, воистину впечатляет: большинство тех, кого я знаю сейчас и знала в детстве, являются клиентами того или иного банка.
Подобная культура самостоятельности может окрылить человека, придать ему отваги. Она объясняет, почему я выбрала стиль «кавалерийского наскока», когда добивалась первой в своей жизни встречи с работодателем. Проведя два года между Парижем и Копенгагеном, я решила продолжить учебу. Однажды утром, проглядывая датскую финансовую газету
За шесть лет она научила меня тому, что и сегодня составляет основу моих профессиональных умений.
В забавных рассказах о карманных деньгах и детском упорстве кроется глубинный посыл датской культуры: эмансипация, воспитание собственной личности «с младых ногтей» способствуют расцвету этой личности, хотя путь иногда бывает непростым. Такова и история Русалочки, героини сказки великого Ганса Христиана Андерсена, которая пошла против воли отца, чтобы найти свое счастье «на суше», и судьба Гадкого утенка, сумевшего стать прекрасным лебедем, несмотря на враждебность окружающих.
Свобода быть собой — такова, на мой взгляд, основа датского счастья.
4. Я могу стать кем захочу
[равенство шансов]
Совершенно свободная страна подлинной социальной мобильности… это Дания.
Возможно, с моей стороны это чуточку дерзко, ну и пусть, я все равно скажу: в действительности пресловутая «американская мечта» это скорее мечта… датская! Неужели? Давайте разберемся. Что называют «американской мечтой»? Красивую идею, согласно которой абсолютно все могут стать творцами собственного успеха, какой бы ни была отправная точка. Но попробуем обойтись без поэтизации, а рассмотрим суть. Экономисты и социологи называют это социальной мобильностью, способностью нового поколения быть лучше поколения своих родителей, а если и не лучше, то другими.
Социальная мобильность напрямую связана с понятиями, о которых мы говорили в предыдущей главе, — самостоятельностью и личной свободой.
Копенгагенская история
Итак, «американская мечта»… Между прочим, по данным ОЭСР, в северных странах (таких как Дания) подняться по социальной лестнице гораздо легче, чем во Франции, Италии, Великобритании… и даже в США[55]. Да, никакой ошибки. По «кривой Великого Гэтсби»[56], устанавливающей соотношение между неравенством в обществе и недостатком социальной межпоколенческой мобильности, Соединенные Штаты отстают от Франции, Японии и, конечно же, Дании.
Что придает обществу мобильности? Если верить ОЭСР, социальная мобильность растет от поколения к поколению в наиболее эгалитарных обществах. Общественная и фискальная системы датского государства имеют ярко выраженный перераспределенческий характер, то есть стремятся уменьшить разрыв между гражданами с самым низким и самым высоким уровнем дохода. В следующих главах мы подробнее поговорим о налогах.
ОЭСР отмечает, как важны для мобильности просветительские программы. Система, которая обеспечивает всем доступ к образованию, предлагая в случае необходимости финансовую помощь, значительно повышает равенство шансов.
В странах, где системы помощи охватывают всех студентов, как в Дании, возможность получить высшее образование имеют и те, кто происходит из неблагополучной семьи.
И тем не менее социальная мобильность остается одной из важнейших и деликатнейших тем для датского правительства. Наша страна считается одной из самых благополучных в плане социальной мобильности, но социальное происхождение остается определяющим фактором для достижения успеха или уровня образованности.
Мне было восемь лет, когда родители решили записать меня в частную школу. В 2012 году в Дании было 537 частных и 1754 общественные школы, в том числе 436 специализированных. Частные школы на 87 % финансируются государством, родители платят 150–200 евро в месяц[57].
Ученики моей частной школы
Моя лучшая подруга родилась в так называемой осложненной семье и жила в небольшой квартирке с родителями и младшей сестрой. Ее мать много пила; сегодня, с позиций взрослого человека, я бы назвала ее алкоголичкой. Время от времени она посылала нас в супермаркет за белым мартини, хотя в Дании спиртные напитки несовершеннолетним не продают. Разница в социальном положении наших семей никак не влияла на нашу дружбу. Когда нам было по четырнадцать лет, отец моей подруги признался, что он гомосексуалист, что уходит из семьи и будет жить с мужчиной. Ей пришлось нелегко — и дома, и в школе, ведь она не понимала, как отреагируют окружающие, если узнают про отца. Наш учитель сделал все, чтобы мы поддержали одноклассницу. Позже нас обеих приняли в лицей, находившийся в самом центре Орхуса, и теоретически мы имели равные шансы преуспеть. Теоретически, потому что она так и не получила степень бакалавра и пошла работать. Я не знаю, как потом сложилась ее судьба, — мы потеряли связь, — но надеюсь, что она нашла свой путь и живет счастливо. Я привела этот пример в качестве иллюстрации того, что даже если общество предоставляет всем равные финансовые возможности, это не гарантирует равенства в успешности. Когда ты происходишь из неблагополучной среды, твой путь может оказаться более тернистым, ведь психологические и эмоциональные проблемы, сложные отношения с близкими, недостаток знаний очень осложняют процесс обучения.
Вы сказали — миллиарды?
Но вернемся к нашей «американской мечте».
Что она такое в реализованном виде? Миллиардное состояние? Тогда это не про Данию… Причин тому много: во-первых, налоговая система, перераспределяющая доходы, во-вторых, школа, для которой воспитание элиты — отнюдь не главная цель, а кроме того, наша культура никогда не ставила деньги во главу угла, и я еще к этому вернусь. Чтобы стать миллиардером в Дании — пусть даже не долларовым, а всего лишь «кронным», — нужно выдвинуть воистину революционную идею.
В 2011 году 60 000 датчан зарабатывают больше миллиона крон (130 000 евро)[59] при общей численности населения 5,6 миллиона человек. Я не смогла найти подтвержденных данных касательно того, сколько человек из этих 60 000 родились в благополучных семьях, но могу засвидетельствовать, что из тех моих знакомых датчан, кто много зарабатывает, большинство — выходцы из среднего (и выше) класса. И все они «обскакали» родителей по части финансового преуспеяния.
Я решила изучить проблему основательней и связалась с одной из самых крупных адвокатских контор Копенгагена. Все ее партнеры зарабатывают больше миллиона крон в год, следовательно, принадлежат к тому самому 1 % населения. Человек, согласившийся встретиться со мной[60], родился в рабочей семье и рос в маленьком городке в Ютландии. Он принял меня в красивейшем зале заседаний в здании на берегу моря, был очень мил, вежлив, прост в обращении и улыбчив — само воплощение датской социальной мобильности. «Родись я в другой стране, вряд ли добился бы такого положения, — сказал он мне и добавил: — У меня были равные возможности с ровесниками. Я учился на юридическом факультете, получал стипендию и даже не влез в долги». 20 % его партнеров по адвокатской конторе родились в хорошо обеспеченных семьях, а около 60 % — выходцы из среднего класса. Оставшимся 20 %, чьи семьи можно назвать скорее бедными или неблагополучными, пришлось гораздо труднее. «Деньги никогда не были для меня главным, больше всего я хотел заниматься любимым делом», — с улыбкой заключил мой собеседник.
Он признает, что деньги обеспечивают человеку свободу, и заявляет: «Я горжусь тем, что плачу очень большие налоги и могу вернуть долги моей стране».
Бытует мнение, что на факультеты права поступают в основном молодые люди из привилегированной среды, продолжающие семейную традицию. Однако мой собеседник считает, что в каждом выпуске таких не более 30 %, а оставшиеся 70 % приходятся на долю выходцев из разных классов общества, в том числе из среднего. Социальная мобильность характерна скорее для представителей среднего класса, чем для выходцев из неблагополучных семей, которым приходится преодолевать множество трудностей, несмотря на великодушие и щедрость общественной системы.
Хочу повторить: социальная мобильность не всегда предполагает путь наверх, от скромного достатка к богатству. Для датчан быть «социально мобильным» означает иметь возможность действовать свободно, по собственному усмотрению, не так, как их предшественники.
Помните героиню знаменитого фильма «Из Африки»[61], датскую писательницу Карен Бликсен? Эта женщина родилась в богатой семье, но она олицетворяет очень датскую по духу веру в то, что человек может жить своей мечтой, даже если мечта эта опасна и другие люди ее не понимают. В самом начале XX века Карен Бликсен отказалась от буржуазных устоев своей среды и отправилась жить на ферму в Кении. Ее затея провалилась, она потеряла почти все свои деньги, но вернулась в Данию счастливым человеком, обретя вдохновение, что смогли оценить ее читатели.
Другой пример, чуть более приземленный. Я возвращаюсь из Копенгагена в Париж, еду на такси в аэропорт, и шофер, как водится, рассказывает мне о своей жизни. «Знаешь, раньше я всю неделю ходил в костюме и галстуке, хорошо зарабатывал, но однажды спросил себя: зачем тебе эта гонка за деньгами и престижем?» Он десять лет крутит баранку и признается: «До чего же мне нравится, что в Дании человек может сам выбирать, как ему жить. У меня было все, но я решил, что покой дороже роскоши».
Какой вывод я делаю из двух таких разных историй? Откуда бы ни стартовал человек, в Дании для него открыты все пути.
5. У меня реалистичные ожидания
Датчанам нравятся простые вещи. Материальная сторона жизни их мало волнует. Они не мечтают о величии.
Я с самого детства слышу следующие выражения: «умеренно», «неплохо» или «довольно хорошо». Они отражают состояние духа: «все получится» — и ничего страшного, даже если не блестяще. Для датчан очень характерно иметь реалистичные ожидания. Кое-кто может даже сказать — умеренные ожидания.
Кнут Великий, чемпион Европы?
Если не считать эпохи викингов, когда Дания была одной из самых больших и могущественных европейских держав (в XI веке, при Кнуте Великом, в состав Датского королевства входили Норвегия, обширные территории на юге Швеции и даже приличный кусок Англии), датчане никогда не мечтали о величии, не испытывали потребности стать «лучше всех» и не хотели «завоевать мир». В XIII–XVII веках Дания была великой державой и влияла на жизнь всего континента: королевство вело завоевательные войны на побережье Балтийского моря, диктовало условия другим скандинавским странам… Но следующие четыре столетия проигранных сражений и территориальных «ампутаций» под ударами Швеции и Норвегии, прусских и австрийских армий в XIX веке свели территорию страны до сегодняшних скромных размеров. Путь, пройденный от величия до «лишения привилегии владения», во многом способствовал развитию разумного поведения перед лицом жизненных трудностей.
Какое отношение это имеет к счастью? Все просто: датчане не стремятся ни быть лучшими, ни всегда выигрывать, ни блистать, затмевая окружающих, они довольствуются тем, что есть. Когда удача (или талант, хотя мы не очень любим полагаться на него) улыбается нам и мы что-то выигрываем или чего-то добиваемся, то испытываем в тысячу крат более сильное удовольствие. Если в определенной ситуации не питаешь никаких ожиданий и все вдруг получается, ты бываешь приятно удивлен. А вот если планка задрана слишком высоко, человек нередко испытывает разочарование, потому что слишком многого ждал от окружающих.
У большинства европейских стран — Германии, Англии, Франции, Испании — богатая история с долгими периодами величия, множеством побед и колониальных завоеваний по всему миру…
То же касается США, которые давно стали величайшей мировой державой. Люди, живущие в этих странах, часто предаются мечтам о величии, в том числе личном, однако неотступное желание всегда быть лучшим ведет к разочарованию.
Давайте попытаемся отыскать глубинные корни реалистичного подхода к жизни, бытующего в Дании. Возможно, все дело во влиянии протестантской культуры? Протестантизм очень рано укоренился на датской почве, как и в других скандинавских странах. Уже при Кристиане III, в XVI веке, Лютеранская Реформация стала национальной религией нашей страны. В дальнейшем между консерваторами и реформаторами не раз возникали столкновения, пока в 1849 году конституция не закрепила свободу вероисповедания.
Да, протестантская культура оказала серьезное влияние на умы, и сегодня 85 % датчан исповедуют христианство, 4,5 миллиона человек из 5,6 миллиона населения — протестанты. Католиками являются менее 1 % датчан. Многие великие датчане были протестантами: живший в XVI веке астроном Тихо Браге, наши знаменитые писатели Ганс Христиан Андерсен, Карен Бликсен и Сёрен Кьеркегор. Протестантское наследие может быть одним из факторов, повлиявших на формирование реалистичного подхода к жизни. Так пишет выдающийся немецкий экономист и социолог Макс Вебер в книге «Протестантская этика и дух капитализма» (1904–1905). По мнению Вебера, протестантская вера привносит в характер человека такие черты, как строгость, пунктуальность и воздержанность, то есть умение довольствоваться малым, тратить деньги с умом, много трудиться. Работа Макса Вебера живо обсуждалась в обществе, в ней, безусловно, можно найти интересные подходы и объяснения причин и глубинных корней датского реализма.
Витая в облаках
В июне 1992 года сотни датчан вышли на улицу. Страна была в эйфории: датская сборная выиграла чемпионат Европы по футболу. Начиналось все неудачно: команда не прошла отборочный турнир. Датскую сборную вызвали в последнюю минуту — они заменили югославов, исключенных из-за войны и эмбарго. Тысячи датчан раскрасили лица в красный и белый цвета и отправились в Швецию болеть за национальную команду. Другие сидели перед телевизорами. Когда на стадионе зазвучал гимн Дании, вся страна распевала на улицах «Эта прекрасная земля». Как нашей маленькой стране удалось победить европейских грандов — немцев, французов, голландцев?
Неожиданная победа хорошо иллюстрирует извечные умеренные ожидания датчан, которые никогда не заносятся (никто и вообразить не мог подобного!), и их неотъемлемую скромность — о ней мы поговорим в следующей главе.
Я спрашиваю себя, не была ли эта футбольная «виктория» одним из лучших моментов послевоенной истории Дании? Некоторые эксперты не исключают, что столь редкий для нации высокий титул «лучших на континенте» повысил уровень счастливости датчан.
В исследовании, проведенном в 2006 году БМЖ[62], датчан вновь назвали самыми счастливыми людьми Европы: 66 % граждан заявили, что «очень довольны жизнью». В других странах средняя цифра «довольных» составляет 50 %, а «очень довольных» — 33 % (во Франции — 30 %).
Вроде бы ничего нового — Данию почти всегда упоминают в числе самых «довольных жизнью» стран, — однако на сей раз в докладе было черным по белому написано, что одной из главных причин удовлетворенности жизнью является «уровень ожиданий», который у датчан значительно ниже, чем у граждан других стран Европы.
Но это не все: в исследовании присутствует… «футбольное» объяснение счастья. Выигрыш чемпионата Европы разрывает бесконечно долгую череду проигранных войн, о которых мы говорили выше, — поражение от Англии в 1066-м, потеря Швеции, Норвегии, северных германских земель, американских Виргинских островов и Исландии. Воистину, до 1992 года мы много веков ничего не выигрывали, но неужели спортивный подвиг и сегодня считается фактором, влияющим на настроения датчан? Версия красивая, но шаткая, ведь Дания и до 1992 года возглавляла перечень самых счастливых стран мира!
Забудем о кожаном мяче и возьмем на вооружение главный вывод, сделанный БМЖ: не строй несбыточных планов — и будешь счастлив. И все-таки можно быть реалистом и мечтать! Это отлично объясняет профессор психологии Гарвардского университета Таль Бен-Шахар. Он считает бессмысленным противопоставление реалистичного подхода к жизни («Он крепко стоит на земле…») идеалистическому («А этот витает в облаках…»). «Быть идеалистом значит быть реалистом в самом глубоком смысле этого слова, поскольку идеалист верен своей природе, — поясняет Бен-Шахар и продолжает: — Природе человека свойственно опираться в жизни на здравый смысл». Мы не можем полностью реализовать наш потенциал счастья, не имея высшей цели, путеводной звезды или сияющей вершины на горизонте, но это вовсе не значит, что счастье находится на высочайшей из всех высоких вершин. Проявлять реализм — следовательно, уметь наслаждаться «восхождением», опознавать и признавать существование препятствий на избранном пути.
«Реалистичный идеализм» часто помогал мне во время трудных испытаний. Я с самой ранней юности мечтала переехать жить в Париж, великую столицу искусства, культуры, гастрономии, философии… красивой жизни. В восемнадцать лет я оказалась в «Городе света» — одна, фактически без языка, с единственным маяком в виде датской кирхи. Что тут скажешь — жизнь оказалась не такой уж прекрасной. И все-таки идеализм меня не покинул, я ХОТЕЛА любить Париж и мечтала, чтобы он меня полюбил. Много месяцев реализм помогал мне выстоять, он был мне опорой, когда я плакала в метро и не понимала ни людей, ни культуру новой страны. Я говорила себе: «Ты молода, неопытна, так что сражение за парижское счастье будет нелегким!» Я работала «за стол и кров» в семье с двумя маленькими девочками. Жила в десятиметровой комнате для прислуги на девятом этаже дома без лифта. Вкалывала с восьми утра до восьми вечера. Моя комфортабельная, уютная, привычная «датская» жизнь казалась чем-то иллюзорным. Четыре месяца спустя мама приехала на машине, чтобы увезти меня в Копенгаген. Она сказала: «Дорогая моя девочка, ты доказала — себе и окружающим — свою силу и храбрость, но быть несчастной вредно для здоровья!» Я отреагировала мгновенно: «Я знала, что будет тяжело, но от своей мечты не откажусь. Я решу, уезжать из Парижа или остаться, только когда почувствую себя здесь счастливой!» Мама поняла и оставила свою дочь, эту «реалистичную идеалистку», ставить опыты над жизнью.
Психотерапевт Сильвия Тененбаум пишет в книге «Далеко ли до счастья?»: «Важнее всего окончательно отказаться от детства и юности, от невозможных иллюзий и мечтаний — они затрудняют развитие вашей личности. Все ваши способности остаются, так сказать, „под паром“. <…> Нужно уметь отбрасывать все, что мешает вам принять реальность»[63].
Как-то раз мы с моей мудрой и проницательной подругой обсуждали планы на будущее, делились мечтами, и она сказала: «Жизнь всегда будет бросать нам вызов, но иногда так хочется подумать о чем-нибудь другом!»
6. Я Чувствую себя хорошо, если и у тебя все хорошо
[уважение к другому / солидарность]
Большинство датчан ничего не имеют против высоких налогов и глубоко привязаны к патерналистскому государству. Они счастливы делиться — при условии, что участвуют все.
Копенгаген, разгар Второй мировой войны. Существует легенда, что король Христиан X разъезжал по улицам верхом на лошади со звездой Давида на груди — в знак солидарности со своими подданными-евреями.
Нет ни одной фотографии, ни одного документа, подтверждающего этот красивый героический жест, кроме того, датским евреям никогда не предписывали нашивать на одежду желтую звезду. В основе легенды — телеграмма, опубликованная в Лондоне в 1942 году: «Когда датский король узнал, что немцы хотят заставить евреев носить звезду Давида, он объявил: „Если это произойдет, я приколю звезду к мундиру и прикажу придворным сделать то же самое“». Неважно, миф это или реальность, история свидетельствует, что солидарность — ценность, характерная для культуры и менталитета датчан. Солидарность не только датчан с датчанами, но и со всем миром. Не имеет значения, надевал Христиан X звезду Давида или нет: датчане сделали все, чтобы защитить своих евреев. Движение Сопротивления организовало спасательную операцию, в ходе которой рыбаки переправили в нейтральную Швецию 7200 евреев (из 7800, живших в стране)[64]. Датчане единственные в мире удостоены звания «Нация — Праведник народов мира», которое присваивает Израильский национальный институт 4 памяти жертв Катастрофы и героизма Яд Вашем. Этой чести в Европе удостоены 21 000 человек, проявивших исключительное мужество, благородство и человечность.
Надоело?
Одним из доказательств национальной солидарности является приверженность датчан нашей фискальной системе. В 2012 году был проведен опрос 2000 граждан[65], подтвердивший их привязанность к патерналистскому государству и желание добровольно платить налоги. Семь датчан из десяти считают удовлетворительным баланс между налогами и услугами, которые государство оказывает населению. Такого мнения придерживаются 80 % тех, кто зарабатывает меньше 200 000 крон в год (то есть 27 000 евро), и 40 % тех, чей доход достигает 1 миллиона крон в год (135 000 евро), причем последние составляют всего 1 % населения[66].
Между тем налоговое бремя в Дании — например, в 2012 году — одно из самых тяжелых в ЕС, 48,1 %, тогда как средняя величина сборов в странах — членах ОЭСР составляет 34 % (в 2011 году удельный вес налогов в ВВП Франции равнялся 45,8 %, то есть по показателю налогового прессинга страна занимает второе место)[67]. Предельная норма в 56,2 %, одна из самых высоких в Европе, взимается с годового дохода в 390 000 крон (52 000 евро) и выше, средний годовой доход гражданина Дании составляет 287 000 крон (38 500 евро)[68]. По данным Министерства налогов и сборов, такую сумму налогов платит 14 % населения.
И несмотря на все это… несмотря на все это никто в Дании не кричит «Надоело!». Всего 20 % датчан заявляют, что платят в казну слишком много, 66 % считают, что система налогообложения устроена справедливо… а 12 % вообще полагают, что платят недостаточно![69] 61 % датчан признаются, что, если бы в стране вдруг снизили налоги, их бы это ничуть не взволновало. Граждане довольны тем, как государство тратит деньги на общественные службы, образование, здоровье, транспорт.
Мне звонит моя французская банкирша: «Мадам Рюдаль, нам нужно встретиться, и как можно скорее!» Звонок меня немного удивляет — я всегда была очень организованна в денежных вопросах и проблем с банками не имела. Спрашиваю: «Но что случилось?» Она отвечает — значительным тоном: «Я проверила и выяснила, что вы платите слишком много налогов, У меня есть план, как сократить выплаты». «Неужели? У меня совершенно прозрачная налоговая декларация, и я не думаю…» Банкирша настаивает: «Послушайте, мадам Рюдаль, если вы купите собственность на острове Реюньон…» Я останавливаю ее: «Очень мило с вашей стороны, но мне нравится жить во Франции, и я рада, что вношу свой вклад, платя налоги… пусть даже очень высокие!» Она замолкает — наверное, пытается прийти в себя от изумления: «Ха-ха-ха, вы такая забавная, мадам Рюдаль, я слышала много шуток, но такого — никогда!»
Эта история показывает, что отношение датчан к налогам разделяют далеко не во всех странах Европы и мира. Три четверти граждан Франции (72 %) считают, что платят слишком много. 74 % полагают, что отдают системе больше, чем получают от нее. 88 % французов уверены, что власти неумело распределяют налоговые поступления. Почти половина (45 %) одобряют тех, кто решает переселиться за границу, чтобы уменьшить налоговое бремя[70]. В Испании девять человек из десяти заявляют, что налоговая система устроена несправедливо, около 67 % уверены, что государство отдает им меньше, чем они платят в виде налогов и взносов, а 70 % готовы поклясться, что обществу достается совсем немного — и даже еще меньше — из налоговых поступлений[71].
В США отношение к налогам тоже не единодушно: фискальный режим здесь унифицирован и принимает во внимание гражданство, а не место проживания, из чего следует, что где бы ни жил американец, где бы ни зарабатывал на жизнь, он должен заполнять налоговую декларацию. Если налоги, выплаченные в стране проживания, ниже американских, разница должна быть перечислена в американскую казну. В последние годы налоговое ведомство США усилило давление и контроль за американцами-экспатами[72]. Что из этого воспоследовало? Все большее число американцев отказываются от гражданства США. По статистике Федеральной резервной службы, в 2011 году от гражданства отказался 1781 американец, то есть на 16 % больше, чем в 2010-м. Эта цифра может показаться незначительной в сравнении с пятью миллионами американцев, живущих за границей, и тем не менее эта цифра в семь раз выше, чем в 2008 году.
Несколько недель спустя я ужинаю у друзей. Муж моей подруги, успешный деловой человек, вдруг заявляет — как ни в чем не бывало: «Лично я не заплатил ни одного цента налогов во Франции. Не желаю содержать бездарных политиков». Мне не хочется ввязываться в спор, и я спрашиваю: «Разве это возможно? Ты ведь заработал кучу денег!» Он очень гордо отвечает: «Еще как возможно, способ всегда найдется, стоит только поискать как следует. Я вижу, как правительство тратит деньги, и не желаю в этом участвовать». Я спрашиваю, заинтригованная его логикой: «Я понимаю, что можно обсуждать уровень налогообложения, политические вопросы и всякое такое, но разве ты не считаешь, что должен выполнять свой гражданский долг? Ты ведь пользуешься услугами инфраструктур, больниц, полиции, юридической системы…» Слегка смущенный (все-таки!), он меняет тему: «Давайте поговорим о чем-нибудь другом… Я недавно был на выставке, организованной Парижской мэрией. Великолепная экспозиция — и вход бесплатный!»
Солидарность «честной игры»
Внимание: мы готовы делиться — при условии, что участвуют все и все уважают систему, не пытаясь жульничать и не ища выгоды.
2011 год. В Дании полным ходом идет избирательная кампания. Озлем Сара Секис, официальный представитель крайне левой Социалистической народной партии, хочет доказать, что бедность существует даже в нашей стране. Она приводит в качестве примера случай Карины, безработной матери-одиночки, которая якобы находится в бедственном положении. После проверки выясняется, что Карина каждый месяц получает в общей сложности 16 000 крон (2100 евро) разных пособий, из которых 5000 крон (700 евро) остается ей на развлечения. Разразился жуткий скандал: оказывается, «бедняжка Карина» получает больше, чем многие работающие граждане страны. Датчане возмутились. Да, они готовы платить высокие налоги и быть частью солидарной системы, но не хотят, чтобы их «обували». Конечно, ничего фатального не произошло: опрос, проведенный после этого случая, показал, что «эффект Карины» имел ограниченные последствия. Число людей, считающих, что размер социальных выплат слишком велик, увеличилось с 24 до 28 %. Почти 60 % датчан с ними не согласны и даже заявляют, что… можно было бы платить и больше.
Основополагающим условием является уважение к другому, если этот «другой» активно участвует в общем проекте. Нынешнее правительство социалистов сделало такой подход к проблеме своим главным козырем. Его девиз: делать различие между теми, кто может, но не хочет, и теми, кто хочет, но не может. Новая реформа заменяет пособие по безработице для лиц моложе 30 лет финансовой выплатой, адекватной по размеру студенческой стипендии. Все, кто ее получает и может работать, должны участвовать в жизни города, на благо сограждан (убирать улицы, парки, пляжи, помогать престарелым…). По данным одного исследования, 80 % датчан поддерживают эту инициативу[73]. Реформа также ставит безработных, получающих помощь от государства, в более жесткие рамки. Они обязаны предоставлять наглядные свидетельства поисков работы, размещать на сайте
Систему выплат по безработице можно назвать довольно щедрой (особенно для тех, кто является членом профсоюза), однако, чтобы быть застрахованным, необходимо регулярно платить взносы. В среднем безработный датчанин в течение первых четырех лет получает пособие в размере 73 % от своего последнего оклада против 33 % в Великобритании; 65 % в течение первых двух лет и 25 % в течение двух последующих в Испании; 67–37 % (с уменьшением по годам) в Германии и 67 % в течение первых двух лет и 30 % в течение двух последующих во Франции[75]. Однако те, кто очень много зарабатывает, став безработными, все равно будут получать 16 000 крон (2100 евро) пособия в месяц. Рассчитывать на пособие — не в духе датской культуры, это отлично иллюстрирует пример «лентяя Роберта»: каждый должен вносить свой вклад в поддержание общественного договора.
Несколько лет назад я переживала период обдумывания дальнейшей карьеры. В 2003-м Элизабет ушла из
«Ну так вот, дорогая, чтобы все прошло гладко, постарайся не выглядеть слишком… „правобережной“ Не обижайся, просто обитатели Левого берега предпочитают более сдержанный, строгий стиль». Вопрос «береговой принадлежности» никогда не приходил мне в голову, и я решаю выяснить, что конкретно он имеет в виду. «Если я правильно понимаю, ты опасаешься, что мой внешний вид может так раздражить клиента, что встреча сорвется?» Не получив ответа, я продолжаю: «Знаешь, я ведь датчанка, значит, по определению не принадлежу ни к одному из берегов, скорее уж к острову Сен-Луи, как „центристка“, — ха-ха-ха! А если говорить серьезно, я готова рискнуть. Если клиенту не понравится, как я выгляжу, и это повлияет на его решение, лучше остановиться сейчас!» В конечном счете все обошлось, никто не был шокирован, и в тот период жизни я много узнала о креативном мышлении, отношениях между людьми и собственных возможностях. А главное — поняла, что рекламный бизнес — не моя стезя.
Я решила посоветоваться с несколькими друзьями: «Мне не слишком нравится рекламное дело, думаю, нужно искать что-то другое». Все дружно меня поддержали: «Ты права, Малин, жизнь слишком коротка, чтобы заниматься тем, что тебе не нравится». Я обрадовалась и сказала: «Я продолжу работать в агентстве — жить ведь на что-то нужно! — и начну искать. Времени будет немного, но ничего, придется постараться…» На их лицах появилось удивление: «Да нет же, НЕТ, что за дурацкий план! Ты должна уволиться — на своих условиях, официально стать безработной и все спокойно обдумать». Я понимаю их идею, но она кажется мне абсурдной: какие «условия», ведь меня не увольняют, я сама решила уйти, как можно «обдумывать свою жизнь», получая пособие, когда другие работают, чтобы я могла его получать?!
Существует термин, прекрасно выражающий состояние духа, в котором человек проявляет великодушие и одновременно осознает свою ответственность, — флексикьюрити[76]. Суммы компенсаций, которые выплачивают датским безработным, довольно значительны, но одновременно их стараются социально активировать, подтолкнуть к поиску работы. В Дании потерю работы не считают трагедией, здесь проще и дешевле, чем во многих европейских странах, расстаться со служащим, причем на совершенно законных основаниях.
Но в нашей стране и гораздо легче найти новую работу, человека ведут, поддерживают в переходный период, который не бывает долгим. По последним данным ОЭСР, в 2012 году в Дании было «всего» 28 % безработных со стажем (то есть людей, не работающих как минимум год). Здесь мы не чемпионы, в Норвегии эта цифра составляет 8 %, в Швеции — 17,5 %, в Австралии — 20 % и в Новой Зеландии — 13 %, причем в первых двух тоже введена система флексикьюрити. В других странах показатели, увы, намного выше: в США «безработных со стажем» 30 %, в Великобритании — 35 %, в Японии — 39 %, во Франции — 40 %, в Испании — 45 %, в Германии — 47 %, а в Италии целых 53 %[77].
Часть налоговых поступлений идет на медицинское обслуживание населения, бесплатного для всех граждан. Этот важнейший аспект дает людям чувство защищенности. Хорошее здоровье не делает нас счастливыми каждый день, люди привыкают просыпаться и чувствовать себя «в форме». Именно поэтому о людях, перенесших серьезную болезнь, часто говорят, что они ценят жизнь больше других и не воспринимают здоровье как данность.
Солидарность выражается еще и в терпимости и открытом восприятии любого меньшинства общества. Дания была первой страной мира, где начали официально регистрировать гомосексуальные браки, а в 2010 году зарегистрированные пары получили право усыновлять детей. Датская протестантская Церковь не препятствует священникам, высказавшим желание провести религиозную церемонию для гомосексуальных пар. Большинство датчан относятся к этому с одобрением. По данным исследований, проведенных консалтинговой компанией
К иммиграции в Дании отношение было сложное. «Новые датчане» составляют сегодня 10 % населения. Их интеграция в общество остается серьезной проблемой. Крайне правая национал-консервативная Датская народная партия получила 12,3 % голосов на последних выборах в парламент, а ведь датчане известны своим толерантным отношением к меньшинствам… Чем же это объяснить? По мнению профессора Кристиана Бьорнскова, неласковый прием, который коренные граждане оказывают иммигрантам, провоцируют СМИ, создавая образ «новых датчан», якобы обманывающих общественную систему. Иммигранты гораздо чаще попадают в сложные ситуации: по данным исследования, проведенного в 2010 году Экономическим советом Объединения рабочих профсоюзов Дании, каждый шестой «новый датчанин» не имеет работы, тогда как среди остальных граждан это соотношение равняется 1:18. И тем не менее это вовсе не значит, что «новые датчане» эксплуатируют систему. Крайне правые политики без устали будируют проблему, беря на вооружение и мусоля негативные примеры из прессы. Они говорят: «Нужно помогать людям там, где они живут, а не тащить их в Данию». Толерантность датчан размывается страхом, они опасаются за судьбу общественного договора и патерналистского государства. Доверие между людьми и их доверие к институтам очень высоко, как мы видели, поэтому для граждан нетерпимы мошенничество и злоупотребления, кто бы их ни совершал — «новые» или «старые» датчане.
Красный свет и урны
Итак, датчане солидарны друг с другом и чувствуют свою ответственность за общественный проект. Чтобы этот проект работал, жизненно необходимо соблюдать правила и выполнять свой гражданский долг.
Ноябрь 1997-го, 3 часа утра. Я учусь в Копенгагене и возвращаюсь пешком после вечеринки с друзьями. Очень холодно, идет дождь. Я забыла зонт и вымокла до нитки. Останавливаюсь на каждом светофоре, даже если на мостовой и паршивого кота нет. На последнем переходе встречаю незнакомого человека, иностранца. Он одаривает меня изумленным взглядом — с одежды льет, зуб на зуб не попадает — и спрашивает: «Чего вы ждете? За последний час здесь не проехала ни одна машина!»
Я веду себя как типичная датчанка: вы никогда не увидите на наших улицах человека, переходящего дорогу на красный свет. Если такое, не дай бог, случается, кто-нибудь обязательно делает нарушителю замечание, кроме того, он рискует стать на 500 крон (70 евро) беднее, заплатив штраф. Невоспитанному неряхе, который не потрудился донести свой мусор до урны в парке или на улице, грозит та же участь. Эти принципы так глубоко укоренены в нашей культуре, что, даже прожив девятнадцать лет во Франции, я все еще чувствую себя преступницей, если перехожу дорогу на красный свет. Подруги надо мной смеются, и я их понимаю: они с детства смотрят направо-налево и бегут вперед!
Повторю еще раз: требовательность к себе каждого датчанина есть отражение коллективной требовательности всего общества. По этой же причине так высока явка на выборах. В последний раз она составила 88 % против средних 72 % в ОЭСР (в 2012 году, во втором туре президентских выборов, явка была 81 %). 90 % из 20 % самых обеспеченных граждан ходят на выборы, как и 86 % из 20 % наименее обеспеченных. Эта разница (4 пункта) не так велика, как среднее расхождение в странах ОЭСР (12 пунктов), в Дании почти все исполняют свой гражданский долг. По той причине, что счастье в нашей стране ценится только в том случае, если счастливы и все окружающие.
7. Пусть у меня будет много hygge[78]
[баланс семья / работа]
Семья и досуг (развлечения) занимают важное место в жизни датчан. Они уходят с работы в 17.00 и проводят время с детьми.
В 2010 году поступок премьер-министра Ларса Лёкке Расмуссена стал объектом ожесточенных споров в прессе: он отменил встречу с 80 дипломатами из разных стран по причинам личного свойства. Слухи распространялись как пожар в степи. Говорили, что премьер остался дома, чтобы ухаживать за дочерью, которая вывихнула лодыжку. Расмуссену пришлось созвать пресс-конференцию. Он опроверг слухи о болезни дочери, однако заявил, что хоть и относится к своим обязанностям государственного деятеля очень серьезно, но отцовские обязанности считает неизмеримо более важными и, так сказать, «пожизненными». Несколько месяцев спустя он отправился в отпуск с женой и двумя детьми, забрав их из школы.
Датчане очень высоко ценят баланс между работой и семьей, так что после этого случая отношения Ларса Лёкке Расмуссена с избирателями только улучшились. Людям нравится, что человек, возглавляющий наше правительство, отдает приоритет семейным ценностям. Они сочли, что Расмуссен говорил искренне, и одобрили его выбор.
Дополнительные часы счастья
По данным последних исследований ОЭСР[79], Дании удалось найти идеальный баланс между работой и частной жизнью. В среднем датчане каждый день тратят 69 % времени на личные дела, что составляет 16 часов, тогда как средняя цифра в странах — членах ОЭСР — 15 часов. Франция по этому показателю занимает 14-е место, Великобритания — 23-е, США — 29-е, Турция, Мексика и Япония — последние в списке. В Дании всего 2 % наемных служащих трудятся в таких местах, где длительность рабочего дня превышает стандартную, тогда как ОЭСР называет среднюю цифру 9 %.
Общественная и профессиональная системы в Дании устроены таким образом, чтобы поддерживать этот баланс. Датчане, как и жители других европейских стран, имеют право на пять недель отпуска в год, но если — не дай бог! — заболевает ребенок, родители в первый день могут остаться с ним дома, и отсутствие на работе не будет засчитано за прогул.
Баланс между работой и досугом выражается в гибких графиках работы. Каждый четвертый датчанин заявляет, что легко находит баланс между работой и личной жизнью. 17 % активного населения часть работы делает дома, чтобы посвящать больше времени детям и семье[80]. Предприятия проявляют понимание, и никого не удивляет и не возмущает, если родитель уходит в 16.00, чтобы забрать детей из детского сада.
Все мои лучшие подруги-датчанки, у которых есть дети, использовали эту систему, чтобы проводить дома как можно больше времени, ведь первые годы являются определяющими в жизни малышей. Одна из них — с мужем она в разводе — забирает детей из детского сада и возвращается вместе с ними на работу, чтобы спокойно доделать все дела. (Насчет «спокойно» я, конечно, преувеличиваю, поскольку детишки совсем маленькие: дочери четыре года, а сыну — два.) Отцы тоже участвуют: часто именно они уходят с работы в 17.00 и отправляются за детьми.
Возможно, вы сейчас говорите себе: «Ладно, все это прекрасно, но как быть ответственным работникам, чей рабочий день ненормирован?» Отвечаю: профсоюз менеджеров
Грести… или крутить педали!
Эта проблема решается в Дании успешней, чем в других странах, и тем не менее есть семьи, которым не удается согласовать все аспекты своей жизни, и они испытывают так называемый родительский стресс. Опрос, упомянутый выше, подтверждает, что датчане прекрасно отдают себе отчет в том, как высоки ставки, и, если ситуация их не устраивает, они не боятся ее менять.
Баланс между временем, затрачиваемым на работу, и временем, которое человек тратит на себя, — это вопрос организации своей жизни. Эксперты отмечают, что время, проводимое в транспорте, чтобы доехать из дома на работу и обратно, является важным фактором. Датчане и тут в числе лучших: в среднем они проводят в транспорте 27 минут против 38 в других странах ОЭСР[81]. Любимый вид транспорта в нашей стране — велосипед, что значительно упрощает ситуацию: нет проблем ни с парковкой, ни с пробками. Датчане в возрасте между 10 и 84 годами садятся на велосипед 0,47 раза в день (то есть каждый второй день);
Поделиться книгой: